Читать книгу Тростниковая птичка - Ольга Смайлер - Страница 8

^{Из помещения, которое я назвала для себя «столовой», вынесли столы, а стулья расставили вдоль трех стен, как на утреннике в начальных классах. В середине надрывался странный инструмент, более всего похожий и по звучанию, и по внешнему виду на незаконнорожденного сына волынки. На стульчиках, что только усиливало сходство с утренником, чинно сложив руки на коленях, сидели люди – невесты вдоль одной стены, вдоль другой, напротив, жадно рассматривающие девушек воины, а в торце зала, судя по фартукам и колпакам, устроился обслуживающий персонал. Два стула в «невестином ряду» были пусты, и Мия отправилась прямиком туда, но я успела дернуть} ее за руку и показала взглядом на чуть прикрытый тяжелыми гардинами подоконник дальнего от входа окна.

– Тебе очень хочется, чтобы на тебя пялились, как на клубничный десерт, что был на сегодняшнем ужине? – зашипела я ей на ухо.

Мия без слов изменила траекторию движения, и скоро мы удобно устроились в импровизированной засаде. Меня немного беспокоили пустые места, но тут откуда-то выпорхнули две девчушки и, стараясь сделать независимые и взрослые лица, уселись рядом с невестами. Судя по тому, как покраснел один из поваров, этих девочек он знал, и неплохо. Но несчастный инструмент, судя по издаваемым им звукам, умирающий сейчас посреди столовой в адских мучениях, требовал уважительного к себе отношения, поэтому повар мог только корчить рожи, активно жестикулировать и показывать пантомимой методы физического воздействия, которые ожидают двух вертихвосток.

Я бегло оглядела воинов, запоздало сообразив, что мне не стоило появляться там, где я могу пересечься со светловолосым командиром, но, к моему счастью, Сая среди них не было. Инструмент издал серию полузадушенных визгов и окончательно умер, исполнитель с достоинством встал и в полном молчании покинул помещение, нежно прижимая трупик недоволынки к себе. Я обреченно закатила глаза: живая музыка – это не только прекрасно, статусно и плюс двадцать процентов к ценам в меню, но иногда это еще и невыносимо. Но на мое счастье, действо окончательно съехало к сценарию сумасшедшего утренника – двое воинов подскочили к центральному окну, распахнули его, послышался шум мотора, не слишком хорошо запахло, и я приплюснула нос к окну, стараясь разглядеть события, творящиеся в темном дворе. Небольшой фургончик из нашего каравана аккуратно сдавал задом с открытыми задними дверями, с тем чтобы подъехать вплотную к открытому окну и замереть.

А потом из фургончика грянула музыка.

Я сумела не засмеяться в голос, пока танцевала первая тройка. «Охотничий танец», как мне удалось аккуратно наводящими вопросами уточнить у Мии, был старше колонистов. Согласно фольклору, танец был привезен с Изначальной Земли, кстати, я поверила фольклору сразу, уж больно знакомым мне он показался. Считалось, что этим танцем воины показывают свою храбрость и силу, умение чувствовать своих напарников, а также грацию и мужскую красоту. Воин должен был уметь встать в пару или тройку к любому другому воину своего рода и ни разу не сбиться, не запутаться и не нарушить рисунок танца. Нынче воины были наряжены в традиционные танцевальные костюмы – белая рубашка с распахнутым воротом, в котором виднеется красный шейный платок, короткая кожаная курточка и самая убийственная деталь туалета – широкие, богато расшитые штаны, перетянутые в талии кушаком и обильно украшенные снизу рюшами. Высокие сапоги до колена со шнуровкой по всей длине были единственной деталью туалета, над которой не хотелось смеяться. Но вот круглые широкополые шляпы с круглой приплюснутой тульей, намертво притянутые к голове кожаным шнурком, и свернутые узлом волосы сразу под шляпой, украшенные шпильками с ярким стеклярусом, чуть не стали для меня роковыми. Я боялась, что с выдохом из меня выльется все накопившееся веселье, и это будет настоящей катастрофой, поэтому зажала рот руками, задержала дыхание и держалась, пока из глаз не потекли слезы. Парни переминались с ноги на ногу, изображая попеременно то пьяного медведя, то беременную утку, то кошку, копающую лоток. Время от времени кто-нибудь из них, отвлекаясь от па ногами, вспоминал о цели танца и начинал изображать на лице страсть, то есть бешено выпучивать глаза. Хуже всего мне приходилось в те моменты, когда воины с самым серьезным выражением лиц подносили левую руку к сердцу, адресуя этот жест невестам.

