Читать книгу Подарок Мэрилин Монро. Смертельный аромат №5 - Ольга Тарасевич - Страница 6

Май 1962 года, Нью-Йорк, Мэрилин Монро

…прекрасно помню тот день, когда состоялось наше с Джоном знакомство.

Я проснулась с первыми лучами солнца и поняла, что чудесно выспалась. Голова была легкой, хотя накануне, как всегда, пришлось принять пару пилюль снотворного. По телу прокатилась теплая волна… возбуждения, предвкушения.

– Произойдет что-то чудесное, – промурлыкала я, выскользнула из постели и, обнаженная, закружилась по спальне.

И это я, я, которая раньше двенадцати не открывает глаз! А проснувшись, еще пару часов лежит пластом, не в силах пошевелиться! Если проходят съемки, ко мне прямо домой приезжает гример и начинает красить лицо, когда я еще нахожусь в кровати, – иначе мы бы вообще не успевали снять ни сцены. Понимаю, употребление снотворного меня убивает. Пилюли помогают уснуть, но проснуться ранним утром нелегко, голова кружится, все тело словно налито свинцом…

Но в тот день я, как ни странно, вскочила, полная сил, и захотелось танцевать, чувствовать легкое скольжение ветерка по обнаженной коже.

Я всегда хожу дома обнаженной.

Не люблю все эти пеньюары. Да, полупрозрачное кружево и нежный шелк нравятся мужчинам. Но мне кажется, нет ничего лучше свободы не скованного одеждой тела…

Выпив кофе, я поехала к Пат[11].

Мне казалось, что радостным настроением я обязана именно ей; мы долгое время не виделись и накануне как раз договорились о встрече.

Пат – солнышко, всегда готовое согреть ласковыми лучами. У моей подруги правда самое доброе сердце на свете.

А видели бы вы ее дом!

Огромный особняк с белоснежными колоннами! Там столько спален, что можно заблудиться! В саду, конечно же, тоже есть все, чего только душа пожелает: аллеи, беседки, цветники, поле для гольфа, теннисная площадка. Бассейн… Да-да, еще и бассейн! Ума не приложу, зачем понадобилось его устраивать! Ни разу не видела, чтобы там кто-нибудь плавал, ведь в двух шагах от дома – чистейший пляж. Ах, какой оттуда открывается чудесный вид! Белоснежный песок, синяя полоска океана, соленый теплый воздух; загорелые парни, играющие в волейбол… Мне нравится лежать в шезлонге, потягивать ледяное шампанское и глазеть на то, как пальмы помахивают на ветру ветками, словно огромными руками…

Забавно – находясь в гостях у Пат, с самой Пат часто и перекинуться словечком невозможно.

Знаете, Пат – она не красавица, слишком грубые черты лица, излишне худое тело. Но у нее такая улыбка! Солнечная!

И в доме, и в саду – вечно шум, гам, кавардак. Трое детей, не меньше дюжины собак (кажется, и сама Пат точно не знает, сколько псов в носящейся по лужайкам стае), вечные гости, слуги…

Посплетничать с подругой получается не всегда: то она занята с малышами, то невозможно отвлечься от родственников.

Но как же все-таки хорошо в этом веселом бардаке!

Может, мне так нравилось в гостях у Пат потому, что я тоже хотела бы жить в таком доме – просторном, наполненном детьми, собаками и гостями?..

Я уже видела раньше брата Пат, Роберта.

– О, зовите меня Бобби, – сказал он, когда нас представили друг другу.

Красивый, высокий, с такой же солнечной, как у сестры, улыбкой, он окинул меня пронзительным страстным взглядом, который лучше всяких слов говорил о том, чего хочет от меня Боб.

– Конечно, Бобби, – промурлыкала я, поглядывая на мужчину из-под полуопущенных век.

Такому взгляду меня много лет назад научила Наташа, он позволяет оценить, какие соблазнительно длинные у меня ресницы.

Бобби… Да, Боб был определенно хорош. Чем больше я сталкивалась с ним у Пат, тем отчетливее понимала: мне нужен именно такой муж.

Довольно с меня сумасшедшего секса, как это было с ДиМаджио. Страсть проходит – и больше ничего не остается; а заранее что-либо тут предусмотреть нельзя, это же страсть.

Больше нет никаких иллюзий и насчет такого брака, какой был с Артуром Миллером. Напрасно думать, что общее дело поможет создать прочную семью. Хорошо, когда все ладится. Но только вот часто бывает: успех и вдохновение отворачиваются, перспектив никаких, и уже нет никакого общего дела, одно лишь только раздражение… Представляете, Артур ведь за годы жизни со мной не написал практически ни строчки. Кроме своего поганого дневничка, разумеется. Не прощу его, никогда не прощу его за те жестокие слова! А жили мы с ним… по большому счету, на мои гонорары. Да, Артур купил роскошную квартиру в Нью-Йорке. Но на этом его сбережения закончились, и он ничего не зарабатывал, только пилил меня, что я не могу выносить ребенка и беременность всегда оканчивается выкидышем. «Прекрати пить свои таблетки», – говорил Артур с раздражением. Но без таблеток я не смогу спать, а значит – не смогу работать. Мужу было легко давать советы. И вот, интересно, как бы мы жили, если бы я прекратила сниматься? Мы бы не смогли себе позволить ни прислуги, ни ресторанов, ни новой одежды. Нет уж, теперь я точно уверена: в семье достаточно одной творческой личности. И такой личностью отныне буду только я!

А вот такой богач, как Бобби… О, он избавил бы меня от всех проблем. Я снималась бы только в тех фильмах, которые мне понравятся, а тупые сценарии выбрасывала бы в корзину. И мы объехали бы весь мир! Так всегда хотелось попутешествовать, но работа не позволяла увидеть ничего, кроме кинокамеры. Что толку с того, что некоторые мои фильмы снимались в Лондоне или Париже, съемочные площадки везде одинаковы! А еще мужчина из семейства Кеннеди подарил бы мне то, чего у меня никогда не имелось и что я хотела получить больше всего на свете. Семью! Всех этих еле передвигающихся бабушек-дедушек, несносно орущих младенцев, элегантных мужчин и изысканных женщин. Я была как-то приглашена к этой семье на День благодарения. Такое дивное зрелище – множество столов, за которыми сидят родственники! А я, я – у меня ведь в целом мире нет ни одной родной души! Конечно, на этом празднике Бобби присутствовал рядом со своей женой, Эстель. Но я не сомневалась, что мои чары могут оказаться достаточно сильными для того, чтобы этот мужчина развелся и стал только моим.

