Читать книгу Восковые свидетели молчат - Ольга Волошина - Страница 11

Мадам Иванова не сидела в офисе без дела в ожидании моего возвращения: она быстро стучала по клавиатуре тремя пальцами. Потом запустила принтер, с удовлетворением прочитала написанное – и только тогда подняла на меня глаза.

– Давай, отчитывайся оперативно. У нас ещё много дел, а день кончается.

– Как это кончается? – удивился я. – Ещё обеда не было.

– Ты быстрей давай, рассказывай. Потом я доведу до тебя регламент нашей работы.

Излагал я неторопливо, изредка заглядывая в блокнот – без всякой нужды, просто для важности. Конечно, я ожидал похвалы, так как в сыскном деле продвинулся совсем неплохо. Но от моей родительницы не дождёшься:

– Что так мало свидетелей? Или ты уже устал? А я-то тебе завтрак готовила!

– Так эти две всё видели, приметили и подробно рассказали. После них даже времени было жаль на новый поиск.

– Ладно, будем работать с этим. Но пока у меня в плане выездные работы в связи с закрытием офиса…

– Как?! Ещё и открыться не успели.

– …по причине ремонта. Что и в самом деле, правда: сейчас придут рабочие доделать санузел, потом холодильник и микроволновку привезут. Прораб примет работы и сдаст нам ключ. Пока они будут действовать, мы пообедаем. Закрываемся на пять дней, дверь опечатаем – а то мне надоели полицейские гости. Ходят, как к себе домой! Скоро кофе начнут требовать.

***

Обедали мы долго и вкусно, не в обычной пиццерии, а в маленьком ресторанчике «Уютный уголок». Видно, финансы у фирмы уже на приличном уровне. Эта мысль подвигла меня попросить прибавки к жалованию, пока у Изольды хорошее настроение, приподнятое предстоящими каникулами и рюмкой яичного ликёра.

– Совмещать работу детективного агента и секретаря довольно трудно, хочу тебе заметить. Думаю, мне нужно прибавить жалование.

Изольда молчала равно минуту, потом она уставилась на меня хорошо подкрашенными глазами и произнесла совершенно спокойно:

– Каков размер твоего нынешнего жалования, лично я пока не знаю. Штатное расписание ещё не утвердила, но секретарша там предусмотрена. И совмещать две должности заставлять тебя не собираюсь. Ты неплохой детективный агент, но в этой профессии тебе нужно совершенствоваться.

Она помолчала, очевидно, ожидая возражений. Вступать в дискуссию с мадам я не собирался – шансов переспорить мамашу у меня не было. Как и ни у кого другого тоже, это последнее соображение служило мне утешением.

– Секретаря мы примем сразу после открытия. Объявления о вакансии я разослала, пока ты со свидетелями возился. И кстати, как там твоя литературная деятельность? Ведь ты ещё и этим деньги зарабатываешь?

Выкладывать подробности я не собирался, потому буркнул что-то невнятное. От дальнейших расспросов меня спасла официантка, положившая передо мной счёт. Вот тут я не отказал себе в удовольствии высказаться:

– За меня сегодня платит дама.

И передал счёт Изольде. Родительница недобро зыркнула на меня глазами, явно намекая на ответный щелчок в самом близком будущем.

Остаток дня ничем примечательным не отличился: взглянули на полностью отремонтированный и укомплектованный офис, забрали ключ от двери. Изольда заметила, что пора нанимать приходящую уборщицу. По мне так могли бы из экономии и сами убирать – по очереди. С учётом будущей секретарши это было бы совсем не тяжело. Но спорить с Изольдой мне было лень, да и надеяться на победу в дискуссии не приходилось.

Оставаться в мамашиной квартире ещё на одну ночь мне никак не хотелось, но мадам Иванова забыла обо мне, как только вошла в свою квартиру. Бросив сумку в угол дивана, она принялась кому-то названивать. Я тихо вышел и осторожно закрыл за собой дверь.

