Читать книгу По ту строну сказки. Околдованные в звериных шкурах - Ольга Станиславовна Назарова - Страница 5

– Да когда же она проснется-то? – Cтепан сидел на низеньком крылечке избушки и тоскливо смотрел на Кира, которого по всей утоптанной за два дня полянке гонял и швырял Волк. Катьку было жалко, конечно. Но, она-то спит, и ничего не чувствует. Вон, даже не дернулась, когда Волк стрелу доставал. Волк после этого совсем озверел, хотя от Катькиной раны и следа не осталось, и начал их тренировать так, что ломило всё. И ноги и руки, даже шею! Вот, казалось бы, что можно тренировать в шее? А, оказывается, очень много там всего и это всё болит. Степан зашипел, повернув свою многострадальную шею, прислушиваясь к неожиданному шуму в избе. И увидел Катьку. Бледную и совершенно ошалевшую. Она держалась рукой за стену, и осматривалась, не понимая, где она находится, а потом начала съезжать вниз. Наверное, действие сонного зелья не совсем прошло.

– Кать, ты как? – Cтепан успел её поддержать, пока она не рухнула на пол, и подхватив под локти, потихоньку довел обратно до кровати.

– Где мы? И Жаруся, охотники…

– Всё хорошо! Мы в избушке, твоей собственной. Помнишь, тебе её Полоз подарил? Жаруся летает вокруг, всё с ней отлично. Охотники… Ну, этого… Того… С ними наоборот, вряд ли хорошо. Они под лавину попали. И не вылезли они, как я понял. Кот только что удалился на чердак. Он там нашел какие-то залежи чего-то интересного и роется как терьер. Волк уже почти прикончил сначала меня, а теперь Кира. Один Сивка на месте в конюшне. Ну, то есть, тут в избе есть хлев. Мы его конюшней называем, хотя, подозреваю, что это бывший курятник. А, ты уже смеешься! Тогда хорошо.

Степан обрадовался. Во-первых, Волк успокоится, и это очень хорошо! Во-вторых, Катька лежащая как кукла на кровати, сильно нервировала. Он всё время прислушивался, дышит ли она. Это как-то совсем не нормально, так спать! В-третьих, можно будет отсюда свалить! Он уже видеть не мог темный старый еловый лес, засыпанный снегом, в котором ночью что-то потрескивало, доносился волчий вой, и было просто жутковато. В Дубе такие мысли не посещали никогда! И, наконец-то, самое главное! Его уже трясло от Кира! Видеть его не мог, так его этот человек раздражал! И ведь даже не понятно почему! Ничего такого вроде не делает, даже не заговаривает без необходимости, но мешает, как заноза! Любая похвала высказанная Киру, бесила Степана, как будто, это его делали хуже! Вроде как он плох, а этот вот мерзкий тип хорош! И почему-то за его счет! В избе была всего одна комната. Катерину поместили на кровать за занавеской, с ней почти всё время была Жаруся, Кот оккупировал печку, Сивка охотно занял бывший курятник, который открывался в избу, Волк старался устроиться поближе к занавеске, и тревожно прислушивался к любому шороху. А Степану и Киру пришлось делить полати. Кто бы знал, как неудобно! Особенно, когда ты человека рядом не переносишь совершенно, и понимаешь, что он относится к тебе так же! Хорошо бы можно было бы скорее улететь отсюда в Дуб, где отдельные комнаты у каждого! Катька вот уже проснулась и они улетят!

Голова у Катерины кружилась так, что глаза открывать не хотелось. Казалось, что она на аттракционах перекаталась, и где пол, где потолок, пока не очень ясно. Она заставила себя слушать то, что рассказывал Степан, и потихоньку уяснила, где она находится, и почему.

– Я так и не понял, почему они решили остаться здесь! Тут не сильно-то удобно! А до Дуба бы быстро добрались бы! – докладывал Степан, пока в избу не ввалился совершенно измученный Кир, и не завопил, что Катерина проснулась!

– Блин, опять он! – Степан прошипел что-то не очень приличное.

– Ты чего сразу не сказал, что она в себя пришла? – Киру пришлось вынести очень нелегкий час с Волком, а тут он обнаружил, что такой изнурительной тренировки могло бы и не быть. Волк бы про него и не вспомнил бы, если бы знал, что Катька проснулась!

– Тебе-то чего? – Cтепан резко встал и оказался нос к носу с Киром.

– Так! Разошлись! Немедленно! И вон отсюда оба! – волчий рев и быков бы разогнал, а не то что мальчишек! – Катюша, как ты? – это уже совсем другим тоном.

– Да как-то странно. Вроде проснулась, но и не совсем. – Катерина никак не могла договориться с пространством где именно у этого самого пространства пол, а где потолок. – А чего мы тут застряли?

Волк потихоньку усмехнулся, глянул в окно, и обнаружив, что мальчишки уже около леса стоят в боевых стойках и явно собираются подраться, спокойно продолжил, – Дрессируем.

– Чего? – Катерина так удивилась, что даже глаза открыла и сфокусировалась на Волке. – Не поняла?

– Ты мне сначала про себя расскажи! Ничего не болит? – Волк подсунул морду прямо к Катиному носу и внимательно на неё посмотрел.

