Читать книгу Лучшие штампы в моем паспорте. Откровения влюбленной в путешествия - Ольга Ярмолович - Страница 7

В Питере была ранняя весна. Тяжелое серое небо висело над городом, под ногами хлюпала грязь и то, что осталось от некогда белого и пушистого снега. Мы с мужем валялись в теплой кровати и фантазировали о лете.

Этими фантазиями я однозначно пыталась отвлечься от мыслей, которые беспокоили больше всего, от темы, которая болела. Месяц за месяцем мы совершенно безуспешно пытались зачать ребенка. Раз за разом я ревела в подушку, задаваясь безмолвным вопросом: почему это происходит со мной? Я смахивала пыль с болгарской кошки, вспоминая, как была полна надежд и верила, что все выйдет. Однако череда неудач заставила меня очень сильно усомниться в успехе этого предприятия.

Мы ездили к всевозможным иконам, искали у меня аденому гипофиза, я часами не вставала с постели после секса и пила таблетки, которые понижали уровень каких-то там гормонов и напрочь убивали во мне желание жить. Я могла, вернувшись домой с работы, просто несколько часов лежать, уставившись в стену, ничего не желая, ни о чем не думая, ничего не чувствуя. Мое желание забеременеть становилось попросту маниакальным, тесты на овуляцию – предметом первой необходимости, а если в течении пары недель у меня не было какой-то очередной консультации с врачом, мне казалось, что я ничего не делаю ради своей цели. Жизнь делилась на равные отрезки по 28 дней каждый. Все это действительно переходило разумные границы, но я этого не видела.

Подливала масла в огонь мама, любившая заводить одну и ту же пластинку о том, что нужно было рожать ребенка в 20 лет, когда мы только поженились. Мне было почти 25, особой разницы я не видела, но нервы мама мне трепала мастерски.

Внутри меня боролись противоречия. Я хотела и одновременно очень боялась делать ЭКО. Я не боялась боли, скорее, глядя на чужие примеры, боялась нанести непоправимый вред здоровью. Еще я боялась неудачи и того, что с таким ударом я не справлюсь. Врачи в один голос говорили, что никакого ЭКО не нужно, никаких показаний к этому нет, и нужно пробовать традиционным методом и ждать. Мы пробовали и ждали, но сомнения черными тучами бродили в моей голове.

Единственной вещью, которая могла вырвать меня из этого болота боли и страха, была мысль о путешествиях. Мне кажется, планирование путешествия – это тоже его часть. Пусть не всегда все планы сбываются, но если их нет вовсе, то и чемоданы паковать незачем. Денис хотел в Испанию, туда, где тренируется его самая любимая футбольная команда «Барселона». Он говорил еще что-то про паэлью, сангрию и Леонеля Месси, но я уже не слушала, я была согласна.

По-моему, это была единственная поездка, в организации которой я практически не принимала участия. Я только кивала и со всем соглашалась. Даже отель муж выбрал сам, как и место, где мы будем отдыхать. Мне просто хотелось уехать куда угодно.

Маленький городок Калелла – один из сотни, раскиданных по побережью Коста Брава. От моря он отрезан веткой железной дороги, тянущейся вдоль воды от Барселоны до самого Бланеса.

Это настоящий испанский городок, наполненный пешеходными улочками, двухэтажными домиками с яркой черепицей и миленькими магазинчиками, с церковью, окутывающей пространство звоном колоколов, и маленькими семейными ресторанами с клетчатыми скатертями, замирающими во время сиесты. Смотришь на кованые решётки балконов, деревянные ставни, и воображение так и рисует толпы народа, с шумом и криками убегающие от черного быка в день Энсьерро2.

Это был последний раз, когда я бездумно слушала отельных гидов и соглашалась на их предложения, не до конца понимая, куда вписываюсь. Меня захватил рассказ о монастыре, примостившемся на вершине горы Монсеррат, и мы отправились в это приключение.

На большом туристическом автобусе мы поднимались в гору по серпантину. Укутанные зеленью склоны не давали оторваться от окна. Мы забирались выше и выше. На поворотах закладывало уши и замирало дыхание от такой необычной красоты. Когда автобус вилял на очередном изгибе, казалось, что земли под колесами нет, и мы просто висим над пропастью.