– Не расстраивайся, – ринулась утешать меня Мия, увидев, как я мотаю головой и вытираю набежавшие слезы, – это же новички, что они умеют? Вот сейчас начнут танцевать старшие, вот тогда увидишь класс!

Я присмотрелась к первой тройке и действительно разглядела там Джефа и парнишку, который ехал в нашем автобусе. Однако это не успокаивало – я боялась, что танец тройки старших я уже не переживу.

– Вооот, смотри, повзрослее вышли. Видишь, у них даже ведущий из тех, кто с ножом.

Я заинтересованно осмотрела вторую тройку танцующих – воины, конечно, были повнушительней предыдущих танцоров, но это все равно не спасало ситуацию. Я решила, что вряд ли кто-то сможет выглядеть не по-дурацки в этих своих расшитых панталонах с оборками, свисающими поверх сапог.

– Мия, миленькая, – взмолилась я, – давай прогуляемся, мне немного нехорошо. А вернемся к следующей тройке, ладно?

Мия только вздохнула, и мы прокрались к двери.

На улице было уже темно, тусклый свет лампы над входной дверью отвоевывал у сумерек не так много.

Мы с Мией устроились на крыльце, как немногим раньше, и я снова не услышала, как он подошел.

– Почему вы не смотрите танец, девушки? – Голос Сая был ровным и таким холодным, что, казалось, за шиворот насыпали ледышек.

– Соне стало нехорошо, – тут же пискнула в ответ Мия, – мы вышли подышать.

Пришлось держаться озвученной версии.

– Мне стало душно, – прошептала я, потупившись и прижав ладони к покрасневшим от сдавленного хохота щекам. – Мы скоро вернемся. Ничего серьезного!

– Командир Сайгон, а вы будете танцевать? – перешла в наступление Мия.

– Не в этот раз, Мия, сейчас мое дежурство, – вежливо откликнулся Сай, выразительно глядя на нас.

Пришлось вернуться в здание. Пока мы шли к столовой, я успела наклониться к уху Мии:

– У меня ощущение, что командир – единственный здравомыслящий воин среди наших сопровождающих.

– Почему? – одними губами спросила та.

– Потому что отказывается танцевать в этих ужасных расшитых штанах.

Мы пересидели некоторое время в женском туалете и появились в зале, только когда готовилась к танцам четвертая тройка. Все они были ближе по возрасту к Саю, чем к Джефу, у всей тройки за кушаки были заправлены ножи, и лица у них были спокойные – ни напряжения, ни сосредоточенности, словно они просто вышли постоять в центр танцевальной площадки.

– Мий, а ножи у них не выпадут? – забеспокоилась я.

– Не выпадут, – отмахнулась от меня та, жадно рассматривающая одного из танцоров. – Потерять нож – большой позор, так что они очень хитро его крепят, это ж целое искусство. Да не отвлекайся ты, давай смотреть, и так две тройки пропустили! Они танцуют-то редко, только вот когда Поезд везут или когда обряды Матери-Прародительницы проводятся. А ты чего спрашиваешь? У вас воины не танцуют?

– Танцуют, – тут же припомнился последний праздник совместно с Военной Академией, – просто по-другому.

Снова зазвучала музыка, и только теперь я поняла, почему Мия так рвалась посмотреть на танцоров. Тройка двигалась слаженно, как единый механизм, отбивая сложный ритм подбитыми металлом сапогами, и суровое выражение лиц уже не казалось смешным или нелепым, как и рука, прижатая к сердцу – все было всерьез и по-настоящему. Это был совсем другой танец, и он мало походил на то, что изображала первая тройка. Сейчас я видела отточенные движения, четкие перестроения, едва уловимые знаки, которыми обменивались воины в танце: хищная, завораживающая сила, притворяющаяся безопасной. Вот аккуратно положены на пол шляпы, вот воины по очереди выходят солировать, без ложной скромности показывая то, на что они способны, вот вплелись в танец ножи, блестящие в искусственном местном свете, отстукивая ритм по полу, сапогам, всему телу. И финальный аккорд, когда воины резко падают на одно колено перед смущенными невестами.

– Как тебе? – шепнула Мия.

– Нет слов! – созналась я, мысленно порадовавшись, что наблюдаю за танцами из засады и нет нужды смотреть в лицо танцорам.

Словно заслышав наши переговоры, один из тройки медленно повернулся в нашу сторону. Мы с Мией шарахнулись в разные стороны и забились каждая за свою гардину.

– Отвернулся, – зашептала Мия, подглядывающая в щелку, – надеюсь, не заметил?

