Читать книгу Бенериб – сладкая сердцем - Ольга Тишина - Страница 3

У входа в древние храмовые развалины никого не было. Ия подняла взгляд. Небо поменяло цвет, стало темным, подернутым дымкой. Вокруг все замерло, будто остановилось время. Стало труднее дышать. Девушка поняла, что приближается буря. Времени оставалось катастрофически мало.

Старая, выгоревшая табличка под стеклом, с изображением схемы подземных комнат, нашлась неподалеку. Ия тщательно зарисовала ее в свой блокнот, так, на всякий случай. Мало ли, вдруг она потеряется в этих бесчисленных переходах.

Она оглянулась назад, убедиться, что ее никто не видит, но все уже попрятались по палаткам, в ожидании песчаного бедствия. Ия шагнула на истертые за тысячелетия ступеньки.

Еще дома, рассматривая древние развалины на фотографиях, она поражалась этой загадке. Водный храм посреди пустыни! Как такое возможно? Действительно, храм оказался устроен таким образом, что по нему текла вода.

Ия остановилась и огляделась вокруг. Пола не было видно вообще. Из воды поднимались колонны. Девушка знала, каждый монолит весил около 60 тонн.

На колонны опирались такие же гигантские перекрытия, но самой крыши не было. Стены сложены из камней разного размера, в них сделаны узкие входы в тёмные святилища. Над одним из святилищ разрушен потолок, и видно, что само святилище – это крохотная комнатка, также залитая водой.

Девушка спустилась по лестнице и оказалась на небольшой смотровой площадке, откуда довольно хорошо просматривался храм. К воде спускалась ещё одна лестница – деревянная. Вход на нее был заколочен досками, но Ия знала, что они легко отдираются, и можно спуститься к самой воде.

И вот она уже рядом с колоннами. На одной из них различимы круги, будто нарисованные простым карандашом. Это «цветы жизни». Говорят, что они являются частью божественной геометрии Тота и указывают на место, где находится вход в загробный мир. Ия глянула вниз, на воду – там плавали усатые сомы. Удивительно! А если посмотреть наверх – там песок, пустыня…

Путь открыт, и девушка спустилась вниз по деревянным ступенькам к самой воде, зеленоватой, спокойной, омывающей загадочные камни. В ней плавают рыбы – ленивые, сонные, спешить им некуда.

Под водой различимы камни, из которых сложен пол. Он неровный, там есть выступы и углубления. Ия ступила в воду.

Вода ни теплая, ни холодная и девушка медленно, не спеша пошла среди колонн. У одной она остановилась и приложила к ней обе ладошки. Вверху были видны изображения «цветов жизни». «Здесь – самое светлое место» – подумала она, почувствовав силу и энергетику древних камней. Но путь вел ее дальше.

В самом центре короткой стены храма – вход. Полутёмный тамбур скрывал большую, совсем тёмную комнату, лишь на стенах слабые отблески света, отражённого водой. Потолок комнаты, как двускатная крыша, но в темноте почти ничего не видно. Почти ничего.

Пронзительные крики летучих мышей, напуганных вторжением, наполнили воздух. Но через минуту, все успокоилось и она, аккуратно ступая по скользкому полу, прошла к стене, над которой виднелось крохотное оконце и где довольно высоко над полом, но так, что можно достать вытянутыми руками, торчали каменные выступы, с круглыми отверстиями по центру.

Девушка достала из рюкзака две благовонных свечи, сделанные ею самой, по рецепту, что был описан все в той же древней дядиной книге, зажгла, и установила их на каменных выступах. Она помнила, как пришлось изрядно постараться, чтобы добыть некоторые компоненты для свеч. Потом очередь дошла до маленькой пластиковой фляжки, в которой находилось зелье, сваренное так же по древним рецептам. Отвинтив крышку, она, зажмурив глаза, сделала три глотка. Горло обожгло горечью.

Ну вот, все готово! Ия посмотрела на часы – время пришло. С бьющимся сердцем она начала ритуал.

На ее шее качался амулет, точная копия того, что был описан в древней книге. Цветок лотоса, означающий возрождение, изображенный в центре золотого круга, должен помочь завершить этот этап жизни и начать новый, лучший, чем прежний. Ия, не отрывая взгляда от амулета, заговорила:

Пусть пребывают в безмолвии земля и небо,

пусть недвижим будет воздух.

