Читать книгу Котрус. Осторожно – родственники! - Ольга Ванина - Страница 2

Приветствую. Меня зовут Лекс, я котрус или которусалка. Держу пари, что вам не приходилось слышать о таких существах, как я, просто потому, что мы не водимся в вашем измерении.

Да, вы правильно поняли, я не местный, и это ещё мягко сказано. Но внешне вы бы этого не заметили, потому что большую часть времени я выглядел, как самый обычный сиамский кот. А вообще, в своем истинном котрусовом обличье я полукот-полуосьминог размером со взрослого крупного мужчину. И становлюсь именно таким всякий раз, как попадаю в воду, ну или когда это мне понадобится. Я пришел из подводного государства Муррринии, населенного существами, похожими на меня.

Точнее прибежал, после того, как наш замок захватили подводные собаки-канимарины, заклятые враги всей нашей расы. Впрочем, я об этом уже рассказывал в первой книге, которая называется "Котрус. Бесшумный Взрыв".

Но это все было в прошлом, сегодня у меня и моих друзей Инны и Дани Кардигановых, и выглядящего как морской конёк с крылышками вместо плавников робота ММК-один, которого я называю просто Мик, была другая забота. Мы вчетвером собрались, чтобы вернуть домой мутировавшего сенбернара, который стал до такой степени опасным для окружающих и самого себя, что его пришлось через портал переправить в необитаемое измерение, где круглые сутки день. Последнее, кстати, немаловажно, так как он по ночам стал превращаться в кровожадное и неуправляемое существо – октошримпа. Это нечто среднее между креветкой, осьминогом и оленем. Да, понимаю, такое нелегко себе представить, но это чистая правда, это создание существует на самом деле.

– Если Ираида и Стас узнают, что мы взяли детей с собой в путешествие между мирами, я пойду на запчасти для «Оки», а из тебя получится милое чучелко для очередного медведя, – проворчал Мик.

– Да не кипешуй ты. Октошримпы опасны только по ночам, а сейчас день на дворе. И отправил я его в измерение, где день круглые сутки. Кроме того, Стас и Ираида уехали на два дня в Москву, повезли туда своих животных на очередной корпоратив. Ну что может случиться? – попытался успокоить я конька.

Только что упомянутые Кардигановы были не кем иными, как дедушкой и бабушкой Инны и Дани – брата с сестрой, напросившихся с нами за компанию в это путешествие. Девочке было двенадцать лет, а мальчику восемь. А уехать чете грендпредков пришлось из-за того, что они повезли показывать как диковинку мутировавших от укуса этого же криптида, за которым мы собрались в тот день, козу, коня и корову. Эти копытные теперь выглядели, как плюшевые игрушки-переростки, разукрашенные в ромашку. Да к тому же коза и корова стали давать вместо молока по вторникам и четвергам йогурт, почему-то клубничный, а по воскресеньям молочный коктейль с ванилью. Понятия не имею, как им это удавалось, но раскупалось, как горячие пирожки, что, конечно же, не могло не радовать нашу предприимчивую бабулю.

Кроме того, Ираида возила своих видоизменившихся животных на праздники, корпоративы и прочие мероприятия. От заказов отбоя не было, но все они, как правило, были по городу, и вот впервые один из них переместился в Москву. К счастью, у Стаса уже слезла медвежья металлическая шерсть с лица – результат его не совсем удачного превращения в робомедведя. Вот он и составил жене компанию, да и почему бы нет, если официально он должен был быть на больничном еще неделю. Просто грех не воспользоваться такой возможностью.

Пока бабушка с дедушкой были в отъезде, за детьми присматривал Ваня Громов – помощник Кардиганова-старшего и друг их семьи. Но его бебиситтерство сводилось к словам: «Если что надо, звоните» и разовым посещениям дома вечером, чтобы убедиться, что детишки не разнесли все в пух и прах.

Так получилось, что на два дня дети оказались предоставлены сами себе. Нас с Миком почему-то в расчет никто не брал. Обидно, но ладно. Детвору отсутствие взрослых рядом, похоже, ни капли не тяготило. Воспользовавшись временной отлучкой гренд-предков, детишки увязались вместе с нами.

– А как выглядит октошримп? – поинтересовалась девчонка. Она была высокая, светловолосая и голубоглазая.

– Да, действительно, как мы его узнаем? Мы таких зверей сроду не видели, – поддержал её мальчишка.

