Читать книгу Призрак большого города - Ольга Володарская - Страница 3

Маленькая Герда очень хорошо запомнила тот момент, когда оказалась в поселке, где ей предстояло жить. Наступил вечер. Было темно. Поезд, в котором она ехала с теткой, остановился на каком-то полустанке. Они вышли: тетя Вера энергично и немного суетливо, держа в каждой руке по чемодану и паре котомок, а Герда опасливо. Она за свою маленькую жизнь ни разу не ездила дальше районного центра, где имелся кукольный театр, а тут пришлось больше суток трястись в поезде, а теперь выходить из вагона, ставшего за тридцать пять часов почти родным, в новый, неизвестный мир. В нем было все непривычно. Особенно ароматы. Тот мир, который она покинула совсем недавно, был напоен совсем другими запахами. В нем пахло влажной землей и прошлогодней прелой травой. В нем только начинали бежать ручьи и проклевываться из-подо льда асфальт. В нем деревья и кусты едва избавились от снежного налета и лишь готовились налиться живительным соком. В новом же мире не было ни снега, ни влажности, ни прохлады, ни томительного ожидания. Он уже давно пробудился от зимней спячки (если когда и погружался в нее), и воздух в нем оказался напоен такой ласковой теплотой, что Герда зажмурилась, вдохнув его.

– Детка, ты чего? – нервно спросила тетя Вера. – Укачало тебя, что ли? Голова кружится?

Герда помотала головой, которая на самом деле кружилась. Но не из-за того, что девочку в поезде укачало. Дело заключалось совсем в другом, более приятном ощущении. Герде было так сладко смаковать этот похожий на нежнейшее суфле воздух, так приятно вдыхать его и улавливать все оттенки цветочных и древесных ароматов, так волнительно отмечать его непохожесть, новизну, напоенность какой-то невероятной жизненной силой, что она ощутила головокружение и легкую дрожь в конечностях. Точно так же Герда чувствовала себя, когда впервые попробовала шоколадное суфле, ставшее впоследствии ее излюбленным лакомством, и когда получила в подарок куклу Барби, несбыточную мечту всех девочек ее двора, и когда увидела Васю Славина, мальчика, которого она сразу посчитала самым замечательным на свете. Короче говоря, Герда в четвертый раз за свою жизнь влюбилась, и уже не в мороженое, куклу или мальчика, а в край, где оказалась.

Со станции они с теткой долго брели пешком до дома. Время было позднее, и автобусы уже не ходили. Вера передвигалась еле-еле, она так вымоталась за последние дни, что чуть не падала, а Герда чувствовала себя лучше. Да, она устала, но ей было очень интересно осматривать новый мир. В нем даже дома были другими. Город, где она выросла, считался промышленным, и в основном там стояли многоквартирные «коробки» в пять или девять этажей, дымили трубы заводов, и по дорогам сновали грузовики и легковушки. Тут же было все не так! Аккуратные домики с палисадниками, по заборам плетутся виноградные ветви, во дворах уютные навесы, диваны, мангалы. Пустынная асфальтовая дорога, вдоль которой растут не привычные тополя, а изящные кипарисы. Вдали вместо сумрачных заводских трафаретов – остроконечные горные пики. И тишина…

– Вот мы и пришли, – облегченно произнесла тетя Вера, останавливаясь возле железного забора, украшенного причудливыми вензелями. – В доме свет, значит, не спят…

Про кого она говорит, Герда не догадывалась. Она знала, что у тетки есть сын Костя, и скорее всего именно он был в доме, но с кем Вера его оставила, Герда не имела понятия. Не одного же! К тому же тетка употребила глагол во множественном числе, так что…

– Приехали? – услышала девочка радостный возглас. – Ну, наконец-то!

– Сынок! – счастливо выдохнула тетка и, бросив котомки и чемоданы прямо на землю, кинулась во двор.

Герда посмотрела ей вслед и заметила, как от крыльца отделяется маленькая фигурка. К ней Вера и подлетела. Схватив мальчика в охапку (Герда сразу поняла, что это мальчик, хотя было темно и она видела лишь силуэт), прижала к груди.

– Ма-ааам, – протестующе протянул тот. – Ну, я же просил… Без этих твоих телячьих нежностей… Не люблю я!

