Читать книгу Куда уходят писатели - Ольга Валерьевна Тоцкая - Страница 4

Так мы подошли к библиотеке, я вспоминаю её, это была библиотека имени Некрасова. У нас там проходил литературный вечер, посвященный творчеству Есенина. Очень смешно получилось. На этом же месте было ещё и старинное здание, и у него была надпись: «Читальный дом». Я попыталась открыть дверь в библиотеку, но ничего не получилось, она оставалась закрытой. Тут я увидела, что на меня шла целая толпа школьников, они все смеялись и кричали. Я попыталась им сказать, что там закрыто, чтобы они не шли, остановились перед ступеньками, но они меня не слышали и продолжали двигаться прямо на меня. Есенин стоял и улыбался, даже не пытаясь что-то предпринять. Вся эта толпа приближалась ко мне и затем прошла сквозь меня, даже не заметив. Я просто замерла на месте с открытым ртом, и стояла так, пока все они не скрылись за той дверью, которую я не смогла открыть. Как они открыли дверь? Почему у меня не получилось? И я опять взялась за ручку двери, но так и не смогла её открыть. Я продолжала стоять у закрытой двери, зато Есенин, подошёл к ней и открыл ее.

Стоп, а за какую ручку он взялся? Это совсем другая ручка, она была чуть в стороне. Когда я внимательно её рассмотрела, то заметила, что ручка была от другой двери, которая является входом в старинное здание. На этой двери как раз и висела табличка: «Читальный дом». Мы вошли в очень красивый деревянный дом, внутри стояли резные деревянные колонны, громадная деревянная лестница посреди холла, на стенах висели подсвечники, на потолке – круглая деревянная люстра. Свет был очень слабый, но постепенно становился ярче и осветил весь холл.

Мы стали подниматься по лестнице. Как только я вступила на первую ступень, то услышала знакомые стихи:

«Люблю грозу в начале мая

Когда весенний первый гром,

Как бы резвяся и играя

Грохочет в небе голубом…»2.

– Интересно, кто же читает их? – подумала я. Я стала подниматься на вторую ступеньку и услышала другое стихотворение: «Сквозь волнистые туманы»3. Я встала на третью ступеньку и услышала:

«Зима недаром злится,

Прошла ее пора…»4 – и так до самого второго этажа. Наступая на ступеньки, звучали знакомые мне стихи:

«Не ветер бушует над бором,

Не с гор побежали ручьи,

Мороз-воевода дозором

Обходит владенья свои…»5

«Еду. Тихо. Слышны звоны

Под копытом на снегу,

Только серые вороны

Расшумелись на лугу…»6

Как это интересно: на каждой ступеньке новое стихотворение. Мне хотелось постоять на каждой ступеньке подольше, но я услышала голос Сергея:

– Ты где там застряла? Быстрее поднимайся!

Я побежала быстрее и как только поднялась на второй этаж, всё стихло в одно мгновение, и вспыхнул яркий свет. Я стал оглядываться, но не от страха, а от того, что слышала голоса, но кроме меня и Есенина там никого больше не было.

– Кто разговаривает? – подумала я.

– Посмотри внимательно, – сказал Сергей и заулыбался.

Вдоль коридора висели портреты, и люди на этих портретах разговаривали друг с другом. Я пошла по коридору, останавливаясь около каждого из них.

– Здравствуйте, Николай Васильевич, – поздоровалась я с Гоголем, он был на первом портрете.

Он тоже поздоровался со мной. Я узнавала всех в лицо, но не могла всех назвать по имени и отчеству, мне стало стыдно. Я опустила голову и пошла быстрее.

На одном из портретов я увидела Александра Сергеевича Пушкина, подбежала к нему и закричала:

– Здравствуйте, Александр Сергеевич! Я люблю ваши стихи. И тут у меня в голове промелькнула мысль: «А он и на самом деле такой кучерявый».

Пушкин провел рукой по своим волосам, я покраснела, прикрыла рот руками и быстро пошла дальше. Я забыла, что они все читают мои мысли, впрочем, как и я их. Со следующими людьми на портретах, я просто здоровалась и пыталась ни о чём не думать, чтобы не «сболтнуть» ничего лишнего.