Даня был таким же светловолосым и голубоглазым, как и его старшая сестрёнка, только маленького роста. Он был самым низкорослым в своем классе и стоял в строю на физкультуре последним, из-за чего очень комплексовал.

– Если честно, я сам плохо себе представляю, – нехотя сознался я, раздавая детям по пульверизатору с жидкостью для обратного превращения. Третий я оставил себе, поместив его в четвёртое измерение – помещение размером с ангар, находящееся в параллельной, похожей на нашу, вселенной, которое очень многие котрусы и канимарины используют как гигантскую камеру хранения. Всё, что нужно сделать, чтобы его использовать, – это мысленно велеть измерению открыться. Дёшево и сердито. У этого универсального хранилища был только один недостаток – невозможность транспортировки живых существ. После перемещения в четвёртом измерении от них остаётся совсем маленькая кучка фарша.

В последний раз, когда я видел Джока, он выглядел как покрытая чешуёй собака с отростками, напоминающими рожки на голове, а вместо задних лап у него был хвост со множеством лапок, как у креветки. А как он мутировал с тех пор… Кто его знает!

– Бедный-бедный Джок! – в глазах Инны появились слезы. Бывший сенбернар, а ныне чудо-юдо, которое даже непонятно как теперь выглядело, было ее любимцем. А в пульверизаторах было налито средство для его возвращения в нормальное собакообразное состояние. Оставалось просто обрызгать им песика. Была, правда, маленькая проблема – для начала надо было его найти и удержать на месте хотя бы минуту, чтобы успеть воспользоваться пульверизатором.

– Ну, что, все готовы? – спросил я.

– Да, – почти хором ответили остальные, и мы с коньком активизировали наши средства по перемещению между мирами. У Мика эту функцию выполнял встроенный трансгрессор, а я воспользовался ЗМК – Заклятием Мерцающего Когтя. А это не хухры-мухры и сбоку бантик, а древняя магия котрусов, для активизации которой нужно было просто провести когтями по воздуху, чтобы открыть портал. В моём нынешнем маломощном состоянии для того, чтобы оно сработало, надо было дожидаться вечера, но когда я приобрету более могучее обличие, то смогу активизировать порталы когда захочу, вне зависимости от времени суток.

– Значит ты говоришь день? – сказал Мик после того, как портал перенёс нас в нужное, как мы надеялись, измерение, и там оказалось темно, хоть глаз выколи.

– Да мы, похоже, в помещении, – ответил вместо меня Даня. – Снаружи может быть и день.

– Режим фонаря! – отдал робот голосовую команду самому себе, и из глаз-датчиков полился мягкий оранжевый свет.

– Как вы думаете, где мы? – подала голос Инна. Они с братом переключили также в режим фонаря, чтобы было светлее, телефоны, с которыми современные дети, как известно, не расстаются даже в туалете.

– В пирамиде, – ответил Мик, когда прожекторы из его глаз осветили фрагмент стены, расписанный египетскими иероглифами. – Ты что, закинул собаку в египетскую пирамиду? Ты что, совсем того?!

– Нет, ну не совсем… – замялся я. – Я отправил его в ближайшее измерение, где ночи не бывает. А вот куда именно его при этом занесло, я не знаю.

– Запустить сканирование, – велел Мик себе и голосом активизировал соответствующую программу. – Я засек движение и тепловое излучение в левом крыле здания. За мной.

И вся наша небольшая, но дружная компания двинулась вперед.

– Тут на стенах везде коты, – на ходу заметил Даня.

– Наверное, мы в каком-нибудь кошачьем храме, – отозвалась Инна, не снижая скорости ходьбы и не забывая подсвечивать себе сотовым.

– Вполне может быть. Я смотрел передачу про Египет. Кошек после смерти мумифицировали, а их мумии либо относили в специальный храм, либо складывали в усыпальнице хозяина.

– Да, точно, я тоже смотрела этот фильм. Там еще в знак траура по кошкам их хозяева сбривали себе брови.

– Знаете что, – вмешался в неприятный разговор я. – Если я умру, то не сбривайте брови, без них вы будете выглядеть как чудики. А пока я жив, давайте сменим тему. У меня от нее мурашки.

Мой хвост нервно подергивался во время этой тирады.

– Извини, – попросил прощения за обоих Даня.

– Да ничего страшного, – отмахнулся я.

Но осадочек остался.

