Читать книгу Метеор перемен - Ольга Вешнева - Страница 5

Наверное, не прошло и минуты мучительного и тревожного ожидания помощи, и вот, плавая в мысленном вязком мареве, я почувствовала странное прикосновение. К моему затылку прильнуло что-то мягкое, но холодное. Маленькие ладошки стали поглаживать мне виски, и сразу же в голове прояснилось, а из тела начала уходить противоественная расслабленность.

Я смогла приподнять руки, отделить от ладони жвачку и скатать ее пальцами, не зная, куда пристроить. Лепить к креслу, как школьники к сиденьям в автобусе или трамвае – нет, так нельзя. Что обо мне подумает гость с далекой и гораздо более технически развитой планеты? Что я какая-то свинюшка, привыкшая везде мусорить и превращать окружающий мир в помойку?

Бортовой помощник, который к моему приятному удивлению, оказался вовсе не ходячей грудой железа, отлип от моей головы, как только мне стало не просто лучше, а совсем хорошо. Я не могла понять, откуда взялось чувство беззаботного детского счастья. Но оно владело мной, заставляя сердце отбивать не испуганно-заполошный, а бодрый и веселый марш первомайского шествия, запомнившийся мне с малых лет.

– Я не мог самостоятельно помочь тебе, – вернувшись в кресло пилота, извинился Нирлан, – отрегулировать твое психоэмоциональное состояние. У меня получилось бы лучше, чем у Бобса, ты бы практически ничего не почувствовала, просто успокоилась и захотела спать. Похожее влияние люди называют гипнозом. Но я потерял способность к эмпатии после того, как получил травму головы в перестрелке с пиратами. Это случилось, когда погиб мой напарник.

– Он милый… Твой помощник, – я не хотела, чтобы Нирлан грустил, вспоминая худшие моменты жизни.

Тот, кто парил перед нами в воздухе, был похож на милого рыжего котика, одетого в белый космический скафандр. Большую голову защищал светлый округлый шлем, из которого забавно торчали маленькие треугольные ушки. Сквозь прозрачное стекло четко просматривалась миленькая мордочка. Робокот дружелюбно улыбался, топорща белые усики, и не моргая смотрел на меня неестественно яркими зелеными глазами. Растопырив пальчики коротких лапок, он повиливал полосатым хвостом. За спиной у необычного робота висело что-то вроде реактивного ранца, благодаря чему малыш мог летать.

– Бобс достался мне в наследство от напарника, – тихо сказал Нирлан с тоской в голосе.

Рейнджер снова заговорил с бортовым помощником. О чем-то спросил на непонятном для меня языке.

Симпатичный механический котик неуверенно развел лапками, быстро лопоча в ответ, и вдруг взвизгнул, словно его прищемили, хотя он висел в свободном пространстве. Никто из нас двоих к нему даже не притрагивался. Честно скажу, мне хотелось его потискать, он казался мягким на ощупь, как набитая пухом зимняя куртка.

Нирлана расстроил его ответ. Рейнджер обреченно вздохнул и уткнулся в панель управления, проверяя сводки бегущих строк и внимательно изучая схемы.

– Что случилось? О чем он тебе наболтал? – я начала злиться на Бобса.

Вдруг у робокота возникли неполадки и он наговорил Нирлану всякой ерунды?

– Можешь сказать? – не нравилось мне молчание мужчины. – Или это секрет космического масштаба?

– Не секрет. Просто ты не сможешь помочь в устранении технической неисправности.

– Давай мы для начала посмотрим, чего стряслось на твоей посудине. Может, я еще как помогу, – я решительно встала из кресла. – Баба Клава тоже говорила, что телевизор того… сдох, короче. А надо было его просто нам вместе чуть посильнее стукнуть и пару раз встряхнуть.

Нирлан посмотрел на меня в легком шоке. Бедняга, похоже, представил этакую Дусю-агрегат из песни. Подумал, как я буду встряхивать корабль. Чего доброго, еще переверну вверх днищем от чрезмерного усердия. И у кого, спрашивается, из нас двоих сверхчеловеческая сила?

Он все-таки рискнул пойти со мной в технический отсек, не предпочел засунуть меня в криокамеру или нечто подобное, как буйную и особо опасную. Бобс полетел впереди. Мы прошли мимо спокойно спящей Леси в самый конец коридора, куда-то в хвост корабля.

