Читать книгу С тобой без тебя - Ольга Тихоплав-Волкова - Страница 3

С утра что-то болело в сердце, какая-то его часть, наверное, та, что осталась. Начинает доходить, что тебя нет. Странно, но жизнь как будто не изменилась: все те же и все то же… Солнце светит, люди ходят по улицам, подруги звонят. Все живы и здоровы. Плохо или хорошо, но все в жизни определены, а тебя, молодого, сильного мужчины, у которого сыну всего только 13 лет, любящая жена, огромная востребованность в профессии, – тебя нет в живых. Как такое может быть?!

От этих мыслей голова начинает кружиться, сердце схватывает пронзительная боль, словно безжалостная когтистая лапа сжимает его, не давая вздохнуть полной грудью. Прошло всего 10 дней. Сплю плохо. Под утро приходят мысли о твоей гибели, о рухнувших планах, о надеждах, которые возлагались на твое продвижение по работе, о нашем сыне, у которого больше нет отца.

Но еще тяжелее становится, когда приходят образы: ты моешь посуду на кухне и поешь свою любимую песню «Ты у меня одна», ты появляешься в проеме двери, смотришь на нас с Кириллом, улыбаешься и как-то по-особому, склонив голову чуть вправо, говоришь: «Привет!» Ты – живой, такой любимый и родной. Как такое могло произойти с нами? За что? Господи, как мне больно!

Мне принесли газету «Вечерний Северодвинск», в которой на первой полосе крупным планом были даны фотографии этой страшной аварии. От двух машин, встретившихся лоб в лоб, остались только груды железа. А возле этих груд – шесть безжизненных тел, в одном из которых я узнала тебя. По телевидению целую неделю показывали ролик об этой аварии.

Я увидела его в день твоих похорон, 16 мая. Утром, собираясь в морг, я включила телевизор, чтобы посмотреть прогноз погоды на этот день, и сразу увидела тебя, сидящего в машине на заднем сиденье. Этот кадр навсегда впечатался в мою память.

Пью успокоительные таблетки и тройчатку: по ложке пустырника, валерианы и боярышника. Ложку надо чайную, а я буквально бу2хаю в чашку по столовой, а когда совсем плохо – и больше. Заливаю все это горячей водой. Когда пьешь такой коктейль, в голову бьет сразу. Знаю, что не надо бы так, но мне необходимо снять эту ужасную боль как можно быстрее.

Хожу в церковь, ставлю свечи. Вчера послушница в храме подошла ко мне с вопросом, по ком я ставлю свечи каждый день. Я сказала, что по мужу, погибшему в аварии, и разрыдалась. Не смогла сдержаться. Через некоторое время ко мне подошел батюшка со словами утешения и стал говорить, что все те, кто ушел из жизни в результате несчастных случаев между Пасхой и Троицей, являются призванными и пополняют собой Воинство Христово.

Все вершится на небесах, нам остается только принять волю Всевышнего.

Он еще что-то долго говорил в таком же роде, но мне его слова не приносили утешения. Зачем Господь забрал у меня мужа и друга, а у моего сына – отца? Погибло шесть человек. Молодых, полных сил, желаний, замыслов. У всех хорошие семьи, есть дети, несколько образований у каждого, все в состоянии карьерного роста. Почему их не стало? Почему так несправедлива жизнь? Сколько сил надо приложить человеку, чтобы получить образование, состояться в специальности, растить детей, чего-то добиться в жизни. И как можно в один миг все уничтожить. Какой такой скрытый смысл во всем этом? Почему уходят молодые и сильные люди, успешные, востребованные жизнью, недорастив своих детей, недолюбив своих жен, недоделав столько дел, а какой-нибудь «синяк» пьет, не работает, мучает свою семью и палкой его не уколотишь? Почему Господь допускает такое?

Хожу на работу. За эти две недели вокруг ничего не изменилось, а для меня изменилось все! Хотя я в том же колледже, те же студенты, коллеги, учебные проблемы и дела, но появилась хроническая боль внутри. Больно все время! Делаю, как робот, привычные дела, на работе держусь стойко, не позволяя себе расслабиться, но вечерами, а особенно ночью или под утро… Господи! Дай мне силы выстоять!

Заметила, что если выпью спиртного, то становится хуже: что-то выходит из души совершенно неуправляемое, неконтролируемое, такое, с чем могу и не справиться. Поэтому пью только успокоительные сборы из трав. Девчонки постоянно звонят, приходят домой, к себе зовут. Родители такие суммы тратят на телефонные разговоры, названивая каждый день из Петербурга! Коллеги смотрят глазами, полными сочувствия. Люди помогают, как могут. Но это горе – мое горе!

Коля, Коля! Как же тебя угораздило сесть в эту окаянную машину?! Что бы тебе не подождать автобус? Всего 20 минут! А вся жизнь прахом пошла!