Итак, когда я вошла в гостиную дома Пат, все еще ослепленная ярким солнцем, мне показалось – на диване, потягивая виски, сидит Бобби. Поскольку Эстель поблизости не оказалось, я быстро подошла к дивану, нагнулась (стараясь, чтобы мои грудки аппетитно манили из выреза декольте) и поцеловала Бобби прямо в губы. Он ведь тоже никогда не упускал возможности сорвать поцелуй. Наш флирт постепенно становился все откровеннее, прикосновения – бесстыднее, и я не сомневалась – совсем скоро мы окажемся в одной постели.

– О, мисс Монро! Это так неожиданно, но очень приятно, – пробормотал мужчина, ловко усаживая меня к себе на колени.

В тот момент, когда его рука обвивала мою талию, до меня вдруг дошло: а ведь это голос не Бобби!

Это более низкий голос, чем у Бобби. Совершенно иной тембр, и…

Я уперлась руками в грудь мужчины, отодвинулась и внимательно посмотрела в его лицо.

Испугаться (а что, если это опять галлюцинации?) я попросту не успела.

На меня смотрели огромные голубые глаза. Я увидела красивые чувственные губы, прекрасную линию скул, твердый подбородок…

А мое тело уже пылает от страсти.

И в душе хмельным шампанским пенится радость.

Еще не произнесено ни слова, но я откуда-то знаю, точно уверена, не сомневаюсь – это он, мой мужчина, единственный, кого я ждала.

Или, может, мне было не страшно потому, что все-таки незнакомец внешне немного напоминает Бобби?

– Разрешите представиться, Джон Кеннеди, будущий президент Соединенных Штатов Америки, – ослепительно улыбаясь, говорит тот мужчина.

Он мог бы не произносить ни слова. Его улыбка – в точности как у Пат, и у Бобби, и у всех прочих членов семейства Кеннеди.

Я думаю о его улыбке и вдруг до меня доходит: президент!

Президент, точно, президент!

Да это же именно тот Джон, о котором Пат мне все уши прожужжала; он собирается баллотироваться на самый главный пост в стране, и у него есть все шансы для победы!

Богатый наследник клана Кеннеди, президент Соединенных Штатов Америки и – мой муж.

Конечно! Это просто и логично! Так оно все и будет!

Я этого хочу. Я этого достойна. Мне уже так много лет, а я не имею ни семьи, ни детей. Но только мне все равно хочется думать – все еще будет, надо только немного подождать. Своими страданиями я заслужила право на счастье. Я его заслужила!

Конечно, я прекрасно помнила рассказы Пат: Джон женат, и его супруга Жаклин – настоящая красавица.

Но вот в те секунды нашей первой встречи я чувствую всей своей кожей – Джон хочет меня до безумия.

И я, уж можете не сомневаться, позабочусь о том, чтобы его страсть превратилась в самую нежную пылкую любовь на свете!

Первый раз мы занимаемся сексом в тот же вечер, в укромном уголке на пляже.

У нас еле получается дотерпеть, пока закончится ужин и можно будет ускользнуть из гостиной, наполненной кружащимися в танце парами.

От океана веет прохладой. Из дома доносится джазовая мелодия. Джон прикасается к моей груди, я расстегиваю его брюки… И через пару секунд он уже, сгорая от нетерпения, берет меня, и я чувствую его жадные быстрые движения, смотрю в унизанное звездами небо, а потом тону, исчезаю в жаркой волне наслаждения…

– Мэрилин, ты должна понять: скоро начнется подготовка к выборам. Любой мой шаг будет под прицелом газетчиков. Мне очень хорошо с тобой, но мы не сможем видеться часто, – говорит Джон, нежно перебирая пальцами мои волосы. – Боюсь, мы вообще пока не сможем встречаться. Но после выборов…

Джон делает многозначительную паузу, и я мысленно заканчиваю: «После выборов ты станешь только моим, красавчик!»

Этот мужчина будет моим, он создан для меня, он нужен мне больше жизни!

Я только об этом и думаю, разглядывая в газетах фотографии кандидата в президенты Джона Кеннеди.

Клянусь, я даже научилась читать все эти занудные статьи о политике и поняла, чем республиканцы отличаются от демократов и что за вопросы рассматриваются в конгрессе!

Когда стали известны результаты выборов, я, как всегда обнаженная, уселась перед зеркалом и откупорила бутылочку «Дом Периньон». А почему бы не выпить за победу моего будущего мужа?!

С ума сойти можно – я стану первой леди Соединенных Штатов Америки!

Я пила шампанское.

Я смеялась, когда представляла, как изумятся все мои бывшие мужья, прочитав в газете о том, что президент Америки женится на самой яркой звезде Голливуда.

Я плакала, когда вспоминала, через сколько страданий пришлось пройти, прежде чем я нашла наконец самого лучшего мужчину на свете…

Президент занимал все мои мысли. Только о нем я целыми днями и думала.

Я понимала: у Джона сразу после выборов появилось слишком много дел и новых обязанностей, ему понадобится время, чтобы со всем разобраться. Я толком и не осознаю, каково это – быть президентом. Но, думаю, тут любой бы растерялся и опешил.

Конечно, я жду звонка, сгораю от нетерпения. Уже выбрала два платья, которые сразят будущего мужа наповал. Оба они обтягивают фигуру, как вторая кожа, а отличаются по цвету – черное и золотистое. Черное эффектно подчеркивает мои платиновые волосы, золотистое – нежность кожи. Конечно же, под такие обтягивающие платья нельзя надевать белье. Костюмеры уже привыкли к тому, что меня приходится буквально втискивать в одежду, что на мне практически никогда нет трусиков… Целыми днями я подбираю к новым платьям сумочки, украшения, туфли. Готовлюсь. Но Джон все равно застает меня врасплох.

– Привет, красотка! Еще не забыла своего дружка? У меня были дела, но я все время про тебя вспоминал. Как насчет ближайшего уик-энда? Встретимся?

Я собираюсь отказаться, не понимаю, кто бы это мог мне звонить. Но какой-то странно знакомый смешок раздается в телефонной трубке, и я недоверчиво интересуюсь:

– Джон?

Президент хохочет, я окончательно узнаю его смех и кричу, кричу, что есть сил:

– Согласна! Уик-энд – отличная идея! Я скучала по тебе, малыш!

Мне начинает казаться, что моя собственная жизнь становится сценарием веселого фильма со счастливым финалом. Сколько раз я играла это в кино: простая романтичная девушка встречает своего принца, влюбляется в него, выходит замуж. И вот наконец дождалась! Счастье, любовь, принц – все это происходит по-настоящему! Все это действительно происходит со мной! Я не играю – просто живу!

Наш уик-энд чудесен…

Мы на президентском самолете перелетаем в Техас, на настоящее ковбойское ранчо.