– Кстати, в той передаче еще говорили о том, что пирамиды были просто нашпигованы всевозможными ловушками, – напомнил Даня.

– Спокойно, у вас есть я и мое рентгеновское зрение. Если где-то и есть ловушка, то я ее замечу, прежде чем мы в нее попадем, – успокоил детей и меня робоконек. – Но здесь пока чисто. Что, кстати, очень странно. Мы здесь бродим уже час и не наткнулись пока ни на одну.

– Так радоваться надо, – улыбнулся я.

– Не уверен, – ответил мне робот. – Это все очень подозрительно.

Внезапно пол под нашими ногами, а в моем случае лапами, заходил ходуном, а через минуту и вовсе исчез, и мы с криком рухнули вниз. Мик, как единственный способный к полету, молниеносно схватил за шиворот сначала Даню, а затем и Инну. Его сил, конечно, не хватило, чтобы предотвратить падение, но оказалось вполне достаточно, чтобы смягчить его. Я же, как любой представитель семейства кошачьих, приземлился сразу на все четыре лапы. В это время наступила тьма, по причине того, что потолок вернулся на свое место, перекрыв доступ света в помещение, в котором мы оказались.

– Ловушка! – почти вовремя сообщил нам дроид.

– Фиговое у тебя рентгеновское зрение, – «похвалил» я ММК за образцовую «бдительность».

– А нечего было меня отвлекать не по делу! Режим фонаря, – скомандовал себе робот, и его глаза стали прожекторами. Лучи из них пустились исследовать пространство вокруг нас. Мне же не требовалось дополнительного освещения, чтобы увидеть, где мы оказались.

Это было огромное помещение с высокими потолками и мощными колоннами.

А дальше необходимость разглядывать интерьер в потемках отпала автоматически, потому что включилось освещение. Любопытнее всего оказался его источник: прикрепленные к стенам электрические светильники с плафонами синего цвета. В любом современном магазине вашего измерения таких пруд пруди.

– Ты же говорил, что это измерение необитаемо, – послышались дрожащие нотки в голосе Дани. – Тогда кто включил свет? И почему лампы электрические? Таких в пирамидах быть не должно. Откуда вообще электричество в этот период времени?!

– Это точно тот мир, который нам нужен? – спросила Инна. – Ты не ошибся?

Молчал только ММК, что было само по себе странно, потому что он никогда бы не прозевал возможность подколоть меня, особенно за мою недальновидность, а тут такое продолжительное молчание.

Я испугался, что он вообще вырубился, и уставился на него.

Робот оказался в сознании, если конечно такое можно сказать об искусственном организме. Он висел в воздухе, покачивая то вверх, то вниз в такт движению флэрксовыми[1] крылышками, и не отрываясь смотрел куда-то в сторону. Я проследил за траекторией его взгляда и тоже потерял дар речи и даже мысли при виде невероятного великолепия, открывшегося мне.

Мы оказались в сокровищнице, набитой всевозможными драгоценностями: сундуками с монетами, золотыми статуями, изображавшими кошек с глазами-рубинами, россыпями камней всевозможных размеров и расцветок, и это далеко не весь список добра, которое было представлено там.

– Несметные богатства, – завороженно промолвил я.

– Вот это да! – залюбовалась Инна.

– Здорово! – восхищенно выдохнул ее брат. – Мы теперь богаты! Я куплю себе пони, нет двух, и одного крокодила.

– Мелкий, ну ты и нашел чего желать! – обесценила устремления брата девчонка.

– Да? Ну а ты что бы заказала, раз уж такая умная?

– Много будешь знать, плохо будешь спать.

А Мик все еще молчал и просто висел в воздухе, маневрируя своими фирменными крылышками. Приглядевшись к нему внимательнее, я заметил, что пялится он вовсе не на ювелирное разнообразие вокруг нас. Он смотрел на пустое место около самой большой статуи кота, затем скользнул взглядом чуть выше короба, до верха набитого разномастными самоцветами, и остановился около пустого угла залы, где так же, как и во всех предыдущих местах, ничего странного, необычного или внушающего страх мною замечено не было.

– Ничего не трогайте, – внезапно сказал робоконек своим безэмоциональным синтетическим голосом. И лишь по слишком быстро мигающим зеленым глазкам-датчикам я понял, что он не просто боится, а в ужасе.

