Читать книгу Любовь со вкусом миндаля - Оливия Лейк - Страница 2

Десять лет спустя. Сан-Франциско.

– Шэрен, мне необходима твоя помощь, – глядя ей прямо в глаза, устало произнес Фрэнсис.

Девушка поставила на стол чашечку с остывшим американо, к которому не притронулась с начала разговора, и посмотрела в окно. Ресторан, в котором они обедали, помимо огромных королевских крабов славился еще потрясающим видом на пролив «Золотые Ворота» и холмы «Твин Пикс». Шэрен задумчиво наблюдала, как вода постепенно меняет цвет: возле берега – прозрачно-голубая, чуть дальше – насыщенно-бирюзовая и, наконец, – темно-синяя, до самого горизонта. Как вдали зеленели полукруглые холмистые насыпи. Она вспомнила, как переводила текст древней рукописи, в которой испанские конкистадоры называли эти холмы «Грудь индейской девственницы». Тогда Шэрон смутилась, а сейчас равнодушно отметила, что действительно похоже: идеальная форма, мечта любой женщины.

Почему-то именно летом она впадала в несвойственную в обычной, повседневной жизни меланхолию. Испытывала необъяснимую тягу к романтике. В это время года ей казалось, что рассказы бабушки – в прошлом убежденной хиппи – оживают. Словно по улицам в ярких нарядах, с гитарами и плакатами: «Занимайся любовью, а не войной!» снова бродят Дети цветов. Сейчас, конечно, тоже можно встретить современных хиппи, но ничего романтичного в их образе жизни больше нет.

А истории дедушки о временах «Золотой лихорадки» буквально сходят со страниц так любимых им книг. Будто, повернув за угол, можно встретить упертых золотоискателей и отчаянных ловцов удачи. Шэрен вздохнула. Только сейчас от ее мечтательного настроения не осталось и следа.

Она снова повернулась к мужчине, сидевшему напротив, и подумала о его отце. Их отце. Считала ли она когда-нибудь Виктора Колвилла родителем? Хоть раз назвала его папой? В детстве, когда он иногда, с каждым годом все реже и реже, навещал их, Шэрен понятия не имела, кто этот высокий молчаливый мужчина. Потом она подросла, начала задавать вопросы, и мать решилась рассказать о нем. Виктор Колвилл – успешный бизнесмен, крупный промышленник, яркий представитель светской элиты и ее отец.

Много лет назад Хелена Прескотт была его секретарем и, к сожалению или к счастью, – сейчас Шэрен уже и не знала, мама не смогла устоять перед магнетизмом красивого обаятельного начальника и вступила с ним в любовные отношения. А потом она забеременела, но, естественно, ни о каком браке речи не шло. Виктор был женат, и всеми правдами и неправдами скрывал от жены – единственной наследницы внушительного состояния – свои похождения и уж тем более плоды, которые они принесли. Поэтому о рождении ребенка не знал никто. Единственное, что Виктор делал для дочери – исправно помогал финансами. Благодаря его деньгам она получила прекрасное образование, а Хелена не гробила себя на трех работах, чтобы прокормить дочь. Хотя бы за это Шэрен была ему благодарна.

А пять лет назад случилось то, чего не ожидал никто. Виктор Колвилл обанкротился, его компанию выкупили за гроши, а он сам, не выдержав давления, застрелился в собственном кабинете. Это событие стало для Шэрен ударом, но не из-за потери отца, ведь, по сути, она его не имела. Это было из-за матери.

Хелена Прескотт всегда считалась красавицей. Изящная, миниатюрная блондинка с потрясающими бирюзовыми глазами. На нее часто засматривались мужчины, но она никого не замечала, никогда не пыталась найти для дочери нового отца. Всю жизнь любила одного мужчину, и известие о смерти Виктора стало для нее началом конца.

Из привлекательной, совершенно не старой женщины она превратилась в тень. Шэрен казалось, что мать с каждым днем становилась все тоньше и бледнее, будто таяла. А обострившаяся на нервной почве язва с каждым днем точила здоровье изнутри. Через полгода после смерти отца Шэрен потеряла мать.

