Читать книгу Кацусика Хокусай - Ольга Солодовникова - Страница 2

* * *

Сегодня имя японского художника Кацусики Хокусая известно, пожалуй, во всем мире. Хокусай – один из ведущих мастеров цветной гравюры на дереве периода Эдо (Токугава. 1603–1868) и один из самых известных в мире художников Японии. Его хорошо знают в Европе, России, о нем много пишут, исследуют и изучают его произведения, регулярно проводят выставки его работ в разных странах, о его творчестве снимают документальные фильмы, проводят научные конференции и симпозиумы, где собираются специалисты со всего света. В наши дни на фасадах высоких жилых домов появляются панно с рисунками, повторяющими его гравюры, как знаменитая на весь мир «Большая волна в Канагаве» в одном из районов новостроек в Москве и в Лондоне. Хокусай был одним из тех мастеров, с которых началось открытие японского искусства как самостоятельного художественного мира, одним из первых, ставших известным на Западе. Уже в 1822 г. капитаном Ост-Индской компании ему была заказана серия рисунков, а в 50-е г. XIX века его гравюры появились в магазинах во Франции. Так рисунки Хокусая попали в Европу. В 60-е г. XIX столетия после Всемирных выставок в Лондоне (1862) и в Париже (1867) началось серьезное увлечение японским искусством и изучение японской графики. Достаточно вспомнить таких поклонников и собирателей японской гравюры, как французские литераторы братья Гонкур, лионский промышленник Эмиль Гиме, легендарный современный историк искусства Тимоти Кларк, возглавляющий Японскую секцию Британского музея, куратор нескольких сенсационных выставок японских художников, и, конечно, Асано Сюго – крупнейший исследователь творчества Хокусая и директор художественного музея Абэ Харука в Осаке.

Красивые цветные дешевые японские гравюры вызвали неподдельный интерес у Клода Моне, Эдгара Дега и Винсента Ван Гога, у скульптора Огюста Родена.

Хокусай – человек одаренный и многогранный: живописец, график, поэт и писатель. С его именем связан расцвет пейзажного жанра в японской классической ксилографии. Наследие Хокусая огромно. Именно этим можно объяснить его популярность на Западе. Он прожил долгую жизнь, почти 90 лет, и за это время создал огромное количество произведений. Это и станковая гравюра, и книжные иллюстрации, живописные свитки и ширмы, монументальные росписи. На сегодняшний день насчитывается около тридцати тысяч единиц его работ. Каждый новый исследователь и новая эпоха открывают в его искусстве еще неизвестные прежде, иные, созвучные своему времени, грани творчества.

Жизнь мастера была довольно сложной: он похоронил двух своих жен, его дети были не очень удачливы, внук увлекался азартными играми, что при всей признанности Хокусая при жизни, к сожалению, не способствовало богатству и состоятельности. Несчастья преследовали его всю жизнь. Сохранился рисунок, выполненный учеником Хокусая по памяти спустя 20 лет после его смерти. Хокусай изображен там со своей дочерью Ои, тоже художницей, в очень скромном съемном жилище. Автор показывает, как они жили после всех постигших их бедствий: он лежит под ватным одеялом котацу, рядом его дочь. Ученики Хокусая приводят его слова: «Кто бы ни пришел ко мне, я никогда не расстаюсь со своим одеялом. Когда устану, я беру подушку и засыпаю. Когда просыпаюсь, я беру кисть и продолжаю рисовать». С октября по апрель он проводил под ним все время – рисовал, засыпал, рисовал и снова засыпал.

Хокусай в старости был невероятно деятелен и полон сил. До конца своих дней он сохранил хорошее зрение и не носил очки. В 80 лет он согласился исполнить большой заказ в городке Обусэ, что в 240 км к северу от Эдо (современный Токио). И весь путь туда он проделал пешком. В поздние г. он сравнивал себя со старым львом сиси. Сиси – это собако-лев, больше известен как «китайский лев», но в Японии он имеет свои традиции и способы изображения. Появились такие львы из Китая, и главная их роль – изгонять злых духов. Они довольно распространены в Японии и традиционно украшают входы в синтоистские святилища и буддийские храмы. Обычно их изображают в паре, где один лев с открытой пастью, а другой с закрытой. В паре они как «альфа» и «омега» означают начало и конец всего сущего, жизнь и смерть. Открытая пасть льва-стража должна отпугивать злых демонов, закрытая – удерживать и защищать добрых. У Хокусая была привычка каждое утро начинать с рисования такого сиси. Сохранилось его высказывание, переданное учениками, что «сиси, когда просыпается, он грозный и недовольный, но когда он начинает рисовать, то становится опять мягким». Такие рисунки позднего Хокусая сохранились, они с печатью, которая с одной стороны воспроизводит иероглиф «сто», а с другой стороны она похожа на черепаху – символ долголетия. Когда ему исполнилось 80 лет, он хотел дожить до 100, и эта печать была неким благопожелательным символом.

