Читать книгу Смерть пиковой дамы - Ольга Волошина - Страница 6

Снова лестница, уже другая, не та холодная и мрачная с выщербленными ступенями. Теперь она устлана малиновым ковром, и по нему спускаются вниз счастливая невеста в струящемся белом платье, жених в строгом костюме. А внизу пёстрая толпа с пышными яркими букетами. Защёлкали затворы фотоаппаратов, зазвенели бокалы с шампанским, шутки, смех… Совсем юная невеста, вчерашняя студентка…

И снова всё рухнуло в бездну у самого подножия…

***

Пассажиров на станции Сады сошло совсем немного: обычно на дачу люди приезжают гораздо раньше, а она прибыла после обеда, даже, пожалуй, ближе к вечеру.

Тамара не захотела, чтобы приятельница встречала её. Надеялась сама, без помех и чужих комментариев, осмотреться. Однако она никак не ожидала, что Тенистые Сады окажутся столь обширным населённым пунктом. Сразу возле станции располагалась просторная площадь, весьма логично названная Привокзальной. По периметру площади располагались симпатичные магазинчики, бар, ресторан, почта, телеграф, обменный пункт и крошечная поликлиника. От площади лучами расходились аккуратные неширокие улички. Вдоль улиц выстроились жилища обитателей посёлка: миниатюрные дворцы, замки, огромные респектабельные дома, с показной простотой форм и отделки, и, наконец, просто большие добротные строения. Пара-тройка скромных маленьких дачек терялась между крупными, роскошными соседями с пышными благоухающими садами.

Жаркий летний день ещё не собирался уступать место прохладному вечеру. Редкие местные обитатели лениво входили и выходили в нарядные магазинчики. Любого из них можно было спросить об улице Зелёной, но Полянская решила поискать дом приятельницы сама. Что было не так уж сложно, на оградках крайних домов висели аккуратные таблички с названиями улиц и номерами домов. Улиц было шесть: Садовая, Оранжевая, Тёплая, Южная, Соловьиная Аллея и нужная ей Зелёная, на которой обитала Наталья с семьей. Все дома, выходившие на площадь, значились под одинаковым первым номером.

Но прежде, чем идти к подруге, Тамара хотела взглянуть на злополучную Алдановскую дачу. Место преступления следует увидеть до того, как она выслушает все слухи и свидетельства очевидцев. Ничего, похожего на пожарище, с улицы видно не было. Впрочем, в газетной заметке сообщалось, что снаружи дом практически не пострадал. Выгорела лишь одна комната, полопались стёкла в окнах. Но и это уже могло быть приведено в относительный порядок.

Тамара шла по краю улицы Южной, вдыхала тёплый воздух, настоянный на аромате цветов и свежей листвы, с удовольствием слушала птичье пение. Вдоль оградок, внутри и снаружи, выстроились сосны и ели. Кое-где мелькали березки с ажурными нежно-зелеными кронами. Густо пахло тёплой хвоей. И в самом деле, Дина Адаричева ничуть не приукрасила. Тенистые Сады – чудесное местечко.

Полянская вышла на перекрёсток и осмотрелась. Интересно, где же тут дом режиссёра Хруцкого? Может, вон тот вычурный дворец, башенки которого так отчаянно тянутся вверх?

Мимо Тамары прошли две девочки в лёгких цветастых сарафанчиках. Одна из них, совсем ещё малышка, прижимала к груди рыжего котёнка. Вторая, немного постарше, держала в кулачке взъерошенный букетик ярких лесных цветов.

– Девочки, вы не знаете случайно, где дом режиссёра Хруцкого? – окликнула их Тамара.

– Вы хотите поглядеть, где горело? – спросила старшая и улыбнулась, обнажив мелкие зубки.

Младшая смотрела очень серьёзно. Котёнок пискнул, и девочка успокаивающе погладила его по рыженькой шёрстке.

– Так там все равно ничего не видать, – продолжила старшая из девчонок.

– Забор высокий? – поинтересовалась Тамара.

– Не, забор у них такой… Из прутьев с острыми концами. Только дом за деревьями стоит, его не видать с улицы. А сквозь прутья вы не пролезете, – девочка с сомнением смерила Полянскую глазами снизу вверх.

– А вы, значит, можете пролезть?

– Так и мы, наверное, не пролезем, дырки больно узкие. Там только кот и пролезет. Но ему-то незачем?

Девочка кивнула на крошечного рыжего котика и хихикнула. Младшая даже не улыбнулась, только крепче прижала котёнка к груди, видимо, представив, как он пробегает сквозь прутья ограды и теряется в саду чужого дома.

– А не могли бы вы мне показать, где находится этот дом? – настаивала Тамара.