– Ничего не болит! Голова кружится, но это, наверное, так и должно быть. Так что ты такое сказал странное? – Катерина от любопытства даже почувствовала себя лучше.

– Катюш, ты спала, а мы тут остановились, чтобы тебя не таскать лишний раз. А пока время было, решили мальчишек немного поучить! Мы же тебя никуда с такой командой отпустить не можем! Они друг друга на дух не переносят! Кир, вроде соглашается Степану подчиняться, хотя получается у него не очень, но Степан на него и смотреть спокойно не может, до того его Кир раздражает. Кир едва и сам сдерживается. Короче, или они научатся друг друга переносить, или это всё напрасно. Надо будет другого напарника Степану искать. Опять сцепились! – Волк спокойно смотрел, как оба его подопечных катаются в снегу.

Катерина покосилась в окно, помотала головой, прогоняя остатки головокружения, и уточнила:

– А они друг друга не покалечат?

– Ну, покалечат, полечим… – Волк флегматично наблюдал за дракой. – А может, и нет… Пускай само заживает. Я вот Кира только сегодня очередной раз предупреждал, что это тоже часть его обязанностей, не поддаваться на провокации.

– Волк, а Волк, так это ты их специально так стравил? – Катерина смотрела, как Степан швырнул Кира под огромную ель и не спеша направился туда же сам.

– А то! Разумеется. Какой это воин, если готов глотку своему же перегрызть, просто потому, что ему неудобно, тесно и некомфортно? Терпеть тоже надо уметь! Тренируем терпение!

Степан лениво наклонившись, извлек Кира из сугроба, прижал его к ели и чего-то начал высказывать. Волк насторожил уши.

– Дааа, работать и работать ещё, причем с обоими!!! – заявил он, подслушав претензии Степана к Киру. И весьма невежливый ответ Кира.

Когда прилетела Жаруся, Баюн свалившийся с чердака, как только его позвал Волк, уже кормил Катерину обедом, мелодично мурлыча для лучшего аппетита, а заодно и сам покушал. Сам Волк заставил Степана и Кира бегать, заявив, что если они дерутся, то у них слишком много сил, и это означает, что у них просто слишком мало нагрузки! А Катерина ела, слушала Баюна, и радовалась, что её Волк ничему не учит, а просто заботится как брат.

Баюн сидел на сундуке и внимательно осматривал шерсть на боку. – Всё-таки, кажется, сбилась. Катерина, радость моя, посмотри, сделай доброе дело!

– Да что же ты за лентяй такой! Даже причесаться сам не можешь! И ведь щетки у тебя есть, самочесы. Всё равно к ребенку пристаешь! – возмутилась Жаруся, а Волк, выглянувший из оружейной, активно закивал головой в поддержку.

– Тебе что, делать нечего? Вот привязались к котику! – Баюн сердито покосился на обоих и преувеличенно глубоко вздохнул.

– Да ладно вам, и посмотрю и причешу с удовольствием! – Катерина покладисто подтянула к себе объемистый короб со щетками и начала выглаживать одной из них Баюнов бок.

– Тьфу! – выразил общее мнение о Баюне Волк и убрался обратно, тренировать мальчишек. Из оружейной немедленно донесся звон мечей и окрики сурового Бурого.

В окно стукнул Дубок. Он периодически выбирался на ветви и прогуливался среди родственных сучков.

– А? Письмо? – Баюн неохотно повернул круглую голову к голубю, замаячившему в окне. Пришлось встать, подойти, открыть окно и забрать туго скатанный свиток с миниатюрной алой печатью. Заодно и Дубок вернулся. Быстреко, вприпрыжку, добрался до Катиных ног и по подолу сарафана вскарабкался её на колени, где и свернулся небольшим деревянным калачиком. Катерина прикрыла его ладонью – согрела.

– Друг мой, Бурый! А вот ты знаешь ли, кто нам тут пишет? Да как пишет! Прямо зачитаешься… А как зачитаешься, закачаешься! – Кот уже забыл о разногласиях с Волком, благо они возникали постоянно.

– Ну, и кто? – молодой темноволосый мужчина держал в руке сулицу, короткое копье с узким боевым наконечником.

– Оружием перед моим носом не маши. – строго велел Кот. Он за свою жизнь частенько видел такие смертоносные штуки. Сулицы на Руси, а значит и в Лукоморье использовались часто и очень успешно. – А пишет нам царь Василий. Пеняет, что не доложились мы ему о Катином здоровье после ранения, и им, дескать, окольными путями пришлось узнавать, что она жива-здорова. Недоумевает, почто же мы не вернулись обратно, как только сказочница выздоровела. И напоминает, что и он и его супруга и вот, глянь, жирно как выделено, царевичи, тоже, все как есть, жаждут нас опять видеть и принимать у себя. А кстати, съездить бы туда не мешало бы!

– Кот, ты с Дуба рухнул? – хмуро спросил грубый Волк.

– Нет, не лазил я туда. А что? Аааа, это ты так остришь? Нет, я в полном рассудке. Я разве сказал, что мы туда Катюшу возьмем? Жаруся, драгоценность моя бесценная, я разве такую глупость говорил?

Жаруся, подлетевшая поближе, и водившая клювом по письму, отрицательно покачала изящной головкой. – А зачем нам туда? – поинтересовалась она.

