Читать книгу Шаги к Истине - Ольга Валентиновна Павлова - Страница 15

В Великий Четверг варили пасхальные яйца. По старинному деревенскому обычаю, варили их в луковичных перьях, отчего получались они похожими на густой цвет осеннего кленового листа. Пахли они по-особенному – не то кипарисом, не то свежим тесом, прогретым солнцем. Лавочных красок в нарядных коробках мать не признавала. – Это не по-деревенски, – говорила она, – не по нашему свычаю! – А как же у Григорьевых, – спросишь ее, – или у Лютовых? Красятся они у них в самый разный цвет, и такие приглядные, что не наглядишься! – Григорьевы и Лютовы – люди городские, а мы из деревни! А в деревне, сам знаешь, свычаи от самого Христа идут… Я нахмурился и обиженно возразил – Нашла чем форсить! Мне и так никакого прохода не дают: «деревенщиной» прозывают. – А ты не огорчайся. Махни на них ручкой и вразуми: деревня-то, скажи, Божьими садами пахнет, а город керосином и всякой нечистью. Это одно. А другое – не произноси ты, сынок, слова этакого нехорошего: форсить! Деревенского языка не бойся, – он тоже от Господа идет! Мать вынула из чугунка яйца, уложила их в корзиночку, похожую на ласточкино гнездышко, перекрестила их и сказала: – Поставь под иконы. В Светлую заутреню святить понесешь… На Страстной неделе тише ходили, тише разговаривали и почти ничего не ели. Вместо чая пили сбитень (горячую воду с патокой) и закусывали его черным хлебом. Вечером ходили в монастырскую церковь, где службы были уставнее и строже. Из этой церкви мать принесла на днях слова, слышанные от монашки: – Для молитвы пост есть то же, что для птицы крылья. Великий Четверг был весь в солнце и голубых ручьях. Солнце выпивало последний снег, и с каждым часом земля становилась яснее и просторнее. С деревьев стекала быстрая капель. Я ловил ее в ладонь и пил, – говорят, что от нее голова болеть не будет… Под деревьями лежал источенный капелью снег, и чтобы поскорее наступила весна, я разбрасывал его лопатою по солнечным дорожкам. В десять часов утра ударили в большой колокол, к четверговой литургии. Звонили уже не повеликопостному (медлительно и скорбно), а полным частым ударом. Сегодня у нас «причастный» день. Вся семья причащалась Святых Христовых Тайн. Шли в церковь краем реки. По голубой шумливой воде плыли льдины и разбивались одна о другую. Много кружилось чаек, и они белизною своею напоминали летающие льдинки. Около реки стоял куст с красными прутиками, и он особенно заставил подумать, что у нас весна, и скоро-скоро все эти бурые склоны, взгорья, сады и огороды покроются травами, покажется «весень» (первые цветы), и каждый камень и камешек будет теплым от солнца. В церкви не было такой густой черноризной скорби, как в первые три дня Страстной недели, когда пели «Се жених грядет в полунощи» и про чертог украшенный. Вчера и раньше все напоминало Страшный суд. Сегодня же звучала теплая, слегка успокоенная скорбь: не от солнца ли весеннего? Священник был не в черной ризе, а в голубой. Причастницы стояли в белых платьях и были похожи на весенние яблони – особенно девушки. На мне была белая вышитая рубашка, подпоясанная афонским пояском. На мою рубашку все смотрели, и какая-то барыня сказала другой: – Чудесная русская вышивка! Я был счастлив за свою мать, которая вышила мне такую ненаглядную рубашку. Тревожно забили в душе тоненькие, как птичьи клювики, серебряные молоточки, когда запели перед великим выходом: «Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими: не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзание Ти дам яко Иуда, но яко разбойник исповедую Тя, помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствие Твое». – Причастника мя приими… – высветлялись в душе серебряные слова. Вспомнились мне слова матери: если радость услышишь, когда причастишься, – знай, это Господь вошел в тебя и обитель в тебе сотворил. С волнением ожидал я Святого Таинства. – Войдет ли в меня Христос? Достоин ли я? Вострепетала душа моя, когда открылись Царские врата, вышел на амвон священник с золотою Чашей, и раздались слова: – Со страхом Божиим и верою приступите! Из окна, прямо в Чашу упали солнечные лучи, и она загорелась жарким опаляющим светом. Неслышный, с крестообразно сложенными руками, подошел к Чаше. Слезы зажглись на глазах моих, когда сказал священник: «Причащается раб Божий во оставление грехов и в жизнь вечную». Уст моих коснулась золотая солнечная лжица, а певчие пели, мне, рабу Божьему, пели: «Тела Христова приимите, источника бессмертного вкусите». По отходе от Чаши долго не отнимал от груди крестообразно сложенных рук, – прижимал вселившуюся в меня радость Христову… Мать и отец поцеловали меня и сказали: – С принятием Святых Тайн! В этот день я ходил словно по мягким пуховым тканям, – самого себя не слышал. Весь мир был небесно тихим, переполненным голубым светом, и отовсюду слышалась песня: «Вечери Твоеятайныя… причастника мя приими». И всех на земле было жалко, даже снега, насильно разбросанного мною на сожжение солнцу: – Пускай доживал бы крохотные свои дни!