Я не большая любительница родео, все эти зрелища укрощения жеребцов и быков (которые, кстати, на самом деле чаще всего одерживают победу над ковбоями, во время съемок «Автобусной остановки» чуть не произошел несчастный случай) мне мало интересны. Но рядом – Джон, и он дарит мне светлое теплое счастье.

Среди приглашенных много известных людей – политики, актеры, певцы. Меня немного смущает присутствие Фрэнка Синатры, когда-то мы весело проводили время вместе. Но я вижу сияющие глаза Джона – и забываю обо всем.

Президент не скрывает наши отношения! Он влюблен! Он разведется и предложит мне выйти за него!

Я чувствую себя такой сильной и здоровой, как будто бы никогда не было никаких галлюцинаций. Серые полупрозрачные силуэты, чужие голоса – все это в прошлом.

Теперь я сильна… но вместе с тем, как ни странно, я чувствую себя беззащитной и уязвимой. Слабой. Вот так противоречиво, но тем не менее…

Может, это были мои предчувствия? Еще нет нескончаемой бездны боли, я еще на пике счастья. И одновременно с этим почему-то есть понимание своей уязвимости…

Впрочем, нет. Нет. Беда все-таки приходит неожиданно. И от этой неожиданности еще больнее.

Ничего такого я не предчувствовала. Не подозревала, не могла и предположить.

Джон сладко постанывает в моих объятиях. Его взгляд полон нежности.

А вы бы могли предположить, что мужчина, который брал вас по многу раз в день и говорил о своей любви, вдруг выкинет такое?..

Уик-энд прошел. Пролетел, как одно мгновение. Я была полна надежд и планов.

А он…

Джон попытался сделать вид… как тяжело это говорить… но он попытался сделать вид, что наших отношений не было вовсе.

Я звонила в Белый дом с утра до ночи. Я оставила его секретаршам сотни сообщений.

А в ответ – ни-че-го!

Вообще!

Ни единого словечка…

Президент словно бы исчез! Не было такого нежного страстного мужчины в моей жизни? Я, наверное, просто себе его придумала? Я сошла с ума?! У меня опять галлюцинации? Джон не перезванивает, и чем дольше длится эта пытка, тем важнее мне просто услышать его голос.

Если бы только Джон знал, что я не только теряю любовь! Я теряю себя, рассудок… Мне так плохо, так больно!

В конце концов, Пат сдается. Дает мне личный номер Джона. Телефон, который снимает он сам, а не очередная секретарша, должно быть, млеющая, представляя, как президент предлагает ей провести ночь вместе…

Еле доживаю до того момента, пока вернусь от Пат к себе.

Хватаю телефон, кручу диск дрожащими пальцами.

Слишком много было всего: снотворного, шампанского, волнения.

Я понимаю – мое состояние ненормально. Я вижу, как тени на обоях вдруг становятся выпуклыми. Я слышу шаги, хотя прекрасно помню: прислуга отпущена, в доме нет никого, кроме меня.

Звонить Джону теперь – верх безумия. Но я не могу поступить иначе.

– Алло, – произносит мой любимый.

От его голоса по телу бегут мурашки. Сто раз успеваю пожалеть, что, кажется, напилась до смерти. Стараюсь, чтобы мой голос звучал чарующе и соблазнительно:

– Привет, Джон, это Мэрилин…

Напрасно было переживать, что, перебрав с шампанским, не смогу вести великосветскую беседу.

Никакой беседы нет.

Вообще.

Услышав мой голос, Джон просто бросает трубку.

Он бросает трубку, сукин сын!

Словно бы между нами ничего не было!

Как будто бы я не известная актриса, не Мэрилин Монро собственной персоной – а самая последняя шлюха, с которой можно особо не церемониться…

Пилюли, шампанское, снова таблетки.

Мне хочется забыть все, забыться.

Я так много надежд возлагала на этого мужчину. Я почему-то верила ему. Моя душа была полна им, принадлежала только ему. Мне казалось: он сможет позаботиться обо мне. А я сделаю его счастливым.

И вот он бросает трубку.

Бросает…

Бросает, чтобы… чтобы вдруг появиться у меня в доме?

Я вижу его! Смотрите, смотрите, это он!

Нет, не все еще потеряно.

Слава богу…

– Я люблю тебя, – невольно шепчут мои губы. Обнимаю президента, прижимаюсь к нему всем телом. – Соскучилась по тебе безумно. Ты так обидел меня…

– Извини меня, моя сладкая девочка. Малышка, малышка Мэрилин… – Его руки скользят по моей коже, это так приятно. – Я не должен был быть с тобой. Но ничего не могу с собой поделать. Ты сводишь меня с ума…

Кажется, мы занимаемся любовью.

Кружится голова, перед глазами все плывет…

Потом предметы вокруг и склонившееся надо мной лицо обретают четкость, и я кричу, кричу, что есть мочи:

– Это не ты, не ты! Не ты!!!

Со мной в постели Бобби.

Не Джон.

Я перепутала, они похожи, а я пьяна. И Бобби, сукин сын, этим пользуется.

Пользуется долго… Я погружаюсь в забытье, потом прихожу в себя, понимаю, что Боб еще все трудится над моим телом, снова проваливаюсь в полудрему.

Я еле жива от усталости, я то ли сплю, то ли умираю.

Но прекрасно помню, что говорит Боб, покидая мою спальню:

– Не звони ему, детка. Никогда не звони больше Джону, если не хочешь неприятностей. А позабавиться ты можешь и со мной. Ты – горячая штучка, и я не прочь еще раз встретиться…

Не знаю, понял ли Боб, что все произошедшее было следствием ошибки?

А может, он рассказал Джону, что был со мной, и они оба смеялись над несчастной пьяной женщиной?

Барбара, простите, уже поздно.

Я понимаю, что ради меня вы отказали другим пациентам, что я опять примчалась к вам не в свое время.

Но я снова не могла дождаться, когда вы приедете, чтобы выслушать меня.

Мне было очень плохо. Теперь вот выговорилась – и как гора с плеч. Можно попросить у вас таблеток? Я не сплю уже вторые сутки. Те пилюли, которые я обычно принимала, больше не действуют…

… Уже давно уехал черный лимузин Мэрилин Монро. В окне доктора Мэй погас свет. По темно-синему небу протянулись розовые ленты разгорающегося рассвета.