– Прости, сынок, – сконфузилась Вера. – Просто я соскучилась.

– Я тоже, – сообщил Костя. – Дик, кстати, тосковал! Смотри, как радуется!

К тетке тут же подскочил огромный лохматый пес и, резво прыгая, норовил лизнуть хозяйку в нос.

– Фу, мальчик, фу! – придержала его Вера. – Домой!

Пес, возбужденно погавкивая, взбежал на крыльцо и скрылся за дверью. На Герду он внимания не обратил. Подумаешь, явилась какая-то девочка! Опасности для хозяев не представляет, ничего вкусного не даст, так зачем на нее отвлекаться?

– Ты Герда? – спросил Костя, оставаясь возле крыльца.

– Да, – ответила она и зачем-то тяжко вздохнула.

– А я Костян, – представился троюродный брат.

– Кость, ты возьми чемодан и котомку, – сказала ему Вера. – Я остальное. И пойдемте уже в дом. А то время позднее, ложиться пора…

Мальчишечья фигура пришла в движение, и Герда увидела, что Костя приближается к ней. Сначала она рассмотрела только его одежду: коротковатые штаны, вытянутую кофту, просторную рубаху под ней, и отметила, что одевают мальчика очень небрежно. Ее мама рядила, как куклу. Даже во двор Герда выходила гулять в отглаженных брючках или нарядном платьице, а уж в кино или на утренники непременно в белых гольфах, белоснежной блузке, с крахмальным, по-королевски стоящим воротником и при гофрированных бантах. Герде не очень это нравилось, ей удобнее было в тренировочных штанах и свитере, но Анна считала, что ее дочка не должна выглядеть неопрятно. К ней как к незаконнорожденной и так отношение особое, а уж если она покажется во дворе в грязных штанах или поношенной кофте, соседи скажут: вот девчонке не повезло, отца нет, а мать совсем за ребенком не следит, для чего рожала, непонятно.

– Тебе сколько лет? – спросил Костя, подойдя. В темноте Герда плохо видела его лицо, но отметила, что у него широкая улыбка и огромные, невероятно блестящие глаза.

– Шесть, – ответила она.

– А мне уже семь с половиной. Я в первом классе учусь.

– А я только в этом году в школу пойду.

– Первый раз в первый класс? – хмыкнул Костя.

– Да.

– Я, наверное, во второй.

– Класс?

– Не… Раз!

– Я не понимаю…

– На второй год оставят меня. Поэтому пойду второй раз в первый класс.

– Ты двоечник? – ужаснулась Герда.

– Ага, – беспечно кивнул он, а затем не без гордости сообщил: – Училка сказала, что в интернат для умственно отсталых меня отправит, если я буду плохо учиться.

– Так ты учись…

– Неохота мне!

– Но ты же не хочешь в интернат.

– Почему? Хочу! Только не отправят меня туда, потому что я нормальный, просто ленивый. И хулиганю много. Так что меня на второй год оставят. И будем мы с тобой вместе учиться, в одном классе – у нас школа маленькая, всего двести учеников.

– Костя, Герда, где вы там? – донесся из дома Верин голос. – Заходите уже…

– Пошли, а то маманя ругаться будет, – выпалил Костя и бросился к чемоданам. – Я стараюсь ее не злить, а то гулять пускать перестанет. Она думает, что, если меня дома закрыть, я буду лучше учиться и меньше хулиганить, поэтому часто меня этим наказывает. Но я все равно уроки не делаю и палю в открытое окно из рогатки. Да только на улицу очень хочется. Мне без друзей скучно…

Он схватил поклажу и поволок ее к крыльцу. Для семилетнего мальчика ноша была очень тяжелой, но Костя не жаловался и не пытался спихнуть хотя бы одну котомку Герде. А когда она решила ему помочь, тряхнул головой и выдал:

– Это мужская обязанность – тяжести таскать! – И, втащив вещи в дом, открыл перед Гердой дверь: – Проходи! Только обувь снимай, я полы сегодня помыл.

Герда присела на корточки и принялась расшнуровывать ботинки.

– Еще я картошки наварил. И из подпола достал соленых помидоров. Так что поужинать будет чем… Или ты не хочешь есть?