***

У себя дома я не знал, за что бы взяться в первую очередь: сесть за начатую книгу, обзвонить всех заброшенных на несколько дней друзей или выпить баночку пива под детектив из не нашей практики? Однако в холодильнике пива не оказалось, мысли в голову не лезли. Хорошая приятельница Марина была очень занята сегодняшним вечером и в последующие несколько дней тоже. Детектив я решил почитать уже в постели, но на второй странице начал засыпать. Выспаться тоже иногда нужно…

Утром меня разбудил телефонный звонок, при первых же звуках голоса Изольды я понял, что отдых для меня закончился.

– Прохор, срочно приезжай! – вопила трубка, пренебрегая приветствием. – Нашла бывшего мужа нашей убитой Нины. Случайно, гуляя в сквере перед сном. Выпей кофе и рули сюда, завтракать будем у меня. Я омлет сготовлю.

Пить кофе я не стал. Во-первых, было лень варить, во-вторых, мне было страшно любопытно. Самое же важное: от чая и кофе у меня появляется жуткий аппетит, и я просто не выдержу десять минут пути, парковки и подъёма в лифте.

Мамаша сохраняла загадочный вид и молчала, едва кивнув мне у входа. Только за столом, над своей тарелкой с солидной порцией омлета она, наконец, торжественно сказала:

– Теперь я знаю, кто был мужем найденной нами убитой. Семён Петрович Степанов – вот как его зовут. И живёт он на улице Солнечной, дом номер семь.

Изольда помолчала, и я вставил свои несколько слов:

– Это фантастика, конечно! Но как ты ухитрилась его вычислить, если не знала ни адреса, ни как он выглядит.

– Да я тыщу лет его знала. Ну с год точно: он со мной в санатории за одним столиком питался. У кого ничего не лечат кроме нервов, того на диетах не держат. А мы с ним только вдвоём с таким невнятным диагнозом в тот раз приехали.

К слову сказать, нервы у неё всегда были в порядке. Просто на них легче всего жаловаться.

– Так этот Семён Петрович мне даже предложение делал. Руки, значит, и сердца. Когда мы уже в сквере с ним повстречались, после приезда. Влюбился, мол, ещё в санатории.

– Постой-постой, он же на Нине убитой был женат. Какое же предложение?..

– Так они ж в разводе были, как давно – не знаю. Мне разницы не было, я всё равно эти его планы насчёт женитьбы пресекла в самом начале. Не пара он мне: собой не примечателен, и лет ему ближе к пятидесяти, чем к сорока. Но в сквере с ним всегда разговаривала, когда с собачкой встречала.

Замечу в скобках, что Изольда страшно кокетлива и мнит себя сердцеедкой. Притом мужчины зрелого возраста мамашу никогда не интересовали. Не подумайте, что сама Изольда так уж юна. И хотя умело сделанный макияж начисто лишал её возраста, я точно знал, что мамаше уже стукнуло пятьдесят. Вот сколько лет назад – два или три? – точно не помню. Впрочем, сама она всегда пыталась скрыть этот факт от окружающих.

– А про убитую бывшую жену он сам признался? Просто к слову пришлось: так, мол, и так, пришили мою разведённую супружницу, а в жилетку поплакаться некому.

– Глупости говоришь. Он в костюмчике чёрном велюровом прогуливался, а прежде всегда в затёртых джинсах ходил и в заношенном свитере. Вот я и удивилась вслух. Детектив, он же всё примечает. Спросила, чего это он вырядился на ночь глядя, собаку выгуливая. Петрович мне и сказал, что траур это по бывшей жене. Она погибла, а в его квартире до самой смерти своей жила, потому как разъехаться не успели. И вообще у неё другой родни, ближе бывшего мужа не было. Она из какой-то Тмутаракани приехала, когда ещё не замужем была. Это не он так сказал, просто я название того городка не запомнила.

– Странные события, конечно. И все они, так или иначе, связаны с тобой. Случайности, конечно, но нам они могут дать какую-то ниточку в расследовании этого сложного дела.