Вопросы

1.«…Я нахмурился и обиженно возразил – Нашла чем форсить! Мне и так никакого прохода не дают: «деревенщиной» прозывают. – А ты не огорчайся. Махни на них ручкой и вразуми: деревня-то, скажи, Божьими садами пахнет, а город керосином и всякой нечистью. Это одно. А другое – не произноси ты, сынок, слова этакого нехорошего: форсить!» – какая основная мысль звучит в этих строках?

2.» – Для молитвы пост есть то же, что для птицы крылья.» – прокомментируйте данное высказывание. Для птицы крылья, а для человека?

3.«С принятием Святых Тайн! В этот день я ходил словно по мягким пуховым тканям, – самого себя не слышал. Весь мир был небесно тихим, переполненным голубым светом, и отовсюду слышалась песня: „Вечери Твоеятайныя… причастника мя приими“. И всех на земле было жалко, даже снега, насильно разбросанного мною на сожжение солнцу: – Пускай доживал бы крохотные свои дни!» -подумайте почему герой испытывал жалость ко всем…?

4.Сохраняется ли сегодня традиционный уклад в жизни современного человека или что-то изменилось? Почему?

5. Какую роль играет религия в жизни человека? Нужна ли религия в современном мире? Почему?

6. Прочитайте отрывок из книги И. Шмелева «Лето Господне» глава «Преображение: «Праздник Преображения Господня. Золотое и голубое утро, в холодочке. В церкви – не протолкаться. Я стою в загородке свечного ящика. Отец позвякивает серебрецом и медью, дает и дает свечки. Они текут и текут из ящиков изломившейся белой лентой, постукивают тонко-сухо, прыгают по плечам, над головами, идут к иконам – передаются – к «Празднику!». Проплывают над головами узелочки – все яблоки, просвирки, яблоки. Наши корзины на амвоне, «обкадятся», – сказал мне Горкин. Он суетится в церкви, мелькает его бородка. В спертом горячем воздухе пахнет нынче особенным – свежими яблоками. Они везде, даже на клиросе, присунуты даже на хоругвях. Необыкновенно, весело – будто гости, и церковь – совсем ни церковь. И все, кажется мне, только и думают об яблоках. И Господь здесь со всеми, и Он тоже думает об яблоках: Ему-то и принесли их – посмотри, Господи, какие! А Он посмотрит и скажет всем: «ну и хорошо, и ешьте на здоровье, детки!» И будут есть уже совсем другие, не покупные, а церковные яблоки, святые. Это и есть – Преображение…». Как воспринимается церковная жизнь из данного отрывка, какие чувства возникают? Как вы понимаете слова, который часто произносит герой «душу готовить надо»? Что такое смирение? Чувствуется ли в произведении В. А. Никифорова-Волгина и И.С Шмелева связь с родной землей? Как она проявляется?

7. Прочитайте рассказ Н. Коняева «Первая исповедь».

1. Какую проблему раскрывает писатель?

2. Что такое исповедь и для чего она необходима?

3. Охарактеризуйте героев: маму, бабушку и Сережу. Как вы думаете почему бабушке не хотелось исповедоваться?

4. Часто ли вы анализируете свои поступки?

5. Почему с точки зрения религии необходима исповедь?

6. Что для мальчика было самым неожиданным и радостным?

7. Как вы думаете исполнится ли желание Сережи, попробуйте придумать конец рассказа.