Читать книгу Инициатор - Ольга Ворон - Страница 9

– Подъём!

Носок сандалии ткнул Алису меж рёбер. Вздрогнув, она тут же стиснула зубы и открыла глаза. Отец Владимир стоял в нескольких шагах от неё, и сердце Алисы переполошено сорвалось в дикий ритм – священник за время её вынужденного сна переоделся в новую рясу и поверх возложил большой серебряный крест. Так облачались перед неторжественными обрядами. С трудом удержав на лице прежнее угрюмое выражение, она постаралась принять сидячее положение.

– Время позднее, – коротко сказал отец Владимир. – На связь с тобой не вышли. У тебя есть, что ещё сказать мне, нечисть?

Подняв глаза, Алиса покачала головой.

– Ты упорствуешь в своём ответе?

Алиса с усилием разлепила губы, усушившиеся за время вынужденного сна в единую массу, и глухо отозвалась:

– Много за мной грехов, отец, но не ложь вам.

Несколько мгновений он внимательно рассматривал её, а потом проворчал:

– Будь ты человеком, я бы сказал, что ты не лжёшь.

И замолчал, оставив недосказанным то, что итак было ясно обоим – твари, подобные ей, но уже перешедшие барьер, славились изворотливостью, тонким актёрским умением и неслабым рассудком, и даже священник, обученный для таинства исповеди, может оказаться слабее их возможностей. Алиса не отвела взгляда:

– Вы разбудили меня, чтобы поговорить или чтобы начать обряд?

Задумчиво оглядев её, словно принимая решение, отец Владимир наконец подошёл ближе и склонился почти до лица:

– Сегодня последняя ночь, когда ты можешь искать место будущего обряда?

Помолчав, Алиса кивнула.

– Я готов дать тебе возможность исполнить послушание… Пойдёшь со мной под печатью.

Дыхание Алисы оборвалось, взгляд лихорадочно заметался. Священник внимательно наблюдал за изменениями на лице пленницы, выглядывая за страхом и облегчением, смешенными в единую смесь, нечто большее.

– Это-то хоть снимете? – скривившись в неловкой усмешке, Алиса показала глазами на ленты скотча на руках и ногах.

Отец Владимир протянул к ней открытую ладонь, на которой лежала красного металла перстень с печаткой. Закрыв глаза, Алиса приподняла плечи и отвернула голову в сторону, подставляя шею. Священник взял недогоревшую тонкую свечу и наклонил над выбранным местом – ключичной ямочкой на плече девушки. Со свечи, чернея на лету, закапал воск, заполняя углубление, выстланное нежной кожей. Алиса сидела, не шевелясь, словно не замечая горячих капель. И лишь когда медная печать втиснулась в тёплую восковую подушку, она вздрогнула и закусила губу, сдерживая стон. Ей казалось, что нечто злое, острое буравится внутрь неё, пролезая сквозь мышцы в грудную клетку и оплетая сердце. Печать была поставлена.

Священник разрезал скотч, и Алиса, хмурясь от боли, начала тереть руки и ноги, сквозь едва терпимую ломоту возвращая им чувствительность. Только теперь она заметила, что соль в комнате сметена по углам. Отец Владимир вытащив из косяка торчащие ножи, бросил их на стол, где уже лежала пара, которую он забрал у Алисы, пока она была без сознания. Обернулся:

– Пошли, – и отодвинулся от прохода.

Алиса рывком поднялась и двинулась из комнаты. Хотела пройти на кухню – умыться и глотнуть воды, но священник схватил за плечо вооружённой перстнем рукой, и швырнул к дверям мгновенно ослабевшую девушку. Молча поднявшись на крыльце, Алиса одёрнула платье и вышла в сад.

Отец Владимир держался сзади, и в каждый момент движения она чувствовала его внимательный взгляд и тонкую ниточку, соединяющую её левую ключицу и сердце под ней с перстнем-печаткой в ладони священника.

Когда проходили двор, залитый вечерним светом, Алиса успела заметить рыжий клубочек под далёкими кустами смородины и невесть отчего порадоваться тому, что котёнок не ушёл.