– В системе охлаждения гипердвигателя снова протечка, а на корабле закончился специальный герметик для резины из лаондотского интева, – объяснял на ходу Нирлан. – Нужно было пополнить запас необходимых средств, но после всего случившегося я забыл об этом. И в памяти бортового помощника произошел сбой. Бобс наделен способностью испытывать примитивные чувства. Он был очень привязан к своему владельцу.

– Я сочувствую Бобсу тоже, как и тебе. Надеюсь, он меня слышит и может понимать, – я забежала вперед и заглянула в “лицо” робокота сквозь стекло шлема, подарила ему тонкую сострадательную улыбку.

Механический котейка улыбнулся в ответ, поведя ушами.

– Загружу в его память информацию о твоем языке – и вы сможете общаться, – дал обещание Нирлан. – Мы пришли на место.

Он с легкостью открыл огромную стальную дверь, которая, наверное, была толще, чем в банковском хранилище. Я не смогла ее сдвинуть хоть на сантиметр, взявшись за выступ обеими руками и навалившись всей тяжестью.

– И что тут протекает? – я ожидала ступить в озеро, разлившееся по колено.

Так не раз бывало в затопленной ванной коммуналки, когда ее занимал пьяный сосед. Здесь я не увидела даже маленькой лужицы. Идеально чистые, без копоти и грязной смазки, агрегаты и провода. Что-то тихо шуршало глубоко внутри вращающегося кольца, похожего на гигантский мельничный жернов, пребывающий в непрестанном движении. Я могла видеть только его испещренный странными зазубринами край, все остальное скрывалось за резиновыми складчатыми пластами.

– Посмотри, – Нирлан ткнул пальцем рядом с крошечной дырочкой в овальной резиновой нашлепке на серый металлический агрегат.

Без его наглядной подсказки я бы не заметила на фоне окружающих нас блестящих стальных колоссов малюсенькую синюю каплю, которая все вытекала, вытекала из дырки, но никак не могла вытечь и капнуть на черный шершавый пол. И это у них, на других жилых планетах, называется протечкой? Сразу видно, не мылись они в наших ванных. Вот уж если там трубу прорвет или слесарь из Жэка с бодуна чего где не докрутит, выйдет настоящий потоп. Всему дому на радость, а кому-то на жалобы за испорченный ремонт и вздувшиеся обои.

– При таком состоянии охлаждающей системы прыжок в гиперпространство невозможен, – нахмурился Нирлан. – Бобс не смог подобрать подходящей замены лаондотскому герметику из имеющихся на борту химических средств. Нам нечем заделать протечку.

– Не нашли… Нечем им заклеить. Ой, какие мы беспомощные. А еще считаете нас, людей, недоразвитыми. Смотрите и учитесь, пока я жива, – сунула жвачку в рот. – Ща… Разжую до нужной консистенции. Подождите минутку.

Я размягчила жвачку, выплюнула ее на ладонь и с размаху залепила ей дырку.

– Вот! Видали, сосуны? Сидит как влитая.

– Но долго ли так продержится? Лаондотский герметик – запатентованное надежное средство, проверенное сотни раз в экстремальных условиях.

– А у нас говорят, то что прилеплено на соплях, держится лучше, чем на дорогом клею. Слова моего дедушки, он был трактористом и в одиночку мог починить колхозный трактор. У вас тут роботы, системы, а сами беспомощны как котята, – я удовлетворенно потерла руки и вышла из технического отсека.

Пусть сомневаются, проверяют, ходят возле охлаждающего агрегата. Мое дело малое и плевое. А у них все равно выбора нет. Чтобы вернуться в родную галактику, придется рискнуть с гиперпрыжком. В космосе не летают уличные продавцы и не стучатся в окошки кораблей с дикими воплями: “Купите у нас герметик, ароматные стельки и прыгающие мячики и получите в подарок чудо-сумку, в которую легко запихнете динозавра!” Да-да, прям такого тирекса, как на вкладыше-наклейке к моей жвачке, только в натуральном размере.

При подготовке патрульного корабля к гиперпрыжку лобовое стекло затянулось чем-то похожим на тонировочную пленку, которую у нас каждый считающий себя крутым перцем лепит на стекла машины, причем неважно, что у него за тачка: дорогая иномарка или раздолбанная проржавевшая “Копейка”. Потому я не увидела во время прохода по туннелю искажения пространства ничего интересного, кроме слабо просвечивающихся и быстро мелькающих тонких вспышек.