– Хотелось бы, – согласилась я.

Но тут в центр зала неспешной походкой вразвалочку вышел Мист, а следом за ним еще один керимец постарше.

– Это Терренс, брат командира, – воодушевившись, сообщила мне Мия громким шепотом.

– И он храпит, – зашептала в ответ я, шокировав Мию до глубины души, так что пришлось объясняться. – Так командир сказал.

– Ну ты даешь! – восхитилась Мия. – Ты уже успела поговорить с командиром? И как? О чем говорили?

– Нет, это ты даешь, – фыркнула я в ответ, – вроде бы весь вечер в кровати провалялась, а все равно уже всех воинов по именам знаешь.

– Ну не всех, но…

Договорить нам не дали, снова зазвучала музыка, и только теперь я обратила внимание на то, во что одеты эти двое. Куртки и шейные платки на голое тело, вместо кушаков широкие блестящие пояса, волосы, как и у командира, длиной чуть выше плеч и никаких шляп и «гулек» на затылке. Они стояли друг напротив друг друга и более всего напоминали не потенциальных женихов, а двух дерущихся петухов. И снова танец был совсем другим – эти двое атаковали и отступали, подначивали друг друга, вытворяя что-то невозможное, прыгая и вскидывая ноги, делая почти балетные повороты, отстукивая подкованными каблуками ритм и пуская блики лезвиями ножей.

Да и закончили они свой танец неожиданно – Мист ловко подхватил чью-то шляпу, сдвинул ее на лоб, сразу приняв бандитский вид, а Терренс сделал вид, что подгоняет его к двери пинками. А когда восхищенные перешептывания девушек затихли, эти двое прогарцевали в обратную сторону в полной тишине, нарушаемой только бешеным ритмом, выбиваемым их каблуками, помахивая шляпами и с самыми ехидными улыбками на губах.

– Позеры, – хихикнула я… и поплатилась за несдержанность.

Передо мной тут же вырос тот самый воин из предыдущей тройки, который заметил наше с Мией убежище.

– Прекрасная аркаимка покажет, как танцуют в вольном городе? – усмехнулся он, протягивая мне руку.

Если он надеялся испугать или сконфузить меня приглашением на танец, то он сильно просчитался. После трех лет занятий хореографией, входящей в обязательное воспитание отпрысков Лисси, я боялась только Полину Сергеевну, нашу тетку, бывшую балерину и по совместительству учительницу. Впрочем, мне кажется, что пожилую сухощавую, всегда аккуратно одетую и причесанную волосок к волоску тетку Полину с ровной прямой спиной и неизменной камеей на белой отглаженной блузке боялись даже наши матери, также прошедшие через горнило станка, батманов, плие и первой позиции. Думаю, поэтому никакие секции и занятия не были достаточной причиной для спасения от хореографии – ни одна мама не согласилась бы вступить на территорию тетушки даже с призрачным намеком на то, что есть что-то более важное, чем выворотность ног, гибкость или прыжок. Кузен Майкл, на вечеринке по случаю получения диплома изрядно принявший на грудь, признался, что ему еще снится время от времени танцкласс и тетя Полина, командующая: «Мишка, колено держи, куда оно пошло! Втяни живот! Покажи мне спину», и он просыпается в холодном поту.

Основы танцев, вбитые в юном возрасте, цепко осели в наших головах, шутки ради мы с Амели на прошлых каникулах попытались вспомнить наш «выпускной» танец и вспомнили его совместными усилиями до мельчайших движений рук. Конечно, техника у нас была уже не та, но мы и не стремились к идеалу, просто вспоминали детство.

И вот сейчас я смотрела на настойчивого воина и решала в уме сложную задачу – танцевать, рискуя усилить сомнения светловолосого, или сделать вид, что я спасовала. Оба варианта мне не нравились.

– Простите, любезный, не знаю, как вас зовут… – начала я, принимая весьма чопорный вид в лучших традициях тетушки Полины.

– Брендон, сын Ченинга, – отозвался воин, слегка ошарашенный метаморфозой.

Я осторожно, «по-отечески» похлопала Брендона по руке.

– Видите ли, любезный Брендон, сын Ченинга. Бесспорно, аркаимское танцевальное искусство весьма впечатляюще и достойно для демонстрации на любом празднике, но именно сегодня у меня был трудный день. Увы, я не чувствую в себе сил, дабы достойно преподнести сокровенные жемчужины аркаимских танцев перед блистательной публикой, и вы должны простить хрупкой, беззащитной женщине ее слабость. Но вы прольете бальзам на мое сердце, если составите пару моей подруге Мии, которая из дружеских чувств ко мне обрекла себя на тусклое, бесцветное окончание вечера вдали от празднества.