А может, это Судьба? От нее не уйдешь. Ну, не Артем за рулем, так был бы кто-то другой. Он только исполнитель чьей-то злой воли.

Живу сейчас как-то тупо, на автомате, много сил уходит на просто существование.

Перезваниваюсь с женами погибших. Говорить о нашем горе с ними легко. Они, как и я, понимают все сердцем, пропуская все через себя.

Я все время вспоминаю последний твой день. Я вглядываюсь в него, вспоминая каждую мелочь, анализируя каждое оброненное тобой слово, пытаясь выяснить очень важное для себя: все было уже предопределено или это роковое стечение обстоятельств? Как-то все странно складывалось в этот день.

В тот день, 10 мая, я ушла на работу рано. Ты еще спал, проработав полночи за компьютером над отчетом. Между дневными и вечерними занятиями у меня был продолжительный перерыв, и я направилась домой, чтобы немного отдохнуть и приготовить ужин. Пришла около двух часов дня. Ты очень спешил, одевался буквально на бегу. Я обратила внимание, что ты не обедал, даже чай не пил. Все стояло на кухне так, как я оставила с утра. По кипам бумаг, лежащих на столе и диване, было видно, что ты утром работал и прибраться уже не было времени.

«Лель, дай мне быстренько ту безрукавку, которую ты мне купила. Помнишь, серую такую». Конечно, я ее помнила. Практически все твои вещи были куплены мной. Ты органически не переваривал ходить по магазинам и особенно что-то мерить. Я достала из шкафа тонкий джемпер без рукавов и, подавая его тебе, обронила фразу: «Хоть потеплее будет, да и груди помягче». Почему помягче? Одеваясь на ходу, ты бросил мне пару реплик: «Сегодня я знакомлюсь с новым руководством РФФИ. Они звонили мне. Лель, дай-ка мне тысячу на обратную дорогу, хотя вряд ли она мне понадобится». Уже надевая новые ботинки в коридоре, ты как-то выдохнул: «Эх, надо было надеть кроссовки, ну да ладно».

Я всегда, провожая из дома и закрывая дверь, успевала чмокнуть тебя в щеку и подержаться за косяк входной двери. По поверью, это защищает путника в дороге и возвращает его домой. Я даже часто крестила уже вдогонку твою спину, свято веря, что этим оберегаю тебя от всякого лиха.

В тот страшный день ты так спешил, а я была так нерасторопна, что ничего не успела сделать. Обряд прощания не был выполнен. Почему? Ты быстро, явно спеша, ушел в проем входной двери и, не оглядываясь, направился к лестнице. Ты буквально убегал от меня и вдруг, оступившись на правую ногу и замерев на мгновение, оглянулся. Я стояла в коридоре, дверь была распахнута настежь. Твой взгляд был каким-то особенно внимательным и… прощальным. Именно так, прищурившись, ты смотрел на меня с другой стороны дверного проема. Кто же мог подумать, что этот взгляд будет последним, а ты, убегая на работу, навсегда уйдешь из моей жизни!

Разве знал ты, что видишь меня в последний раз?

Эта дверь, как вход-выход в разные миры, отсекла нас друг от друга. Она, как портал, провела тебя в другую реальность.

Перед вечерними занятиями, а это было в 17 часов 50 минут, я позвонила сыну домой, чтобы узнать, как у него дела. Кирилл расстроенным голосом сообщил, что часа полтора назад звонил папа, обещал быть на родительском собрании в 19 часов, а час назад на наш балкон сел огромный, весь какой-то встрепанный и побитый ворон, долго прохаживался по перилам, а потом накакал прямо на балкон.

«Мам, с нами ничего не случится?» – спросил сын.

«Да нет, сынок, ничего плохого не будет», – сказала я, почувствовав в душе небольшое шевеление страха.

В тот вечер я начала занятие не ровно в 18 часов, как положено, а минут 10–15 еще возилась в своей лаборантской с чайником и таблеткой анальгина. Сильно болела голова. В это время, как потом выяснилось, ты был в Архангельске, стоял на остановке автобуса, идущего в Северодвинск. Опоздав на шестичасовой автобус, ты принял решение ехать на автомобиле. Решение, стоившее тебе жизни.

Водителю Артему, молодому мужчине 28 лет, отец полгода назад подарил автомобиль «Лада-2110». Каждый день, возвращаясь домой из Архангельска, где он работал уже около года, Артем брал одних и тех же попутчиц – двух молодых девушек, работающих в банке, и каждый день забирал со службы своего отца, тоже работавшего в Архангельске. В тот роковой для вас день девушки почему-то отказались от этой поездки, а отец уехал с товарищем раньше. И Артем, решив не ехать порожняком, взял попутчиков на автобусной остановке. В машине уже было четыре человека, когда Артем заметил тебя и пригласил. Ты очень торопился! Ты в этот день постоянно спешил. Твое время пребывания на этой земле истекало. Оставалось жить 40 минут. И ты сел пятым в обреченную машину.