Но дети не реагировали на предостережение дроида, они словно заколдованные набивали карманы всевозможными дорогущими побрякушками. Непонятно откуда послышался не то рев, не то вопль, который эхо подхватило раза три подряд. Именно этот страшный звук и отпугнул брата с сестрой от их загребательской деятельности. Они остановились, затравленно оглядываясь по сторонам.

– Так, ребята, медленно и без паники возвращаем все назад! – дал указания наш механический чудик. Панику в нем по-прежнему выдавали только судорожно мигающие глазки-датчики.

И было на этот раз в этом невыразительном голосе что-то такое, что дети даже не стали с ним спорить, а просто высыпали из карманов все, что там успело за это время скопиться.

Тут воздух как бы зашевелился, и мне в первую секунду показалось, что в нем откуда не возьмись возникли прозрачные, словно стеклянные, изваяния кошек. Но самое страшное было в том, что они шевелились. Потом их силуэты стали уплотняться до тех пор, пока не превратились… Блин, я даже не понял, во что именно.

– Попытка хищения в не особо крупных размерах, – синтетическим, похожим на голос нашего робота, тоном заговорило одно из существ.

– Это мумии кошек… – голос Дани стал неприятно визгливым. – Почему они разговаривают таким странным голосом? Прямо как ты, – пацан испуганно взглянул в сторону Мика.

– Не важно! Они живые… – с какой-то непонятной отстраненностью, будто все происходит не с нами, проговорила девочка.

– Не делаем резких движений, – взял я на себя роль командира, недовольно чувствуя, как сердце уходит в пятки от ужаса. А это, кстати говоря, анатомическая особенность всех котрусов, а не фигура речи.

Если бы я здесь был один, то наверняка уже драпал прочь со всех лап. Видать, не зря говорят о том, что смелости нужны свидетели, а у меня их сейчас было сразу трое. Следовательно, марку нельзя было уронить ни под каким соусом. Даже сырным, а он брррр какой противный… Поэтому я взял себя в весьма дрожащие лапки и повторил детям просьбу вернуть зацапанное на место, на случай если у них все же что-то осталось. И хотя рекомендация была уже выполнена до этого, наши преследователи даже на минутку не задумались о том, чтобы исчезнуть.

– Попытка хищения в не особо крупных размерах, – уже речитативом выговаривали нам существа. – Наказание – уничтожение на месте.

– Ребят, у нас ничего нет, – побледнел Даня.

– Попытка хищения в не особо крупных размерах.

– Мы не хотели ничего похищать, мы просто хотели посмотреть и вернуть, – попыталась оправдаться девчонка. – Мы все вернули, до монетки.

– Ложь! Наказание – уничтожение на месте.

– Я не лгу! – завизжала Инна.

– Правда все вернули! – вторил ей брат.

– Ребят, бесполезно, – попытался остановить надвигающуюся панику с истерикой я. – Их походу запрограммировали уничтожать любого, кто сюда попадет.

– Подтверждаю! – бесстрастно ответило одно из существ.

– Но вашу ложь это не отменяет, – произнесло второе.

По мере их приближения я осознал, что это мумии нехилых таких кошек. Каждый из наших мумифицированных «друзей» был больше меня раза в три.

– Ничего себе кошечки, размером с хорошего ротвейлера, – пришла в голову Инне мысль, совпадающая с моей, и девочка ее тут же озвучила.

– Это сервалы, – наверное снова вспомнил свою передачу про Древний Египет ее братец. – Их египтяне держали вместо кошек. Видите у них приподнятое тело на длинных лапах, маленькая голова и большие уши.

– Подтверждаю, сервалы, – сказал своим механическим голосом робоконек.

Мне, если честно, было все равно, хоть нарвалы, хоть штурвалы. Было очень жутко. Я попытался несколько раз полоснуть когтями по воздуху, чтобы активизировать ЗМК и убрать нас всех подальше отсюда. Но, увы, не сработало, я, наверное, выработал всю энергию перемещения на сегодня. Блин, что же я такой маломощный! Один крохотный переход обесточивал меня на весь следующий день и может быть даже больше.

А существа продолжали приближаться к нам ломаной угловатой походкой. Все трое от хвостов до носов были перевязаны материей, похожей на наши современные бинты, только пожелтевшей от времени и местами истлевшей. На том, что шел впереди своих товарищей, была надета золотая маска, изображавшая морду кошки с непропорционально большими для такой мелкой физиономии ушами. А именно так, если верить Дане с Миком, и выглядели эти самые сервалы-переростки.