Брендон и Мия ушли танцевать вместе с одинаково удивленными выражениями лиц, а я забралась на подоконник с ногами, задернула гардины и стала смотреть в окно на темный двор.

Сначала ничего не происходило и я просто таращилась в сумерки, разглядывая очертания припаркованных автобусов, хозяйственных построек, едва угадываемых в неровном свете старенького уличного фонаря. Если представить вместо автобусов флайбусы, то картинка становилась такой понятной и уютной: мы после сессии сорвались к кому-то на дачу, и стоит мне оглянуться, как я увижу своих одногруппников, которые споро накрывают на стол. Но тут во дворе, разбивая мои грезы, промелькнули силуэты двух человек, спешащих к ранее не замеченному мной третьему. Я прижалась к стеклу лбом, старательно вглядываясь в фигуры людей и пытаясь понять, кто же они. Воины, а это были именно они, перебрались поближе к фонарю, мелькнули светлые волосы, потом стало видно, что у двух других темные гривы острижены выше плеч – Сайгон, Мист и брат командира, кажется, его зовут Терренс. Подсматривать за ними было неловко, и я уже было решила развернуться лицом в зал – ну мало ли какие у командира и двух его заместителей могут быть дела, но тут Терренс сделал странное, явно танцевальное движение и стал заваливаться набок. Отворачиваться сразу расхотелось, и я прилипла к окну еще сильней, чувствуя, как сплющивается кончик носа. Последовало бурное обсуждение, сопровождаемое обильными взмахами рук, потом… А потом Сай стащил темную куртку, оставшись в знакомой белой футболке, и повторил это же движение, но четко и чисто. Терренс опять запутался в ногах и потерял равновесие, свалившись в сторону Миста. Тот ловко придержал его и поставил вертикально, а Сай вытянул руку и слегка стукнул брата по лбу, но повторил движение еще раз, а потом еще раз и еще раз. Мист присоединился к нему, что-то пытаясь втолковать неудачливому танцору.

Они повторяли снова и снова, пока у Терренса не стало получаться, потом пришла череда танцевальных связок, только теперь в ногах путался Мист, неловко спотыкаясь и теряя шляпу. Сайгон показывал, объяснял, снова показывал, двигаясь в полумраке с хищной грацией. Я смотрела на этот танец, который не видел сейчас больше никто, с жадным удовольствием и затаенным, сладким вкусом запретного плода на губах. Вот в резком свете фонаря замелькали ножи, вот худощавый гибкий командир, чья белая футболка невольно притягивала в сумерках взгляд, встал центральным и повел свою тройку в неслышном сейчас рваном ритме, и со всей очевидностью стало понятно, кто тут главный. Они танцевали в сгустившихся сумерках, свободно и раскованно, не глядя по сторонам, и я поняла, что стараюсь не дышать и не могу отвести от Сая глаз. А когда все три ножа, блеснув, воткнулись в землю, Терренс и Мист вскинули головы, надвинули возникшие, словно из воздуха, шляпы и отсалютовали мне синхронным движением. Сайгон, который успел нагнуться за своим ножом, заметно напрягся, выпрямился и внимательным взглядом прошелся по окнам, так, что в какой-то момент я решила, что он смотрит прямо на меня. Я пискнула и вылетела из-за гардины, желая более всего сейчас убежать в нашу комнату и крепко запереть за собой дверь.

К несчастью, хоть мне и показалось, что за гардиной я просидела вечность, в «столовой» прошло не так много времени. Да и выскочила я крайне неудачно – прямиком к парам, ждущим начало следующего танца. Жгучее чувство стыда было сильней остальных мыслей, поэтому я только беспомощно крутила головой, не понимая, что же делать. Но первые же такты такой знакомой мелодии помогли взять себя в руки – я знала этот танец, знала хорошо – мы всегда танцевали его на всех семейных вечеринках в память о бабушке Лисси, и даже тетка Полина снисходила до него. И я решила, что это сама судьба подсказывает, что надо танцевать. Оставалось дело за малым – найти партнера, и я (вот странно, да?) не хотела, чтобы это был воин. Спешащий мужчина в белом колпаке, выдернутый мной за руку на танцпол, был удивлен – это был тот самый повар, обладающий невиданным талантом к пантомиме. Что же, решила я, мы составим идеальную пару, а двум смелым вертихвосткам удастся еще немного оттянуть миг неминуемого наказания.