Нирлан с удивлением наблюдал за тем, как я расправляю пальцами вкладыш от жвачки на подлокотнике кресла. Придерживая за уголки, почти любовно глажу маленькую наклейку, еще не отлепленную от гладкой желтой бумажки. Не выдержав, спросил, почему я не выкинула бесполезную вещь.

– Некоторые люди считают, что с годами эти штуки будут стоить дороже сережек с бриллиантами. Считаться символом эпохи. Коллекционеры советуют их сберегать для потомков. Согласись, это же лучше, чем как у вас, на Семансе, любят складывать на дачный чердак снятые с людей скальпы.

– У нас нет дачных чердаков, и семаны не занимаются охотой на людей, – обиженно проворчал Нирлан.

– А что у вас там есть? Расскажи мне, пожалуйста. Или можешь показать здесь? – я ткнула пальцем в экран на приборной панели, стараясь не зацепить ни одну из виртуальных кнопок и полосок.

– Да, я могу показать тебе свой родной мир в виде цветных изображений. Но… как вы, земляне, говорите? Иначе будет неинтересно! – Нирлан мило улыбнулся, о чем-то мечтая.

– Хочешь сказать, ты приглашаешь меня в гости? – мне понравилась его идея.

– После того, как найдем твою сестру и освободим ее из пиратского плена, мы можем слетать ко мне домой. Все вместе, – Нирлан в очередной раз подарил мне ненавязчивую, какую-то подначивающую улыбку, которая успокаивала и вызывала приступ безграничного доверия.

Я подумала, что зубы у него ухоженные и кристально белые, как у модели из рекламы щеток и пасты. А еще подметила, что рейнджер словно не мог избавиться от навязчивого чувства вины за то, что случилось с Сашей и за то, что пришлось и еще предстоит испытать мне в опасном путешествии. Будто бы оно преследовало и мучило его – неотвязное, как вокзальная попрошайка. Терзало, пробуждая воспоминания о гибели напарника, и даже на бескрайних космических просторах, в стремительном полете сквозь пространство и время, от него не находилось спасения.

– О, спасибо! Это очень круто, – обрадовалась я.

– Думаю, так будет лучше, чем посмотреть виртуальный обзор, – улыбка исчезла с лица мужчины, и он вернул внимание бегущей строке. Потыкал в разноцветные кнопки и снова посмотрел на меня. – Ты сможешь увидеть собственными глазами, как живут существа родственной вам категории по научной классификации. Мой народ известен хорошим отношением к гостям. К нам не опасно прилетать. В отличие от многих других космических государств, наши законы и традиции лояльны к пришельцам, которые прибыли с мирными намерениями.

– Из того, что я заметила, вы намного сильнее людей, а еще владеете гипнозом… Быть может, у вас есть и другие сверхъестественные для землян способности, – во мне проснулся научный интерес. – Как вы этого добились? Много тренировались или все сделала за вас матушка-природа?

– Представь, что становление человеческой расы происходило бы в эпоху динозавров, – Нирлан аккуратно взял за уголок идеально разглаженный вкладыш от жвачки, поднял его на уровень глаз и взглянул на мультяшного тираннозавра. – Ваше развитие пошло бы несколько иным путем в настолько сложных условиях жизни. Твоим предкам пришлось бы в процессе эволюции стать сильнее, быстрее и ловчее, чтобы выиграть битву за выживание.

– Честно, мне сразу расхотелось лететь к тебе в гости, – я забрала у него ценную наклейку, пока не прикарманил. – Туда, где шастают огромные монстры весом в десятки тонн и ростом с многоэтажку. А еще говоришь, гостеприимный мир… Добро пожаловать в зубастую пасть гигантского ящера! Ну уж нет, спасибки. Как-нибудь обойдемся.

– Современные города на Семансе защищены высокими и прочными барьерами, через которые не могут проникнуть опасные дикие животные, – успокоил Нирлан. – Каждый из них является надежно защищенной зоной для комфортного проживания.

– Ты говоришь, как мужик из рекламы квартир в новостройке, – меня начала утомлять нудная монотонная речь.