– А дуб-полянин? Забыли? Сам он сюда не проберется. И тумана много по дороге, и очень уж далеко! Да ещё препятствия всякие… Мы же собирались ему помочь, а потом пришлось срочно улетать, вот и запямятовали. А помочь-то надо!

– Я могу попросить своих, чтобы на обратном пути, весной, его прихватили… – задумчиво предложила Жаруся. – Но, предупредить его надо! Да и Василия тоже, его удар хватит, если над его землями полетит дуб со стаей Жар-Птиц.

– Это точно! – согласился Волк.

– Пока погода позволяет, а дуб окончательно не уснул, надо лететь! – с сожалением заявил Баюн, тоскливо покосившись на короб со щетками.

Волк обернулся и тихо рассмеялся. Мальчишки, умотанные утомительными попытками пробить короткой сулицей набитую соломой мишень, дремали прямо на дубовом полу, облокотившись о стенку. – Заодно и мальчишки передохнут! – покачал он головой.

Собрались быстро, и вылетели на следуюший день. Баюн важно восседал на Буром, рядом зависла Жаруся, без которой с её стаей было не договориться. Сивка остался на хозяйстве. И взялся с Катериной немного проводить путешественников. Катя не любила, когда они улетали, но делать было нечего, поездка была нужная, и она долго махала вслед друзьям. Возвращались оба грустные. Сивка беззвучно летел над заснеженной дорогой. Не высоко, потому что над деревьями гудел сильный ветер, а в лесу было потише. Катерина почти засыпала, и всё уговаривала себя, что спать не надо! И вдруг, каким-то чудом глянув на дорогу, почти занесенную вчерашним снегопадом, она увидела слабое движение.

– Сивка, назад! Там кто-то в снегу! – сон как рукой сняло, когда Катерина поняла, что там, увязнув в сугробах, слабо барахтается большой пес. Сивка завис над дорогой, с сомнение осмотрел пса, но не обнаружив в нем никакой для Катерины опасности, опустился рядом, и почти по брюхо провалился в снег.

– Не сходи, сейчас немного утопчу! – Сивке хватило несколько раз топнуть огромными копытами, чтобы протоптать Катерине путь к несчастной псине. Катя была с собаками с рождения, любила, понимала, и очень жалела тех, кто попадал в беду. А этот точно был в беде! Когда Катя до него добралась, он только и смог, что слабо пошевелиться, приподнимаясь, приоткрыть глаза, и бессильно рухнуть обратно в снег.

– Сивка, помоги мне! – Катерина даже представить себе не могла, как можно оставить этого бедолагу в таком состоянии, поэтому начала его вытягивать из сугробов.

– Нет, садись верхом, а я его сейчас тебе закину. Иначе ты его не сможешь достать! – Сивка помог Катерине забраться на его спину, потом шагнул обратно к псу, и прихватив его зубами за загривок, легко закинул в Катины руки. Она уже достала из сумки большое одеяло и обернула его вокруг пса. Он был большой, тяжеленный хотя и совершенно худой. Песья голова оказалась на её левом плече, лапы бессильно свешивались, Катя было испугалась, что он умер, но пес ещё дышал, и после капли живой воды, даже смог открыть глаза и слабо шевельнуться, пытаясь вырваться.

– Тише, тише, не бойся. Мы тебя не обидим. Бедный мой, хороший, потерпи, чуточку потерпи! Сейчас тебе будет получше, теплее. А приедем, я тебя накормлю, и тебя больше никто не обидит! Тише, не бойся, только не рвись. Закрой глаза и отдохни! – Катерина говорила и успокаивала пса так же, как когда-то шептала на ухо несчастному, избитому Полкану, когда он только появился у них на даче. И пес замер, он и пошевелиться не смел, слова о том, что он нужен и теперь уже он не один, что не надо больше бояться, как живая вода вытягивали его из отчаяния, согревали и давали силы. Когда они долетели до Дуба, пес почти пришел в себя. Он ещё не смел двинуться и боялся поверить, что это не сон, и может быть, больше не надо бороться в одиночку с этим бесконечным холодом, со всем миром! Сивка легко прогарцевал под дубовыми ветками, и прошел в Дуб.

– Степан! Кир! – Катерина и крикнуть боялась, чтобы не напугать беднягу, который сопел ей в ухо, и понимала, сама его спустить с конской спины не может, а сможет только уронить. Звала вполголоса.

– О! А это ещё чего такое? – Степан вышел потягиваясь. Перед отъездом Волк устроил ему такие нагрузки, что он только проснулся, да и ещё бы спал, но Катька чего-то так настойчиво звала…

– Помоги его спустить.

– Кать, откуда ты это взяла? – Cтепан с сомнением осмотрел собачий нос, видневшийся в свернутом одеяле.

– Ты мне вопросы задавать будешь или поможешь? – Катерина аккуратно начала спускать пса в руки Степана. – Вот спасибо, Сивка!

– Я-то думал, что это ты мне спасибо говоришь! – Степан не собирался эту странную животину таскать на руках, поэтому тут же уложил его на пол.

– Сказала бы, если бы ты его на пол не выложил! – Катерина стала на колени около одеяла и приподняла угол. Оттуда на неё смотрели совершенно измученные песьи глаза.

