Читать книгу Пристанище духа - Оливер Митчел - Страница 2

Утро выдалось пасмурным, небо за окном заволокли серые облака, и вроде бы даже накрапывал мелкий дождик. Давно пора. Последнюю неделю на столицу опустилась одуряющая жара, раскалённые камни мостовой едва успевали остыть за ночь, а к городским колодцам и фонтанам порой выстраивались длинные очереди. Вот только в груди поселилась знакомая ноющая боль. Старая рана давала о себе знать при любой перемене погоды. Дарин недовольно покосился на уродливую башку гарпии, приколоченную к одной из стен. Узкие бесцветные глаза, глубоко посаженные над мощным клювом, слепо пялились в никуда. Ярость, плескавшаяся в них в момент, когда принц настиг сбитую тварь, давно угасла. Дарин вообще был заядлым охотником, при этом туры, кабаны и медведи довольно быстро ему наскучили, и принц начал искать добычу поинтереснее. Во дворце у него имелся свой собственный зал трофеев, но мало какое из доставленных туда чудищ перед смертью успело достать охотника, так что для этой гарпии он выделил особое место. В глубине души принц лелеял мечту однажды поохотиться на дракона, но здравый смысл удерживал его от подобного шага. В любом случае, сегодня Дарину предстояло заняться куда менее приятными делами. Слуги уже подали завтрак, пора было отлипнуть от подоконника, иначе он рисковал опоздать на аудиенцию. А как ещё это назвать? Спустя час, он уже входил в отцовскую приёмную, в которой по такому случаю не было ни единого просителя. Секретарь тут же вскочил из-за стола и вежливо поклонился.

– Ваше высочество! – дождавшись лёгкого кивка, слуга бесшумно скрылся за массивной дубовой дверью, но сразу вернулся.

– Прошу немного подождать, Вас скоро примут.

Ничего иного Дарин и не ждал. Не удостоив секретаря ответом, он, насколько мог вольготно, расположился на одном из стульев. Ещё бы табуретку поставили! Впрочем, ничего странного тут не было. Император не очень-то жаловал посетителей, предпочитая лично вызывать тех, кто ему понадобился. Для Дарина исключений не делалось. Хорошо ещё, что ему не приходилось записываться в общую очередь. Наконец, хрустальный шарик на столе секретаря слегка замерцал синим цветом, и тот, вскочив уже во второй раз, услужливо открыл дверь в кабинет со словами:

– Прошу, ваше высочество!

Обстановка внутри ничуть не изменилась с тех пор, как Дарин был здесь в последний раз. Тот же письменный стол, те же картины Мирье на стенах. В углу буфет, на котором стоят несколько вазочек с восточными сладостями, а у одного из кресел, на тонконогом столике, изящная шахматная доска со всё той же неоконченной партией. Разве что бумаг на столе стало значительно больше, да пара малахитовых пешек покинула доску. В кабинете сидели двое – сам император и, конечно же, Кейтана. Сестрица вообще не позволяла ему встречаться с отцом наедине. По мнению Дарина – излишняя предосторожность. Император читал массивную книгу в малиновом переплёте. Дарин узнал собрание пьес Жоржа Бершоу.

– Входи, садись, – произнёс хозяин кабинета, откладывая книгу в сторону. – У тебя какое-то дело?

– Наверняка! – демонстративно зевнула принцесса. – Надеюсь, что-нибудь интересное, а то вечно ты нас дёргаешь по пустякам.

Дарин хотел было сказать, что на её присутствии вовсе не настаивает, но вовремя сдержался. Любая перепалка пойдёт ему только во вред.

– Не дело, вопрос, – он уселся в одно из кресел, так, чтобы видеть обоих собеседников.

– Вопрос? – приподнял бровь император. – Что ж, задавай.

– Что ты решил насчёт ходатайства Монетного Собрания?

– Светлые боги! – закатила глаза Кейтана. – Ты теперь будешь спрашивать о каждой бумажке, которая попадает к отцу на стол?

– Ну, не скажи, дело действительно важное, – теперь император задумчиво смотрел на шахматную доску.

– Но ему-то до этого что? У него своих дел хватает! – не унималась принцесса.

– И поскольку он вместо тебя сидит в Имперском совете, у него появляются закономерные вопросы, – отец переставил коня на е-5, записал свой ход на листке бумаги, и вложил его в заранее подготовленный конверт. – Что же насчёт ходатайства, всё просто – нам нужна небольшая победоносная война, и мы её устроим.

– А можно подробнее?

– Изволь. В Тигарино уже началась подготовка к весенней кампании. Можно бы, конечно, и побыстрее, но если слишком резко нарастить военную мощь у границ, соседи забеспокоятся раньше времени.

– Соседи?! – удивилась сестрица. – Ты кого имеешь в виду?

– Меладрию и Датонию, разумеется. Кого же ещё?

– Ну, пап! – надула пухлые губки Кейтана. – Мы же уже об этом говорили! В Датонии шьют лучшие платья и у них прекрасные поэты!

– Вот я и не понимаю, чего ты артачишься, – пожал плечами отец. – Были их поэты и платья, станут нашими.

– Они там все жуткие патриоты! Запишутся добровольцами, и погибнет куча ярких талантов.

– Ах, да! Это ведь там обитает этот твой… – отец пощёлкал пальцами.

– Риего Ворва, – подсказала сестрица. – Я с ним давно уже состою в переписке. Ты читал его Пентаграмму душ?

– Никогда не мог проникнуться подобным творчеством, – усмехнулся император. – Но я тебя понял. Оставим пока датонийцев в покое. Мой ответ тебя удовлетворил? – последний вопрос был адресован Дарину и ему оставалось только кивнуть. В душе принца бурлило негодование. Вечно приходится обивать пороги, чтобы получить информацию, которую по-хорошему ему должны предоставлять в первую очередь.

– Раз уж у Дарина хватает времени, чтобы приставать к тебе с расспросами, может поручим ему организацию бала? – сестрица никогда не упускала возможности оставить последнее слово за собой. – Бедный Борбуа заболел в самый разгар приготовлений.

– Неужели? – удивился отец. – Мне об этом не докладывали.

– Вот я и докладываю. Ты же знаешь, я внимательно слежу за дворцовыми делами.

– Так может ты этим и займёшься?! – Дарин всё же не выдержал. Его негодование медленно перерастало в горячую ярость.

– Ну, что ты! – она невинно захлопала ресницами. – Там ведь столько всякой скучной рутины. Это ведь ты у нас лучший организатор.

– Согласен, – кивнул император. – Бал по случаю восьмисотлетия империи слишком важное мероприятие, чтобы пустить всё на самотёк. Займись этим, сын.

– Сделаю… – дышать становилось всё труднее, глаза застилала багровая пелена.

Не прощаясь, Дарин вскочил с кресла и вылетел в приёмную, затем в коридор. Спустя десяток шагов, из-за поворота навстречу ему вышел мужчина в ливрее слуги с подносом в руках. Короткий удар выбил бедолаге несколько передних зубов и бросил его на стену. По полу с диким звоном разлетелись осколки стекла. Подскочив к захрипевшему слуге, Дарин рывком вздёрнул его, как тряпичную куклу, а свободной рукой ударил в живот. Затем добавил коленом в лицо, а дальше он просто повалил его на пол и начал наносить удар за ударом. Наконец, красное марево отступило, и принц бросился дальше по коридору, оставив еле дышащую жертву позади.

Увидев на пороге своего патрона, тяжело дышащего, с пятнами крови на руках и одежде, Ристеццо сделал верные выводы и направился прямиком к столику, стоящему у стены. Через минуту в руке Дарина, бессильно опустившегося на диван, оказался небольшой серебряный стаканчик с пахучей жидкостью. Свежевыжатый лимонный сок и ром в пропорции один к одному. Незаменимое зелье в подобных ситуациях. Опрокинув бодрящую жидкость в горло, принц глубоко вздохнул и посмотрел на секретаря окончательно прояснившимся взглядом.

