Читать книгу Неидеальные. Откровения о любви - Оливия Лейк - Страница 2

Алена

– Тянемся-тянемся, глубокий вдох и… выдыхаем! Одна, вторая рука, – я хлопнула в ладоши. – Всем спасибо, жду на следующей тренировке.

Я попрощалась с группой и перевела дух. У меня целых пять минут перерыва! Еще два часа здесь, потом в клуб. Но хотя бы не с детьми. С ними ох как сложно. Столько ментальных сил уходило. На стрип-пластике я отдыхала, потом растяжка и можно будет немного посидеть. У нас один хореограф заболел, другой в отпуске, как итог на меня повесили дополнительные часы: я работала с подростками и женщинами, теперь и малышковые группы со мной. С двух часов дня до десяти пахала. Но я не против: дочка в садик пошла, а за него нужно платить.

– Мам, привет, вы как? Ложитесь уже?

Начало девятого, пора бы спать.

– Покушали, искупались, сейчас Катюша мультик смотрит. Ты сегодня во сколько?

Я вздохнула, кивнув входящим в зал. Долго я, долго.

– Поздно, мам. До двух. Поцелуй за меня Катю.

К сожалению, у меня было совсем мало времени, чтобы быть хорошей мамой своей девочке. Кому-то из нашего девичьего трио нужно работать. Так вышло, что бремя добытчика легло на меня. У меня прекрасная мама, которая помогала с ребенком. Слишком молодая – всего сорок три – чтобы называться бабушкой, но, видимо, на роду у нас написано рожать в двадцать лет. Так же, как и воспитывать в одиночку. Я своего отца не знала. Мама по первой сказками кормила, а когда я сама начала понимать что к чему, то с расспросами больше не приставала. «Так бывает» – это выражение для меня приобрело вполне конкретное определение. Знакомое. Моя дочь тоже не успела познакомиться со своим папой. Он погиб. Разбился на машине. Любил гонять без правил и ограничений. Семен Разин в принципе их не признавал, за что и поплатился. Сожалела ли я, что моя дочь осталась без отца? С учетом наших отношений – нет. Но чисто по-человечески жаль его, молодой совсем был. Так бывает… Что-то такое скажу своей дочери, когда придет время.

– Всем добрый вечер, становимся на разминку!

Закончила в десять вечера, приняла душ, переоделась, сделала макияж. По сравнению с дневной нагрузкой, клуб – мелочи. Моя зона ответственности – официанты: чтобы гости были с полными бокалами, а столики вовремя убраны. Единственный минус – заканчивала поздно. Без сил просто. Ничего, подкоплю еще и уйду. Эти деньги нужны мне – в планах открыть свою студию танцев. Но пока это только мечты.

– Опаздываете, Алена Владимировна, – добродушно попенял один из наших барменов.

– Работай! – улыбнулась в ответ. – У гостей пустые стаканы.

Я прошла к изящной стойке, за которой стояла (и даже иногда удавалось посидеть) и натянула любезную улыбку. У нас уже неделю ходил слух, что Ярослав Игоревич приедет, поэтому все должны быть в боевой готовности. Некоторые думали, что у нас с ним особые отношения. В каком-то смысле это правда: он старший брат Семена, от которого по молодости не хватило мозгов держаться подальше. Родной дядя моей Катюши. Он предлагал мне деньги на содержание племянницы, но я отказалась. Жизнь приучила, что от мужчин не стоит ждать альтруизма и добрых дел просто так. Они всегда что-то требуют взамен. Я не хотела связываться еще с одним Разиным, но и грубо отмахнуться от него не могла. Не тот человек. Сошлись на моей работе у него. За очень приличные деньги.

Племянницей Ярослав интересовался весьма опосредованно: слишком занят был, но подарки передавал. Я была бы не против, если бы вообще забыл о нас – такие мужчины пугали меня больше, чем открытые агрессоры: от последних знаешь, что ожидать, а такие как Разин старший сегодня улыбались, а завтра без сожаления голову отрывали.

