Читать книгу Сундук Мертвеца - Ольга Васильева-Сталаш - Страница 3

Мужество растёт со страхом.

Г. Бранднер

Гувернантка проснулась от каких – то звуков. Мальчик спал на втором этаже. Её родители были на вечеринке. В окно светила круглая луна. Женщина прислушалась. Настойчивые скребущие звуки раздавались от входной двери. Неужели это собака сестры? Она потерялась днём и возможно, сейчас прибежала сюда, где не раз бывала. И женщина открыла дверь. Огромный волк, прыгнув из темноты, ударил её в грудь, сбивая с ног.

– Пошёл отсюда, прошептала она, но голос её был неубедительным.

Волк оскалил пасть, обнажая свои зубы безжалостного убийцы, и на морде появилась дьявольская усмешка.

– Кто там? – послышался детский голос. Мальчик проснулся и стоял на верхней ступеньке. Поддаваясь безотчётному желанию защитить ребёнка, гувернантка схватила первое, что попалось под руку. Волк с тихим рычанием шёл к лестнице. Женщина выскочила перед зверем и, размахивая зонтиком, пыталась преградить ему дорогу.

– Малыш, беги в комнату и закройся там, – успела сказать несчастная.

Последнее, что она увидела, был яростный прыжок зверя. Он летел с открытой пастью, ломая хрупкий зонт своим огромным телом. Женщина потеряла равновесие и упала, откинув голову в сторону. В тот же момент острые зубы впились ей в шею. Одним движением своих мощных челюстей, волк размозжил щитовидный хрящ и пищевод. Его зубы сомкнулись на сонной артерии. Жизнь женщины оборвалась в одно мгновение. Волк поднял морду и посмотрел в сторону лестницы. Одним мощным прыжком перепрыгнул через несколько ступенек, но вынужден был остановиться. Снаружи послышались голоса. Люди вбегали в открытую дверь. Какое – то время в волке боролись две мысли, звериная и человеческая. Человеческая одержала верх. Лучше остаться живым. Он грациозно спустился по ступенькам и метнулся к окну. Стёкла разлетелись, его тело эффектно зависло в воздухе и приземлилось на лужайке. Через несколько секунд он сидел за рулём форда, немного отъехав, надел на себя одежду.

– Придётся поужинать дома, – подумал он про себя, – и с сожалением оглянулся на дом.