Тот, кто шагал справа, был просто обмотан древним заменителем бинта, порванным на боку, причем очевидно каким-то режущим оружием. Через прорезь виднелась свалявшаяся пятнистая шерсть. А на «бинтах», которые прикрывали морду, были нарисованы глаза. Те самые фирменные гляделки с большими черными стрелками, которые до сих пор смотрят на нас с пергаментов и стен пирамид.

У третьего же головы не было вовсе, что, впрочем, не мешало ему уверенно и целенаправленно идти вперед ничуть не хуже, чем его снабженные черепушками товарищи.

– Ну, ладно, полюбовались стремными котиками и хватит. Трансгрессируем, Мик, – сказал я, в очередной раз проведя когтями по воздуху, но Заклинание Мерцающего Когтя снова не сработало.

– У меня не выходит! – завопил я, на всякий случай попробовав активизировать заклятие еще раза три или четыре подряд. Все тщетно.

– Мой трансгрессор тоже не срабатывает! – бесстрастным тоном автомата сообщил робоконек. – Анализ данных показывает, что мы находимся слишком глубоко под землей и наших сил недостаточно, чтобы убраться отсюда.

– Ребята, что нам делать? Решайте скорее! – напомнила о себе Данина сестра.

– Хорошие кисы… – попытался задобрить адских тварей её брат. – Отпустите нас, и мы вам вышлем целую коробку корма «Укискас Вмискас Сосискас». Честное слово!

Но те никак не отреагировали на его попытку подкупа и двигались прямо на нас, время от времени издавая низкий утробный рык. Они были непоколебимы и бесстрастны, как дежурный, проверяющий наличие сменки у входа в школу. Если, не дай Котолепсус, забыл, то ни за что не пропустят, иди за ней домой и все. Здесь же такой поход за запасной парой обуви не прокатил бы, к сожалению.

Мы пятились назад, осознавая, что в этой комнате нет ни одной двери или окна, через которые можно было бы сбежать.

И тут до моего слуха, который, как я вам неоднократно говорил, в пять раз лучше, чем у любого земного кота, не говоря уже о собаках и людях, донесся странный звук. Он в моем восприятии никак не увязывался со всевозможными мумиями, Египтом и пирамидами. Это был едва уловимый скрип металлических шестеренок. Именно такой я слышал несколько дней назад. Его издавали напавшие на меня в прошлый раз плюшевые мишки-роботы.

– Это не мумии. Это киборги, – произнес я свою догадку вслух.

– Сканирование подтверждает, – бесстрастно подтвердил мою мысль Мик.

– Мы раскрыты! – произнес самый здоровый из псевдомумий, тот у кого на черепушке красовалась кошачья маска.

– Активизировать режим стремительного уничтожения! – сказал второй точно таким же «эмоциональным» голоском, как и у его коллеги-киборга.

А третий, как вы наверное догадались, промолчал, потому что болтать ему было нечем. Он заискрился и зашуршал в области шеи, и оттуда появилась пулеметная установка, дуло которой медленно, но верно повернулось в нашу сторону. В это же самое время глаза-прорези золотой маски второго засветились, и из них полыхнул лазерный луч.

Если бы Инна меня не оттолкнула, то это было бы моим последним мигом в жизни, а так луч ударил в стену и оставил на ней здоровенную вмятину, но блоки, из которых стенка состояла, были слишком прочными, чтобы он смог проделать в них дыру. Египтяне, если, конечно, строителями были они, строили на века, а не для того, чтобы положить сэкономленные на низком качестве деньги себе в карман, как это принято в некоторых измерениях. Интересно, а у вас как с этим?

В это время изо лба второй мумии вылезло точно такое же пулеметное дуло, как и у его коллеги, стоящего с другой стороны от вожака, разве что немножко поменьше размером.

Но тут загромыхало где-то сверху, по потолку полезли здоровенные трещины. Что-то громадное и сильное садануло об потолок с обратной стороны. Затем еще раз и еще.

– Вторжение! Уничтожить! – проскрипел вожак мумий, и все они, словно забыв о нашем существовании, воззрились туда, откуда шел грохот.

Мы, разумеется, не остались стоять на месте, чтобы выяснить, что же происходит. Мы ринулись в сторону, где располагались россыпи сокровищ, и спрятались за самой большой статуей кошки.

Как раз вовремя, чтобы увидеть причину стремительного и громкого разрушения потолка. Ей оказался огромный двухметровый пес-сенбернар с шикарными кремового цвета крыльями.