По городу шли быстро. Алиса стремилась за короткое оставшееся время вновь обойти все известные уже точки, по-новому взглянув на них. В голове за долгий сон систематизировались все приметы и параметры мест, на которых проходили обряды, и теперь требовалось лишь убедиться в забрезжившей догадке. Шли по нагретым за день улицам, и девушке всё казалось, что вокруг пустыня, ссушивающая кожу и отнимающая силы. Но двигалась она всё также легко и пружинисто, подчас вынуждая старика за спиной срывать дыхание, догоняя её. Впрочем, бывший инквизитор не сильно потерял физическую форму за годы безобидной работы учителем.

Когда прошли в парк, Алиса невольно оглядела место бывшей «разминки» – на асфальте ещё валялись осколки её плеера, но больше ничего не указывало на произошедшее. Это позволило удовлетворённо кивнуть своим мыслям, поскольку ничьи жизни даже случайно в тот раз отнимать она не собиралась. Бета за кустами, естественно, уже не было.

– Я помню это место, – вздохнул за спиной священник. – Его показывали по местному вещанию.

Алиса обернулась, но, взглянув на своего конвоира, перевела взгляд дальше. На широкие ворота парка, давно открытые настежь и ржавеющие в этом, заклинившем, положении. Широкие, высокие, просторные…

– Мы болтаемся без толку, – угрюмо сказал отец Владимир, оглядываясь. – Столько времени прошло с тех пор, что уже ничего нельзя отыскать. Тебя прислали слишком поздно. Или рано. Возможно, если завтра пройдёт новый обряд, то ты сможешь найти что-то на его месте…

– Именно потому, что логика расследования событий инициатором отлична от человеческой, – монотонно, словно статью конституции, заговорила Алиса, – для удобства работы инициатор действует в одиночку, во избежание напрасной траты сил и угнетения со стороны инквизитора. Инициатор использует изменённым восприятием остаточные эманации окружающей среды в точках нарушения человеческого этического пространства и восстанавливает в воображении ход событий, благодаря чему способен вычислить нарушителей этического пространства, становясь свидетелем, наблюдающим событие в искривленной реальности. Инквизитор же является судьей и использует данные ему святым обращением способности во благо человечества и церкви. Инициатор выполняет волю инквизитора при исполнении приговора.

Отвечая, она всё ещё вглядывалась в арку ворот. В голове собирались в картинки и снова распадались образы.

Отец Владимир хмуро оглядел её, ненавязчиво потёр подбородок печаткой и спросил:

– Ты видишь хоть что-то, что может объединять эти места?

– Въезд, – коротко отозвалась она и двинулась обратно к входу в парк.

Там, в жёлтом свете вечернего сумрака ей уже явственно представлялась машина. Она подходила всё ближе и перед взглядом складывались и разбегались линии.

«Легковая?», – силуэт спортивной машины.

«Нет, не хватило бы места…», – силуэт задрожал и распался на волнистые линии.

«Микроавтобус?», – линии сложились в известный контур, который тут же стал заполняться разноцветными пятнами, словно сознание пробовало подобрать цвет. Но что-то не складывалось, не получалось – линии наползали друг на друга, толкались, искривлялись, что-то внутри мешало им окончательно оформить картинку.

«Нет», – внезапно одёрнула себя Алиса, почувствов собственную неуверенность. – «Это был грузовик».

Машина возникла в сознании почти мгновенно. Грузовая «Газель», из которой, словно на притормозившей киноленте с выключенным звуком, замедленно выскакивали молодые люди. Оставшиеся в кузове скинули вниз тело, перемотанное верёвками и скотчем; обмякшее, оно только дёрнулось при падении. Водитель подхватил тело и потащил в парк, живо оглядываясь и скрывая лицо под форменной кепкой с большими козырьками. Когда мужчины прошли совсем близко, Алиса вгляделась в салатовую кепку с чёрной эмблемой.

– Стилизованное «М» в круге, – сказала она.

Священник встрепенулся и удивлённо посмотрел на неё.

– Благотворительный Торговый дом «Милосердие» – одна из дочерних организаций Единой Церкви в нашем городе.