– Очень хочу, – призналась Герда. – А ты с кем тут жил, пока мамы не было?

– Один. Вернее, с Диком.

– Как? – ахнула девочка.

– А чего? Я уже большой.

– Ну, не совсем…

– Вот и мама так думает, – насупился Костя. – Подругу попросила, чтоб ночевать к нам приходила. Будто я маленький и боюсь темноты…

– А ты не боишься?

– Я ничего не боюсь! – заявил Костя с такой уверенностью, что Герда оторвала взгляд от шнурков, которые запутались, и подняла его на брата.

Сначала она увидела только его плотно сжатые губы и чуть выступающий упрямый подбородок. Потом разглядела редкие конопушки на чуть вздернутом носу, сведенные вместе выгоревшие брови, аквамариновой синевы глаза под длиннющими ресницами. Непослушную, криво подстриженную белобрысую челку и немного оттопыренные уши Герда увидела после того, как по ее телу пробежала дрожь. Поэтому и челка, и уши показались ей очень милыми, и она в пятый раз за свою короткую жизнь и во второй за длиннющий сегодняшний день поняла, что влюбилась.

И чувство к Косте не шло ни в какое сравнение с тем, которое она испытала к Барби, суфле и даже Васе Славину. Тут было что-то грандиозное и, судя по ощущениям, долговечное. Герда вдруг поняла, что стоящий перед ней мальчишка – ее судьба. И без него ее не будет…

– Ты чего? – испуганно спросил Костя.

– Чего? – переспросила Герда, заставив себя оторвать взгляд от его лица.

– Смотришь так странно…

– Да задумалась просто, – успокоила мальчика Герда.

Костю это объяснение устроило, он вернул на свою мордашку привычную улыбку и махнул Герде, чтоб заходила.

Троюродные брат с сестрой сразу поладили.

Костя все же остался на второй год. И они с Гердой пошли в один класс. Учительница посадила их вместе, и это порадовало обоих. Но больше Герду, которая брата просто обожала. Ей он казался самым необыкновенным мальчишкой на свете. И красивым, и умным, и смелым. Герда ходила за ним буквально по пятам. Он на горную речку купаться – она за ним, он в садах фрукты воровать – она тоже, он тайком от мамы в соседнее село к приятелям – она на полшага позади. Боялась, что тетка ругаться будет, и все равно шла. Потому что гнев опекунши – ничто по сравнению с тем удовольствием, которое Герда испытывала, находясь рядом с Костей.

Так они и жили. Герда восхищалась братом. Он ей это позволял. А еще позволял делать за себя уроки (благодаря чему мальчик исправно переходил из класса в класс) и выполнять домашнюю работу. Последнее реже, поскольку Костя сам прекрасно с ней справлялся. Но иногда его одолевали приступы лени, и Герда мыла за брата полы или поливала огород. Зато в благодарность за это он разрешал ей вместе с ним забираться ночами на чердак заброшенного дома в конце улицы. По ребячьим слухам, когда-то в нем жила колдунья, а после того как ее убили, в нем обитало ее привидение. И поскольку повесили старуху на чердаке, то ее призрак бродит именно по нему. Днем многие мальчишки туда лазили. А ночью никто не осмеливался. Кроме Костика!

Жаль только, призрака он ни разу не увидел. Но надежды не терял и регулярно на чердак старого дома наведывался. Иногда брал с собой Герду. Для компании.

Надо сказать, что ребята были очень разными. И внешне, и по характеру. Костя – крупный, видный, энергичный. Герда – миниатюрная, скромная, немного медлительная. Он – светлый. Она – темненькая: кареглазая шатенка с приятно-смуглой кожей. Родственного сходства, хотя бы отдаленного, между братом и сестрой не наблюдалось, и многие в поселке считали, что девочку Вера взяла из детского дома. И, глядя на неразлучную парочку, усмехались. Жених и невеста подрастают!

Однажды Герда услышала, как мама одного из одноклассников сказала тете Вере:

– Смотрю на твоих и умиляюсь… Еще дети совсем, а уже свой выбор сделали.

– О чем ты? – не поняла та.

– У детишек твоих любовь. Гляди, через пару-тройку годков могут тебя бабкой сделать.

– Какая любовь? Они троюродные брат с сестрой.