– Плохие новости, Ваше высочество?

– Что стряслось с Борбуа?

– Насколько мне известно, проблемы с сердцем, – невозмутимо ответил Ристеццо. Он давно привык к неожиданным поворотам разговора. – Лекари делают всё, что могут, но возраст даёт о себе знать.

– Нужно заняться организацией бала. Теперь это на тебе.

– Будет исполнено. Разрешите приступать?

– Погоди. Мне там попался слуга, отправь к нему дежурного мага и проследи, чтобы его не вышвырнули за разбитую посуду.

– Ещё что-нибудь?

– Пусть принесут записи Могеллона. Всё, иди.

Секретарь немедленно скрылся за дверью, а вскоре в покои принца вошли слуги с тазом тёплой воды и чистым костюмом. Дарин быстро привёл себя в порядок и расположился за письменным столом в ожидании бумаг. При каждой их встрече сестрица считала своим долгом довести его до белого каления. Нет, но какова дрянь! Поручить ему работу церемонимейстера! А что дальше, его конюшни пошлют вычищать? Разумеется, отцу донесут о происшествии в коридоре. Стараниями сестры императору докладывают о каждом его промахе. Вот только это ровным счётом ни на что не повлияет. Неприятная усмешка пробежала по лицу принца. Просто эта курица никак не сообразит, что пора перестать дуть на воду. Нет, в детстве Дарин и сам думал, что отец смотрит на него, как на пустое место из-за припадков. О, как он ненавидел себя за эти вспышки неконтролируемой ярости, во время которых сознание затухало, и оставалось только желание крушить всё на своём пути! Придворные шушукались по углам, юный принц всё время ловил на себе их взгляды, презрительные, любопытные, испуганные и, что самое мерзкое, жалостливые. После того, как безумный мальчишка вышиб глаз какому-то заносчивому барончику, дворянских отпрысков к нему больше близко не подпускали. Пришлось ненаследному принцу довольствоваться компанией детей слуг, и даже крестьян, в те дни, когда он выезжал в одно из многочисленных загородных имений. Впрочем, как раз об этом Дарин совершенно не жалел, его волновало другое – безразличие во взгляде отца, которое тот не очень-то и старался скрывать от мальчишки. Сколько сил и времени он затратил на бесплодные попытки научиться сдерживать зверя внутри себя, но ничего не выходило. Приглашённые маги лишь беспомощно разводили руками, дело было не по их части. Всякие лекари и ведуны пытались пичкать принца настоями каких-то трав. Один вроде даже немного помог, что и не удивительно – трудно впасть в бешенство, когда едва можешь поднять руку, а картинка перед глазами нет-нет, да и начинает двоиться. В конце концов он бросил попытки что-то сделать со своим недугом, и впал в чёрную беспросветную тоску. Хорошо ещё, не кинулся вниз головой с башни на радость сестрице. Благо, нашлись под боком добрые люди – отговорили. Только с возрастом к Дарину, наконец, пришло понимание того, что его припадки волнуют отца в последнюю очередь…

Размышления принца прервал осторожный стук в дверь. В комнату вошёл слуга, бережно держащий стопку истрёпанных листков бумаги. Поклонившись, он оставил рукопись на столе и удалился. Франко оказался прав – никакой цельной структуры в заметках великого путешественника не прослеживалось, читать можно было хоть с начала, хоть с конца, так что Дарину время от времени доставляли небольшие фрагменты журнала, а переписчик в это время продолжал работать с остальным. Подробности морских странствий экспедиции принца не слишком-то волновали. Куда больший интерес вызывали обычаи и быт народов Арнилиса. В этот раз ему принесли отрывок, касающийся каменных троллей и географии какого-то горного кряжа. Чтение успокаивало, вдобавок время от времени попадались действительно занятные факты. Например, об особенностях торговых отношений полуразумных рас. Те же тролли, обитавшие вдали от больших водоёмов, превыше всего ценили жемчуг и готовы были выкладывать за крупные жемчужины по небольшой горстке драгоценных камней. Управляющий Стафорда ошибался, империя могла бы получить немалую выгоду от торговли с дикарями, но тут возникало сразу две непреодолимых трудности. Во-первых, до Арнилиса крайне сложно было добраться, а во-вторых, тамошние коренные обитатели не особо жаловали разумных, разве что в качестве главного блюда на каком-нибудь празднестве. Что до троллей, они оказались на редкость интересными созданиями. И в вопросах управления племенем, и в быту у них царил строгий матриархат, да ещё и многомужество активно практиковалось. Одна самка могла взять себе до трёх мужей, на плечи которых и ложились все основные обязанности. Могеллон связывал это с особенностями демографии – на каждую девочку у серокожих как раз и рождалось по три-четыре мальчика. Семейные ценности у дикарей тоже были довольно своеобразны. Понятия супружеской измены, по сути, не существовало, дикарки даже время от времени менялись мужьями. Этому географ при всём желании не смог найти разумного объяснения.

Башенные часы за окном пробили полдень, а значит пора было покинуть уютный кабинет, если он хочет вовремя успеть в здание Имперского совета. На повестке дня сегодня не стояло ничего интересного, но дело есть дело. В дверях принц едва не налетел на Эри.

– Дарин! – она захлопала пушистыми ресницами. – Ну, ты меня и напугал!

– Извини, – улыбнулся он, – не ожидал тебя здесь увидеть.

– Почему это? Я, между прочим, как раз к тебе и шла.

Будто он сам не понял.

– Соскучилась? – как можно более участливо спросил принц. – Извини, крошка, но сейчас мне надо бежать.

– Опять на охоту? Ну, Дарин, мог бы хотя бы иногда брать меня с собой.

И отравить себе последнюю отдушину? Ещё чего не хватало!

– С удовольствием, милая, но сейчас у меня дела, так что придётся поговорить позже.

– Дела! – сделала бровки домиком девушка. – Вечно у тебя одни сплошные дела! Ты же принц, почему бы просто не скинуть их на кого-то другого, а то и вовсе не думать об этом? Империя не развалится, если ты возьмёшь выходной.

– Эри, ты просто читаешь мои мысли. Обещаю на днях бросить всё и провести целый день с тобой.

– Но не сегодня?

– Не сегодня, – Дарин тяжело вздохнул, всем видом показывая, какое это для него разочарование.

– Ты неисправим! – девушка потрепала его по волосам, чмокнула в щёку и упорхнула.

Фух, слава светлым богам, можно ехать! Только сначала надо прическу привести в порядок.

Открывал заседание, как обычно, Лермон, и Дарин уже морально приготовился к паре-тройке часов пустопорожней трепотни, но неожиданно слово взял молодой лен Фирс. Парень был избран в Совет совсем недавно и уже сколотил вокруг себя небольшое лобби сторонников возврата к старым дворянским традициям. Сплошь горячие сорвиголовы у которых руки чесались продемонстрировать окружающим свою удаль.

– Уважаемые йоры! – проникновенно заговорил докладчик. – Я бы хотел в очередной раз обратить ваше внимание на проблемы, на которые многие попросту закрывают глаза. Всем нам хорошо известна славная история дворянства империи, благородных и древних родов, кои всегда готовы были защищать свои интересы с доброй сталью в руке.

Несколько человек в зале зааплодировали, однако, остальные глядели на оратора с явным скепсисом.

– Ныне же всё чаще мы сталкиваемся с ситуациями, когда перо и чернила значат много больше, нежели шпага и кровь. Каждый день в границах нашей славной державы благородные люди страдают от произвола крючкотворов, не имя возможности отстоять свою честь в равном поединке.

– Что же, вы предлагаете узаконить поединки с крючкотворами? – весело выкрикнул кто-то из зала.