По пути мы узнали, что монастырь славится хором мальчиков. Сразу представляешь себе чистые детские голоса, поющие в акустике храма. Люди со всего мира съезжаются, чтобы услышать это вживую. Как только голос начинает «ломаться», мальчику приходится покинуть хор, но память о его голосе сохраняют, пусть и в записи, и он будет звучать в стенах монастыря вечно.

Однако, безусловно, главное, что привлекло мое внимание, – это рассказ о Черной Мадонне монастыря Монсеррат. К покровительнице Каталонии выстраиваются огромные очереди, чтобы просто прикоснуться к ней и попросить, о чем мечтаешь. Главное, зачем приезжают к Черной Мадонне, – попросить о ребенке. Тут же, совершенно не задумываясь, я приняла решение отстоять любую очередь, какой бы длинной она ни была.

Хвост этой самой очереди стоял на площади перед монастырём. Именно с нее открывается вид на гору, возвышающуюся над постройками. Вид этой горы настолько необычный, что у всех он вызывает разные ассоциации. Мне издалека он напомнил людей, одетых с головой в мантии и стоящих группой, очень близко друг к другу.

Под палящим солнцем на этой площади было жарко. По мере продвижения очереди мы дошли до внутреннего дворика, и жару сменил пронизывающий ветер. Тем не менее, я стояла и твердо решила ни на минуту не отлучаться и не присаживаться. Я была готова идти за своей мечтой, пусть даже тернистыми путями.

На пару минут оставив Дениса в очереди, я вышла во внутренний двор. От взгляда вокруг у меня начала кружиться голова. Со всех сторон окруженный фасадами, он хранит прохладу. Белый мраморный пол с прожилками рисунка выглядит как лед на замерзшем пруду. Фасад церкви, выходящий во двор, своей каменной кладкой, круглым окном и множеством скульптур святых напомнил мне церкви Венеции, с той только разницей, что окружают ее горы, а не вода. Над одним из фасадов нависает все тот же горный склон необычной формы. Это место со своей особенной энергетикой и такими видами, что даже не верится, что все это наяву, а не фантазия художника-сюрреалиста. Я стояла там в самом центре, а по телу бегали мурашки, я закрыла глаза и подумала: вот бы хватило времени отстоять очередь!

Я отпускала мужа погулять, посидеть и развеяться, сама же настойчиво стояла в очереди. Нам было отпущено 1,5 часа на прогулку по монастырю, и все это время я провела в бесконечном ожидании, до последнего сомневаясь, успеем ли мы зайти и не придется ли танцевать и петь на месте, где стоял автобус.

Черная мадонна была уже видна и оставалось человек 10. У некоторых коллег по очереди сдавали нервы, они разворачивались и уходили. Я безумно не люблю опаздывать, особенно в путешествиях. Однако я твердо стояла и, по-моему, была готова опоздать на автобус и пойти обратно в Калеллу пешком, только бы добиться своей цели.

Денис поддерживал меня, и в какой-то момент мы оказались перед небольшой скульптурой Мадонны с чёрным ликом. Держась за руки, мы попросили того, за чем пришли. Вдох, выдох, снова вдох, прикосновение лба к холодному стеклу, а дальше гонка по темным коридорам монастыря, назад на улицу, на парковку. В какой-то момент залы, по которым мы бежали, наполнило пение хора мальчиков, звонким рикошетом отскакивающее от стен. Это было как иллюзия, как наваждение. Мы должны были 10 минут назад быть в автобусе, мы бежали бегом, не разбирая ничего вокруг, но у меня в сердце был необычный покой и уверенность, что все непременно получится, что это все было не зря.

От разреженного горного воздуха все плыло пред глазами и дышать было тяжело. Когда мы наконец добежали до автобуса, оказалось, что мы не последние. В этот момент я наконец-то вдохнула, успокоилась, обернулась и чуть не утонула в открывшейся мне красоте, в панораме, расстилающейся у подножья горы Монсеррат. Мир как будто обрел краски и включил звук. Я успела, я успела загадать мое заветное желание, попросить о том, чего мне хотелось больше всего в жизни!