А сейчас перед ней сидел старший брат. Брат, которого она видела впервые в жизни. Нет, она знала о его существовании, но до сих пор была уверена, что ни Фрэнсис, ни его мать не знают о ней. Брат, назвавший ей имя человека, который хоть и косвенно, но повинен в смерти родителей Шэрен. Имя мужчины, чьи жесткие решения и непомерные амбиции принесли смерть в ее дом. Хотя в глубине души она понимала, что винить кого-то третьего, абстрактного слишком легко и даже соглашалась с бабушкой, которая и при жизни не жаловала Виктора, а после смерти и вовсе начала называть его не иначе, как поганый ублюдок, из-за малодушия и трусости которого она потеряла дочь. Джанет Прескотт из легковерной хиппи выросла в прямолинейную и категоричную женщину, достаточно резкую в суждениях. И уж бабуля точно не обрадовалась бы, узнай, с кем сейчас обедает внучка. Семью Колвилл она на дух не переносила.

«Дилемма…» – подумала Шэрен и решила, что нужно все-таки ответить Фрэнсису.

– Но как я могу помочь? – с сомнением спросила она. – Для таких людей, как этот мистер Хейворт, я – никто.

Она заметила, как глаза Фрэнсиса хищно блеснули, празднуя ее согласие, а затем пробежались по золотистым волосам, пухлым губам и снова взглянули в большие глаза.

Шэрен была похожа на мать. Та же хрупкая изысканная красота. Только если глаза Хелены были нежно-голубыми, то у нее синими и настолько темными, что иногда казались черными. А в волосах, как любила говорить мама, расчесывая длинные локоны дочери, запуталось солнце.

Она вздернула подбородок и ответила Фрэнсису колючим взглядом. Если у него были какие-то гнусные планы на ее счет, то их разговор можно считать оконченным.

– Нет-нет, ничего такого! – Он поднял руки, правильно расценив выражение ее лица. – Я хочу, чтобы ты устроилась на работу в «Уайли Эдьюкейшн».

– В издательство?!

«Уайли Эдьюкейшн» было известным и самым крупным игроком на издательском рынке. С филиалами в каждом штате и за рубежом, с собственными типографиями и производственными мощностями. Конечно же, для любого более или менее образованного человека это название говорило о многом, но Шэрен и представить не могла, что у «Уайли» проблемы, и уж тем более не могла знать, что их перекупили.

Фрэнсис на ее закономерный вопрос о том, как же это произошло, пустился в сложные объяснения процедуры поглощения и последующие действия. Рассказал, что первые три-четыре месяца, максимум полгода, холдинговая компания «Беркшир Интернешнл» санирует приобретенную фирму, но это всего лишь видимость. Они просто стабилизируют ее положение на рынке, чтобы впоследствии выгодно продать, предварительно раздробив на части. Так больше прибыль. Что команда стервятников во главе с их президентом будут в Сан-Франциско весь этот период и что Шэрен в принципе ничего противозаконного делать не придется.

– Мне известно, что сейчас в «Уайли» открыта вакансия в отдел по связям с общественностью, и если тебя возьмут, у нас появится шанс противостоять «Беркшир». – Фрэнсис замолчал, но столкнувшись с протестующим взглядом сестры, продолжил: – Я не прошу тебя добывать какие-то важные сведения или шпионить. Я прошу просто слушать. Возможно, ты узнаешь название организации, которая стоит в списке на поглощение. Шэрен, ведь они не просто захватывают разорившиеся компании, они сами доводят их до такого состояния. Перекрывают кислород, затем покупают по дешевке. Мы с отцом не смогли спасти свой бизнес, но, возможно, мне удастся спасти чужой. Ради него. – Фрэнсис замолчал и опустил голову, но потом собрался и добавил: – Я слышал, тебе сейчас нужна работа?

Что ж, он и вправду наводил справки, и работа ей действительно была нужна. Шэрен – филолог-лингвист по образованию последние три года проработала в исследовательском институте языковедом. Но мировой финансовый кризис, экономическая нестабильность региона и интернет-гиганты из Кремниевой долины, платившие баснословные гонорары своим сотрудникам, сделали свое черное дело: цены взлетели до небес, особенно на рынке недвижимости, и обычным людям стало непросто сохранять привычный образ жизни в таких условиях. А позже ее институт лишился дотаций, жалование урезали, и Шэрен пришлось уволиться. Как бы она не любила свое дело, сейчас ей нужна была более высокооплачиваемая работа. Счета накапливались, и платить за них, кроме нее, некому. Но связи с общественностью?! Да, после колледжа она работала несколько месяцев в отделе рекламы одной небольшой компании, но, когда получила предложение из института, сразу уволилась. Даже если Шэрен и захотела бы попасть в «Уайли», вряд ли у нее получится. А просьба Фрэнсиса слишком уж смахивает на промышленный шпионаж.