Алиса наблюдала. Водитель скинул пленницу на асфальт, живо сдёрнул с неё связывающие верёвки, оставив только полоски скотча на лице, запястьях и щиколотках, и, не оборачиваясь, побежал к «Газели». Машина завелась и растворилась в пространстве, когда Алиса отвела от неё взгляд. Вокруг привезённой девушки остались только те мужчины, что выпрыгивали из кузова. Судя по всему, сектанты. Они рисовали знаки и символы для обряда, но как-то слишком суетливо – не было в их движениях торжественности, так необходимой ритуалам. И, пока они носились тенями вокруг, инициатор подошла ближе к лежащей и, присев на корточки перед невидимой никому, кроме неё, вгляделась в жертву. Белое лицо измученной девушки, запятнанное темнеющими синяками, изборождённое следами ногтей, кожа в кровоподтёках, на грязной сорочке расплывались кровавые пятна, но более всего окровавлены оказались ноги. Девушку насиловали долго, но более страшное истязание её ещё ждало.

Алиса распрямилась и ещё раз окинула взглядом подвижные образы своего воображения. Досматривать до конца намерения у неё не возникло.

– Жертву и сектантов привозили работники «Милосердия», – сказала Алиса. – Её насиловали и избивали не здесь. Здесь только проходил последний акт – добивание.

Священник опустил голову, размашисто перекрестился и хмуро оглядел окружающее пространство, словно в надежде, что, как и инициатор, сможет увидеть то, что происходило здесь когда-то. Это не было желанием видеть омерзительное, – в его взгляде таилась угроза, знакомая Алисе по другим непримиримым борцам инквизиции.

Взяв себя в руки, отец Владимир повернулся к Алисе:

– В этом районе есть миссия благотворительного социального питания от «Милосердия», – сухо сообщил отец Владимир и отмахнул рукой направление.

Она снова двинулась первой. Теперь скорость движения увеличилась – кровь Алисы кипела, словно у гончей, идущей по следу. Она ощущала тонкий запах движения невидимой «Газели» на дороге и шла за ней, выглядывая очертания на фоне деревьев, кустарников, домов и плакатов.

Отец Владимир догнал её на повороте и тяжело спросил:

– Может, проще доехать?

Алиса остановилась и осмотрелась. В нескольких шагах находилась парковка. Лёгкий рывок в сторону машин, выбор по неосязаемым параметрам наиболее пригодной. Закрыв глаза, Алиса надавила на дверцу к месту водителя, и замок внутри сухо щёлкнул. Села, обрушила кулак на приборную доску – сигнализация пискнула и тут же замолкла, – и открыла дверь священнику:

– Садитесь.

Подобрав рясу, Отец Владимир забрался на пассажирское кресло и угрюмо сообщил:

– Вообще-то, я имел ввиду общественный транспорт…

Повернувшись, Алиса равнодушно спросила:

– Пойдём на трамвай?

– Поехали, – мрачно приказал священник, и она завела машину.

Когда впереди в просвете между рядами тополей появилась светящаяся в темноте огромная зелёная «М», вписанная в круг, Алиса припарковала машину возле тополиной аллеи. Вышли, вглядываясь в здания впереди.

– Один въезд на территорию, – рассуждала вслух то ли для себя, то ли для священника Алиса, – Головное здание и девять второстепенных складских. Шесть выездов. Машина могла идти с любой точки…

И замерла от ощущения знакомого сверлящего взгляда меж лопаток.

Разворот.

Одна рука привычно ушла к груди, заряжаясь для боя, другая мощным рывком смахнула отца Владимира, толкнув себе за спину.

Чёрная кряжистая фигура шагнула из густой тени дома, опасно приближаясь.

Отец Владимир, быстро восстановив равновесие, сноровисто прижал локти к корпусу, выставляя вперёд внезапно оказавшиеся в руках стилеты.

Неизвестный подошёл на расстояние рывка и опустил капюшон:

– Хорошая работа, Алиса. Доброй ночи, святой отец.

Руки девушки опустились, и, она скованно склонилась в полупоклоне, пролепетав:

– Доброго здоровья, командор Борислав.

«Он вас знает. Он вас найдёт».

Теперь её не удивляло тяжёлое чувство опасности от преследовавшего последние дни взгляда.

…