– Разумеется, нет! И вам, уважаемые йоры, прекрасно известно, что я предлагаю, – докладчик гордо выпрямился, ноздри его широко раздувались. – Быть может, некоторым из вас это предложение и кажется нелепым, но в его пользу говорят очевидные факты! Очередным примером поругания дворянской чести стала мерзкая тяжба двух йоров, владеющих наделами в Тирских лесах, что в Тигарино. Граф Горан лен Крес и виконт Рестон лен Борг уже долгое время судятся из-за спорных земель, которые люди графа якобы незаконно занимали. Члены местного Дворянского собрания все, как один, стоят за графа и ручаются за его кристальную честность и благородство. История эта грязная, но вполне прозрачная, однако, местный магистрат уже вынес предварительное решение в пользу виконта.

– На то, наверняка, имелись законные основания, – заметил председатель.

– Ещё бы! – докладчик скривился, как от зубной боли. – У графа не оказалось бумаги, подтвердившей бы переход спорных владений к нему.

– И зачем вы нам тогда всё это говорите? – поинтересовался всё тот же крикун. – К Совету эта тяжба не имеет ни малейшего отношения.

– Всё очень просто, – лен Фирс вскинул голову. – Было время, когда в империи дворянское слово значило больше мазни на бумаге. Было время, когда, не придя к соглашению в подобном вопросе, благородные обнажали клинки и делом доказывали свою правоту!

– Никто не мешает им это делать сейчас, – подчеркнул председатель. – Дуэли в империи не запрещены.

– Вот только трусливое бегство от вызова уже давно не становится пятном на имени йора! Никто из вас, уважаемые йоры, не понесёт ни малейшего урона чести, откажись вы от боя после того, как я швырну вам в лицо перчатку! Дворянство ослабло! Изнежилось и почти растлилось! – оратор распалился не на шутку, из его рта летела слюна. – И сегодня я призываю вас вернуться к славным традициям предков, вернуть суды чести! Тогда йоры империи, наконец, вспомнят о священном долге своей крови, долге перед своим родом и всем благородным сословием! – бурные и продолжительные аплодисменты последовали со стороны пары-тройки молокососов, каким-то образом просочившихся в Совет.

– Ну, что ж, – герцог Лермон, похоже, слегка обалдел от такого напора, – раз вы настаиваете, этот вопрос немедленно будет вынесен на голосование.

Серьёзной поддержки лен Фирс не получил, «за» было подано всего лишь пять голосов. Тем не менее, такое бодрое начало принца порадовало. Правда, в остальном день не слишком задался. Единственный докладчик, который привлёк внимание Дарина, выступал уже под самый конец заседания.

– Рад приветствовать вас, уважаемые йоры… – высокий седой старик громко закашлялся, облокотившись на трибуну, а затем продолжил. – Я бы хотел привлечь ваше внимание к проблеме, требующей, на мой взгляд, немедленного рассмотрения. За последний год мне удалось собрать пугающую статистику. Представьте себе, более половины преступлений в империи совершается люрами! – в зале послышались смешки, что, впрочем, было вполне приемлемо, докладчик всё равно был туг на ухо.

Дарин тоже не сдержал улыбки. Люры не давали покоя старому графу с тех пор, как какая-то пушистая вертихвостка окрутила одного из его внуков. Позже выяснилось, что девчонка выдала себя за благородную, подделав документы, а на деле была элитной куртизанкой, бежавшей с островов из-за каких-то старых грешков. Скандал получился что надо, преступницу так и не поймали, более того, она успела прихватить с собой кое-какие семейные драгоценности. Хорошо ещё, что оформить развод при подобных обстоятельствах по законам империи было не сложно, а то вышла бы совсем неловкая ситуация. С тех пор старик время от времени пытался пропихнуть в Совете различные законопроекты, направленные против люров, и каждое подобное выступление неизменно веселило собравшихся. С учётом того, что во всей империи на сотню разумных едва наберётся по пять люров, а в некоторых провинциях их и вовсе не встретишь, статистика графа звучала забавно. На этом заседание, наконец, закончилось, и принц смог вернуться во дворец.

Ристеццо уже снова был на своём посту, под его чутким руководством слуги подали поздний обед, а потом пришло время корреспонденции. Большую её часть составляли бестолковые просьбы и приглашения в столичные салоны, и вся эта чепуха оставалась на столе у секретаря. Но были и письма, заслуживавшие личного внимания адресата. После подоспели кое-какие отчёты… в общем Дарин и не заметил, как на столицу опустились сумерки.

– К вам йор Гессел.

Ну и ну! Интересно, что вдруг могло от него потребоваться главе Особой канцелярии?

– Пусть зайдёт.

Ристеццо кивнул и покинул комнату также бесшумно, как и вошёл. Через минуту перед принцем предстал неожиданный посетитель.

– Ваше высочество.

– Садитесь, йор, – Гессел расположился напротив стола и сходу перешёл к делу.

– Вы случайно не знаете, где может быть сержант Тейнор?

– Нет, – напрягся Дарин, – а вы?

– В том-то и дело. Сегодня утром он не заступил на пост, и никто не может сказать, где его искать.

– Это всё?

– Не всё, – Гессел спокойно выдержал потяжелевший взгляд принца. – Вчера сержант зачем-то искал меня, но я как раз покинул столицу по одному важному делу. Моему заместителю он не захотел ничего сообщить, а сегодня, как вы уже знаете, его нигде нет. Вот я и подумал, возможно, вашему высочеству что-нибудь будет известно.

– Его искали?

– Разумеется, но пока безрезультатно. Сослуживцы ничего не знают. Домохозяйка даже не может сказать, ночевал ли он дома, она по вечерам уходит к себе, запирая дом на ключ.

– Ясно, – Дарин уже был на ногах, – держите меня в курсе дела.

– Куда же вы? – особый советник тоже вскочил.

– Домой к сержанту.

– Но там мои люди! И они уже всё проверили не по одному разу.

– Тем не менее, – Дарин выглянул в приёмную и окликнул секретаря. – Скажи, чтобы подготовили двух лошадей и позови Вирдена.

– В таком случае я пошлю с вами пару своих ребят, вижу, вас не переубедить, – вздохнул Гессел.

– Нет нужды.

– И всё же я позволю себе настаивать.

– Ладно, – махнул рукой принц. – А теперь прошу меня простить, – и он вылетел из кабинета.

Как ни странно, пара ищеек действительно уже отиралась во дворе. Принц только диву дался, такое впечатление, что в Особой канцелярии практикуют некие сказочные чары, позволяющие общаться на расстоянии. Вирден тоже уже был тут как тут, так что они вскочили в сёдла и без лишних проволочек отправились в путь. Днём над столицей прошёл настоящий ливень, и сейчас сладковатые запахи летнего вечера казались вдвое сильней. Улицы были полны прогуливающихся парочек, детвора там и тут пускала по сточным канавам кораблики. У гостей столицы часто создавалось впечатление, что город никогда не спит. Биение жизни в Эстоларе полностью не замирало даже в предрассветные часы.

В окнах небольшого одноэтажного домика горел свет. Похоже, незваные гости Тейнора ещё не убрались восвояси. Спешившись прямо у порога, принц решительно постучал в дверь. Открыл бандитского вида мужик, с уродливым шрамом через пол лица. Странно, а Дарину казалось, что в Особую канцелярию стараются набирать людей без особых примет.

– Ваше высочество?! – глаза агента удивлённо расширились. Он отступил в коридор и низко поклонился.

– Нашли что-нибудь? – принц уже был внутри.

– Ничего стоящего, ваше высочество, – мужчина уже справился с удивлением. – Прошу прощения за беспорядок, мы не ожидали вашего визита.