– Бедный ты мой бедный! – Катя развила бурную деятельность, и через пару минут пес уже лежал около печи на сложенных одеялах, Катерина аккуратно промакивала полотенцем его мокрую шерсть. Сильно запахло псиной. Степан сморщил нос. Сивка озадаченно принюхался, но ничего не сказал. Кир, которому от Волка досталось ещё сильнее, выполз в горницу, когда пес уже осторожно-осторожно пытался лакать из тяжелой глиняной миски куриный бульон.

– А это откуда? – Кир только глаза протер.

– Я бы сказал тебе «от верблюда», но, боюсь, Катька обидится! – Степан развлекался. – Мне вот ещё интересно, что Кот скажет! Он-то Кот, а это какая-то незнакомая псина!

– Слушай, ты можешь мне сделать одолжение? – Катерина мрачно сверкнула глазами. Она сидела на полу и держала миску, чтобы псу было удобнее лакать.

– Запросто! Чего изволите? Помыть его? Подстричь, причесать? – Степана понесло.

– Просто заткнуться! Хотя бы минут на двадцать! – Катерине было жалко бедолагу до слез. Ребра можно было пересчитать, даже под густой шерстью! Хребет выступал как Уральские горы. Лапы до крови стерты ледяным крошевом. На шее кровавый след от цепи. Видны полузажившие раны и более старые шрамы. И ест пес так, словно давно забыл, что это такое, еда! А тут это юморист развлекается!

– Ладно, не злись. Мне его тоже жалко. Только всех-то не спасешь. – Степан глубокомысленно повторял замечательную формулу людей, заботливо отводящих глаза от таких же бедолаг в их мире, а то ведь чего доброго и расстроиться самому можно!

– Всех нет! Только это не означает, что не надо никому помогать. И вообще, отвали! – Катерина даже не ожидала, что так разозлится.

– Всё, всё! Мир! Не злись! – Степан поднял руки, показывая, что сдается. Покосился на молчавшего Кира. Если бы не этот… Он, Степан, хорошо помнил, что Катька его самого тоже пожалела, и помогала, прогоняя от него его ужас в его кошмарах! Только при Кире так не скажешь. – Помочь может чем?

–Да нет, я справлюсь. Вы идите, отдыхайте. – Катерина всегда быстро отходила, ссоры не любила, а тут ещё и занята была.

В горнице было темно и тихо. Чуть потрескивали дрова в печи, громко пел сверчок, его Дуб любил и подкармливал. Пес лежал на мягких одеялах и боялся закрыть глаза. Если их закрыть, то можно ведь опять проснуться там, на заснеженной дороге, с такой безнадежной тоской и одиночеством, что и думать страшно! Это всё ведь не может быть правдой! Тепло, еда, безопасность, а главное, голос и слова, которые его вытянули с его последнего края, руки, которые его гладили, перебирали шерсть, смазывали раны. Пёс держался из последних сил, несколько раз глаза почти закрылись, но он упорно стряхивал сон, пока не услышал:

– Не бойся, спи! Я тут рядом, никуда не денусь. Всё уже закончилось, и тебя не обидят. Ты нам нужен, я тебя не выгоню и не выкину!

Пёс уснул мгновенно. Просто провалился в теплую темноту, где не было ни снов, ни памяти, просто счастливая безмятежность.

– Кать, ты что, тут всю ночь просидишь, что ли? – Кир на цыпочках крался к печке.

– А тебе чего? Или тоже мне будешь мораль читать, что всех не спасти? – Катерина говорила чуть слышно и тревожно косилась на собаку. Не разбудить бы!

– Не, не буду. У меня бабуля такая же. У неё три собаки и четыре кошки. Мама всё смеется, что они скоро будут жить лучше самой бабули. Можно я тут тоже посижу?

– Cиди, кто тебе мешает? – Катерина задумчиво смотрела на огонь.

– Блин, я фигею от вас! Два часа ночи! Чего вы тут оба делаете? – Cтепан пошел посмотреть как там пёс, но не признался бы в этом ни за что!

– А сам? – тут же отозвался Кир.

– Если вы опять поругаетесь, я не знаю, что с вами сделаю! – Катерина устало подняла голову.

– Да молчу я, молчу. – Степан независимо пристроился на лавке, и через несколько минут уже спал, положив голову на Баюнову подушку. Одеяло ему приволок через минуту исполнительный стул.

Утром все были не выспавшиеся, но ни один не жалел об этом. Пёс проснулся от того, что Степан попытался вольготно раскинуться на лавке и чуть не рухнул с неё. Катерина долго собиралась встать с котовой перины, на которой и уснула. Ноги затекли, и она почти беззвучно шипя растирала их. И тут увидела, что пёс смотрит на неё с одеял.

– Ну, доброе утро! – песий хвост несмело завилял.

Больше всех не повезло Киру. Он уснул за столом, положив голову на скрещенные на столе руки и шея теперь вела себя странно. Прямо держать голову не было никакой возможности!

– Тебя, может, по шее треснуть в качестве дружеской помощи? – участливо осведомился Степан.

– Я тебе тресну! – мрачно посулил Кир и отправился за дубовой водой, так и склонив голову на плечо.