Пусть море утихнет и ветры успокоятся,

ни звук, ни громкий крик не нарушат священного безмолвия.

Ибо я жрица.

И я призываю великую Хатхор, Око Ра, что дарует радость жизни.

Пробудись, о Хут-Херу, богиня Хатхор,

носительница жезла, дарующего жизнь,

сияющая, подобно бирюзе.

Пробудись в мире.

Прими мое служение.

Я его совершаю во славу твою.

Услышь меня, о, великая, в небесах, госпожа.

Приди о милосердная.

Пробудись и внемли мне, ибо я призываю тебя

священными словами и со смирением в сердце.

Текст она выучила наизусть, и ясно понимала, его значение. Девушка взывала к богине Хатхор, воплощению небесной коровы Нут – матери богов, об исцелении бренного тела. Древняя магия, в которую верили египтяне.

Стало совсем темно. Свет, что проникал сюда через узкую щель у потолка, исчез. Для ночи было еще очень рано. Скорее всего, тому виной пылевая буря, накрывшая храмовый комплекс, – подумала Ия.

Пещеру заполнил терпкий запах благовоний. От них немного кружилась голова. Неожиданно сердце заколотилось, как затравленный зверек, но Ия, вдохнув и выдохнув несколько раз, справилась с этим, и продолжила читать заклинание.

Вдруг, на последних словах, перед глазами все поплыло, к горлу подкатила тошнота. Она не устояла на ногах и упала.

«Что со мной?», – мысли метались, как летучие мыши, недавно потревоженные ее появлением. – «Почему я не чувствую себя, ничего не ощущаю, не вижу, и не слышу?».

Обрушилась паника. Ия захотела кричать, но рот исчез, как исчезло все остальное тело. Были лишь одни мысли, что еще держали сознание в этом мире. Но и они стали истаивать, исчезать и девушка провалилась в «ничто».

***

Цепь загремела и заставила вынырнуть из небытия. Ия открыла глаза и огляделась. Все те же каменные стены, еле видимые в свете луны, сочащей свои бледные лучи сквозь крохотное оконце под потолком комнаты.

«Сколько же прошло времени», – мысль, что пришла в ее воспаленный от голода и жажды мозг, была не нова. Это были четвертые или пятые сутки, проведенные в древнем храме, и лишь ощущения смены дня и ночи не давали окончательно потеряться во времени, и возможно не сойти с ума.

Единственным предположением, откуда взялись тяжелые цепи, была чья-то злая шутка. Пока она была без сознания, кто-то приковал ее. Но кто? Кто мог быть столь жесток и циничен? Профессор? Стю? Ведь ни с кем другим она не успела еще толком и познакомиться.

Ия сглотнула. Во рту давно пересохло, губы потрескались. Она облизала их, почувствовав теплый солоноватый вкус крови. Руки онемели от тяжелых цепей, запястья, закованные в кандалы, ужасно саднило.

Вода, что покрывала щиколотки ног куда-то исчезла, пол был сух. Ия ощущала его стопами ног, причем обеими. Откуда-то, наверно от усталости и изнеможения пришла ложная память давно ампутированной ноги. Такое и раньше бывало, но редко и не так сильно. Теперь же она чувствовала несуществующую ступню, и все более нарастающую в ней боль.

Крохотное окно, еле пропускавшее свет, оставалось единственной надеждой на спасение, на то, что ее могли услышать и освободить из этого плена. Но надежда таяла с каждой минутой. Девушка давно сорвала голос и теперь могла лишь шептать. Долгая жажда еще больше сковала горло, лишая возможности громко позвать на помощь.

Несколько раз ее посещали галлюцинации. Она вдруг слышала чьи-то голоса, или шум, напоминавший скрип колеса, или мычание коровы, или далекие крики верблюдов и ослов.

Ей хотелось заплакать, но слез не было. Организм не мог позволить тратить драгоценную влагу на подобную роскошь. Еще хотелось просто сесть на пол. Но даже этого она сейчас была лишена и могла лишь безвольно висеть на цепях. От этого руки затекали и немели.

Ия закрыла глаза. Перед внутренним взором все полыхало. Она почувствовала, как сознание опять уплывает, и не в состоянии противиться этому, снова провалилась в небытие.