Не то слово, беспорядок. В прихожей всё было перевёрнуто вверх дном, дверцы тумб нараспашку, обувь разбросана по полу, шкаф отодвинут от стены… В гостиной картина выглядела ещё печальней. По комнате будто прошёл ураган. Ищеек не шибко заботила сохранность чужого имущества – любимая диванная подушка Тейна была выпотрошена, словно кролик к обеду. Интересно, что они в ней ожидали найти? Не задерживаясь, Дарин прошёл прямиком в спальню. Так и есть, тайник вскрыт. При этом его содержимое – деньги и кое-какие бумаги были аккуратно сложены на полу. Надо отдать должное подопечным Гессела, чужого они не прикарманили. Став на колени перед маленькой нишей в стене, принц заглянул внутрь. Второй отдел тайника тоже оказался вскрыт, ищейки своё дело знали. По локоть заснув руку в отверстие, Дарин легонько стукнул по верхней стенке второй секции тайника и тут же резко надавил на правую. Пришлось приложить немалые усилия прежде чем удалось её сдвинуть. Деревянная перегородка была очень толстой, чтобы нишу не так легко было обнаружить простукиванием, Да ещё и расположена она была крайне неудобно. Собственно, в этом и состоял хитроумный замысел Тейнора – для того, чтобы добраться до последней секции тайника, руку нужно было вывернуть почти под неестественным углом, из-за чего вору просто не пришло бы в голову искать третье дно там, где уже нашлось второе. На вопрос за каким гразгом простому сержанту императорской гвардии нужна в доме такая вот штучка, Тейн заявил, что это его детская мечта, и вообще простой сержант может оказаться не так прост, как все о нём думают. Теперь принцу на практике предстояло выяснить так ли это. Под изумлённым взглядом встретившего его агента, Дарин извлёк на свет небольшую пачку писем, изящный золотой медальон на витой цепочке и сложенный вдвое листок бумаги.

– Чтоб мне провалиться! Ваше высочество, вы позволите?

– Нет. Я сообщу Гесселу, если там что-то важное.

При упоминании высокого начальства, мужчина кисло скривился, видимо уже представлял будущий разнос за пропущенный тайник, но спорить не осмелился, только посторонился, пропуская уходящего принца. Осматривать находки в присутствии ищеек Дарин не собирался. У этих глаза не только на затылке, но и вообще, кажется, повсюду. И всё же Тейну удалось их провести. Принц улыбнулся, погладив оттопырившийся карман. На самом деле он большую часть находок трогать не станет. По знакомому медальону можно было легко догадаться о происхождении писем, и их содержимое принца уж точно не касается. Оставалось надеяться, что небольшая бумажка прольёт свет на судьбу старого друга. Но это выяснится позже, уже во дворце.

* * *

– Выходит, поддавшимся может стать не любой маг, обратившийся к тьме? – протянул Мерк.

– Не любой, – откликнулся Брандеф. – Это врождённый дар или, если хочешь, проклятие. Есть теория, что поддавшиеся – творения Гаруны, тёмной богини алчности, страсти и вседозволенности. Как и её супруг Шил, она не прочь вмешаться в дела смертных, то ли от скуки, то ли ещё по какой причине. Поддавшиеся идеально отражают её суть, ведь им доступна огромная магическая сила и почти вечная жизнь, если, конечно, они используют свой дар, и начнут пить жизненные силы других.

– Кровавые ритуалы и жертвоприношения, – мрачно пробурчал юноша, однако его собеседник лишь пренебрежительно фыркнул.

– Забудь о том, что тебе вдалбливали с раннего детства, и не путай поддавшихся с некромантами или демонологами. Мы способны поглощать жизнь напрямую, питаться ей, как хлебом.

Мерк скорчил гримасу отвращения, и Брандеф, видимо поняв ход его мыслей, тяжело вздохнул. Ощутить, как кто-то тяжело вздыхает у тебя в голове было настолько странно, что юноша сбился с шага. За этой задушевной беседой они шли уже больше часа, вернее шёл Мерк а дух его незримо сопровождал. Тем временем Брандеф продолжил:

– Пользоваться своим даром или нет каждый решает сам. В любом случае, каждый поддавшийся потенциально неплохой маг и может развивать свои способности, не прибегая к благословению Гаруны. Тот же путь открыт и тебе, если пожелаешь.

Мерк где шёл, там и встал.

– Ты хочешь сказать, что…

– В тебе есть этот дар, – голос Брандефа звучал спокойно и ровно. – Его нелегко обнаружить постороннему, как и магические способности, пока они спят, но, сам понимаешь, изнутри это не составляет особого труда.

Повисло долгое молчание. Наконец, Мерк переступил с ноги на ногу и пошёл дальше. Непрошеный гость в его голове не мешал раздумьям юноши. Лишь спустя несколько сотен шагов Мерк, наконец, сказал:

– То есть я могу стать магом?

– И весьма неплохим. И мне лично очень хотелось бы узнать, как это тебя прошляпила комиссия. 

– Ну, они же раз в десять лет разъезжают по деревням да замкам, – Мерк погрузился в воспоминания. – Мне тогда было пятнадцать, когда маги к нам в Крес заглянули. По весне дело было. В паре дней пути от замка речку от талой воды раздуло, плотину прорвало, и Воробьёвку, что на берегу стояла, чуть не начисто смыло. Народ оттуда сбежал, одни мужики остались плотину чинить, и граф, кого мог, прислал. Меня тоже отправили помогать, а уважаемым мэтрам мантии мочить не хотелось. Они замковых всех осмотрели, беженцев тоже, а к разливу не поехали, дальше двинулись.

– Халтурщики, – протянул дух. – Впрочем, оно и к лучшему.

– Не то слово, халтурщики! – на парня неожиданно накатила обида за упущенные возможности. – Они ведь и раньше приезжали, когда я совсем мальцом был. И что?

– Тут, как раз, всё нормально. В таком возрасте магический дар ещё только оформляется, и не всегда можно с уверенностью сказать, выйдет ли из ребёнка толк в будущем. Понял?

– Ага.

– Кстати, постарайся следить за языком. Большую часть времени ты думаешь и говоришь, как вполне нормальный разумный, но временами сельский говорок прорывается.

– А это плохо?

– Ну, если ты планируешь осесть в какой-нибудь Малой Вошебойке, принимать роды у коров и лечить селян от срамной почесухи, то в самый раз. А если собираешься стать серьёзным магом и общаться с образованными людьми, придётся немного над собой поработать. 

– Я вообще ещё не решил, буду ли магом.

– Ну, так решай, и, желательно, побыстрее. Кто знает, в какие ещё неприятности нам предстоит вляпаться в ближайшем будущем.

В словах духа имелся свой резон. С другой стороны, как-то уж слишком бойко он набивается к Мерку в наставники. Обещает могущество, а в том, что магия – это могущество, сомневаться не приходилось, манит знаниями… Что, если всё это ложь, и у него, Мерка, никаких способностей колдовских и в помине нет, а тёмный просто подталкивает его, как тогда на тропе, преследуя какой-то свой интерес? Поведётся доверчивый паренёк, клюнет на удочку, а поддавшийся возьмёт, и сделает с ним… что-то. Что именно, одним богам известно, он же внутри сидит. Вдруг просто выкинет Мерка наружу, а сам завладеет телом? Дух все эти его мысли, скорее всего, слышал, но не вмешивался, давая своему носителю возможность всё взвесить самостоятельно.

– А что ты сам от всего этого получишь?

– Дурацкий вопрос. Я получу интересное занятие и обеспечу себе дополнительную защиту, усилив тебя.

Мерк снова замолчал, обдумывая услышанное. Потом глубоко вздохнул, будто перед прыжком в прорубь, и произнёс:

– Я согласен попробовать.

В конце концов, будущее туманно и магические способности лишними точно не будут.

– А раз согласен, давай-ка остановимся, – тут же откликнулся дух. – Видишь вон тот молодой дубок? Присядь-ка у него и отдохни.