Вот мы и подошли к концу коридора, остановившись перед большой деревянной дверью. Есенин открыл её, мы вошли в большой зал, в котором было много людей. Это же те школьники, которые вошли в библиотеку! Они сидели за столами и слушали рассказ библиотекаря, это была Надежда Николаевна, она и нам читала лекцию про поэтов и писателей 19 века, когда мы ходили на литературный вечер всем классом. В этом зале тоже висели портреты, такие же, как в коридоре, и люди на них тоже разговаривали между собой, но увидев нас, стали махать нам руками, всем видом показывая, что они рады нас видеть.

«Очень странно, как ребята и Надежда Николаевна не обращали внимания на портреты, и когда мы вошли, они даже не обернулись», – подумала я.

И тут же услышала Сергея:

– Ты никак не привыкнешь, что мы в другом измерении, и ребята тебя не видят, не забывай это.

Я обратила внимание, что на задней парте спал какой-то мальчик, видимо ему было совсем не интересно. Сергей подошел к нему и дал подзатыльник, мальчишка проснулся, стал смотреть по сторонам, не понимая, что могло его разбудить. На это было очень смешно смотреть, он явно почувствовал этот подзатыльник, потому что потирал затылок.

Лекция закончилась. Ребят попросили разделиться на две команды. Начиналась викторина. Ребята образовали два круга из стульев и расселись по своим командам, решив, что девочки, будут играть против мальчиков. И тут началось что-то непонятное. Все поэты и писатели покинули свои портреты и тоже разделились на команды. Команда Толстого болела за девочек, а команда Тютчева болела за мальчиков.

Первый вопрос звучал так: «Продолжите строки «Люблю грозу в начале мая, когда …«».

Команда, которая была готова, должна была поднять руку.

Лиза подняла руку первая, встала и продолжила стихотворение:

«…когда весенний, первый гром,

Как бы резвяся и играя,

Грохочет в небе голубом.

Гремят раскаты молодые!

Вот дождик брызнул, пыль летит…

Повисли перлы дождевые,

И солнце нити золотит…»7

Все захлопали, а больше всех радовался сам Тютчев, хоть он и болел за команду мальчиков.

Ответ был верный, и команда получила первый балл, на их стол положили книгу. У какой команды на столе будет больше книг, та и победит.

Писатели вели себя как маленькие дети, улыбались, радовались, хлопали друг другу, им явно нравилась эта игра, было понятно, что играли они в неё уже не первый раз.

Игра продолжилась и все услышали второй вопрос, он звучал так:

– Прочитайте своё любимое стихотворение и расскажите, почему оно вам нравится.

Первой подняла руку Маша, она стала читать стихотворение «Вересковый мёд»8. Она читала его очень красиво и с любовью.

Пока Маша читала, писатели стали выходить из комнаты в коридор.

«Они меня забыли? Что мне делать? Как вернуться в лагерь?» – подумала я. Но дверь открылась, меня позвали, и я сразу выскочила из комнаты. Меня взял за руку сам Маршак, мы пошли назад по коридору. По мере приближения к своим портретам, прежде чем войти в него, каждый попрощался со мной и приглашал опять прийти в гости, затем быстро поднимался в свой портрет и замирал, и уже нельзя было сказать, что там находился живой человек. В коридоре остались я и Есенин. Я подумала, что мой сон подходит к концу, и я сейчас проснусь. Я даже зевнула, но услышала голос Есенина, это действительно был голос, а не что-то звучащее в голове.

– Ольга, мы действительно должны попрощаться. Ночь в лагере подходит к концу, скоро рассвет, мне бы не хотелось, чтобы все увидели, что ты пропала. Ведь ты же всё равно не сможешь им объяснить, где была. Даже если попытаешься, тебе, к сожалению, а может быть и к счастью, никто не поверит. А то ещё отправят к врачу, типа психиатра, а мне бы этого не хотелось. От того, что ты нас видишь, ты не должна пострадать. Я стояла в недоумении.

– Так это сон или нет? Где я сейчас нахожусь? Что со мной происходит?

Сергей взял меня за руку и сказал, что пора идти, и что ответы на свои вопросы я обязательно получу, но не сейчас.