– Ну меня-то это убийство волнует только потому, что бросает тень на нашу фирму. Мы за деньги работаем или детективчиками увлекаемся, в конце концов?

Хотелось мне сказать, что одно другому не мешает, но я предпочёл воздержаться.

– Но тут есть нюанс. У этого Сёмы дензнаки, похоже, водятся. Костюмчик траурный на нём денег стоит порядочных, на такие вещи глаз у меня намётанный. Может, полицейское расследование его не удовлетворит. А тут неплохой случай поддержать его на похоронах, он об этом просил. Будут только сотрудники его и Нины, а в «Селфи…» с восковыми фигурами тоже интересные дела творятся.

– Так твоя приятельница Вера Ивановна может узнать, где нашли убитую.

– Не думаю, что там будут вести разговоры об убийстве. Это не слишком приятно и Сёме, и коллегам его бывшей. К тому же не вполне прилично.

– Ты пойдёшь туда пешком? Это кажется рядом.

– Поеду с водителем – ты повезёшь меня и на кладбище и на поминки. Обед послепохоронный заказали в столовой на той же Солнечной.

– Я же секретарём работаю. Для Веры Ивановны.

– Ты совмещаешь. А заодно будешь везде слоняться и всё слушать. Ведь кто обращает внимание на водителя или с ним разговаривает?

Так мы и ввязались в это совершенно ненужное нам скорбное мероприятие.

***

Следующим утром я прибыл к своей руководительнице на квартиру точно в назначенное мне время. Изольда пила кофе и никуда не торопилась, заметив мой взгляд на чашку в её руке, она сказала:

– Выходим в последний момент, чтобы подъехать последними. Не хочу вопросов и разговоров раньше, чем я смогу сориентироваться в обстановке и сообразить, кто откуда и зачем.

– А ты не думаешь, что на кладбище появится убийца? Во всех книгах и фильмах детективы стараются попасть на похороны жертвы, чтобы застукать преступника.

– Забудь про свои ерундовые истории для простаков! – припечатала Изольда. – Я хочу составить мнение обо всех, кто там будет.

Но вышло не совсем по её плану. Прибыли мы одновременно с представителями «Селфи со звёздами», которых было трое, не считая водителя: уже знакомая администраторша, ещё одна высокая полная женщина неопределённого возраста и щуплый мужичок ростом пониже обеих дам.

Все прибывшие, включая Изольду, немного потоптались и направились к подъезду, у которого стояла пожилая дама в траурном одеянии. Видно какая-то родственница всё же нашлась. Она придержала дверь перед разношёрстной компанией, строго оглядела обе наши машины и двоих случайно проходивших мимо старичков и тоже скрылась в подъезде.

Водитель Веры Ивановны вышел из машины и закурил, я не высовывался – разговаривать о покойнице и других мрачных предметах мне не хотелось. Дверь подъезда вскоре отворилась: из неё вывалились сотрудники восковой выставки, Изольда с уцепившимся за неё мужичком в тёмном костюме и три очень похожих пожилых дамы в траурных балахонах и чёрных шарфиках на головах. А этот Семён говорил, что родни у него нет – вон тёток сколько.

Шофёр восковиков загрузил свою команду в служебный «мерс», бывший муж покойницы подошёл к выдавшему виды «ниссану» и быстро распихал своих тёток-родственниц. Лишь Изольда величественно устроилась в авто рядом с «личным» водителем совершенно одна и аккуратно расправила складочки на новенькой чёрной юбке из чего-то воздушного.

– Едем за «ниссаном»! Прощание будет в траурном зале бюро судебной медицины, там всё готово. Других трупов сегодня нет. – Изольда помолчала и выдала мне ценные указания: – В машине не отсиживайся, пойдёшь сзади всех и пристройся за тётками Семёна. Вдруг они что-то интересное скажут. С водителем познакомься, поболтай о девушках, об автомобилях, о Ниночке что-нибудь скажи.