Когда вечером я возвращалась с работы, а было это в 20 часов с небольшим, тебя уже не было в живых. Но я не почувствовала этого. Я позвонила тебе на мобильный в половине девятого, удивилась, почему он не работает, и занялась приготовлением ужина.

Кирилл слушал музыку, беспокойно и как-то тревожно спрашивая меня: «Мам, а когда папа приедет?»

Я тоже начала нервничать.

От тебя не было никаких вестей. Телефон молчал. В это время вы лежали около искореженных машин, выложенные попарно вдоль обочины дороги.

А мы все ждали. День подошел к концу, тебя все не было, и не было от тебя никаких вестей.

Я прилегла на диване в большой комнате и тревожно всматривалась в незашторенное окно. Я молилась Николаю-угоднику, потом как-то мгновенно отключилась, а разбудил меня звонок в дверь.

В дверной глазок я увидела двух молодых парней в милицейской форме. С нарастающей тревогой я открыла дверь навстречу своей Судьбе.

Это было пятнадцать минут второго в ночь на 11 мая. Тебя уже не было в живых 6 часов с минутами. Где летала твоя душа, освободившаяся от бренного тела? Почему я не услышала ничего, не почувствовала твоего присутствия?

«Произошла катастрофа. Много народу погибло. Мужайтесь! Ваш муж погиб!» – эти слова выбили землю из-под моих ног.

Один из милиционеров спросил меня, знаю ли я Васильеву, вместе с мужем которой погиб Николай. Потом выяснилось, что это моя студентка-вечерница. Как странно, их свело в одну машину и убило вместе. Разом!

Как Артем не заметил двигающийся навстречу автомобиль, идя на обгон и выскакивая на встречную полосу?

Очень хорошая дорога, тихий солнечный вечер, еще минут 8—10, и вы подъехали бы к городу. Но чудовищной силы удар от лобового столкновения вмиг лишил жизни шестерых человек и маленькую собачку. Гора трупов и одна чудом уцелевшая молоденькая девушка-студентка, проспавшая всю дорогу. Ей не время было уходить из жизни. Ее час еще не пробил. У нее, кроме гематом на теле, больше ничего и не было.

А у вас, шестерых, один эпикриз на всех и причина смерти для всех одна! Все молодые. Ты самый старший и останешься таким для них навсегда. Для меня ты тоже теперь навсегда сорокасемилетний. Удивительная подборка: у всех несколько высших образований, хорошие семьи, все в стадии карьерного роста и в ожидании грядущих перемен. Да, Богу плохие не нужны!

А рядом с местом твоей гибели течет маленькая речушка с названием Никольский исток.

Утром 11 мая мы втроем – твой брат и мы с сыном – поехали на машине в Архангельск, в областную больницу, на опознание. Твой отец, которому я сообщила о твоей гибели ночью и который был в это время в деревне, подъехал часов в 11 ко входу в морг.

Несколько часов ушло на оформление справок и бальзамацию твоего разбитого лица, после чего дежурный судмедэксперт отправил меня с квитанцией об оплате к санитарам. Надо было успеть договориться о транспортировке тела в Северодвинск. Торопясь, на деревянных ногах, я буквально вбежала в большой зал, где лежали ваши тела, и сразу же увидела тебя. Ты лежал на столе, шло вскрытие.

Окаменев, я устояла, но пока я жива, память будет цепко держать эту жуткую картину.

Видел ли ты меня в тот момент?

Когда я забирала твои вещи у следователя, в портмоне лежала та самая тысяча, которая и вправду тебе не понадобилась.

Меня поразило еще кое-что: мобильник работал! А ведь ты его носил в нагрудном кармане слева, возле сердца. Я столько раз говорила тебе: «Коля, переложи его в другой карман, ведь вредно для сердца». Твое сердце буквально разорвалось от чудовищного удара, а телефону хоть бы что!

Когда я дрожащими руками укладывала твои вещи в милицейский пакет и потянулась за мобильником, он зазвонил! От неожиданности и огромного внутреннего напряжения я уронила его на пол, но он продолжал звонить. Хорошие телефоны «Сименс», надежные!

Мне вернули золотое обручальное кольцо и серебряную цепочку с крестиком. Два года назад, 19 декабря, ты окрестился. Это день Николая-угодника. Тебя назвали в его честь, так как ты родился 9 декабря. Известно, что Николай Чудотворец защищает и спасает путников и на море, и в дороге, на земле и на небе. Не спас тебя Николай-угодник на земле! Может быть, поможет на небе?