– Джок! – радостно завопила девчонка, узнав в гиганте своего любимого пса.

– Гав! – громогласно пролаял в ответ тот, очевидно тоже узнав хозяйку.

От вызванных гавком децибелов безголовую кибер-мумию перевернуло в воздухе, со смаком шлепнуло об стену, и бедная нежить медленно сползла по каменным блокам на пол кучкой ни на что не годного металлолома. И наверное для полного комплекта на неё сверху упал увесистый кусок разрушенной собакой стены. Коллеги пострадавшей мумии каким-то чудом устояли на ногах.

Они оказались разумнее своего погибшего собрата и растворились в воздухе, оставив кровожадные намерения до прихода следующих визитеров. Хотя возможно, что у них просто сработали какие-нибудь программы, которые велели им, скажем, убегать, когда им грозит опасность, и не о каком разуме речи не идет. Но нам, понятное дело, было все равно, почему они удрали, мы просто радовались, что спаслись.

Мы вскочили на широкую спину Джока, и он, делая мощные взмахи своими орлиными крыльями, понес нас куда-то вверх, проломил собою и нами еще несколько стен и потолок следующего уровня. И вот таким громким образом мы вылетели из пирамиды и оказались среди белых песочных барханов. После темной пирамиды свет дня показался мне настолько ослепительным, что даже заслезились глаза. Я посмотрел на мальчика с девочкой, они тоже закрывали гляделки несколько минут рукой, пока не привыкли к новому режиму освещения.

– Ну, что, Мик, мне кажется очевидным, куда нам трансгрессировать дальше.

– Разумеется, в измерение симуранов! – отозвался конек, в его голосе послышалось подобие теплых нот.

– Чудо-жидкость, которую мы принесли, тебе больше ни к чему, ты завершил свое превращение, – сказал Даня, обращаясь к Джоку.

– Даня, не выбрасывай, на всякий случай, а вдруг пригодится, – шепнул я другу, передавая ему ставшие не нужными три пульверизатора, чтобы он их сохранил.

– Ладно, – не стал со мной спорить парнишка.

Тут, ни с того ни с сего, я ощутил такую адскую боль в висках, что перед глазами заплясали непонятные цветные пятна, а затем мой мир поглотила темнота.

Очнулся я от едкого странного запаха, такого мерзкого, что начали слезиться глаза. С трудом сконцентрировав зрение, я увидел ветеринара-практиканта Ваню Громова, который убрал от моей физиономии какой-то пузырек с прозрачной, гадко пахнущей жидкостью.

– Нашатырный спирт, – пояснил Иван. – Используется, чтобы привести пациента в чувства.

– Слава Богу, очухался! – с облегчением выдохнул Даня, который каким-то чудом оказался здесь же.

– Ты нас так напугал! Я думала, что ты умер… – увидел я и Инну.

– А Мик где? – забеспокоился я о друге, которого почему-то не было со всеми нами.

– Он на зарядке. Когда ты вырубился, он истратил весь свой заряд, чтобы вытащить нас из того измерения, – прояснил ситуацию мальчик.

– Да, он молодец, даже Джока перенес в мир симуранов, – закивала головой его сестра. – Там так красиво, всюду горы и целая стая летучих собак. Они приняли нашего сенбернара в стаю. Я так за него рада! А как только мы оказались в Бесшумном Взрыве, то побежали показать тебя Ване.

– Так что с тобой случилось? – поинтересовался юный ветеринар и почему-то хихикнул.

– Извини, – смутился он, поймав мой недоумевающий взгляд. – Просто обычно наши пациенты не могут сказать, что у них болит… В общем мне…это… непривычно. Но очень круто!

– Понятно, – ответил я. – У меня так сильно заболела башка, что я вырубился.

– Сейчас болит? – поинтересовался Иван, осматривая мои глаза и уши.

– Нет. Прошло.

– То, что больше не болит, – это хорошо. Но такая сильная головная боль может быть неспроста. Давай-ка сделаем рентген.

– У вас на ферме есть рентген-аппарат? Кучеряво живете, – съязвил я, потому что мысль о том, что какая-то непонятная отсталая аборигенная техника будет облучать мою черепушку, мне очень пришлась не по душе.

– Конечно нет. Здесь ферма, а не санаторий, – заулыбался Ваня. – Но я знаю того, у кого такая техника есть.