– Нет, с вами мы пойти никак не можем, нас с сестрой к ужину мама ждёт. Мы и так уже опаздываем.

– Так вы сестрёнки?

– А что, разве не похожи? – сурово поинтересовалась старшая.

Они и в самом деле были совсем разные. Старшая – темноволосая, с короткой стрижкой, худенькая и бойкая, с удивительно живым личиком. Когда она говорила, тонкое лицо её ежесекундно меняло выражение. Младшая, с длинными соломенными волосами, заплетенными в косу, с пухлым по-детски личиком, казалась спокойной и даже немного меланхоличной.

– Похожи. Немного, – ответила Тамара.

– Вот и все так говорят, – удовлетворённо отметила старшая сестра. – А дом во-он там, по этой улице, на другой стороне. Только его отсюда не видать, долго придётся идти. Да вы его сразу увидите, там забор красивый с чёрными листочками. Такого больше ни у кого на всей улице нет. Ну, мы побежали, а то мама заругается.

И схватив сестру за руку, старшая девочка потащила её прочь. Но тут котёнок вдруг выскользнул на землю и шмыгнул в кусты. Сестрёнки бросились ловить его, напрочь забыв о Тамаре.

Понаблюдав за ними ещё с минуту, Полянская медленно пошла дальше по улице. Она внимательно разглядывала дома справа, но ничего похожего на описанную девочкой ограду не видела.

Идти в самом деле пришлось довольно долго. Наконец Тамара увидела тот самый дом. Большое двух- или трёхэтажное строение комфортно расположилось в глубине двора, и нижние его этажи надежно укрывались от взоров любопытных прохожих густым высоким кустарником. Зато большой двор перед домом был хорошо виден сквозь красивую кованую ограду из частых прутьев с острыми пиками на конце. Калитка была украшена изящными витыми гирляндами в виде виноградных листьев. Декоративная решётка ограждала участок лишь с улицы, от соседних домов слева и справа дача режиссёра была отделена аккуратным невысоким деревянным заборчиком.

Полянская оглянулась, убедившись, что она на улице кроме неё никого нет, подошла поближе. Действительно, протиснуться сквозь прутья решетки может лишь кошка или собака, да и то не самая крупная. Хотя перелезть через ограду можно, и острые пики вряд ли помешают достаточно ловкому и не обремененному солидным возрастом и весом человеку перемахнуть через забор.

Тамара слышала, что режиссёр и его супруга бывали на даче лишь наездами. В отсутствие хозяев дом и участок наверняка охраняются. Но в тот вечер Алданова, ожидая любовника, вероятно, отпустила охранника. Лишний свидетель был ей ни к чему.

Полянская ещё немного потопталась возле ограды, делая вид, что любуется двориком с красивыми фонарями под старину и ровными рядами лиственниц. Никаких признаков присутствия людей на участке не было. Возможно, дом и теперь пуст, а охранник мирно смотрит телевизор вон в том небольшом строении слева.

Хорошо бы поговорить с соседями, вдруг они заметили что-то необычное. Но сначала нужно немного освоиться здесь. Совсем чужому человеку вряд ли что-нибудь скажут. Наверняка Наталья знакома с кем-то из соседей Хруцкого и познакомит с ними Тамару.

***

Дачу Бориславских Полянская отыскала довольно быстро. Большой дом, обшитый светлой доской, был отделён от улицы невысоким зелёным заборчиком и палисадником, густо засаженным фиалками и анютиными глазками. Тамара нажала кнопочку звонка справа над калиткой, а потом легонько толкнула её. Калитка оказалась не заперта.

Наталья уже спешила ей на встречу. На ней была длинная цветастая ситцевая юбка и голубая футболка с надписью по-английски. В руках она держала огромную ярко-жёлтую лейку.

– Думала, что ты сегодня уже и не приедешь, – Бориславская поставила лейку на землю и взяла подругу за обе руки. – Нормально доехала?

– Совсем неплохо. Только в электричке было очень душно. А здесь у вас от чистого воздуха аж голова кружится. Ну, теперь показывай свои владения.

Хозяйство состояло из двух грядочек с зелёным луком и петрушкой, нескольких кустов клубники, которая ещё даже не собиралась зацветать, и небольшой клумбы. Чахлые растения на лысоватой клумбе Бориславская как раз и поливала. Росли на участке также четыре старые яблони, две груши и несколько кустов смородины. Между двумя стволами потолще был натянут новенький гамак, в котором лежала подушка в малиновой плюшевой наволочке. Вдоль металлической сетки, отделявшей довольно обширный участок от соседских территорий, росли сосны и молоденькие ёлочки.

– Вот и всё моё хозяйство, – весело сказала Наталья, обводя руками пространство вокруг себя. – Ну, а теперь пойдём в дом.