– Мне действительно нужна работа, – спокойно начала она, – но то, что предлагаешь ты, это… это…

– Шэрен, – мягко прервал ее Фрэнсис, – я не прошу тебя делать что-то опасное или незаконное. Ведь все, что ты можешь услышать – всего лишь слухи. Но мне нужна любая информация. Да, возможно, это нечестно! – агрессивно произнес он, заметив явное неодобрение со стороны сводной сестры. – Да, это месть! Но он лишил отца всего! Шэрен, Виктор был и твоим отцом тоже! – Он замолчал, глубоко вдохнул, стараясь успокоиться, и тише добавил: – Я знаю, что случилось с твоей мамой после его смерти.

Шэрен плотно сжала губы. Прошло пять лет, и она практически смирилась, приняла утрату и даже могла без слез думать о матери, но сейчас ощутила болезненный укол в области сердца. Шэрен стало неприятно, что новоявленный брат, который, по сути, совершенно чужой ей человек, так запросто напоминает о самой большой трагедии в жизни. Фрэнсис ей не нравился. Совсем не нравился.

– Я схожу на собеседование, – проговорила она, чтобы скорее закончить этот разговор, – но ничего не обещаю.

Шэрен схватила сумку и, не прощаясь, направилась к выходу из ресторана. А Фрэнсис тем временем откинулся на спинку кресла и самодовольно улыбнулся.

–//-

В просторном холле на низком кожаном диване, закинув ногу на ногу, сидела Шэрен и задумчиво смотрела на выданные ей пробные тесты, обязательную для заполнения форму с персональными данными и согласие на их обработку.

«М-да, – подумала она и украдкой взглянула на остальных соискателей, которых было немало. И, судя по обрывкам доносившихся до нее разговоров, они собаку съели в области пиара, так что ей здесь ничего не светило. – Но раз уж пришла, отчего хотя бы не попробовать?»

Она начала отвечать на вопросы теста, когда по помещению прошла волна оживления, а из светлого коридора отчетливо донесся какой-то шум. Через мгновение представительный мужчина средних лет, но уже с изрядно посеребренными волосами показался в вестибюле и, не глядя на собравшихся, резко распахнул дверь с надписью: «Отдел персонала».

Шэрен сидела близко и слышала, что разговор внутри бурный, но сути разобрать не могла. Потенциальные сотрудники издательства, до этого негромко переговаривающиеся, притихли, так же как и она, прикидывая, кто это и повлияет ли его появление на их судьбу? Дверь снова открылась и на пороге показался все тот же мужчина. Нервно теребя заколку для галстука и не понижая голоса, он объяснял:

– Мне нужно сейчас перевести этот текст, сию минуту, а не через две недели!

Женщина, шедшая за ним, громко цокнула.

– Кристофер, ну нет у меня сейчас человека способного переводить с иллирийского! Джейн Марлоу в отпуске, за границей, на работе будет только через две недели. – Она обреченно развела руками, затем поправила очки и выжидающе посмотрела на него.

Шэрен замерла. Это был ее шанс, возможно, единственный. Она несмело подняла руку, и когда мужчина, по всей видимости, собирался проглотить собственный галстук, проговорила:

– Простите, – привлекая к себе внимание, Шэрен даже негромко закашляла. Мужчина, которого назвали Кристофером, повернулся и непонимающе уставился на нее. – Я могу перевести. Я знакома с группой романских языков.

– Подойдите! – скомандовал он. Она встала и приблизилась к нему. – Как вас зовут?

– Шэрен Прескотт.

– Прекрасно, мисс Прескотт, пойдемте.

Пока они шли по широкому коридору, стены которого украшали картины, грамоты и награды, фотографии известных писателей и коллажи с обложками, выпущенных издательством книг, мистер Кристофер Уолш – начальник отдела инновационного направления в литературе, – посвящал Шэрен в суть проблемы. Ей всего лишь необходимо перевести текст рукописи, но перевести быстро и четко, а самое главное – под неусыпным контролем новых хозяев «Уайли». Выйдя из лифта, они еще пару минут попетляли по светлым коридорам, затем остановились возле закрытой двери из темного дерева. Мистер Уолш, тихо проговорив, что за этой дверью находится логово настоящих волков, взглянул на Шэрен так, словно на нее возложена миссия по спасению планеты Земля, не меньше, потом они вместе вошли.