– Следую подсказкам автоматического переводчика, – рейнджер нашел хорошую отмазку. – На время сна я установлю загрузку в свой мозг базы знаний для свободного и уверенного владением твоим языком. А тебе не повредит освоить самый распространенный язык в моей родной галактике, которую мы называем “Радуга жизни”.

– Семанский?

– Нет.

– А почему нет?

– Семаны – не господствующая раса в галактике. Общий язык был выбран по простоте усвоения, и принадлежит он расе, похожей на гигантских гусениц. Открою тебе маленький секрет, председателя правления галактического содружества жители разных планет в дружеской беседе чаще называют Председатель Гусеница, чем по имени.

– Обидно как-то, честное слово, – я не сдержала чувство колючей досады. – Я привыкла давить гусениц в огороде, а у вас они командуют!

– Не только они обладают правом влияния на жизнь нашего общества, – с неохотой признался Нирлан. – Фактически моей родной звездной системой правят шайплины. Они контролируют в ней крупнейшие населенные планеты.

– Ну хоть они похожи на людей?

– Абсолютно нет.

Нирлан вывел на экран фотографии мерзких уродцев, похожих на помесь пучеглазой жабы-мутанта с длинной фигурной картошкой. Я выкапывала похожую в огороде, у нее словно росла голова и кривые маленькие лапки.

– И тут мне стало как за себя обидно, – я вздохнула громко и протяжно. – Понимаешь, что я сказала?

– Озвучила свои мысли, – до парня с Семанса все доходило, как до динозавра с очень длинной шеей.

– Вы считаете себя круче людей, смогли выжить среди огромных монстров, обладаете суперскими технологиями, – я обиженно надула губки. – И не можете как следует навалять уродливым жабам?! Позволяете им править вашей планетой! Что за позор!

– У нас нет возможности объявить шайплинам войну, – по голосу Нирлана я поняла, что рейнджер сам не прочь задать жару гадким тварям. – В звездной системе их намного больше по количеству, чем гуманоидов нашего с тобой анатомического типа, и вооружение у них одно из лучших в галактике. Далеко не все довольны тем, как исторически сложилось распределение ролей в галактическом сообществе. Мне тоже не нравится, что мы вынуждены подчиняться шайплинам. Но выбора у нас нет.

– Мы летим на жабью планету? – я перебила его, торопясь озвучить догадку, пока он сам все не рассказал.

Хотела доказать лишний раз, что люди – не такие дураки, какими их считают где-то на Центаврах.

– Штаб службы галактического космического патруля находится на подконтрольной им планете, в городе-столице одной из колоний шайплинской республики, – немного успокоившись, подтвердил Нирлан. – Мой начальник принадлежит к этой расе.

– И тебе не противно выполнять его приказы? Скажешь, никогда не чувствовал недовольства, затаенной жажды мятежа?

– Я привык делать свою работу, не задумываясь о том, что возглавляет нашу службу генерал шайплинов. Знаю, что рискую жизнью ради безопасности всех жителей галактики, как семанов, так и существ, принадлежащих к иным разумным расам. В нашем общем мире с миллиардами звезд и планет есть твари намного хуже по повадкам и в сотни раз опаснее, чем шайплины. Можно смотреть на ситуацию под разным углом. Они ограничивают нас в правах, но в то же время обеспечивают защиту для нас и наших детей.

– Короче, мне все ясно, – я постучала ноготками по подлокотнику. – Вам выгодно жить безропотными рабами. Теперь я понимаю, почему в вашей галактике не отменено рабство, как должно быть в цивилизованном мире. У нас, на Земле, с ним завязали. А у вас можно похищать кого угодно и продавать любым садистам.

– Продажа в рабство у нас тоже официально вне закона и ничего подобного не фиксируется на большинстве планет, – отверг мое обвинение Нирлан. – Однако черный рынок пока существует и некоторые государства пренебрегают общими рекомендациями.

– Те, кого вы боитесь на пару с жабами?

– Правильнее сказать, держим от них безопасную дистанцию.

– Как ни говори, смысл один, – я зевнула и откинулась на спинку кресла, упершись затылком в мягкий удобный подголовник.

Да, тут вполне можно прикорнуть на часок-другой.