– Зачем это? – насторожился юноша. – Я вроде бы не устал.

– Раз ты признал меня своим наставником, изволь делать то, что я говорю. Поверь, тебе же так будет лучше.

Тон новоявленного наставника не вызывал желания пререкаться, а потому Мерк уселся в траву, поудобнее примостившись спиной к шершавой коре. А затем его сознание погрузилось в темный омут, бесконечно глубокий, растворяющий его в себе и одновременно растворяющийся в нем, дарующий ощущение огромной силы. Из этого странного состояния его вырвал голос Брандефа:

– На сегодня все. Ну, как ощущения?

– Что это было? – тут же поинтересовался Мерк.

– Это, ученик сила твоя. Большая, необузданная и неосознанная. Этим мы и будем заниматься в ближайшее время. Прежде чем управлять, надо ведь понять и обуздать.

– А когда я смогу что-то cделать с этой силой?

– Час назад ты и не подозревал, что можешь стать магом, а теперь не терпится, да? – весело отозвался Брандеф. – Побеспокойся лучше о том, чтобы у тебя ужин не увели.

Несколько секунд Мерк непонимающе хлопал глазами, а потом до него дошло. Во время краткого помутнения, насланного духом, он разжал пальцы и баранья нога, которую он в суматохе стащил с трактирной кухни, упала на землю. Сейчас по ней деловито сновало несколько крупных красных муравьёв, а на подходе была уже целая армия их соплеменников. Бормоча себе под нос ругательства, юноша вскочил, схватил свою добычу и поспешил удалиться от негостеприимного дуба.

– На твоём месте, я бы поживее с ней разделался, – уже привычно зазвучал в голове голос духа. – От неё несёт за версту, и на запах может прибежать кто-нибудь покрупнее муравья.

За ночь у Мерка назрело немало вопросов к своему новому учителю, однако с утра он задал всего один, самый, по его мнению, важный.

– Слушай, Брандеф, а что мне теперь делать-то?

Ответом ему было молчание. Когда парень уже собрался переспросить, явно удивлённый дух ответил:

– Ты о чём конкретно меня спрашиваешь? Я, конечно, многомудрый учитель и всё такое, но если тебе понадобился краткий курс на тему «как жить дальше», то, боюсь это не ко мне.

– Ну… – немного смутился юноша. – Я имею ввиду, что мне нужно где-то жить, что-то есть… Понимаешь, денег-то у меня нет, а работа портовым грузчиком или батраком вряд ли оставит время для обучения.

– Для начала скажу, – раздался задумчивый голос Брандефа, – я в тебе разочарован. Постарайся впредь не давать мне повода жалеть о моём предложении. Сам посуди – как я могу тебя чему-то научить, если ты даже сам себя прокормить не способен? А насчёт грузчика – это ты зря. Превосходная работа! Днём развиваешь мускулатуру, ночью разум…

– А спать когда? – скептически поинтересовался Мерк.

– К твоему сведению, многим великим людям хватало всего четырёх часов сна в сутки, – наставительно заявил учитель. – Хотя ты прав. Такое решение не для нас. Знаешь, как вариант, можно прибиться к какому-нибудь постоялому двору. Лишние руки никогда не мешают, ну там дрова наколоть, воды принести за ночлег на сеновале и тарелку похлёбки. Там и времени свободного чуть больше будет. Так или иначе, питаться чем-то надо, ты согласен со мной? 

– Абсолютно, тем более баранина ещё вчера кончилась…

– В таком случае решено. Вперёд!

Рабовладельческий караван неспешно шёл по дороге, а его хозяин, почтенный купец Лемир, как и положено, ехал впереди и откровенно страдал от жары. Будучи потомственным работорговцем, он, к стыду своему, не мог похвалиться большими доходами. И проблема была вовсе не в нём, Лемире. Всё дело в треклятом невезении. Под руку, как назло, попадался один лишь брак, а у ушлых конкурентов мужики всегда были выше и шире в плечах, девки моложе и смазливее. Купец подозревал, что его собратья пошаливают, отлавливая свободных крестьян где-нибудь в глухомани, но сам не спешил следовать их примеру. Имперские законы строги и попавшемуся на «горячем» несдобровать. В провинциях отлавливать разрешалось только бродяг, а потому работорговец искренне возблагодарил богов, когда из-за поворота показался одинокий оборванец. «Крепкий парень» – радостно подумал он, отдавая приказ двоим конным охранникам:

– Схватить!

Справедливо рассудив, что во вчерашний трактир возвращаться не стоит, Мерк вышел на дорогу, рассчитывая к ночи добраться до следующего. Несколько часов он шагал себе, мысленно общаясь духом, пока, за очередным поворотом, не столкнулся нос к носу с караваном.

– Схватить! – завопил пузатый мужичок в халате, восседающий на коне. В этот же момент, пришпорив, лошадей к Мерку направились двое всадников. Расстояние до них было около сорока шагов и времени на раздумья не оставалось. Развернувшись, парень резво припустил к лесу, который здесь подступал почти к самому краю дороги, и едва успел юркнуть в подлесок и не попасться в петлю аркана, брошенного одним из всадников. Его подгоняли крики спешившихся работорговцев, ломившихся за ним через кусты. В целом беглец был уверен в себе. Если уж он смог удрать от погони один раз, удерёт и во второй. Однако, эти, похоже, были настроены куда решительнее. Поняв, что предстоит долгая гонка, они бросили ругаться, чтобы сберечь дыхание, и эта тактика принесла свои плоды. Минут через двадцать лес начал редеть, и вскоре беглец вылетел то ли на огромную поляну, то ли на небольшой лужок. Он уже был на середине пути до следующей стены деревьев, а потому не расслышал свиста пращи за спиной, или, может, его заглушил ветер, свистящий в ушах. Тяжёлый удар в спину бросил юношу наземь, но высокая трава немного смягчила падение.

– Кто-то обещал помогать! – прохрипел он сквозь зубы, поднимаясь с земли.

– Силы мне на двоих не хватит! – ответил его незримый спутник. – Сам-то ты с одним справишься?

– Попробую.

Преследователи были уже тут как тут. Увидев, что жертва не собирается дальше бежать, они шли уверенной плавной походкой хищников, поигрывая дубинками и ухмыляясь. Странно, что они не оглушили его издалека. Видимо, решили позабавиться. Эти мысли промелькнули в голове Мерка как раз в тот момент, когда первый преследователь стремительным броском сократил расстояние и нанёс удар. Мерк еле увернулся от короткой дубинки, летящей ему прямо в живот. Его не учили сражаться, ведь он был слугой, а не воином, но кое-что он всё же перенял у замковой стражи, а потому даже успел съездить кулаком по скалящейся морде нападавшего. Из сломанного носа щедро полилась кровь, а враг зашипел от боли.

В этот момент из-за его спины выскочил второй противник и широко размахнулся. Не ожидавший этого Мерк понял, что никак не успевает увернуться. Тут же вокруг нападавшего сгустился мрак, как вокруг того сторожа на постоялом дворе, и сомкнулся на нём, будто прихлопнул. На этот раз юноша почувствовал, как это произошло. Видимо, урок Брандефа не прошёл даром. Обрадованный успехом, он даже не заметил движения первого врага. Печень взорвалась болью, и Мерк упал на колени, хватая ртом воздух. Следующий удар работорговца пришёлся ему по затылку, и короткая вспышка в глазах сменилась непроницаемой тьмой.