Кабинет был светлым, просторным, с высокими потолками и витражными окнами. Обстановка Шэрен показалось довольно приятной: кедровые панели на стенах, массивный полукруглый стол с бежевыми кожаными креслами, мягкий низкий диванчик с мелкими однотонными подушками, на котором в данный момент расположились двое мужчин. На черном низком столике из калёного стекла стояла подарочная коробка с печеньем и дымился кофе. Когда мужчины заметили гостей, они прервали оживленную беседу, а их лица стали такими же строгими, как дорогие костюмы, в которые они были одеты. Но один из них, тот, что моложе, при взгляде на Шэрен чуть смягчился и даже улыбнулся кончиками губ.

Мистер Уолш, не трудясь представить собравшимся свою спутницу, быстро усадил Шэрен в одно из кресел напротив широкого стола и сам устроился рядом. Она внутренне поежилась от сгустившегося в воздухе напряжения и подумала, что обстановка в издательстве та еще, когда дверь едва слышно отворилась и мягкий баритон, разорвал гнетущую тишину:

– Уолш, я смотрю, вы с подкреплением?

Шэрен повернулась к обладателю приятного голоса и замерла в оцепенении. Это был он! Парень, которого она встретила десять лет назад в пригороде Парижа! Парень, черты которого совершенно не желали стираться из памяти. Парень, чьи искрящиеся весельем прозрачные голубые глаза она искала в лицах проходящих мимо мужчин. Он подарил ей первый поцелуй, и Шэрен до сих пор помнила его головокружительный вкус. Миндаль и мята. Сомнений быть не могло. Это был Ник. Ее мечта. Ее принц. Она осторожно выдохнула, борясь одновременно с приступом паники и с желанием броситься ему на шею, и с замиранием сердца следила, как он приблизился к ней.

– Извините, что заставил ждать, – присаживаясь, обратился он к Шэрен. – Как вас зовут?

Она сглотнула. Ник ее не помнил. Совсем. Шэрен опустила глаза, чтобы скрыть оглушительное разочарование, которое накрыло так же быстро, как снежная лавина, и только воцарившаяся тишина напомнила, что ей задали вопрос.

– Шэрен… Шэрен Прескотт, – спохватилась она.

«Ну, вот, – с тоской подумала она, – теперь он будет думать, что я либо дура, забывшая собственное имя, либо впечатлительная глупышка, которую сразила его внешность».

– Очень приятно, мисс Прескотт. Меня зовут Николас Хейворт.

Если бы она не сидела, то точно полетела бы кубарем под стол. Это имя с размаху залепило ей звонкую пощечину. Ее детская любовь, ее рыцарь на черном мустанге оказался человеком, о котором говорил Фрэнсис. Жестокий и амбициозный бизнесмен, акула, не знавшая жалости, агрессивный захватчик давших слабину компаний. Шэрен подняла глаза и обнаружила, что губы Ника двигаются. Она призвала на помощь остатки самообладания, по которому был нанесен сокрушительный удар, и попыталась сконцентрироваться на его словах.

– Ну что же вы, смелее, – мягко произнес Ник и выразительно посмотрел на фотографию рукописи, лежащую рядом с Шэрен. Она взглянула на пожелтевший ветхий манускрипт, запечатлённый профессиональной камерой, и снова подняла глаза на мистера Хейворта. Он смотрел с вежливым интересом, но на его губах то и дело появлялась снисходительная улыбка. Ник то ли не верил, что в голове сидящей напротив красивой женщины есть хоть капля мозгов, то ли считал ее настолько обескураженной происходящим, что даже если у нее и были какие-то знания, то воспользоваться ими она просто не сможет. Теперь задето было не только впечатлительное сердце Шэрен, но и профессиональная гордость. Она взяла себя в руки и, тихо выдохнув, всмотрелась в текст.