Она пропустила подругу в большую светлую комнату, в самой середине которой стоял круглый стол без скатерти, несколько стульев, диван и стенка с платяным шкафом и застеклёнными полками для посуды. Тамара с любопытством осмотрелась. Большие, во всю стену, окна с частыми переплётами, пол из широких досок, покрытых лаком, светлые дощатые стены, не оклеенные обоями.

– Ну как, нравится? – спросила хозяйка. – Сын все это соорудил на месте нашего старого уютного домика, помнишь? Ах да, ты ведь ни разу тут не была. Знаешь, как бы я это назвала? «Назад к природе». Каменный век. Или нет, даже не каменный, а деревянный. Я, разумеется, была против, но разве нам в нашем возрасте позволяют иметь право голоса? А ведь тот дом ещё мой муж строил. И они всё сломали.

– По-моему смотрится совсем неплохо, – возразила Тамара. – Только слегка непривычно.

– Вот именно, всем непривычно. Но раз им по душе такая изба, то пусть их, а я уж как-нибудь потерплю. Зато в своей квартире никому не позволю производить даже самых мелких изменений. Но ты ведь, наверное, есть хочешь? – вдруг спохватилась Наталья.

Отобедать Полянская отказалась, согласилась только чаю выпить. Она привезла с собой печенье и конфеты, а завтра утром собиралась посетить местный магазин.

Хозяйка принесла чашки, белый электрический чайник и водрузила в центр стола аппетитный круглый пирог с повидлом, который испекла специально к приезду подруги.

За чаем они вспомнили молодые годы, театр, общих знакомых. Потом Тамара перешла к делу, которое привело её сюда, и сказала:

– Кажется, недавно у вас тут произошло нечто ужасное. Убили актрису Алданову и подожгли дом, чтобы скрыть следы преступления. Или я ошиблась? Я частенько путаю эти газетные сплетни.

– Ну да, было дело, – как-то уж слишком буднично ответила Наталья. – Надоели уже эти разговоры. Все только об этом и говорят в последнее время. «Ужас, бандиты по посёлку ходят, а полиции и дела нет!» Но кому, скажи на милость, нужны мои голые стены? И потом, всем известно, что за баба была светлой памяти мадам Алданова. За все свои штучки она и пострадала, прости меня, Господи! Не думаю, чтобы её прикончил сам Хруцкий. Но кое-кто и так считает, ведь у него запросто могли нервы не выдержать. Лично я думаю: один из бесконечных любовников её прикончил, она ведь их бросала, как старые заношенные носки. Вот кто-то и решил отомстить, смертельно обидевшись. Не принято о мёртвых говорить дурно, но я тебе вот что скажу: и актрисой Алданова была совсем никудышной. Просто ей с мужиком повезло, отсюда и вся её слава. Играть не умела совсем, а так – себя показывала перед зрителями, как перед зеркалом.

Тамара мягко возразила:

– Ну, конечно же, Анна – не Сара Бернар, но и никудышной актрисой её нельзя назвать. И талант у неё был: выразительно изображать крайнюю порочность. Порок на экране зачастую больше привлекает зрителя, чем добродетель и геройство. Запретные действия, осуждаемые обществом эмоции и поступки, часто бывают милы обывателю. И Хруцкий очень точно это уловил и использовал. Не без помощи Анны, разумеется.

– Ничегошеньки он не уловил. Просто если баба обладает способностью очень умело выставлять напоказ определенные части тела, мужчины всегда двигают её наверх. Мужик он мужик и есть. Извини за прямоту.

Видя, что приятельница не на шутку закипает, Тамара вернулась к криминальным деталям события.

– Значит, ты считаешь, что Алданову убил любовник?

– Я считаю… Так оно и есть, скорее всего. Что же другое могло ещё произойти, если преступник даже на бриллианты не польстился.

– Может, ты что-то особенное приметила?

– Я? Откуда бы мне. Их дом совсем в другой стороне. И слава Богу! Представляю, как перепугалась бедная Ольга, увидев, что пожар подбирается к её дому.

– Ольга? А это кто такая?

Ответить Наталья не успела: за раскрытым окном послышался хруст гравия, которым были посыпаны дорожки. Мелькнула чья-то светловолосая голова, и сразу же за этим в дверь постучали.

– Сын всегда меня ругает, что калитку днём не запираю. А чего её запирать, кому нужны наши несуществующие сокровища, – проворчала Бориславская, направляясь к двери, запереть которую она, однако, не забыла.

Тамара услышала голоса, и через минуту Наталья вернулась в сопровождении гостьи – женщины лет тридцати пяти с коротко стриженными светлыми волосами и усталыми голубыми глазами. Увидев Тамару, она немного растерялась.

– Вот, знакомься, Томочка, это Ольга. Легка на помине, голубушка, богатая будешь.