– Кать, ты же провожала Волка и Кота с Жарусей, ну как ты ухитрилась бездомного пса подобрать? Тебя даже если на Северном полюсе выпусти, ты и там найдешь упряжку бездомных и голодных ездовых собак! – развлекался Степан.

– Отвяжись! – Катерина осмотрела стремительно зажившие раны пса. И спросила: – Сможешь выйти погулять?

– Так он тебя и понял. – хихикнул Степан и замер. Пес явно кивнул головой, с трудом встал на лапы и пошатываясь от слабости побрел к двери. – Блин, правда как будто понял.

Катерина открыла дверь, выпустила собаку и вышла за ним сама. Вернулись очень быстро, гулять у сил пока не было, поэтому как только пёс стеснительно отошел за кусты и сделал свои дела, он тут же вернулся и вопросительно глянул на Катерину. Та открыла дверь и запустила его обратно. К обеду стало понятно, что пес ей попался не просто изумительно умный, а прямо пугающе умный.

– Кать, он вроде как нашу речь понимает полностью. То есть абсолютно всё! – Степан косился на собаку, устало лежащую около печи.

– Чего ты к нему пристал, а? Ему отдохнуть надо. А ты вязнешь, принеси то, отнеси это, дай лапу… Тебе чего делать нечего?

– Ещё как есть чего… Волк столько всего велел выучить! Ладно, пойду. – Степан с тяжким вздохом удалился в оружейную. А потом вернулся, прихватил Кира за шиворот и уволок с собой, приговаривая, что учить-то надо не только ему, а ещё некоторым тут, которые филонят вовсю.

Катерина сидела за столом и рассматривала карты, которые Баюн нашел в избушке на чердаке. А потом почувствовала взгляд. Пес её внимательно рассматривал.

– Что? Проголодался? – пес мотнул головой. – Выйти надо? – тот же жест. – Болит что-то? Нет? Cтранно как-то… Ты и правда общаешься не как собака, а как человек. Ты чего?

Пес вдруг встал и негромко гавкнул, пристально на Катерину глядя.

– Так. Давай по-другому. Если один раз гавкнешь, это «да», если два раза, то «нет». – Катерине самой было очень не по себе. Вроде точно пёс, а с другой стороны, очень уж осмысленный. Нет, она встречала, конечно, изумительно умных собак, он они все думали как собаки, а не как люди. Разницу уловить было несложно. – Ты меня понимаешь?

Пес тявкнул один раз и вильнул хвостом.

– Кто ты? – молчание.

– Ты собака? – пролаял два раз. У Катерины мурашки побежали по спине.

– Ты человек? – один раз, и кивнул, чтобы уж наверняка.

– Ты из Лукоморья? – один раз, утвердительно.

– Ты заколдован? – пролаял один раз и очень громко. На звук открылась дверь оружейной и любопытные мальчишки подслушивали уже почти не скрываясь.

– Тебе сколько лет? Больше двадцати? – пролаял два раза.

– Меньше? – утвердительный короткий лай.

– Девятнадцать, восемнадцать, семнадцать, шестнадцать, пятнадцать? – на пятнадцати пес пролаял один раз и кивнул.

Катерина чувствовала, что если бы её волосы не были заплетены в косу, то они дыбом бы встали. Пес внимательно смотрел на неё. Мальчишки уже вывалились из оружейной. Сивка тоже оказался в горнице, как она его шаги не услышала? Сивка осмотрел пса внимательно, и кивнул головой.

– Я ещё вчера заподозрил, что это не просто собака, запах не совсем тот. И попросил Дуб присмотреть. Катюш, попробуй выяснить как его зовут. У тебя неплохо получается.

Катерина призадумалась.

– Ты грамоте обучен? – пес гавкнул один раз и закивал головой.

–Кать, ну он же тебе не напишет, как его зовут… – Степан с сомнением посмотрел на песьи лапы. Катька его проигнорировала.

– Я буду называть буквы, а ты меня останови на той, с которой начинается твоё имя. Хорошо? – она дождалась утвердительного кивка, и начала перечислять буквы. Дошла до буквы р. – пес громко тявкнул. Начала было перечислять имена и поняла, что не так-то и много их знает. Имена в Лукоморье часто были старинные, она с такими могла и не сталкиваться.

– Ладно, первая буква «р», давай так же по второй.

Пес остановил её на первой же букве, потом на буквах «т», «к», «о».

– Получается Ратко. Это твое имя? – пёс, который и не был псом, громко залаял и закивал головой.

Сивка топнул передним правым копытом. – А не было ли у тебя, случайно, старшего брата и младшей сеcтры? – спросил он. Ратко встал на задние лапы и оглушительно залаял.

– Брата звали княжич Стоян, сестру – княжна Злата? Так, княжич Ратко? – Cивко грустно смотрел на пса, мечущегося у его ног. – Да, я так и понял.

– Сивка, ты его знаешь? – Катерина изумленно смотрела на происходящее.