Очнулся Мерк от сильной тряски и не сразу понял, где находится. Приподняв голову он застонал – она жутко болела. И ещё жажда. В горле была настоящая пустыня. С огромным трудом Мерку удалось сфокусировать взгляд, и он понял, что дело плохо. Он находился на дне деревянной клетки, стоящей на движущейся телеге, отсюда и тряска. Вывод неутешительный – он попался. Сколько Мерк ни прилагал усилий, вспомнить, как именно его оглушили, он не мог. Лишь голова сильнее разболелась. После беглого осмотра он обнаружил, что у него ничего не забрали, было бы что, а даже кое-что добавили. На запястье у него находился массивный бронзовый браслет. Интересно, что бы это могло значить?

– Это значит, что тебя приняли за мага, точнее за хилого деревенского колдуна. И окольцевали, чтобы не колданул лишнего, – послышался тихий голос Брандефа.

– И чем мне это грозит? И почему ты говоришь шёпотом? – подумал-спросил Мерк.

– Ничем тебе это не грозит. Людей со слабыми магическими способностями часто продают в рабство, предварительно окольцовывая. А за другого ты не сойдёшь. Талант ведь ещё совсем не развит. А шёпотом я говорю потому, что громче не могу. Негатор мешает.

– Тебе не больно? – тут же поинтересовался Мерк. Приглушенный хохот духа убедил его в обратном.

Пока учитель веселился, ученик решил немного осмотреться. И обнаружил интересный факт – он в клетке не один. Трое угрюмого вида людей, одетых по большей части в рваньё, сидели в разных углах клетки и не проявляли к новому постояльцу никакого интереса. Вот один поднялся на ноги, подошёл вплотную к решётке и спустил штаны.

«Надеюсь так тут справляют только малую нужду», – промелькнуло в голове у Мерка. – «А, впрочем, ничего другого им и не остаётся… Хотя, почему это им? Теперь уже нам. Боюсь, что специально для меня никто клетку открывать не будет».

– Извиняюсь за беспокойство, когда нам дадут пить? – хрипло спросил он у ближайшего мужчины. Почему-то именно этот вызывал у него наибольшее доверие.

– Да, тебе, похоже, это не повредит, – усмехнулся тот в бороду. – Но тебе придётся подождать. Вечером нас выпускают посрать, затем снова запирают в клетки, и кормят. Бурда, конечно, но зато и воду дают. Уж её-то не испортишь, – в голосе собеседника сквозило явное возмущение качеством кормёжки.

– Ну что, вот и решился наш насущный вопрос по поводу работы и пропитания, – голос Брандефа был полон печальной иронии. Мужик, с которым заговорил Мерк, кажется, рад был возможности поболтать. И когда тот замолчал, слегка приуныл. Парень решил не разочаровывать его, тем более, что информация нужна был позарез.

– А куда мы едем? И зачем?

– Известно зачем! – оживился раб – Продавать нас будут. А делать это будут в славном городе Сегале, втором, к твоему сведению, по величине городе в Империи после столицы.

– И долго нам туда ехать? – Мерк энтузиазма собеседника не разделял.

Не успел разговорившийся мужик ответить, как юноша почувствовал жуткую боль в солнечном сплетении. Он повалился на пол клетки и в его поле зрения попал ржущий охранник ткнувший его палкой сквозь решетку. Заметив ненавидящий взгляд пленника, работорговец, прекратил смеяться и сказал:

– Разговоры рабам запрещены. В следующий раз всыплем тебе плетей, уяснил?

В ответ Мерк лишь злобно смотрел на него, но привычный к такому работорговец просто пришпорил коня и отправился в голову колонны. К слову, Мерк находился в третьей по счёту телеге из четырёх, следовавших по дороге друг за другом.

Время шло к вечеру. Пару раз мимо колонны торговцев живым товаром проезжали всадники. Один раз даже прошёл патруль. Юноша хотел окликнуть их, сказать, что он не раб, его не продавали, и он свободный человек, но угадавший его намерение сосед по клетке вовремя отговорил.

– Тебе есть на кого сослаться? У тебя есть защитники?

– Нет… – пробормотал Мерк.

– Тогда молчи. Для этих людей, да и для всех остальных, ты теперь раб. Если попросишь о помощи, над тобой посмеются, а хозяева потом ещё и изобьют.

– Они мне не хозяева! – злобно прошипел парень.

– Ты это знаешь, я это знаю, но привыкай называть их хозяевами, если не хочешь быть битым и голодным, по крайней мере, пока не появится возможность сбежать.

– Я… я понял тебя, – ответил Мерк. – А как твоё имя?

– Логрен, – прошептал его собеседник. – Кончай трындеть, вон эти козлы уже косятся.

Так они и ехали в мрачном молчании до самого привала. Когда начало смеркаться, колонна свернула с дороги на просторную лесную опушку. Всех пленников по очереди стали выводить за ближайшие кусты, где они под присмотром двух охранников делали свои дела. Мерку тоже пришлось пройти через эту унизительную процедуру. Потом их загнали обратно в клетки. В разбитом к тому времени лагере началась готовка еды. В большом котле варилась бурда для рабов, а в котелке поменьше – пища для их хозяев.

Мерк, получив свою порцию, съел её, не обращая внимание на вкус, и вскоре, пожелав Логрену спокойной ночи, забылся крепким сном без сновидений.

* * *

С тех пор, как Шенница с позором выгнали из летнего домика, прошло две недели. Вернувшись после вечерней прогулки, Дилоя отвела Пятку в стойло, расседлала, вычистила её и задала корму. Если что она и усвоила за шестнадцать лет относительно спокойной и беззаботной жизни, так это то, что отца нужно слушаться во всём. Ни разу на её памяти Повер лен Флистрау не ошибался, или, быть может, так казалось её ещё по детски восторженному юному разуму. «Старайтесь всегда сами ухаживать за своим конём», сказал он как-то, в один из тех вечеров, когда они с Брайаном сидели у его ног и слушали о премудростях такой маняще-загадочной и непонятной взрослой жизни. «Пусть он станет вашим товарищем и другом, и, возможно, это не раз спасёт вам жизнь». Дилоя и Пятка, весёлая вороная кобылка с белым носочком на правой задней ноге, были неразлучны вот уже четыре года, и прогулки по вечерам для них давно стали доброй традицией. Покинув конюшню, Ди вошла в дом и направилась к себе. Отец с матерью к этому часу уже обычно заканчивали ужин, и знакомый с причудами молодой хозяйки слуга приносил еду в её комнату. Поужинав, девушка устроилась в кресле с книгой о приключениях хитрого Ганса. Когда она была ещё ребёнком, старшие сёстры вовсю зачитывались романами о великих героях, благородных рыцарях и прекрасных принцессах, однако Ди уже к четырнадцати годам утратила интерес к подобным книгам. Прекрасные принцессы все были как одна похожи друг на друга, благородные герои и злые чародеи соревновались друг с другом в пафосности речей и глупости поступков, а дракон, если ему удавалось проглотить вооружённого рыцаря в полных доспехах, почему-то не умирал от заворота кишок. Даже животом не мучился. Теперь ей больше по душе были фривольные городские романы про ловких и находчивых хитрованов, умудрявшихся обводить вокруг пальца жадных чиновников и ревнивых йоров. Вскоре строчки начали расплываться и наползать одна на другую, и девушка, незаметно для самой себя, задремала, склонив голову к плечу.

Разбудил её резкий стук в дверь. Вскинув голову, она недоумённо смотрела, как в комнату, не дожидаясь ответа, ворвалась баронесса. Окинув быстрым взглядом нетронутую постель, йора Отильда наконец заметила падчерицу в кресле и кинулась к ней.

– Ди, тебе немедленно надо уходить! – сказала она, схватив девушку за руку, и буквально выдернув из кресла.

– Что, почему? – только и успела вымолвить Дилоя, а они уже оказались в коридоре.

– Тише, молчи и слушай, – по голосу было ясно, что баронесса крайне возбуждена и немного напугана, но при этом старается успокоить девушку. Осознание этого согнало с Ди остатки сна. Она собралась и кивнула так, как будто бы в полумраке коридора, да ещё на ходу мать могла заметить её кивок. Со двора донеслись чьи-то возгласы и громкий, недовольный голос отца.