«Надо пойти поспать хотя бы пару часов, – убеждает себя садовник Гарри Уильямс, доставая из магнитофона очередную катушку с пленкой. – Надо выбросить из головы все эти проблемы. Все равно я ничем не могу помочь Мэрилин. Однажды попытался подойти к ней и познакомиться. Посмотрела на меня, как на пустое место, пожала плечами и шмыгнула в свою машину. А только я все равно ничего не могу с собой поделать. Бросил невесту Дженнифер, не смотрю на других девчонок. Прекрасная актриса заполняет все мое сердце. Мне остается лишь одно – коллекционировать пленки с ее признаниями. Может, когда-нибудь потом напишу книгу – «Любовь всей моей жизни»? Никогда бы не подумал, что со мной может случиться что-то подобное. Да, Монро – милашка, никто не спорит. Но красивых девчонок полно. Мэрилин поломала мою жизнь. Не специально; бьюсь об заклад, она и не помнит, как я пытался с ней знакомиться. Она разрушила меня не специально. Но она меня разрушила, и…»

Рассуждения Гарри оборвались внезапно.

Вдруг зашуршал гравий, редкие предрассветные сумерки прорезали круглые желтые фары, и черный лимузин, негромко посигналив, остановился перед крыльцом.

Из автомобиля вышел невысокий полный мужчина, одетый в неприметный серый костюм. Быстрым шагом он направился к дому…

* * *

– Корней, ну что ты за вредный кот! Ты зачем в мусорный бак лезешь? Я тебя для этого в Америку везла, чтобы ты тут по помойкам ошивался? А вообще, знаешь, ты здесь так округлился, вырос. Может, и мне в мусорный бак заглянуть? Может, там че хорошее дают? И у меня ноги вырастут? Ну, хотя бы одна. Я, конечно, на фигуру не жалуюсь. Но, как говорится, больше ног, хороших и разных! Усатик мой… Ты не смотри, что я тут мыслью по древу растекаюсь! Слезай с мусорного бака! Пошел вон, котяра вредный!

Лика все-таки не выдержала, расхохоталась. И, приподнявшись на локте, посмотрела в окно.

Как же все-таки странно – ноябрь месяц, а окно распахнуто настежь, теплынь, яркое солнце. Можно легко подслушать, как Катя беседует со своим котом. Корней, кстати, и правда после переезда на другой континент как-то окреп и приободрился. В Москве же казалось, что это животное, которому больше десяти лет от роду, вот-вот отправится прямиком к кошачьему богу.

– Котяра мой! Котяра… – Подруга, улыбаясь, наклонилась к соблаговолившему покинуть помойку пушистому питомцу. – Корнеюшка, хорошо тебе на берегу океана?

Океан! Точно, ведь здесь же есть океан!

Вронская аж подскочила на постели, отбросила плед.

Остатки сна как рукой сняло.

Конечно, долгий перелет и смена часовых поясов для организма бесследно не проходят; голова, несмотря на отдых, все еще гудит. И все же предложение подруги вздремнуть часок оказалось очень даже кстати. Самочувствие улучшилось. И морок, вызванный красивой внешностью Андрея, вроде бы рассеялся.

«Нет, я больше не хочу никаких интрижек, – думала Вронская, открывая чемодан. С учетом местной погоды джинсы и свитер срочно требовалось поменять на что-нибудь менее теплое. – Да, Андрей дико, безумно красив. Мы немного погуляли по саду; с ним приятно общаться, интересно разговаривать. Может, он излишне категоричен. Но лидеры другими и не бывают, в сильной личности всегда много эгоизма и нетерпимости. Если бы он был другим – вряд ли его бизнес стал бы таким успешным. У Андрея все в порядке с работой. Он – очень красивый. Такой мужчина может быть без жены (а Андрей сразу сказал, что холостяк, стал флиртовать) только по одной причине – она ему не нужна. Зачем ограничиваться одной женщиной, когда можно наслаждаться всеми по очереди? Столкнувшись с таким «строптивым», девушка думает: ну, со мной все будет по-другому, уж на мне-то холостяк точно решит остановиться. Такая наивная надежда приводит только к разбитому сердцу! Богатый красивый холостяк ходит неокольцованным не потому, что все еще не встретил свою умницу-красавицу. Ему нужен только сам процесс поиска… А я не хочу быть очередной галочкой из списка. Я устала от таких мужчин. Может, это уже начинается старость, но я действительно не вижу смысла бросаться в омут романа, который не принесет мне ничего, кроме страданий. Сердечные раны заживают долго, я не могу потом писать книги, срываюсь на собеседников, которые согласились дать интервью нашей газете… Пора взрослеть. Пора становиться умнее. Нет никаких принцев, которые мечтают избавить свою любимую от всех проблем. Зато поверхностных ловеласов, признающих только короткие романчики безо всяких обязательств, полным-полно. В общем, решено: никаких интрижек с Андреем! Если бы он был моей судьбой, мы пересеклись бы в Москве. А так… Только отношения с Катькой испорчу; ей будет обидно, что Андрей разбил мне сердце; я стану упрекать подругу – «что ж ты не предупредила, не повлияла?». Нет-нет, да здравствует благоразумие! Лучше буду изучать новую страну, а не повторять старые ошибки!»

Наряд после долгого рассматривания содержимого чемодана был выбран все-таки не самый сексуальный – бриджи, топик и светлая рубашка.

– Конечно, на пляже шорты уместны, – пробормотала Вронская. – Но я так поняла, что океан не очень близко, придется идти через город. А у меня из шортов полпопы торчит, они джинсовые и короткие; на пляже потусоваться еще можно, а в люди не выйдешь. Так что лучше надену бриджи, типа приличная. – Выложив на постель отобранные вещи, Лика опять присела на корточки возле чемодана. – Вот купальник мой красненький… Интересно, надо ли брать на пляж полотенце? Или там, как в некоторых отелях, есть прокат и шезлонгов с матрасами, и полотенец?

Со стороны лестницы (спальни в этом доме находились на втором этаже, а внизу располагались холл, гостиная, кухня, небольшой тренажерный зал и что-то вроде террасы-оранжереи) раздался звук шагов. Лика повернула голову и улыбнулась.

Катя, пританцовывая с подносом, на котором стоял графин сока, явно пыталась изобразить танец живота.

– О, какое у меня настроение классное! Я просто обожаю своего Мишутку! – Она поставила графин на столик у кровати и обернулась. – Ой, мисс Вронская сейчас облачится в бикини! В бассейн собралась? Это правильно! Мишутка его как раз перед твоим приездом почистил!

– Да нет, на пляж. Кать, какой бассейн, когда океан рядом! А я его еще даже не видела.

Подруга пожала плечами:

– Увидеть-то ты его увидишь. А вот купаться там вряд ли стоит. У нас народ купается только в августе-сентябре. Но по мне, так и в сезон холодно. Там течения холодные, вода ледяная, а я – не морж. Но если есть желание – можешь попробовать. Я попрошу, чтобы Андрей тебя отвез.

– Не надо, – испугалась Лика, невольно представив заманчивую картину: синяя гладь воды, красивый мужчина рядом… – Я хочу пешком пройтись. Одна. Обдумать сюжет новой книги. Мне те ребята, которые из аэропорта подвозили, говорили: городок ваш абсолютно безопасный. Так что я одна прогуляюсь, ничего со мной не случится.