В ЭТОМ ОТПУСКЕ Я СОБИРАЛАСЬ отметить свое двадцатипятилетие. Хорошей идеей мне показалось отправиться в этот день на экскурсию. Единственной предлагаемой экскурсией была поездка в Жирону и Музей-Театр Сальвадора Дали в Фигейросе.

– Берем! – сказала я и полезла почитать хоть что-то о Жироне.

С утра я надела красивое платье, и с ощущением, что наступил особенный день, мы отправились за новыми впечатлениями. Уютная Жирона переносила в декорации к фильмам о средневековье: узкие улицы, мощеные мостовые, дома из неотесанного камня. Кстати, так и есть: один из самых популярных сериалов современности «Игра престолов» снимали как раз в Жироне. Однако это произойдет уже после нашего путешествия. В тот день звёздный час Жироны еще не настал, и можно было гулять по ее улицам, просто наслаждаясь, без необходимости проталкиваться сквозь толпы фанатов.

Главное, что меня впечатлило – это яркие домики, выстроившиеся цельным полотном над рекой Оньяр. Желтые, красные, оранжевые, терракотовые, с синими и зелеными ставнями – было сложно поверить, что в них живут люди. Пейзаж казался картинкой из детской книги.

Мне, как влюбленной в Париж беззаветно и без памяти, было очень любопытно посмотреть на дело рук Эйфеля, хранящееся теперь в Жироне, словно в музее. Еще до создания своего самого известного и самого скандального творения, Гюстав Эйфель перекинул через реку Оньяр красный железный мост без единой опоры. Если бы одну из самых известных башен в мире положили на бок, отрезали шпиль, а затем перекинули через реку, это было бы очень похоже на тот мост. Я, безусловно, шучу.

В названии «Музей-театр Сальвадора дали» меня привлекло прежде всего слово «театр». Я представляла себе зрительный зал, по которому можно будет прогуляться и заглянуть за кулисы. Как же я ошибалась!..

Темно-розовые стены в золотую крапинку и вереница яиц на крыше явно заявляли претензию на неординарность. Издалека кажется, что башню венчает корона, но приближаясь, понимаешь, что это опять-таки… яйца. На стенах яйца чередуются с золотыми фигурками, выполненными Дали лично и напоминающими статуэтку Оскара, если бы ее руки были подняты вверх.

По секрету нам сказали, что сам Сальвадор Дали был против проведения организованных экскурсий в его музее, он считал, что каждый должен увидеть, что он увидит, а не то, на что ему укажут. Сказали и продолжили нашу организованную экскурсию.

Загадка упоминания театра в названии музея достаточно проста – домом для своих творений художник выбрал сгоревшее здание старого театра. При входе внутрь нас встречал круглый двор с висящим высоко над головой кораблём. С его остова грозили сорваться большие темно-синие капли, как будто он взлетел над водой совсем недавно. Так вот, капли эти Сальвадор Дали сделал при помощи презервативов с синей краской… Ну, а почему бы и нет?

Стены внутреннего двора испещрены нишами с такими же статуэтками, как на крыше, и густо увиты плющом, так что создается впечатление, будто корабль, взлетев, как бы застрял в джунглях. В центре установлена инсталляция «Дождливое такси». Вдохновением к ней послужил дождь в Париже, под которым Дали вымок до нитки. Посчитав совершенно несправедливым то, что люди в такси сухие, в его инсталляции внутри машины идет дождь, если бросить монетку.

Экспонаты музея пронизывает история любви художника к его музе, вдохновительнице, к его жене Гале. Как доказательство важности этой женщины, в самом центре Театра-музея висит ее обнаженный портрет «Обнаженная Гала, смотрящая на море», написанный со спины. Секрет портрета в том, что в нем можно увидеть как силуэт Галы, так и профиль президента США Линкольна, если отойти от картины на 18 метров. Кстати, корабль из внутреннего двора до того, как стать экспонатом, был подарен художником жене и имеет имя: «Gala – Milagros», что переводится как «Чудеса».