– Здесь люди барона Венара, – они уже спускались по лестнице, Отильда продолжала крепко сжимать руку девушки. – Они не должны тебя видеть, не должны поймать. Отец их задержит, а ты отправляйся в домик на дереве, и жди там.

С этими словами она открыла дверь в подвал, и их поглотила тьма. Уже поняв, что происходит нечто очень странное и страшное, Дилоя торопливо нащупала потайной рычаг и, дёрнув, услышала знакомый скрип отодвигавшихся панелей, за которыми скрывался потайной ход. В ней бурлили десятки вопросов, но мать дышала так хрипло и тяжело… Ещё бы, они сюда буквально прибежали. Поняв, что времени на расспросы нет, девушка, не допуская дальнейшего промедления, прильнула к груди матери, прощаясь, и юркнула в потайной лаз, больно ушибив плечо о фальшь-панель. В тоннеле, как и в подвале, царила кромешная темнота. А ещё здесь было тихо и сухо. Дилоя осторожно двинулась вперёд, касаясь рукой стены, и шла так до тех пор, пока не оказалась у выхода на поверхность. Тайный лаз, длиной сотни полторы шагов, выводил в лес, оканчиваясь присыпанным палой листвой, и обсаженным со всех сторон густыми кустами, люком. С стороны переплетение колючих ветвей выглядело крайне негостеприимно, и никто в здравом уме не полез бы выяснять, что же они скрывают. А вот изнутри кустарник подрезался так, чтобы создать вполне удобный проход. Тем не менее, девушка несколько раз зацепилась платьем за колючки, пока, наконец, не выбралась, отведя рукой упругие ветки. До домика на дереве отсюда идти было минут тридцать, и Дилоя пожалела о том, что успела сменить костюм для верховой езды на домашнее платье и туфельки. Оставалось надеяться, что они переживут незапланированную ночную прогулку по лесу. Понять бы ещё в чем причина этой прогулки, а, если точнее, бегства. В гости пожаловали люди барона Венара. Возможно он сам, или кто-то из его сыновей со свитой. Так сказала мать. Но почему Ди при этом пришлось бежать из дома? Девушка задумалась, припоминая всё, что знала о Венаре лен Штерхе. Вспоминать, в сущности, было особо нечего. Штерх – одно из самых крупных баронств. Его земли начинаются в трёх-четырёх днях неспешной конной езды отсюда. Барон имеет четырёх сыновей, много влиятельных друзей и не меньше врагов. У отца с ним отношения ровные, общих дел они не ведут. На памяти Ди, ни Венар, ни его сыновья даже ни разу не посещали Флистрау. У них своих дел хватало. Теперь посетили, нагрянув с ночным визитом, и родители посчитали, что это чем-то грозит ей, Дилое. Очевидно, им известно что-то, чего не знает она…

– Шиловы потроха! – под ногой что-то хрустнуло, и девушка, потеряв равновесие, упала на колени. Поднявшись на ноги, она обнаружила, что на правой туфельке отвалился каблук, и выдала пару фраз позабористее. А что? Баронские дочери это вам не жеманные придворные дамы, хотя тоже умеют вести себя в обществе. Внезапно, Ди послышался какой-то неясный звук, заставивший её насторожённо прислушаться. Звук шёл откуда-то снизу. Дилоя поняла, что он раздаётся со дна канавы. А раз она у канавы, значит до домика осталось шагов тридцать. Шум не стихал, однако девушка, не раз охотившаяся в здешних лесах, никак не могла определить, что за зверь его издаёт. Какое-то бульканье, хрипы, посапывание. Она боялась пошевелиться и привлечь внимание неведомого существа, но вдруг неразборчивые шумы стихли, сменившись короткими свистящими вдохами, как будто кто-то громко принюхивался. В канаве заворочалось, заурчало, и по звукам осыпающейся земли Дилоя поняла, что тварь лезет к ней. Изо всех сил сдерживая рвущийся наружу крик, девушка кинулась прочь. Добежав до четырёх толстенных деревьев, под кронами которых виднелись знакомые очертания домика, она заметалась в поисках верёвочной лестницы. Найдя, вцепилась в скользкие от вечерней росы ступени и вихрем взлетела наверх. Внизу всё было тихо. Ди схватилась за верёвки и потащила лестницу на себя. В следующую секунду резкий рывок чуть не сдёрнул её с дощатой площадки. Кто-то или что-то, неразличимое во тьме ночного леса, рвануло лестницу ещё раз, и девушка, не выдержав напора, отпустила её. Упав набок, она насколько смогла быстро вскочила, и скрылась в домике, заложив дверь массивным деревянным засовом. Оружия внутри не было, Ди это знала, зато в маленькие окошки пролезть не смог бы даже ребёнок. Схватив стоящий в углу просторной комнаты табурет, она обернулась, ожидая, что дверь в любую секунду затрясётся от сокрушительного удара, но ничего не произошло. Потом снаружи раздался всё тот же звук, будто кто-то принюхивался. Тут внимание девушки привлекли вырезанные над дверным косяком охранные руны, от которых исходило лёгкое голубое свечение. Страх как рукой сняло и почуявшая это нечисть разразилась бешеным истерическим смехом. Он постоянно менял тональность. Сперва казалось, что он принадлежит взрослому мужчине, а вот уже визгливо хихикает древняя старуха… Весельчак. Дилоя перевела дух, а потом громким, но всё ещё дрожащим от пережитого испуга голосом произнесла:

– Именем Юра, и словом его, и светом его, изыди, нечистая сила!

Снаружи раздался громкий хлопок и всё стихло. Из ослабевших рук девушки выпал табурет, грохнувшись об пол. Сама она этого даже не заметила. Весельчак, всего лишь весельчак. Один из видов нечисти, созданной тёмным богом Шилом, чтобы досаждать разумным расам. Они не могут причинить вреда напрямую, но изо всех сил стараются напугать человека до смерти. Если им это удастся, весельчаки ещё долго хохочут над телом слабонервного бедолаги прежде чем исчезнуть, и появиться уже где-нибудь в другом месте. Сама же, дура, и накликала, помянув тёмного в ночную пору, когда его детища входят в силу.

Лишь под утро Дилое удалось забыться тяжёлым беспокойным сном. Кровати в домике не было, он вообще предназначался исключительно для игр баронских детей. Когда-то давно они с Брайаном проводили здесь немало весёлых часов, воображая себя эльфами, которые, по слухам, обитают в домах, построенных в кронах деревьев-великанов. Попытки разместиться на узкой скамье оказались неудачными, так что девушка просто уснула на дощатом полу, свернувшись калачиком. Но через несколько часов что-то заставило её проснуться. Какое-то время она вслушивалась в происходящее внизу. Поначалу, кроме утреннего пения лесных пичуг ничто не нарушало тишины. Затем снизу раздался голос, заставивший Ди облегчённо выдохнуть.

– Йора Дилоя, вы здесь? – спутать хрипловатый низкий голос Касима с каким-либо другим было сложно, а для Ди и вовсе немыслимо. Он попал в дружину барона Флистрау, когда ей было лет восемь. Настоящий люр, родом с самого Южного архипелага, он никогда не распространялся о причинах, побудивших его забраться так далеко от своей родины, однако, службу свою нёс исправно, а заметив, с каким восхищением баронская дочурка наблюдает за тем, как он мечет ножи во дворе, взялся её обучать. С разрешения отца, разумеется. Несмотря на то, что Дилою он знал с раннего детства и был её наставником, Касим никогда не допускал фамильярности. Вот и сейчас, при виде растрёпанной девушки в испачканном и кое-где разорванном платье, люр, внешне не выражая охватившего его беспокойства, поинтересовался:

– Что случилось, йора, с вами всё в порядке?