– Кстати, по поводу обдумывания сюжета. Как тебе такое нравится?

Лика с удивление уставилась на Катину ладонь. Там лежал маленький шарик со слегка поблескивающим стеклышком.

– Я уверена, что это видеокамера, – заявила Катя, и, поднеся ладонь к лицу, принялась корчить рожицы. – Есть прием! Юстас, я – Алекс.

– Откуда у тебя это?!

– Сняла со стены в ванной. Знаешь, вот отмокаю в джакузи и шкурой чую – кто-то смотрит на меня. Стенка от пара вся запотела, а там, где эта хреновина прилеплена, – естественно, заметное пятно. Но, веришь, у меня даже мысли не было, что это жук какой в ванную залетел. Я просто чувствовала, как кто-то меня разглядывает…

– Ужас какой. Кать, не нравится мне все это. Надо в полицию обратиться, наверное.

– Полицию? – Катя откинула упавшие на лицо волосы и покрутила пальцем у виска. – Я что, совсем того? Вот еще, я не позволю каким-то сумасшедшим фанатам испортить мне свадебную вечеринку и медовый месяц. Мы тут так старались, делали генеральную уборку, кое-что ремонтировали. Чтобы какие-то фанаты нас отсюда выжили? Полицейские?! Да психи эти, наверное, только этого и добиваются! Плевать мне на камеру! Пускай еще в спальню такой причиндал засунут, мы с Мишуткой там так зажигаем, пусть порадуются! Никуда я из нашего дома не выметусь. Все равно, кому он там принадлежал, даже если…

Катя вытянула ладони, делая вид, что опускает взметнувшееся платье, надула губки и пропела что-то нечленораздельно-беззаботное; вроде как спародировала Мэрилин Монро.

На ее солнечную улыбку было невозможно не ответить.

– Катя, я так рада за тебя. – Лика обняла подругу. – Ты выглядишь такой счастливой!

– Я не выгляжу – я счастлива. Знаешь, иногда я видела влюбленные парочки, прямо-таки светящиеся от счастья, и не понимала, как такое возможно. А теперь мне кажется, что я умею летать. И…

Раздавшийся на участке шум заставил Катю замолчать.

Женщины бросились к окну, потом, не сговариваясь, сразу выбежали из комнаты, помчались вниз по лестнице. Ведь там, на лужайке, крупная короткошерстая собака загнала бедного Корнея на апельсиновое дерево. И, порыкивая, плотоядно облизывалась, показывая крупные белые клыки…

– Это питбуль нашего соседа, Стивена! – запыхавшись, прокричала Катя. – Когда-нибудь он сожрет моего Корнея. Заборы тут сама видишь какие! Их не то что перепрыгнуть – перешагнуть можно!

К счастью, внизу уже все было в порядке. Какой-то высокий мужчина, похоже, примчавшийся хозяин, пристегивал к ошейнику собаки поводок. Пес покорно сидел рядом и даже дружелюбно молотил хвостом по лужайке; черный пушистый кот торжествующе шипел с ветки.

Снимая Корнея с дерева, Катя бодро затрещала на английском:

– Знакомься, это Стивен Уэйн, наш сосед… Стив, надо что-то решать с нашими животными. Может, сделаем между участками высокий забор? Ладно, потом обсудим. Стив, разреши тебе представить Лику Вронскую. Она – моя подруга из Москвы. Вы оба занимаетесь одним и тем же делом – пишете книги. Надеюсь, вы быстро станете друзьями.

Лика отзывалась приличествующими в такой ситуации «How are you?»[12] и, улыбаясь, одобрительно осматривала мужчину.

Сосед у Кати оказался очень симпатичный, высокий, с темно-синими глазами. Бритый наголо, он явно напоминал Брюса Уиллиса и отсутствием растительности на голове, и притягательным добродушием. Хотя можно было предположить, что радикальная смена имиджа у Стива случилась совсем недавно, слишком заметна была разница между загорелым лицом и бледной выбритой кожей головы.

«Я ему нравлюсь. Это совершенно точно. Каждая женщина такие вещи чувствует мгновенно… Не хватало еще, чтобы он начал тут за мной ухаживать. Нет-нет, никаких романов, ни с русскими красавчиками, ни с американскими».

Словно бы подслушав Ликины мысли, Катя затараторила:

– Стив, вы сейчас свободны? Моя подруга хочет посмотреть океан. Вы можете составить ей компанию? Я сейчас очень занята, столько хлопот с подготовкой к вечеринке. Надеюсь, вы тоже придете к нам? Отлично! Хорошей вам теперь прогулки по побережью.

И, незаметно ущипнув Вронскую за бок, Катя добавила по-русски:

– Давай, не упусти свой шанс. Видишь, какой парень – симпатичный, неженатый. С соседями у него, опять-таки, все в полном порядке.

«Все ясно, с моим статусом свободной девушки будет покончено, – решила Лика, следуя за Стивом. – Катя точно меня замуж выдаст. Хм… а может, я зря сопротивляюсь? Стивен – такой симпатичный… И ради него стоит вспомнить английский, может, все не так плохо, как мне кажется?»

И она иронично улыбнулась:

– Стивен, ваша фамилия не Кинг? Вы пишете мистическую прозу?

Он развел руками:

– Жаль вас разочаровывать. Но я – не известный король ужасов. Моей настоящей фамилии читатели не знают. Я всегда использовал псевдоним. Я – не публичный человек, ненавижу журналистов. Мне кажется, дело писателя – писать книги, а не давать сотни похожих интервью, в которых он объясняет, почему тот или иной герой делает именно то, что он делает… Хотя иногда я думал – может, все-таки открыть инкогнито. Это помогло бы мне в благотворительной деятельности. Знаете, я еще и волонтер, в хосписе. И думал, может, мне как известному писателю будет легче собрать средства. Но после первой же акции понял: нет никакой нужды использовать свое имя, американцы с радостью помогают друг другу. К тому же не настолько уж я и популярный автор. Пишу вампирские саги. Этот жанр сейчас в большой моде…

Через пару минут Лика позабыла обо всем.

Прекрасный собеседник, Стивен рассказывал о своих книгах; о том, какое мучительное бессилие он испытывает, начиная новый роман, – и каким невероятным счастьем является финал, ощущение того, что написана хорошая книга.

Оказалось, писательские проблемы во многом схожи.