– Хорошо бы вашими устами… – усмехнулась гостья. – И что это вы, Наталья Олеговна, тут обо мне рассказывали, хотелось бы узнать?

– Да ничего, не бойся, я не сплетница. Впрочем, что можно о тебе насплетничать? Муж есть, толпы любовников нет. Или я ошибаюсь, и ты решила внести в свою жизнь что-нибудь скандально-новое?

Ольга слегка смутилась, но Наталья ничего не заметила и продолжила:

– И в доме у тебя всегда порядок, и в саду чисто. Не то, что у меня. Там лейка валяется, здесь лопаточка, верёвочка и прочий более крупный мусор.

– Не наговаривайте на себя, Наталья Олеговна, – возразила Ольга.

– Да ты присаживайся, попей с нами за компанию чайку с пирогом.

Гостья не заставила себя долго упрашивать и присела к столу. Хозяйка достала ещё одну чашку и налила чай. Размешав в чашке ложечку сахара, Ольга сказала:

– Я ведь к вам за семенами. Помните, вы обещали мне? Хочу цветы посадить возле дома, а то пусто как-то. Выделите немножко?

– Конечно, отчего же нет. Правда, таких шикарных цветов, как у ваших соседей, у меня нет. Все простенькие, садовые ромашки, календула, астры вот взошли. А у Хруцкого, кажется, даже розы цветут. Во всяком случае, в прошлом году были.

И разговор вновь зашёл о трагическом событии. Ольга, в который уже раз, принялась рассказывать, как она была напугана ночным пожаром. Наталья сочувственно кивала, а Тамара, затаив дыхание, слушала. Глядя на Ольгу, она пыталась определить по выражению её лица, не известно ли ей что-нибудь такого особенного, чего не знали другие.

Чай весь уже допили, и разговор постепенно увял. Наталья ушла разыскивать пакетики с семенами цветов, Ольга задумчиво смотрела в окно. Полянская сказала:

– Вы, наверное, были хорошо знакомы с Алдановой и её мужем, ведь живёте совсем рядом.

– Вовсе нет, – помедлив с минуту, ответила Ольга. – С Анной мы даже не здоровались.

– Значит, ничего необычного вы не видели в ту ночь? Или вечером накануне?

Ольга опять помедлила с ответом. На какое-то мгновение Тамаре показалось, что она собирается сказать ей что-то важное. Но Ольга лишь пожала плечами.

– Нет, ничего такого особенного… Ну, утром видела следы на свежевскопанных грядках. Так их все видели, и полиция тоже. А больше ничего необычного.

– Многие считают, что Хруцкий сам убил свою жену. Из ревности и обиды, – Тамара не собиралась так легко сдать позиции.

– Это вряд ли. Не тянет он на убийцу. И ревнивым мужем он тоже не выглядит, – возразила Ольга. – И потом, почему сразу он? Его и близко тут не было, он к тому времени в Италии на съёмках уж месяц находился. Да кто угодно мог проникнуть к ним в дом. Там же нет ни видеокамер наружных, ни охраны с собаками. По-моему, непростительная беспечность для людей такой известности и достатка.

Полянской показалось, что Ольга слишком уж настойчиво защищает режиссёра. И выражение лица у неё какое-то странное, словно она обиделась за Хруцкого. Похоже, она что-то знает, только не хочет об этом говорить. А что если она видела соседа, который должен был находиться на съёмках? Видела, но не говорит. Почему? Может, он ей нравится? Все-таки соседи и наверняка виделись довольно часто. Нужно бы осторожно порасспросить об Ольге Наталью.

В этот момент в комнату вошла Наталья с бумажными пакетиками. Пока она объясняла, что и как сажать, Тамара украдкой разглядывала гостью. Та как раз стояла возле окна, освещённая яркими солнечными лучами. Похоже, что Полянская ошиблась, определяя её возраст: Ольге, скорее сорок, чем тридцать. Но выглядит она прекрасно, красивое лицо ухожено и тщательно подкрашено, блестящие светлые волосы аккуратно уложены. Безукоризненного кроя платье ладно сидит на стройной фигуре. Но вряд ли эта женщина счастлива. Взгляд у неё какой-то унылый, а глаза усталые и слегка покрасневшие, словно плакала или провела бессонную ночь. Может её и в самом деле что-то связывает с Хруцким, и она переживает случившееся не только, как соседка?

Уже прощаясь, Ольга пригласила Наталью и Тамару заглянуть к ней на чай, и Полянская решила непременно воспользоваться приглашением. Таким образом, у неё появится возможность посмотреть на место преступления уже с другой стороны. А может быть, она сумеет узнать что-то новое от Ольги. Интересно, что она пытается скрыть? И отчего так заметно нервничает?