***

Траурный зал выглядел скучно: кремовая плитка пола, тёмная окантовка входа, белые стены. У ступеней стояли две девушки с цветами и скорбными лицами, сзади них топтался довольно молодой мужик в серых джинсах и тёмной рубашке. Изольда подошла к нему и что-то сказала, он замотал головой и будто возразил. Я подошёл поближе и услышал, как моя детективная начальница извиняется без тени раскаяния в лице, а тип в джинсах ей: «Ну что ж вы, Изольда Фёдоровна, меня расшифровали. Не все знают, что я не родственник. У вас свои загадки, у меня – свои». Ну ясно, что этот из полиции. Но внимания на него никто не обратил, кроме меня и Изольды.

Печального бывшего мужа увела куда-то распорядительница из местных служащих. Родственницы в чёрном держались отдельной группкой. девушки с цветами о чём-то шептались с коллегами покойной. Водитель «мерса» достал сигарету, покрутил её в руках и сунул в карман. Я придвинулся к нему поближе, он будто хотел что-то мне сказать, но тут пригласили на церемонию.

Зал был достаточно велик, чтобы наша небольшая компания показалась жалкой кучкой провожающих покойницу. Все по очереди подходили к гробу наклонялись, складывали свои цветочки на покрывало у скрещённых рук мёртвой. Я придвинулся на пару шагов – цветочков у меня не было, но я только собирался разглядеть всё как следует. Изольда подошла к изголовью гроба, величественно наклонила голову и прошла дальше. В руках у Семёна Петровича было две розы, он плюхнул их на покрывало, закрыл лицо руками и зарыдал. Слева от меня кто-то негромко хрюкнул, я повернул голову и увидел никем не опознанного полицейского. Чахлые цветочки откуда-то появились у него в руках, и он отправился вслед за всеми вокруг подставки с гробом.

Справа от меня стоял водитель «мерса», он вдруг дёрнулся за ментом, но не пошёл вслед за всеми, а лишь уставился на покойницу пристальным взглядом. Кроме зашифровавшегося сыщика из полицейских, никто не выглядел подозрительно. Мне показался странным плачущий бывший муж, но ведь разведённых супругов могли связывать вполне дружеские отношения. Водитель из «Селфи…» вернулся на исходную позицию за моим правым плечом и буркнул: «Не иначе, как из ревности…» Из зала мы вышли первыми и пошли к своим оставленным на стоянке машинам. Я сказал, ни к кому не обращаясь:

– Такую девушку как не ревновать!

– Это вы верно заметили, – сказал водитель, искоса взглянув на меня.

Тут я опомнился и повернул назад, нужно было запомнить, кто поехал на кладбище в катафалке и обратить внимание, куда денется полицейский. Сыщик встретился мне в самом конце подъездной аллеи к траурному залу. Увидеть, куда он двинется отсюда, не удалось. Зато я успел заметить, что все тётки-родственницы устроились в катафалке, значит, мы с Изольдой пока едем вдвоём и сможем обменяться результатами наблюдений. Но было их негусто, надо признать. Мне так вообще только рыдающий бывший муж странным и показался.

Пока я ждал свою начальственную родительницу, записал для верности реплику водителя, потом мою и кусочек диалога мамаши и полицейского сыщика. Точность в расследовании необходима всегда.

На кладбище мы тащились в хвосте за катафалком и двумя машинами – «мерседесом» и «ниссаном», скорость езды была смешная. Как раз такая и требовалась нам для разговора. Я сообщил:

– Водитель буркнул себе под нос, что из ревности угробили. Это про Нину. Как раз, когда мент очень удачно отправился вокруг гроба со своими цветочками. Я заметил, что красавиц всегда ревнуют. Он согласился со мной – успел перед тем, как вернулся полицейский. Больше никто ничего не сказал, все неразговорчивые какие-то попались.

– Ничего, за поминальным столом по рюмке выпьют – разговорятся, успокоила мамаша.