– Не его лично, а его историю. Да, знаю. В Лукоморье об этом многие знали. Их отец давно овдовел и решил жениться снова. Понравилась ему боярская дочь Томила. Красавица и умница, да только нрава не доброго. Ну, он же князь, кто же ему указ, захотел жениться да и женился! А потом пропала у него дочь Злата. Ушла погулять в саду, и не вернулась. И сколько не искали, не нашли. А потом отправился на её поиски старший её брат Стоян. И тоже сгинул. Только коня его нашли, он без седока вернулся. И быстро вернулся, недалеко отъехать успел княжич. Отец закручинился, среднему сыну ехать на поиски запретил, а тот всё рвался. Так велел его отец в палатах запереть. Да только и средний сын исчез. Прямо из запертых палат. А в палатах почему-то пёс оказался. В запертых. И стал народ поговаривать, что Томиле-то дети княжьи совсем и не нужны были. Князю было начали намекать, да он и слышать ничего не хотел. Убедила его жена, что ослушался его средний сын, как-то выбрался, а что пес появился, так эти твари куда только не пролезут! Пса на цепь посадила, у себя где-то. И поиски все прекратила. А потом в княжество туман пришел. Тут уже не до княжьих детей было. Все так и спят там в тумане. А, ты значит, Ратко сумел до тумана вырваться?

Пёс коротко гавкнул и кивнул головой. Катерина открыла рот, да так и сидела. Впрочем, не она одна. Мальчишки почти с ужасом смотрели на Ратко. А он устало сел и опустил голову.

– Ничего, не расстраивайся, главное, ты вырвался, ты жив, и мы поняли кто ты. А уже скоро вернется Баюн, может, он что-то сможет придумать. – Катерина с трудом заставила себя говорить, но, наверное, говорила правильно, Сивка кивал в такт её словам головой, и Ратко немного повеселел. Он быстро набирался сил, и уже на следующее утро даже побегал с мальчишками. Правда, те чувствовали себя очень странно. Вот бежит рядом собака, а надо помнить, что это и не собака вовсе, а княжий сын, да еще и старше тебя! Вроде за ухом не почешешь, по голове не погладишь, неловко, однако!

– Степан, а тебе сколько лет? – вдруг спросил Кир.

– Тринадцать, а тебе?

– Тоже вот-вот исполнится тринадцать. Так что он нас на пару лет старше. Странно, правда?

– Не то слово… – Cтепан хмуро смотрел на Ратко, деловито обнюхивавшего тропинку. – Как только Катерина его высмотрела? Сивка и то не увидел.

Сама Катерина всё пыталась вспомнить, не сказала ли она чего-нибудь обидного для среднего княжьего сына, пока его в чувство приводила. Не всё, что говоришь умирающему псу, пытаясь его привести в чувство, можно говорить людям. А, с другой стороны, откуда она могла знать-то, что он не собака? Так может и ладно? А тут ещё и сам Ратко как специально вел себя очень уж по-собачьи. Привык, наверное. Но, подходить и заглядывать ей в глаза, всё время хвостом вилять, и ложиться у её ног, как-то излишне. Катерина не осмелилась его останавливать, мало ли, может, он себя не контролирует, но сама чувствовала себя неловко.

Баюн на Волке и Жаруся вернулись через два дня после того, как Сивка обнаружил, кто именно у них в шкуре пса живет, и вернулись очень довольные. Жаруся послала весточку стае, и они обещали весной помочь перенести дуб-полянин в Котовые владения. Им всё равно будет по дороге. Царь Василий передавал приглашение сказочнице Катерине посетить его царство как можно скорее, сулил дары, пиры и прочие радости жизни. Специальные послания были вручены от обоих царевичей. Старший официально и внушительно повторял отцовские приглашения, а Иван просто радовался, что Катерина жива и поправилась. А пока Катерина письма распечатывала, около неё застыл Волк, подозрительно принюхивающийся с самого первого мгновения возвращения в Дуб.

– Так, что опять у нас случилось? – мрачно спросил он у Катерины. – И где этот???

– Этот который? – невинно глядя на Волка поверх письма осведомилась Катерина.

– Который сейчас пожалеет, что на свет родился! – Волк вздыбил шерсть на загривке и шагнул в сторону оружейной. Он сразу понял, что в Дубе посторонний, вроде пес, но и не совсем. А значит, кто-то обманом проник и, скорее всего, угрожает Катерине. Хорошо, что Сивка, зная своего друга уже много лет, остановил его и сумел объяснить, что и как.

– Ему уже выходить-то можно? – уточнил Сивка, осматривая Волка, шерсть поднятая дыбом улеглась, клыки спрятал, но вид грозный. – Ты мальчишку не пугай! Ему всего-то пятнадцать. И так уж досталось…

– Ладно, посмотрим. – кивнул Волк.

Рядом Баюн рылся в книгах, а Жаруся принесла зеркальце и зависла с ним.

– Ратко, выходи. Хозяин приехал, надо познакомиться. – позвал его Сивка. Дверь оружейной открылась, на пороге показался пёс, который за прошедшие дни успел немного отъесться, и выглядел уже не совсем помирающим. Шел осторожно, но с достоинством. Подошел в Баюну, низко склонил голову, приветствуя хозяина Дуба. Жаруся наклонила зеркальце и в нем отразилась совсем даже не собака, а темноволосый паренек, очень худой, в обносках, но, старающийся держаться ровно и с достоинством, как когда-то учили его, среднего княжьего сына Ратко.