Возрастающая в последнее время популярность электронных книг делает работу писателя все менее и менее доходной. Ведь за скачивания книг с сайта автор получает меньше денег, чем за издание бумажной версии. Но это в лучшем случае. В России он, как правило, не получает вообще ничего. Как только книга выкладывается для платного скачивания, ее воруют пиратские электронные библиотеки. А выложенные там файлы с книгами доступны для бесплатного скачивания. Впрочем, попытки не размещать электронные версии романов даже на сайтах, перечисляющих отчисления автору, тоже ничего не дают. Мало-мальски популярную литературу сканируют и опять-таки выкладывают в пиратских библиотеках, просто это происходит чуть медленнее, чем при воровстве с сайта, легально купившего электронные права.

– Это возмутительно. У нас нет такого вопиющего воровства! Электронные права на книгу – это тоже права! И за их нарушение тут сажают в тюрьму! Бесплатное скачивание вызвало бы проблемы у всех; и у тех, кто делает такие сайты, и у тех, кто скачивает без оплаты. – Стив ошеломленно покачал головой. – Хотя я тоже могу сказать, что мои доходы от писательства в последнее время сократились. У многих писателей, которые работают в моем жанре, вышли экранизации. Кино подстегнуло и продажи книг. Только не моих, разумеется!

– Пока у нас на рынке не было кризиса, меня это электронное воровство не особо волновало, – призналась Лика, любуясь ровными рядами оригинальных стеклянных дворцов. За причудливой архитектурой уже виднелась голубая гладь воды. Хрустальный домик у кромки океана – какое же это изумительное зрелище! – А теперь бумажные тиражи упали, количество допечаток сократилось, и я злюсь. В конце концов, электронная книга – это точно такой же товар, как гамбургер. Только гамбургер вам никто не даст бесплатно, а если вы попытаетесь его украсть – придется объясняться в полиции. С книгами все по-другому. У нас просто пока нет возможности привлечь к ответственности пиратов. Они пользуются хостингом в Новой Зеландии, а сами вполне могут администрировать сайт с Мальдив; рекламные доходы, думаю, позволяют…

Она говорила, выслушивала мнение Стивена, и… одновременно все больше мрачнела.

Рядом идет красивый мужчина.

Тема разговора – интереснее не бывает, творчество, финансы, условия работы.

А только… только все мысли почему-то об Андрее.

Что он там делает? Покоряет очередную девушку? А может, расспрашивает свою сестру о ее подруге? Последний вариант был бы, безусловно, предпочтительнее!

«Все плохо, – уныло решила Лика, продолжая при этом толкать речь на английском о положении писателей в России. – Похоже, я попалась. Заболела. Меня не спасли собственные призывы к благоразумию, и…»

Открывшаяся взгляду панорама безбрежного океана мгновенно выключила все мысли.

Лика не сдерживала восхищенных возгласов.

Изумительно!

Как здесь красиво!

Превосходно!

Многокилометровая лента белоснежных пляжей завораживала…

Хотелось только одного – вертеть головой по сторонам и фотографировать взглядом все нюансы.

Если когда-нибудь придуманных героев ее романа судьба забросит на пляжи Калифорнии, их глазам откроется дивное зрелище!

Чистая голубая вода, бесконечная, всезаполняющая. Она сверкает на солнце, рассыпается, как бриллиантами, солнечными зайчиками. Кажется обманчиво теплой… Но ласка океана – иллюзия. Стоит только снять обувь и подойти по мягкому песочку к ленивой волне – ступни обжигает лед. И все-таки многочисленных серфингистов это не смущает. Впрочем, они, наверное, достаточно ловки для того, чтобы надолго не погружаться в ледяную воду. На пляже ветрено – и множество досок вспарывает гладь воды.

Еще одна деталь американского пляжа – целые ряды сеток, волейбольные площадки. Большинство из них заняты; и, кажется, атлетическими парнями, ловко перекидывающими мяч, можно любоваться до бесконечности. Красивые тела, изящные движения, голубовато-серебристый фон воды…

– Что это? – Лика указала на ряд больших металлических кругов, напоминающих автомобильные диски, только почему-то закопченные.

– Барбекю. Камины для тех, кто хочет пожарить мясо на пляже, – Стивен присел на песок, набрал его полную ладонь и медленно пропустил между пальцами. – А теперь смотри сюда. Смотри, смотри…

Песок растаял, а ладонь Стивена стала золотой.

«Наверное, в песок что-то добавляют, кварц или слюду, – подумала Лика, вглядываясь вперед. Там, на велосипедной дорожке, было довольно оживленно: кто-то крутил педали, кто-то бежал трусцой, кто-то просто шел пешком. – Да уж, такому уровню сервиса стоит поучиться у американцев. Пляж идеально чистый, никаких окурков и пустых бутылок, и легкая примесь к песку, покрывающая тело, словно золотой пудрой, и…»

Она огорченно вздохнула.

Увы, не показалось.

По пешеходной дорожке, прямо навстречу, двигался Катин муж, Майкл. Все бы ничего, но рядом с ним, ослепительно улыбаясь, шла стройная темноволосая девушка. Майкл, сияя, как медный таз, приобнял ее за плечи…

– Стивен, так хочется пить. – Лика тронула глядящего на океан мужчину за локоть. – Я вижу, вон там кафе, принеси мне минеральной воды, пожалуйста. А я подожду здесь. И… можно я возьму твою бейсболку? Голову печет, ваше американское солнце такое яркое!

Дождавшись, пока писатель отойдет подальше, Лика надвинула на глаза козырек и быстро зашагала по пляжу.

План простой: подкрасться к парочке сзади и подслушать, о чем они разговаривают.

И выполнить его тоже просто.

У Майкла громкий голос.

– I want the sweetiest girl in the world![13] – говорит он.

Его спутница довольно смеется:

– You will get her! I promice[14].

Лика так ошеломлена, что застывает, словно вкопанная.

Сомнений нет, все расслышано и переведено совершенно правильно.

Так просто, никакой ошибки.

У Катиного мужа есть любовница!

Они гуляют по пляжу, смеются, мечтают, как скоро займутся любовью…

Вот тебе и идеальный американский муж… Прекрасный благородный Мишутка…

Он просто морочит Кате голову!

И как ей сказать об этом? Она ведь вся светится от счастья – поет, танцует, готовится к вечеринке. Она даже не подозревает, насколько сильно ошибается в своем возлюбленном…

* * *

– Приходи! Мы с Катей будем очень рады тебя видеть! Приехали гости из Москвы, я пригласил своих родных. Катя еще не знает – я заказал тот же самый лимузин, на котором в день своей свадьбы ездили Брэд Питт и Анджелина Джоли. Конечно, это еще не все сюрпризы. Кое в чем мне здорово помогла моя сестра Саманта. Но не стану раскрывать все тайны. Дэн, мне будет очень приятно, если ты придешь!..

Дэниэл Смит, мусоля в пальцах сигару, смотрел на загорелое лицо Майкла Фримана и в очередной раз убеждался: Майкл действительно непробиваемый человек. Он совершенно не чувствует ненависти. Ни капельки!

