Читать книгу Я не ангел - Ольга Соврикова - Страница 6

Скучно! Всю больницу уже почти обошла, даже в морге была. Последний, самый верхний этаж остался. Жаль не обратила внимания на название отделения на нем расположенного, а то не пошла бы. Что я людей в коме не видела? Сама такая лежу! Только меня на аппаратах держат, а они почти все сами справляются. Тишина на этаже жуткая. Две медсестрички дежурят за кружкой чая в тесном кабинетике и все. Все остальные спят «мертвым» сном. Тусклое освещение позволяет мне разглядеть всех постояльцев этих апартаментов. В каждой палате по шесть коек. Палат десять. Все койки заняты. Сильно старых людей нет, но зато есть дети. Подросток лет четырнадцати, из-за первой любви пострадал наверное, и девчушка лет пяти-шести. Лежат. Молчат. Разговаривать и на вопросы отвечать «не хотят». Приборы только еле слышно попискивают. Не интересно.

Собираясь уходить, обратила внимание на таблички, закрепленные на кроватях. Пошла в обход палат еще раз и обнаружила интересную вещь… Я еще вчера заметила, что сквозь стены, двери, мебель, то есть все неживое, прохожу не задумываясь, а вот живое меня словно окидывает. Так вот… Не всех лежащих на кроватях моя наглая сущность причислила к живым! Как я это поняла? А очень просто! Провожу рукой… Если рука встречает препятствие живой, если проваливается сквозь – условно мертвый. Тело есть, души – нет. А это может значить только одно, от комы он точно не очнется.

После этого своего открытия я всех условно спящих проверила. В самой последней еще раз внимательно прочитала то, что написано на табличке, прикрепленной к кровати, на которой лежит маленькая девочка. Оказывается, в коме она лежит уже больше пяти месяцев и не одна, а вместе с отцом и матерью. Вот они рядом. И что самое страшное… Отец – жив, а мать и девочка условно мертвые.

И ведь я их для надежности несколько раз проверила. А вдруг ошиблась?

Никогда в жизни не пугалась так, как в тот момент, когда позади меня в палате со «спящими куклами» заговорил ребенок. Была бы живая, поседела бы в момент. Я как раз склонилась, разглядывая молоденькую женщину, лет двадцати, очень худенькую, с короткими, рыжими и очень густыми волосами, пухлыми губками и милым личиком, – а если точнее, то ту самую маму.

– Мама ушла. Ее уже нет.

Заорать я не заорала, а вот в строну шарахнулась ну очень стремительно. Да так, что в коридор вывалилась. Честно сказать, вернуться решилась не сразу. Но хорошенько подумав, пришла к выводу, что умереть второй раз и уже от испуга я вряд ли сумею, а узнать, кто же там такой разговорчивый, очень хочется. Узнала.

В самом темном углу палаты сидела маленькая девочка, а если точнее, то тусклая копия той малышки, что меня так заинтересовала.

Присев на корточки рядом с ней поинтересовалась:

– Давно ты тут сидишь?

– Давно, – прошелестел безэмоциональный голосок ребенка. – Как мамочка ушла, так и сижу. Я тут прячусь.

– Зачем?

– Мамочка ушла туда, где много света, а я папу жду. Мне без него плохо.

– Она тебя с собой не взяла?

– Нет. Она просто ушла. Мама всегда говорила, что я ей всю жизнь испортила. Карьеру погубила. А папа меня своей принцессой называет, я без него не пойду. Ей там без нас сейчас, наверное, лучше.

– Тебе здесь не страшно?

– Страшно, но я все равно никуда не уйду. Меня здесь никто не видит. Я хорошо спряталась. Могу теперь долго ждать. Папочка обязательно меня заберет. Вот выздоровеет и заберет.

Что я могла сказать этому ребенку? Чем помочь?

– Конечно заберет. Ты извини, мне идти пора. Если я смогу, то навещу тебя еще раз. Можно?

– Можно.

Больше она ничего не сказала, и я ушла. Ушла к себе в почти уже родную палату и впервые за эти последние безумные дни заплакала. И плакала я из-за нее. Еще в молодости узнав о том, что из-за болезни я никогда не смогу быть мамой, я переплакала это известие, пережила его, стала жить дальше. И вот сейчас мое прошлое перехлеснулось с настоящим, причиняя боль.

Новый день я встретила так же, как и она, пытаясь спрятаться в темном уголочке.