Катерина первый раз увидела его в человеческом виде. И чего уж там, ей понравился его нормальный вид. А потом глянула на пса, и расстроилась, подумав. – А ну как не получится его расколдовать, и что тогда?

– Здрав будь княжич Ратко! – важно проговорил Кот. Ратко поднял глаза, и увидел зеркальце, а в нем себя. Настоящего. Вздрогнул, закрыл глаза, опустил голову и замотал ею. Что-то попытался сказать, получилась смесь подлаивания, скулежа. Осекся и замолчал.

Волк смягчился. – Не переживай так. Я тебя понимаю. Можешь говорить.

Ратко открыл глаза, кинулся к Волку, и начал что-то ему торопливо объяснять короткими фразами из лая, пофыркивания, сложных горловых звуков.

– Не торопись. Я Волк всё-таки, собачий понимаю, но не так быстро говори. – Волк внимательно слушал, и кивал головой. А потом коснулся носом головы Ратко. – Не волнуйся, мы постараемся тебе помочь. – а потом повернулся и перевел. – Он говорит, что знает где его брат и сестра. Томила, его мачеха, заколдовала сестру, сделала её перепёлкой и держала её у себя в клетке, в светлице. А старший брат стал конем. И стоял в конюшне Томилы, закованный цепями так, что и пошевелиться не мог. Ратко очень боялся, что погибнет и никто не узнает где его брат и сестра. И даже если когда-нибудь найдется сказочник, который прогонит туман, Томила продолжит измываться над его родными. Томила сама ему рассказала, где они, и даже показала, чтобы ему ещё хуже было! А когда начал наползать туман, он сумел сбежать, тогда не до него было, долго скитался и уже умирал в снегу, когда его нашла Катерина. – Волк мимолетно глянул на Катю, переместился к ней поближе и ласково коснулся руки.

– Только ты, Ратко, кое-чего не знаешь! – продолжил Волк, уже обращаясь к псу. – Тот самый сказочник, которого ты ждал, уже в Лукоморье. Нет, никуда бежать не надо. Тут, прямо в этой горнице. Позволь представить тебе сказочницу Катерину! Уж каким чутьем она тебя обнаружила, понятия не имею. – Волк чуть сдвинулся в сторону, чтобы Ратко лучше было Катерину видеть. И сам наслаждался его пораженным видом. Ратко шагнул к Катерине и низко опустил голову к её ногам.

– Волк, я тебя очень прошу! Скажи ты ему, пусть он встанет немедленно. – Катерина покраснела и не очень понимала, как выйти из неловкой ситуации. Как себя вести с собакой она знала отлично, а вот как с княжичем в виде собаки?

– Катюш, сама скажи. Он-то тебя прекрасно понимает. – Волк явно развлекался.

– Княжич Ратко, прошу тебя встать! Пожалуйста! – Ратко послушно поднялся и сел, внимательно глядя на Катерину.

– А вот сейчас что ему надо сказать? Cмотри вооон в тот угол, а не на меня? – думала Катерина и пыталась сообразить, что делать.

– Баюн, а как с них со всех заклятья снять? – Катерина старательно отвлекла внимание от себя.

Баюн подошел поближе к Ратко и начал с ним беседовать. Что-то понимал сам, что-то переспрашивал у Волка. А потом озадаченно потёр лапой лоб. – Да уж, это она намудрила, мачеха их расчудесная.

Он ринулся к сундуку, вызвал какую-то книгу, нетерпеливо подозвал к себе Ратко. Что-то спрашивал. Фыркал, сердился. Пошел почесать когти. А потом вспомнил, что давно не кушал!

– Целых четыре часа. – серьезно кивнул Волк. – Срочно, срочно обедать, а погибнет Котик наш, худенький.

– Я попрошу меня не дразнить! – Баюн деловито кинул скатерть-самобранку. А Катерина вдруг заметила, что он тревожно глянул на Ратко.

– Ой, что-то он там такое вычитал… – заволновалась Катерина.

После обеда, Кот велел всем разойтись и оставить его отдохнуть, а потом, отдохнув, он продолжит свои изыскания. Ратко послушно потрусил к печке и одеялам. Но Жаруся выразительно глянула на Баюна, тот поманил Ратко и открыл ему до сего момента совершенно неразличимую дверь в стене горницы, и завел туда.

– Негоже тебе княжич, на полу спать. Отвыкай! – он махнул лапой и Ратко неловко запрыгнувший на кровать, мгновенно рухнул и уснул. А сам Баюн немного задержался, высматривая его сны. Покивал сам себе головой и вернулся в горницу.

– И что не так? – строго спросила его Катерина. – Нельзя их расколдовать?

– Ну, почему же… Можно. Только непросто. Старший брат сможет стать человеком, если ему отсечь голову, а потом оживить живой водой.

Катерина ахнула. Волк сморщился. Степан закрыл рот себе ладонью. Кир побледнел. А Жаруся гневно засияла. – Вот мерзавка Томила! – констатировала она.

– Это точно. – печально кивнул головой Баюн.

– Сестру можно расколдовать, если её обнимут и расцелуют оба брата, ставшие людьми. То есть, для того, чтобы девочка вернула свой облик, нужно убить старшего, воспользоваться водой, которой как Томила думала, в Лукоморье не найти, и расколдовать среднего.