– Нам ведь еще долго лететь? – я дождалась утвердительного кивка и прикрыла усталые воспаленные глаза. В них покалывало как от сухости. – Я, пожалуй, вздремну. Расскажи мне что-нибудь убаюкивающее, тихое и спокойное, без страшных монстров. О звездах и планетах, только интереснее, чем на лекциях по астрономии. И тогда я быстро усну без всякого гипноза.

– Я помогу тебе уснуть, – не видя лица Нирлана, я почувствовала, что он улыбается.

– Но перед сном пообещай мне кое-что. Дай честное слово крутого рейнджера, – я начала волноваться, примеряясь, как буду просить инопланетянина о моей собственной свободе.

– Что конкретно ты хочешь от меня услышать? – обеспокоенно спросил Нирлан.

– Скажи, что не продашь меня никому и ни за какие деньги вселенной. Понимаешь, Нирлан, я боюсь уснуть свободным человеком разумным, а проснуться говорящей куклой с промытыми мозгами.

– Обещаю не нарушать установленные границы свободы твоей личности. Поверь мне, Ксения, – мужчина встал и подошел ко мне. Пристегнул ремнем безопасности и погладил по голове как ребенка. – Я никому и никогда тебя не подарю и не продам. Даю честное слово космического рейнджера.

– А собаку тоже не продашь?

– Не продам.

– И не подаришь?

– И не подарю.

– Заметано. Ловлю на слове. Могу спать крепко и без тревог как младенец. Пожелай мне спокойной космической ночи и приятных снов.

– У нас на Семансе с древнейших времен говорят перед сном тем, чьей жизнью особенно дорожат: “Пусть ночь тебя укроет теплой мягкой шубой из пуха облаков, и ты пустишься вскачь на летающей олирайне, будешь вплетать яркие звезды в ее шелковистую гриву”.

– Эта ваша летающая оленебалерина – она похожа на нашу крылатую пони из мультика?

Я почувствовала себя маленькой девочкой, слушающей красивую сказку перед сном. Нирлан медленно проводил рукой по моим приподнятым лаком волосам, не касаясь макушки, и это успокаивало, даря завораживающе приятные ощущения и пробуждая тягу ко сну. Подумала, а может, он слегка слукавил, когда говорил, что насовсем потерял способность к гипнозу.

– По обобщенным информационным сведениям, на Земле не существует животного, о котором ты говоришь, – удивился Нирлан полушепотом, чтобы не прогнать подкрадывающийся ко мне сон. – Пони не летают.

– В моей сумке осталась жвачка со сказочными летающими пони. Некоторые животные на Земле живут лишь в воображении людей. А еще у нас есть герои мифов древних народов, – у меня стал заплетаться язык, и я не смогла поведать нашему с Лесей защитнику о Геракле и Персее.

Сон унес меня в сказочную даль на легких пушистых крыльях семанской пони, но в этом прекрасном сновидении мы с Нирланом катались вовсе не на маленьких разноцветных лошадках, а на огромных темно-зеленых с желтыми крапинами динозаврах. Травоядных, к моему счастью. Привыкший к суровым условиям родного мира храбрый рейнджер, вот даже ни капельки не сомневаюсь, сумел бы обуздать зубастого тирекса.

Медлительные ящеры лениво ковыляли по горной долине, усеянной блестками крошечных цветочков. Живые белые “звездочки”, рассыпанные по мягкому травяному ковру, сияли в туманных сумерках раннего вечера будто лампочки на витрине киоска. Мне хотелось набрать букет и поставить в красивую вазу. но я не решалась попросить о привале, чтобы Нирлан помог спуститься с жесткой и шершавой спины очень уж необычной “скотинки”, где я сидела аккурат между двумя острыми гребнями.

Должно быть, на родной Земле я пересмотрела мультиков. Словно маленькая девочка с азартом ждала новой серии “Погонщиков динозавров”, так чему теперь удивляться? Нет, все-таки есть чему…

Проснувшись резко и немного испуганно, как от громкого щелчка над ухом, я точно не из-за мульта продолжала чувствовать пальцами округлую посередине и пупырчатую по краям чешую динозавра и видеть перед слипающимися глазами ласковую и счастливую улыбку инопланетного красавчика.