Есть очень известное высказывание Хокусая – текст, написанный в предисловии к его знаменитой серии гравюр «Сто видов Фудзи». Он написал: «Начиная с шести лет, мной овладела страсть зарисовывать разные предметы. Примерно лет с пятидесяти я создал большое количество картин. Но до семидесяти не сделал ничего значительного. В семьдесят три года я, наконец, начал кое-что понимать в природе птиц, животных, насекомых, рыб, растений и деревьев. Поэтому мне кажется, что до восьмидесяти лет мое искусство будет и дальше развиваться, и к девяноста годам мне удастся глубже проникнуть в суть вещей. К шестидесятилетнему возрасту я, скорее всего, смогу приблизиться к высотам божественного мастерства, а к ста десяти годам каждая точка, каждая линия будет передавать саму жизнь. Я только надеюсь, что те, кому суждено будет прожить столь долго, смогут увидеть, что я сдержал свое слово». Эти слова Хокусай написал в 75 лет. Сложно представить, что в такие г. можно так критически относиться к своему творчеству. В этом возрасте Хокусай сменил имя и стал называть себя Мандзи, что можно интерпретировать как буддийский символ свастики, либо же «10 000 вещей» (или «все, весь мир»). Этим поступком он объявил о своих намерениях. Желанию изобразить все, что он замечает, у Хокусая сопутствовала жажда изучения каждой изобразительной техники, которая могла бы помочь ему в этом.

Хокусай менял место жительства более 90 раз, часто для того, чтобы сбежать от кредиторов. Более 30 раз он менял имя. По псевдонимам художника исследователи осуществляют периодизацию его творчества.

С возрастом его увлечение своей работой, которую он считал боговдохновенной, лишь увеличивалось. Его усердие не истощалось. В 80 лет Хокусай пишет: «Мое зрение и сила моей кисти точно те же, что и в молодости. Если я доживу до ста лет, мне не будет равных». Хокусай верил, что с возрастом он становится все искуснее. «С шести лет до восьмидесяти с лишком я не прожил ни дня, не взявшись за кисть. И все же я до сих пор не могу нарисовать даже кошку. Это не выходит по прихоти».

Он прожил жизнь сложную, но долгую и к своим 89 годам, как он и мечтал когда-то, он достиг совершенства.

Творчество Хокусая пришлось на период Эдо, когда в Японии начинается своего рода Ренессанс, чему способствовали многие факторы. До этого страну раздирали бесконечные междоусобные войны, а в эпоху Эдо наступил мир, который длился почти 250 лет. В это время страной управлял только один клан, который ввел множество мер, гарантирующих спокойствие и стабильность. Именно тогда сложились сословия: военные, крестьяне, ремесленники и торговцы. Для горожан этот период был особенно благоприятным. Развивается торговля, в результате чего появились новые потребители искусства.

К этому времени гравюра на дереве уже имела длительную историю. Еще со времен распространения буддизма в VII в. в Японию из Китая начинают привозить напечатанные с деревянной доски изображения буддийских божеств. О самых древних известных науке памятниках ксилографического искусства сообщается еще в «Анналах Японии» («Нихонсёки»), составленных в 720 г. До наших дней сохранились ранние ксилографические изображения буддийских святых и разного рода охранительных символов, делавшиеся, в основном, для паломников. Позднее, с периода Хэйан (794–1185) на гравюрах появились божества исконно японского синтоистского пантеона – Эбису, Дайкоку, Бэнтэн, а также священные животные – черепаха, журавль, карп и другие. Такие гравюры носили сакральный характер и использовались в качестве оберегов и талисманов. В таком виде черно-белая гравюра, напечатанная с деревянных оттисков, в Японии просуществовала до конца XVI в. В конце XVI – начале XVII в. в Японии начинается бурное развитие мегаполисов, городов, развивается городская культура, книгопечатание. Появились иллюстрированные ксилографические книги, издававшиеся массовыми тиражами и ставшие популярными в городской среде. Иллюстрировались знакомые всем литературные произведения того времени. В подобных изданиях текст и иллюстрация печатались черным цветом с одной доски.

Тогда же, в XVII в., формируется особое направление в искусстве, получившее название «укиё-э» – «картины изменчивого мира».

Термин «укиё-э» достаточно сложен и многозначен. В древности слово «укиё» обозначало одну из буддийских категорий и переводилось как «бренный мир» или «юдоль скорби». Одновременно оно могло пониматься и как «быстротекущий мир наслаждений». В конце XVII в. укиё стало обозначать современный мир, мир земных радостей, единственно реальный мир земной любви и наслаждений, а позднее – просто «современный» и даже «модный». В литературной форме это было выражено в повести Асаи Рёи «Укиё-моногатари» («Повесть о преходящем мире», 1661): «Жить только настоящим, любоваться луной, снегом, цветами вишни и осенней листвой, наслаждаться вином, женщинами и песнями, давая увлечь себя потоком жизни так же, как пустую тыкву уносят воды протекающей реки». В итоге получила развитие весьма специфическая культура, в которой чрезвычайно большое место занимали развлечения – дружеские пирушки и попойки (оформляемые обычно по тому или иному элегантному поводу, например совместное сочинение комических стихов, любование цветами и т. п.), массовые походы в театр или в веселый квартал. Слово «укиё» стало означать современное, модное, часто рискованное и эротичное. Слово «э» в термине «укиё-э» означает «картина». Таким образом, название искусства «укиё-э» указывает на то, что оно отражает повседневную жизнь периода Эдо во всем ее многообразии.

Возникшая в XVII в. в среде набиравшего силу третьего сословия – горожан, ремесленников, торговцев – ксилография отразила именно их взгляды на искусство. Менее скованная канонами, чем классическая живопись, она быстрее реагировала на все происходящие события, была наиболее массовым, популярным и доступным для горожан видом искусства. В ней распространялись идеи и настроения, формировалась культурная традиция. Стиль гравюры «укиё-э» соответствовал новым тенденциям в живописи эпохи Эдо, в тематике которой важное место занимали жанровые сцены.