Задача, поставленная перед Кристофером Уолшем и любезно делегированная им же Шэрен, была не просто сложная, она была практически невыполнимая. Иллирийский язык мертвый и невероятно сложный. Перевести текст вот так – запросто, трудно. Тут и множественные значения символов, и региональная языковая принадлежность. Без специальных словарей точный, дословный перевод вряд ли возможен. Судя по всему, таким заданием его попросту хотели снять с должности или даже уволить, но, чтобы не сеять панику среди сотрудников, а нервозная атмосфера в «Уайли» была заметна невооруженным глазом, Уолша решено было убрать более деликатным способом. «По причине недостаточной компетенции» – звучит лучше, чем: «Вы уволены, потому что нам так нужно». Шэрен метнула быстрый взгляд в Кристофера Уолша, который, наверное, сто раз успел пожалеть, что доверил свою судьбу хорошенькой женщине, и поняла: на кону его голова и ее тоже. Затем вздохнула про себя и начала переводить.

Она не знала, владеет ли кто-то из команды Ника хотя бы минимальными знаниями в области романских языков, скорее всего нет, но лукавить не стала. Шэрен четко переводила символы, в которых была уверена, а вызывающие сомнения комментировала, но уточняла, что без специальной атрибутики растолковать подлинный смысл сложно. По крайней мере, ей. Когда она закончила и без резких движений положила фотографию на стол, будто бы у нее в руках и вправду древняя рукопись, то столкнулась с изучающим взглядом президента «Беркшир Интернешнл».

– Признаюсь, вы меня удивили, мисс Прескотт. В каком отделе вы работаете?

– Я… – Она благоразумно сдержала порыв бросить взгляд на Кристофера Уолша. Все, что она могла для него сделать, она сделала, но он, видимо, был иного мнения, поэтому бесцеремонно решил ответить за нее. Правда, его уловка не укрылась от Ника, который до того серьезно, но вполне доброжелательно смотрел на Шэрен, а вот Уолшу достался быстрый резкий взгляд, который заставил умолкнуть его на полуслове.

– Я не работаю здесь. Я только пришла устраиваться на работу, – ответила Шэрен, когда внимание президента «Беркшир» снова было приковано исключительно к ней.

– Вот как! – развеселился Ник. – А вы находчивый, Уолш! – обратился он к побледневшему начальнику отдела инновационного направления.

Шэрен показалось, что она перенеслась во Францию, в свою юность. Что перед ней не строгий руководитель, а молодой мужчина, с которым они смотрели старые фильмы на Марсовом поле и ели миндальное печенье. От его заразительной улыбки у нее екнуло сердце, и она непроизвольно улыбнулась в ответ.

– Майкл, – тем временем продолжал Ник, – мне кажется, мы нашли тебе личного помощника.

– Это прекрасная новость, – с улыбкой отозвался один из мужчин. Молодой, с густыми каштановыми волосами и глазами цвета потемневшей осенней листвы. У него был приятный голос, а озорные нотки, ясно прозвучавшие в его фразе, наполняли образ харизмой и обаянием. А еще складывалось впечатление, что они с Ником смеются над шуткой, неизвестной ей и Кристоферу.

– Уолш, вы можете быть свободны… пока. – Дождавшись, когда дверь за ним закроется, Ник снова обратился к Шэрен:– Мисс Прескотт, познакомьтесь – Майкл Стенли, ваш непосредственный руководитель, и Патрик Лесли – начальник юридического отдела. – Майкл подошел к ней и пожал руку. Уверенно, но без мачизма. – Надеюсь, вы сможете выйти на работу уже в понедельник?

Шэрен зачарованно кивнула. Ее так быстро взяли в оборот, что ничего другого просто не оставалось, никто даже в мыслях не мог предположить, что она просто возьмет и откажется.

– Сейчас Майкл кратко введет вас в курс дела. – Ник поднялся, показывая, что разговор окончен. – До встречи, мисс Прескотт.

Когда Шэрен вместе с Майклом Стенли вышли, мужчина с посеребренными висками, но поджарым стройным телом, сказал:

– Повезло Майку!

– Да, красивая, – согласился Ник. А потом, выбросив из головы новую сотрудницу, погрузился в работу. – Что с жалобой Джонса?

– Отклонена, – ответил Патрик. Ник улыбнулся.

– А госконтракт?

– Сенатор Кроуфорд пообещал погрести его под тонной бумаг.

Ник улыбнулся еще шире.

– И?..

– Пока не сдается, – отозвался юрист.

– Мертвый, но все еще трепыхается, – откинувшись на спинку кресла, произнес Ник. – Ничего, я подожду.