Так во всем: ни один экспонат не был просто картиной или скульптурой, все было с двойным дном и тайным смыслом. Например, в большой комнате с приглушённым светом установлен диван с прикроватным столиком, на стене висят картины, изображающие глаза, но если подняться по лестнице над залом и посмотреть на экспозицию с определённого ракурса, то совершенно однозначно увидишь женское лицо.

Самый узнаваемый экспонат – инсталляции на тему картины Дали «Постоянство памяти». Часы, как будто расплавленные, стекают с ветки дерева. Я смотрела на растёкшийся, словно восковой, циферблат и думала, как коварно время. Когда мы чего-то ждем, оно идет медленно, когда наслаждаемся моментом, – бежит. Я ждала беременности и вместе с тем не хотела, чтобы годы уходили. Вот ведь парадокс, от времени мне хотелось и того, и другого одновременно.

Мы бродили по музею, рассматривая картины и инсталляции, созданные с тайным смыслом, над которым ломают голову посетители. Само преподнесение экспонатов – целое представление и именно в этом я нашла свой ответ на загадку с первого взгляда неочевидного, но искусно созданного театра. Становится понятным, почему Дали не хотел, чтобы его посетителям объясняли суть происходящего. Действительно, каждый увидит во всем что-то свое, что будет отражением смотрящего, его пониманием и впечатлением. От того, что увидит каждый, без подсказок и предысторий, и зависит то, что он унесет с собой из этого музея.

По пути в автобус мы удивительным образом встретили коллегу мужа с работы, которую он был просто несказанно рад видеть. Вот так совпадение!

– Смотри, это же Саша! – Денис резво рванул вперед.

– Кто? – я пыталась не отстать.

Возгласы, обнимашки, чмоки в щеку… При виде красивой блондинки, расплывшейся в улыбке, во мне заговорила ревность. Тут, как будто вспомнив о моем существовании, Денис неуклюже улыбнулся и представил меня:

– Это Оля, моя жена.

Он как будто бы извинялся за свою компанию, и мне стало неуютно. Я смотрела, как они мило щебечут, обсуждая не знакомых мне людей, и гнала от себя нехорошие мысли. Нееет, только не мой муж, он же так сильно меня любит, и вообще! Тем не менее, сколько бы я себе это все ни внушала, червячок сомнений продолжил деловито копошиться где-то внутри меня. При этом времени за восторженным разговором мы провели как будто бы больше, чем этого требовало приличие.

– Как-то ты был слишком уж рад этой Саше… Она тебе нравится?

– Котенок, ну ты чего? Она замужем, мы просто друзья. Ну это же забавно – вот так встретить коллегу в другой стране!

Я верила. Нет, честное слово, верила.

Все групповые экскурсии в Испании традиционно заканчиваются на винодельне. На входе всем раздают маленькие стаканчики, и можно смело подходить к пузатым бочкам и, покрутив маленький краник, приступать к дегустации.

Настоящее испанское вино не бывает «полу»: либо сухое, либо сладкое, а если сладкое, то крепленое, градусов до 17. Именно такое, крепкое и душистое, я и выбрала для своей деньрожденческой дегустации. Когда мы наконец вышли из здания винодельни, мне требовалось предпринимать нешуточные усилия, чтобы дойти до автобуса по прямой.

Мы ехали в отель, и в моей крови бурлил хмель. Хотелось смеяться и плакать одновременно, и именно в этот момент и в этом неоднозначном состоянии меня посетила неожиданная мысль, страшная и болезненная, но при этом отрезвляющая. Мысль о том, что исполнения мечты стать матерью я могу и не дождаться, – это, конечно, не повод от нее отказываться, равно как и не повод не жить в ожидании ее исполнения.

Как раз наоборот, это повод осуществить что-нибудь другое, чего просит душа. В тот момент, я впервые за долгое время почувствовала себя по настоящему живой, с сердцем, учащенно бьющимся в груди, и лихорадочно работающим мозгом. Время сыграло со мной злую шутку, и я как никогда ясно поняла, что хожу по кругу, но не живу, а существую. Подчинив свою жизнь одной цели, я зациклилась на ней, не замечая происходящего вокруг, не желая отвлечься, не пытаясь переключить внимание. Сразу вспомнилась чудесная поговорка: все сбудется, стоит только расхотеть.