– И что? Таким и официально жениться, и детей рожать можно. Так что ты смотри…

И Вера задумалась. Косте было уже тринадцать. Герде вот-вот исполнится двенадцать. Через пару годков (если не раньше!) половое созревание начнется, и тогда только следи, чтобы глупостей не наделали.

И тетя Вера стала следить! Да не через пару лет, а сразу, как у Герды месячные начались (к тому времени ее сын уже метил простыни ночными поллюциями), но оказалось, беспокоиться не о чем. Костя оставался сущим ребенком. Гонял на велике да в футбол играл. Герда же по-прежнему пребывала в статусе его верного оруженосца и никаких попыток поиграть во взрослые игры не предпринимала. И тетя Вера успокоилась! Ведь она не знала, что творится в душе Герды…

А в душе девочки бушевали бури, свирепствовали ураганы, на тихие берега ее спокойствия накатывали торнадо. И все эти катаклизмы вызывала в ней ЛЮБОВЬ! Да не детская, сравнимая с той, какую она питала к шоколадному лакомству, а настоящая, взрослая, со страстями, ревностью, мечтами. Да, Герда мечтала о многом, но главное – выйти за Костю замуж и прожить с ним до конца своих дней. И стоило ей представить, что он предпочтет другую, кровь закипала и кулаки сжимались. Нет, он может быть счастлив только с ней… Только с ней! И если какая-то гадина посмеет отнять у нее Костю… То она… Она… Она…

Что сделает она с потенциальной соперницей, Герда точно не решила, она не могла допустить мысли, что Костя достанется кому-то другому. Только ей! Ведь она так его любит. За двоих, за троих, за весь мир…

Другие считали Костю не самым приятным парнем (слишком заносчивым, дерзким, самовлюбленным), и одна Герда знала – он самый лучший! И они созданы друг для друга. Как шоколадное суфле и хрустящая вафелька, воткнутая в него, как Барби и Кен, как теплый южный воздух и аромат цветущих растений, как море и небо, как небо и горы…

Как Герда и Кай!

О, если б ее мысли могла читать тетя Вера! Она бы не просто удивилась, она в буквальном смысле слова обалдела бы, ведь Герда всегда казалась ей крайне уравновешенной, спокойной, рассудительной. Вера считала, что Гердино серьезное, сосредоточенное лицо с задумчивыми карими глазами отражает ее внутреннюю безмятежность, а на деле оно скрывало, как ширма, все кипящие в душе страсти.

Герда (и в этом не было ничего удивительного) стала первой женщиной Кости. В семнадцать он уже едва себя сдерживал. Он созрел и хотел секса. И тут к нему начала липнуть одна баба. Соседка. Ей уже исполнилось двадцать пять, и она была разведена. Высокий, сформировавшийся Костя казался старше своих лет, и женщина поглядывала на него с интересом. Тем более что он постоянно алчно пялился на ее грудь, и разбитная разведенка уже мечтала соблазнить аппетитного девственника, но тут вмешалась Герда. Она не могла позволить наглой соседке прибрать ее Костика к рукам (или к другим частям тела!), поэтому в один из вечеров, когда тетя Вера была на дежурстве, Герда повела себя не как сестра, давний друг, Санчо Пансо, а как женщина. Сначала, когда они смотрели телевизор, просто опустила голову ему на плечо, потом обняла, после игриво пощекотала. У Герды не было никакого опыта, но понимание того, как надо себя вести, откуда-то пришло. И она, юная, не до конца сформировавшаяся физически, смогла его завлечь. Костя потерял свою невинность именно с Гердой. С ней же он открывал для себя мир сексуальных утех. И на ней в конечном итоге женился. Только произошло это гораздо позже и без всякой романтики. Костя тогда служил в армии (его забрали сразу после школы), Герда училась в институте. Юному вояке не давали отпуска, а он очень хотел погреться на южном солнышке, поесть маминой стряпни, повидаться с родными и приятелями и в одном из писем попросил сестру-друга-любовницу что-нибудь придумать. И Герда придумала! Сделала фиктивную справку о своей беременности и вызвала Костю домой ради того, чтобы они смогли пожениться. Парня для такого важного дела сразу отпустили, и молодые люди стали официальными супругами.