– Всё хорошо, Касим. Не повезло нарваться в лесу на весельчака, – откликнулась девушка, спускаясь по верёвочной лестнице. Лучше скажи, что произошло, как мама и папа, и почему мне пришлось бежать из дома?

– Не представляю, – откликнулся тот, скидывая со спины большой заплечный мешок. – Барон поручил мне тайком покинуть имение и увезти вас в Дирмштайн. Остановиться на постоялом дворе «Копчёный гусь», где и дожидаться дальнейших указаний.

Его покрытые короткой чёрной с проседью шерстью руки уже развязали тесёмки.

– Я захватил ваш дорожный костюм.

Сказать, что эти новости сбили Дилою с толку, это ничего не сказать. Несколько секунд она стояла, удивлённо глядя на спокойно смотрящего на неё люра, но затем взяла себя в руки. Дочери барона не пристало пасовать в любой непонятной ситуации, как какой-нибудь крестьянской бабе. Тем более, на глазах у наставника.

– Тогда отвернись, чего смотришь? – пробурчала она, подойдя к мешку. – Или предлагаешь мне лезть обратно наверх только для того, чтобы переодеться?

Никаких эмоций не отразилось на невозмутимом лице южанина, лишь в глазах мелькнула смешинка, после чего он отступил на пару шагов и отвернулся, предоставив девушке возможность изучить содержимое мешка. Помимо одежды в нём лежало несколько кусков чего-то явно съедобного, обёрнутого в ткань, пара фляг, а также кинжал в простых неприметных ножнах, перевязь с метательными ножами и, слава богам, гребешок. Ди с теплотой подумала о матери, чьими усилиями он наверняка и пополнил эту нехитрую поклажу. Переодевшись и кое-как приведя себя в порядок, девушка приладила перевязь и повесила на пояс кинжал. Касим, кстати, тоже был вооружён, только помимо кинжала на его поясе висел короткий меч, а под простой льняной рубахой опытный глаз мог заметить кольчугу. Не желая терять времени даром, Дилоя вернула дружиннику мешок и направилась следом за ним в чащу леса.

Расспросы ничего не дали, люр знал немногим больше неё. Вечером приехал Вильгельм лен Штерх, четвёртый сын барона Венара, в компании десятка дружинников. Якобы, проезжая мимо по каким-то своим делам, он решил воспользоваться знаменитым гостеприимством дома Флистрау, а узнав, что в замке барона нет, направился прямиком в летний домик, чем и объяснялся поздний час его визита. Гости вели себя вежливо, а при разговоре самого Вильгельма с отцом Касим не присутствовал. Что же до их маршрута, девушка и сама уже поняла, что они выбираются на тракт, где люр планирует обзавестись лошадьми на каком-нибудь из постоялых дворов. Дорога обещала быть лёгкой, погода стояла ясная, солнечная, но густые кроны деревьев почти всё время скрывали путников от летнего зноя. Правда, через несколько часов пути произошла неприятность, которой Ди поначалу не придала значения. Переходя вброд лесную речушку, Касим оступился на ненадёжной гальке и с головой ушёл под воду, но тут же вынырнул на поверхность, злобно ругаясь, что было на него совсем не похоже. Причины такого поведения стали ясны позже на вечернем привале.

– Я должен перед вами извиниться, йора, – в хриплом голосе наставника звучало явное огорчение.

– За что? – удивилась девушка, отвлекаясь от куска хлеба с солониной, только что извлечённого из сумки.

– Перед тем, как я ушёл, йора Отильда передала мне письмо, наказав отдать вам сразу, как мы окажемся в безопасности. Я планировал сделать это сейчас, на привале, но после того, как мне пришлось искупаться в том проклятом богами ручье, вы вряд ли сможете что-либо там разобрать, – с этими словами люр достал из-за пазухи сложенный вчетверо лист бумаги.

У девушки не было слов. Если бы прямо там, на берегу, Касим вытащил эту несчастную бумажку, то её ещё можно было бы высушить на солнце. Сейчас же листок слипся, отсырел, а буквы расползлись в нечитаемую кашу. Люр тоже это понимал, но не стал задерживаться, предчувствуя возможную опасность для своей воспитанницы. Можно ли было его за это винить? Подавив рвущееся из груди недовольство, подстёгиваемое неудовлетворённым любопытством, Ди улыбнулась и сказала:

– Ничего страшного, Касим. Думаю, вскоре мы и так всё выясним.

Люр, от которого после купания слегка попахивало мокрой псиной, хмуро кивнул.

На следующий день они вышли на тракт, прямо к постоялому двору, название которого даже не отложилось у девушки в памяти. Пока она обедала, Касим сторговался с корчмарём о двух лошадях, привлекая своим внешним видом многочисленные любопытные взгляды. Затем люр вышел во двор, но вскоре влетел обратно и спешно подошёл к её столу.

– Йора, мы должны ехать. Сюда идут люди, и они вышли из леса следом за нами.

Видно было, что он с радостью схватил бы её за руку и вытащил из-за стола, но Дилоя и сама вскочила без промедления. В следующую секунду они были уже во дворе, где слуги седлали их лошадей. При взгляде на этих кляч Ди с острой тоской вспомнила о своей Пятке, которая осталась дома. К сожалению, сейчас выбирать не приходилось. Захватив немногочисленные пожитки и вскочив в сёдла, они выехали со двора, и девушка увидела в нескольких сотнях шагов пятерых мужчин, направлявшихся к трактиру. Те их тоже заметили и кинулись было в погоню, но шедший впереди парень с гривой соломенных волос до плеч быстро смекнул, что сейчас им до жертв не добраться, осадил остальных и задорно помахал рукой. А беглецы пришпорили лошадей и пустились в галоп по дороге на Дирмштайн, провожаемые улюлюканьем и свистом.

Через полчаса непрерывной скачки ехавший впереди Касим натянул поводья, заставляя свою кобылку сбавить темп. Дилоя сделала то же самое, и поравнявшись с дружинником, первым делом спросила:

– Это были люди лен Штерха?

– И его сынок собственной персоной, – оскалился люр. – Тот белобрысый, который нам рукой помахал.

– И что это значит? Они ведь не причинили вреда отцу и матери? – при мысли об этом девушка чуть не задохнулась от гнева.

– Вряд ли, – откликнулся Касим. – Видимо, кто-то заметил, как я покидал дом. Может, кто из слуг проболтался. А наутро они распрощались с бароном и пошли по нашим следам.

– И что теперь делать? – задала Ди последний из вертевшихся на языке вопросов.

Касим нахмурился, окинул взглядом окрестности, а затем сказал:

– Барон чётко дал понять, что вы не должны попасть в руки людей Венара. Сейчас они идут за нами по пятам, а значит, нам придётся бежать из баронств.

Девушка на секунду потеряла дар речи. Она часто думала о том, чтобы отправиться в путешествие, посмотреть мир, в котором есть столько всего удивительного, но чтобы вот так бежать из родного доме не пойми от чего? Несколько минут они ехали в молчании, а потом Ди вновь подала голос:

– И куда мы направимся?

– В Людскую империю. В Дирмштайне сядем на корабль, а после попробуем затеряться где-нибудь в окрестностях Сегалы.

Немного помедлив, Касим добавил:

– Люры там не такая редкость, как в баронствах, и моя внешность будет привлекать меньше внимания.

Всё происходящее Дилое ужасно не нравилось. В голове роились вопросы, на которые фантазия давала самые невероятные ответы. Про себя девушка строила планы о том, как они подстерегут этого шилова Вильгельма и его компанию, расправятся с ними, а потом спокойно вернутся домой. Но Ди понимала, что мечты эти несбыточны. Сейчас ясно было одно – отец знает куда больше неё, и лучшее, что она может сделать, это следовать за Касимом.