Приятно просыпаться в своей кровати, под уютным одеялом, и понимать, что ты дома, а не продрать глаза, разминая затекшую шею, и вспоминать, что ты находишься неизвестно где и летишь непонятно куда. Я вспомнила репортажи из новостей со всего мира о нелегальных мигрантах, которые упаковываются в дорожные сумки, залезают в ящики. Они по сотне человек набиваются в тесные вагончики и трясутся там скрюченные весь долгий путь в страхе, что их обнаружат при проверке или сами перевозчики выкинут за борт, как ненужный груз, прикарманив их денежки. Физически я чувствовала себя лучше, чем те отважные скитальцы, но морально примерно так же.

В чужой галактике я была никем, существом без намека на права и свободы. Меня можно было прихлопнуть как муравья, пустить на суп или мумифицировать для частной коллекции. Единственным источником надежды для меня оставался похожий на человека мужчина. Нирлан с Семанса не был жабой или ящерицей, и этот простой факт вселял уверенность в том, что мое невероятное космическое путешествие не окончится трагически. Он обещал заботиться о нас. Не так ли?

Пока что Нирлан держал данное мне честное слово. Заметив, что я проснулась и нащупываю, где отстегиваются ремни безопасности, он подошел и освободил меня от пут. За время моего сна мужчина переоделся. Без доспехов из темной стали он выглядел совсем по-человечески. Серая водолазка и черные брюки выгодно подчеркивали его красивую фигуру. Натренированные мускулы, длинные прямые ноги… Он словно вылез из экрана телевизора, прямиком из голливудского боевика.

С добродушной улыбкой пожелал мне доброго утра. Помог встать из кресла, словно не хотевшего выпускать меня из нагретых объятий. Открыл дверь щелчком по маленькому пульту, чтобы пустить Лесю в кабину.

Собака, не обращая внимания на постороннего мужчину, подбежала ко мне и чуть не сбила с ног радостным прыжком на грудь. Я погладила ее и разрешила лизнуть в щеку. Леся с успехом осваивалась в незнакомом месте. Без страха, по-хозяйски обнюхала все вокруг и села передо мной, облизнулась с намеком, не пора ли завтракать.

Нирлан уловил ее просьбу. Он вышел из кабины, попросив меня ничего не трогать на приборной панели и не позволять собаке ставить туда лапы. Принес железную миску и блестящую мягкую упаковку. Примерно пять кило готового корма из той категории, что если верить рекламе, купила бы ваша киска. Я-то думала, он только собаке отсыпет пахучей коричневой жижи с кусочками мяса-не-мяса, овощей-не-овощей. Нет же, меня постигло горькое разочарование. Серая миска в его руках оказалась не одна. Три одинаковые, сложенные друг в друга.

Спору нет, было бы намного противнее, если бы Нирлан предложил завтрак для домашних питомцев нам с Лесей, а себе навернул бутерброд с черной икрой (осетровой, а не семанской жабы). Но я на всякий случай спросила, насколько странный корм съедобен для человека и что в него напихано.

– Сбалансированная витаминизированная пища для пилотов дальних космических маршрутов, – ответил он с улыбкой.

Я не уловила момент, когда и откуда в руках мужчины появились две квадратные ложки, похожие на миниатюрные садовые совки. Но надо ему отдать должное, он первым, не считая собаки, которая в секунду свинтила выданную ей порцию, попробовал неаппетитное с виду месиво. Вдохновленная его примером, и я решила отведать непривычное блюдо. Честно говоря, мне хотелось вывалить содержимое миски собаке, та бы не отказалась от добавки. Но кто знает, насколько ранимы и обидчивы наши братья по разуму с далекого Семанса. Рейнджер хорошо ко мне относился. Я подумала, а вдруг он воспримет это как плевок в лицо, и не стала менять сомнительный корм на бычки в томате. Предложенный завтрак оказался вполне съедобным, по вкусу напоминал гречку с тушенкой.

Бычки с белым хлебом нам пригодились на обед. К тому времени я успела понять, что Нирлан и бортовой помощник воспользовались моим крепким сном для обучения. Не знаю, что и как они подключали к моей голове, но трюк удался. Они смогли внедрить в мою память знание общегалактического языка. Нельзя сказать, что я была этому рада. Вроде бы получила слабенькую гарантию того, что из меня не сделают засушенное чучело. Меня готовили к общению с теми, кто заправлял всем местным базаром, и на горизонте драгоценным бриллиантом сияла надежда на то, что этот влиятельный тип нам поможет найти мою похищенную сестру.