А как же давно это мучительное чувство сжигает душу…

Но Майклу все равно. Ни о чем не догадывается. Школьный приятель искренне уверен: Дэниэл – лучший друг, верный и надежный. Майкл готов отдать ради дружбы все, ничего не требуя взамен. Он всегда был таким – бескорыстным, надежным… и отчаянно ненавидимым!

Воспоминания вдруг стали наплывать тягучими изматывающими волнами.

…В детстве проклятый соперник, конечно, был лучше, достигал большего.

Вот награждают самых первоклассных игроков школьной бейсбольной команды. Майкл и Дэни, оба они – мечта всех девочек в школе, красавчики и спортсмены. Только Майкл занял первое место, а Дэни – второе.

Как несправедлива жизнь! У Майкла вообще все лучше, у него всего больше: отличных оценок, карманных денег, красивой одежды, приглашений на вечеринки. Сам друг на это не обращает ровным счетом никакого внимания. Он подсказывает на уроках, разрешает сколько угодно пользоваться своим велосипедом; даже готов отказаться от понравившейся девчонки – стоит только приятелю намекнуть, что та ему тоже нравится. Да-да, его терпение и жертвенность воистину не знают границ! Ведь на вечеринке в честь Хэллоуина, где пара симпатичных ребят познакомилась с очаровательными куколками из соседней школы, первоначально возник совершенно другой расклад: Дэни приглашает танцевать Мелани, Майкл приносит кока-колу для Кристин. Убедить «уступить» Кристин захотелось просто из вредности. Но, странное дело, Майкл согласился. И хотя считал, что Мелани не так красива, как Кристин, стал приглашать на свидания именно менее симпатичную девушку, оставив яркую красотку другу. Однако даже на свадьбе Мелани и Майкла возникла не радость, а раздражение. Он ведь не женился на нелюбимой просто потому, что пара приятных часов на заднем сиденье родительского «Форда» привела к беременности! Мелани не ждала ребенка! Приятель действительно увлекся «доставшейся» ему девушкой, он полюбил ее искренне, трогательно, от всей души. И выглядел таким счастливым!

Черт побери, этот сукин сын Фриман всегда был счастлив! Проще простого быть счастливым, когда дела ладятся. Но Майкл умел, казалось, быть веселым и неунывающим всегда, в любой ситуации. Нет, его не обминули проблемы. Майкл болел, терял деньги, провожал в последний путь близких людей. Ему было больно, но он всегда сохранял вкус к жизни, стремился поскорее пережить сложный период, видел не только проблемы, но и положительные моменты…

Новость о разводе Майкла и Мелани, конечно, оказалась приятной. «Старина Дэн», естественно, вслух сочувствует, а в глубине души радуется такому краху семейной жизни. Но радость длится недолго: новая подруга Фримана, стройная молодая женщина из России, оказалась яркой красавицей и смотрела на Майкла такими влюбленными глазами, что никаких сомнений не оставалось: этот Фриман опять счастлив.

Конечно, если рассуждать без эмоций – Майкл заслужил это счастье. Только вот абстрагироваться от ненависти к нему, которая появилась в самом раннем детстве, росла и взрослела, наверное, невозможно…

Майкл был идеальным и безукоризненным. Он всегда и все делал правильно, поступал, как надо…

…«Дружить с таким человеком – нелегкое испытание, – думал Дэниэл Смит, разглядывая беззаботно раскачивающегося в кресле Майкла. Теперь, когда за его спиной синел океан и легкий ветерок развевал светлые волосы, приятель выглядел особенно эффектно, этаким вечно молодым симпатичным мачо. – Когда тебе тринадцать, ты давишь прыщи на лбу – а он нет. Когда тебе шестнадцать, ты врешь первой подвернувшейся крошке о большой любви, рассчитывая получить ее тело, – а Майкл ждет настоящее сильное чувство. Когда тебе тридцать и ты переезжаешь в роскошный дом на первой линии – Майкл живет в скромной лачуге в часе езды от океана, но улыбается так, словно ему принадлежит половина Беверли-Хиллз… Я настолько сильно его ненавижу, что, наверное, он стал мне ближе родного брата. Почему-то очень хочется уничтожить Фримана, морально. А может, даже физически?.. Нет, я представил, что Майкла нет в моей жизни, и понял – без него она будет пустой. Я стою во много раз больше, чем он. У меня лучший дом, я был женат на известных моделях и актрисах. Он заставлял меня стремиться вперед. Мне недолго пришлось быть вторым номером, по уровню доходов – я первый, и уже давно. И все-таки при этом у меня осталось такое чувство, что обогнать Майкла все-таки не получилось…»

– Кстати, ты читал вчерашний «Лос-Анджелес Монинг»? – поинтересовался Майкл, уворачиваясь от Петси. Голенькая собачка породы «китайская хохлатая» обожала Фримана; стоило только ему появиться в доме, она обнимала лапками его ноги, при случае мигом взбиралась на колени и норовила лизнуть прямо в губы. – Там такая странная статья… К нам приехала Катина подруга из Москвы, Лика. Вообще-то она отлично говорит по-английски. Но ту статью перевести не смогла. Да я и сам почти ничего не понял, там все какие-то странные намеки. Наверное, ясно только одно – тот дом, который мы купили с Катей, он как-то связан с Мэрилин Монро. Представляешь, как забавно?!

Дэн едва удержался, чтобы не скрипнуть зубами.

Нет, ну вы видели?! С Фриманом всегда так! Он отхватывает себе роскошную бабу. Совершенно роскошную, оказаться рядом с такой женщиной, красивой и умной, – большая удача для любого мужчины. Он покупает новый дом. Конечно, не на первой линии, не модный теперь стеклянный дворец – но вполне неплохой особняк, особенно с учетом того, что предыдущий дом отошел Мелани, и времени заработать деньги на новый у Майкла было не так уж и много. И вот – про его дом уже, видите ли, пишут в газетах! Он имел отношение к известной актрисе!

Как же все это несправедливо!

Впрочем, остается надежда, что, может быть, Майкл что-нибудь перепутал?

– Как называется газета, в которой напечатали статью про твой новый дом? – Дэн протянул руку к лежавшему на столике макбуку. – Надо зайти на сайт. Это ведь действительно очень интересно. – Его пальцы быстро забегали по клавишам. – Да, слушай, похоже, ты тоже теперь невольно прославишься. Станешь знаменитым, у тебя будут спрашивать автографы.

Майкл грустно вздохнул:

– Автографы – это вряд ли. Похоже, наш дом начинают осаждать фанаты. Ну, знаешь, на такие места, наверное, любопытно взглянуть поклонникам. К нам уже кто-то забирался в дом, даже ударил Катю. К счастью, с ней все в порядке. Буду думать о надежной сигнализации…

В словах Майкла не было ничего особенного.