***

После похорон всё поехали в столовую на Солнечной – помянуть, как требовал обычай. Нас с водителем служебного авто тоже позвали. По дороге мы познакомились, уже пора было – сидеть нам всё равно рядом и с краю, как положено обслуге.

Здесь обнаружились сотрудники Семёна, представленные невнятным тощим Пашей и девицей со скорбным лицом – оба они выполняли функцию общественного контроля за общепитовским персоналом. Парень поминутно заглядывал в свой блокнот, потом что-то спрашивал у официантки и снова сверялся со своими записями. Девушка поправляла салфетки, приборы и пару раз попросила заменить рюмки.

Принимать пищу в компании посторонних людей я не люблю, тем более под ритуальные разговоры и традиционные присловья. Водку пить мне было нельзя. Кроме водки предлагался ещё и коньяк, но и он не годился тому, кто за рулём. Есть очень хотелось, а речей от нас с водителем Владом никто не ждал. Мы пристроились с самого края, возле выхода. Нас на отшибе особо не заметно, а видно и слышно всех остальных было хорошо.

Все выпили по рюмке и начали говорить хвалебные речи о покойнице. Я крутил головой, всех разглядывал, старался не пропустить разговоров, но ничего интересного никто не произнёс. Владислав тоже ёрзал на своей табуретке и пялился на фотографию в траурной рамке, стоявшую рядом с цветочной вазой. Большие тёмные глаза Нины под густой чёлкой казались грустными, но губы улыбались. В тот единственный раз, когда я видел её, она показалась мне немного заносчивой. Теперь мы старательно разглядывали фотографию вдвоём с Владом, и я сказал:

– Хороший портрет, но в жизни она показалась мне даже красивее. Правда, я видел её лишь однажды. Когда пришёл в выставочный зал поглазеть на фигуры знаменитостей.

За столом напротив нас Вера Ивановна произносила речь, начало которой я пропустил:

– …и нам будет очень недоставать Ниночки. К тому же в разгар сезона экскурсовода при нашей специфике найти непросто… И кстати, Семён Петрович, отчего вы на карминной «ауди» Ниночки не поехали?

– У меня доверенности нет, – неохотно сообщил Степанов.

Волкова кивнула понимающе, смахнула слезу и села. Изольда сидела между Семёном Петровичем и одной из тётушек и внимательно слушала речь своей бывшей клиентки. Крепких напитков она не пила, пирожков не ела – ничто не мешало ей наблюдать, но ничего не происходило. Госпоже детективу, похоже, надоело бездействие: она поднялась, положила руку на плечо Степанова, что-то сказала и вышла из-за стола. Коллектив «Селфи…» принял это за сигнал к окончанию мероприятия, все дружно стали прощаться.

– Мы вас в горе не оставим, Семён Петрович, – услышал я с удивлением голос Изольды. – Звоните, если что…

– На девятый день ведь зайдёте? – утвердительно спросила тётушка в чёрном. – Если забудете, я вам позвоню. Телефон у Семёна ведь есть, конечно.

– Какие девять дней, Татьяна Авдеевна? – удивился Степанов. – Она неверующая была.

– Может, она просто с тобой не делилась сокровенным. Обычай нарушать грех!

***

Дома Изольда сварила кофе, которого нам обоим целый день не хватало, достала шоколад, ликёр «Старый Таллинн».

– Тебе в кофе налить?

– Лучше в рюмку, – я уже понял, что меня оставляют охранять начальницу после тяжёлого «рабочего» дня. Впрочем, день действительно был утомительным и тягостным.

– Я отдохну капельку и расскажу тебе, что нам нужно делать дальше. Завтра я могу что-нибудь забыть.

Для расслабления Изольда выпила кофе с ликёром и ещё рюмку ликёра отдельно, потом нарезала сыр. Для раннего вечера это было совсем неплохо. Покончив с порцией сыра, я спросил:

– Что это ты ввязалась в поминки на девять дней? Там не родне совершенно нечего делать.