– А как расколдовать Ратко? – спросила Катерина, подозревавшая, что Кот не случайно начал со старшего брата.

– А, я тебе потом расскажу. – Баюн рассматривал узор на скатерти.

– Небось, и этого Катьке целовать придется! – нервно хихикнул Степан, который находился под впечатлением рецепта для старшего брата. Случайно угадал, и замер. Тишина за столом заставила его поднять глаза. Волк смотрел на него с таким мрачным видом, что Степан остро пожалел, что вообще в Лукоморье в этот раз пришел. Кот разглядывал скатерть, Кир открыл было рот, уточнить, но быстренько его закрыл. А Жаруся ловко съездила Степана крылом по затылку.

– Глупости какие у тебя на уме! Степан шел бы ты куда-нибудь! Быстро! – дважды повторять ей не пришлось, Степана как снесло со стула. За ним бочком удалился Кир. И плотно закрыл дверь, рассудив, что он там явно лишний.

Катерина мрачно подняла глаза на Кота. – А почему я? Может, в его княжестве в него какая-то девушка влюблена. Уберем туман, поищем.

– Можно было бы, только вот поцеловать должна не та, которая влюблена, а та, в которую влюблен он сам.

– А я-то тут причем?

– Катюш, очень даже причем. Он, видимо, так намучался и настрадался, что ты, когда его нашла, да просто пожалела, для него стала не просто спасительницей, а как раз тем человеком, которые и может его расколдовать.

– Кот, а может, как с Баженом? Можно же cделать так, чтобы он ничего не помнил?

– Нет, Бажен думал о том, что он должен жениться, влюбиться, и так далее, а этот… С ним я ничего не могу сделать, тут всё по-настоящему. – Кот развел лапы в разные стороны. – Томила, конечно, сделала всё очень символично. Оживление для старшего, поцелуй для среднего, нежность для младшей. И ничего из этого невозможно осуществить с её точки зрения! Гадина!

Катерина сидела красная и очень смущенная. Самое поганое, что Ратко ей понравился. Поцеловать мерзкую драконью личину Бажена было гораздо проще, чем… Так, стоп, а в чем проблема-то? Катерина вдруг сообразила, что собачьи морды она целовала в своей жизни весьма часто. Даже Вареник уже вовсю начал нос подставлять, насмотревшись на прочих членов собачьей стаи.

– И где твой здравый смысл, а, Катерина Павловна? – решительно спросила она про себя. – Что сложного-то? Это пока собака. Мне так очень даже привычно, подумаешь, знакомую собаку в нос поцеловать! А то затеяла рассуждать глупости всякие, влюблен, не влюблен. Вон у нас с первого класса многие только и занимаются выяснениями, кто в кого влюблен. Бред же… Так хоть ты в это не впадай! Тем более, что это для тебя ерунда, а для него собакой быть ужас жуткий!

– А что? Пес же сейчас спит? – она специально имя не называла.

Баюн закивал головой.

– Вот и ладненько! В конце-концов собачий нос ничуть не страшнее той драконьей морды! И хотя мне очень жалко коня, но хорошо хоть лошадей целовать не надо! – Катерина важно выплыла из-за стола и добавила: – Если кто-то из тех гавриков ему проговорится…

– Нет, не волнуйся. Это я уже на себя возьму. – Баюн хищно потер лапы. А Катерина боясь, что передумает, деловито прошла в комнату, где на кровати бессильно свесив лапы спал несчастный пес, наклонилась да и поцеловала холодный черный нос, а потом быстренько отступила, потому что на месте пса пространство как-то дрогнуло и обнаружился тот самый паренек, которого она видела в зеркале.

– Вот и прекрасно! – Катерина шустро ретировалась из комнаты, куда тут же втек Баюн, осмотрел паренька, покивал головой, помурлыкал, накинул на него одеяло. Всё-таки котики лучше всех понимают в уютности! И очень довольный вышел в горницу. Жаруся оживленно щебетала с Катериной о новостях при дворе царя Василия, отвлекая её от неловкой ситуации, Волк чему-то тихонько усмехался, а молчаливый Сивка ласково смотрел на Катерину.

– А голову-то брату его кто должен отрубить? Надеюсь, не я? – Катерину передернуло.

– Нет, тут Томиле в голову не пришло дополнительные условия ставить. Волк вон и займется.

– Да почему это я? – Волк возмутился!

– А кто ещё? Ратко посылать на это? Мальчишки наши… Это даже не обсуждается! Нет, сам видишь, больше некому! – Кот опять развел лапы.

Волк тут же обозлился, начал порыкивать. Катерина поняла, что с них уже хватит, и попросила её покатать. Вылетели стремительно и прямо из окна.

– Чего это нам с тобой достается, а? Не знаешь? – проворчал вдруг Волк.

– Знаешь, хуже было бы, если бы наоборот! – вдруг заявила рассудительная Катерина. – Вот если бы мне надо было чего-то кому-то рубить, а тебе влюбленного пса целовать, вот это было бы да!!!!

Волк чуть не начал терять высоту от смеха. – Катерина, не делай так больше, мы оба рухнем, и я покрою себя позором навеки!

– Ладно, не буду. – хихикала Катерина, радуясь, что настроение Волку подняла.