Но каждое из них словно бы провоцировало новое извержение неугасимого вулкана то ли зависти, то ли ненависти.

– Я приду на вашу свадебную вечеринку. Спасибо за приглашение, – почти дружелюбным голосом произнес Дэн.

А про себя подумал: «Майкл Фриман, клянусь, ты запомнишь этот вечер надолго…»

* * *

Линда Грин, всхлипнув, завела двигатель серебристой «Акуры», притопила газ, тронулась с места, и… И резко нажала на тормоз.

Нет, когда глаза застилают слезы, вести машину нельзя. Так никуда не доедешь. Разве что до первого столба еще внутри территории паркинга.

К тому же эти трясущиеся руки…

И в ушах постоянно звучит гневный голос редактора отдела новостей: «Линда Грин, корреспонденту такого престижного и влиятельного издания, как «Лос-Анджелес Монинг», надо проявлять больше внимания и осмотрительности. Эта твоя заметка, «Тайна Мэрилин Монро», она никуда не годится! В ней нет ни одной цитаты, ни единой ссылки на источник информации. И никакой тайны, между прочим! Анонимными сплетнями наша газета не занимается! К тому же ты превысила служебные полномочия! Воспользовалась тем, что выпускающий редактор, ответственный за содержание материалов, ушла домой, заставила верстальщика переделать полосу. А что верстальщик может понимать в качестве текста?! Конечно, он поставил твою тупую заметку про Мэрилин Монро взамен твоей не менее тупой заметки про антиквара! Что, Линда Грин, ты думала, информация про антиквара не привязана к дате, а потому совершенно спокойно выйдет в следующем номере? Ничего подобного, эта заметка не будет опубликована никогда. И это только часть наказания за твою самодеятельность!»

Опустив голову на руль, Линда сделала то, что ей хотелось сделать весь сегодняшний день, – разрыдалась.

Нет, все-таки журналистика – это профессия не для ее нервов!

Вот так стараешься, из кожи вон лезешь, чтобы добыть эксклюзивную информацию – и никакой благодарности не получаешь, одни упреки…

Как жалко бедного дедушку-антиквара! Старенький, впавший в маразм, он действительно не смог рассказать о своей потрясающей коллекции на той эмоционально-увлекательной волне, на которой можно было подать такую информацию. Старичок что-то сухо мямлил, в итоге текст вышел проходной, действительно на троечку, а не на пятерку. И все-таки подобные статьи в газете тоже публикуются. Да чуть ли не половина номера – вот такие из пальца высосанные новости ни о чем. А именно эту заметку, которая раньше уже была в полосе, теперь не поставят из вредности, редактор хочет наказать строптивую журналистку. Но разве в этих разборках виновен старичок, который из последних сил старался, отвечая на вопросы, а теперь уже оборвал телефон вопросами, когда же выйдет его интервью?.. Нет, что ни говори, в этой профессии до людей, до настоящих живых людей, собеседников корреспондентов и самих читателей, никому нет дела! Журналистов волнуют только прибыль, субординация в коллективе, рост тиража. Что угодно, кроме людских судеб, здоровья и нервов…

– А разве так уж плоха моя заметка про дом в Бич-сити?.. – Линда, деловито достав из бардачка пачку салфеток, протерла лицо, пошмыгала носом. И, решив, что плакать все равно еще хочется, опять заскулила. – Это была хорошая заметка. Да, фактуры мало. А читателям все равно, я вызвала интерес. Все, что связано с Мэрилин Монро, автоматически притягивает внимание. У той заметки – восемьдесят три тысячи просмотров. А у статьи про новое заявление Барака Обамы – намного меньше, пятьдесят семь. Кстати…

Она опять утерла слезы, откинула с лица копну рыжих кудряшек и забарабанила пальцами по рулю.

Ладно, поплакали – и хватит.

Теперь надо думать о том, как выпутываться из создавшегося положения.

Информацию о доме в Бич-сити предоставил бывший бойфренд, Джейк. Парень работает в «Лос— Анджелес-банк». Он и рассказал, что увидел письмо, в котором упоминался связанный с Мэрилин Монро дом в Бич-сити. Джейк, конечно, официально не мог ничего комментировать. Кому охота признаваться, что есть такой грех – сунуть нос в переписку, которая для твоих глаз вовсе не предназначена? Однако он, как смог, пересказал содержание того письма.

Из Джейка больше информации не выдавишь, это очевидно.

Но ведь он может познакомить со своими коллегами, которые в теме!

Конечно, придется воспользоваться своим женским очарованием, построить глазки; может, сходить с коллегой Джейка на свидание… Но не в первый же раз, в конце концов! И тем более серьезной замены занудному Джейку пока не найдено…

И будет новая статья про дом в Бич-сити. Уже с фактурой, все как полагается.

Тогда редактор поставит и заметку про дедушку-антиквара. А чего ему вредничать-то? Ведь все его замечания учтены и исправлены!

Пасьянс сложился!

Отлично!

Теперь только вперед, и действовать, действовать, действовать…

Подъезжая к дому Джейка, Линда набрала номер бойфренда.

Надо предупредить о своем визите.

А вот суть вопроса, конечно, следует обсуждать с глазу на глаз. Отказать по телефону ведь проще простого. Но когда Джейк увидит заплаканное лицо своей бывшей девушки, узнает, как долго шеф ругал ее, – о, его сердце дрогнет, и он обязательно согласится помочь.

Надо предупредить, но… но Джейк не снимает трубку… и это очень странно, потому что уже виден его дом, стоящий прямо у шоссе, и в окнах горит свет…

– Может, Джейк пригласил в гости новую подружку и поэтому не отвечает на мой звонок? – прошептала Линда, притормаживая у обочины. – Но нет, почему-то я в это не верю. Тем более во время нашей последней встречи он все жаловался, что не может забыть меня: предлагал начать все сначала, и у него были такие печальные глаза…

Тревожные предчувствия гнали вперед.

Линда выскочила из машины, подошла к забору, огораживающему дом, и нахмурилась.

Калитка не заперта. А ведь Джейк такой аккуратный! Все его вещи всегда лежат на своих местах; выпив стакан колы, Джейк сразу же ставит бокал в посудомоечную машину, а если на столе остается пара крошек от сандвича – бросается наводить порядок. Незакрытая калитка – это очень странно…

Дверь в дом тоже оказалась приоткрытой.

Линда резко ее распахнула и невольно попятилась назад.

Бывший бойфренд лежал в холле, лицом вниз. Из его спины торчала рукоятка ножа, и по белой майке растекалось пятно крови…