– Привет, дорогая! – ко мне подошла Лика, танцовщица. В быту она Людмила, но для пилона это не слишком звучно. – Твой красавчик пришел, видела?

– Он не мой, – шикнула и бросила короткий взгляд на вип-столик. Последние два месяца ОН приходил через день и садился так, чтобы видеть меня. Это мне не нравилось.

На типичного поклонника женской красоты не походил, хотя и улыбался так, что девчонки пищали от восторга, доставая из трусиков купюры. Но глаза оставались холодными, а взгляд расчетливым и циничным. ОН ни разу не заговорил со мной или еще как-то проявил внимание, только смотрел. Это беспокоило и пугало. Если таким что-то нужно от тебя, то ничего хорошего не жди: сожрет и не подавится.

– О, смотри! – через час Лика снова подошла, – Таська к красавчику твоему подвалить решила.

Я не стала поправлять, что мужчина совсем не мой, а молча вышла. Домой позвоню, мама скинула смс.

– Что случилось? С Катюшей?

– Нет, все хорошо. Дочь, сказать хотела: молоко закончилось и каша рисовая. Та, которая хлопьями.

Я закатила глаза, но вслух ничего не сказала: я полностью доверяла дочь матери, но в некоторых вопросах она настолько инфантильна и не подготовлена, что руки опускались. Конечно, мне ночью легче сходить за покупками, ага.

– Хорошо, мам, заеду в круглосуточный.

Иногда я чувствовала себя старше, чем она. Это мне нужно заботиться о них обеих. Мама всегда была женщиной, которой нужна мужская опека, но в любви ей категорически не везло. Я рано поняла, что нужно быть взрослой, нужно уметь рассчитывать только на себя и нести ответственность. И за мать тоже. Но главным для меня все же была ее безоговорочная поддержка: когда пришла к матери в слезах и рассказала о беременности, что аборт грозит бесплодием, что жить не хочу, потому что отец этого ребенка… После всего, что он сделал… Мама, приняла и поддержала, ни слова упрека. Она взяла на себя заботу о внучке, а я ушла на заочное и начала работать. Мы трое – все, что есть друг у друга.

– Красавица, вам не холодно?

Боже, очередной тупой подкат. Мужчины вне зависимости от финансового положения делились в основе своей на две категории: те, кто знакомился глуповато и те, кто брал агрессией. Это не плохо и не хорошо, просто так есть.

Я обернулась, когда меня приобняли за талию: хотела отшить – надо бы мягко, но хотелось грубо, – но все пошло по иному сценарию, стоило увидеть, кто передо мной. Тот самый ОН. Мужчина, который смотрел. Мне не нравилось, что было в его глазах: презрение и похоть. И, возможно, удивление. Даже не знаю, с чем связанное.

– Не играй с огнем, дикарка, – процедил сквозь зубы и отшатнулся с таким видом, словно это я караулила его и заигрывала!

ОН ушел, а я еще долго стояла, обнимая себя за плечи. Мне всегда казалось, что интуиция меня не подводит – вот и сейчас вопила, что это «знакомство» мне аукнется.

Домой вернулась около трех часов утра. Было тихо. Тот самый час волка: когда те, кто в безопасности, крепко спали, а те, кто охотится в ночи, делали свое дело. Были еще жертвы. Но они нигде и никогда не чувствовали себя в безопасности.

Разобрала пакеты и тихонько прошла через гостиную, стараясь не разбудить маму. У нас небольшая двушка на западе Москвы. Дом старый, но приличный – не слышно, как соседи шоркали, и на том спасибо. Правда, сейчас каждый шаг отдавался гулким эхом. Тихо приоткрыла дверь спальни и проскользнула внутрь. Катюша сладко спала в кроватке, приставленной к моей постели. Я осторожно поцеловала ее в пухлую щечку, темные волосы погладила. Дочь была похожа на меня, а я на маму. Слышала, что есть поверье: девочка, похожая на мать, несчастной будет. Я уже ощутила это на себе, а мне всего лишь двадцать три. Для своей малышки не хотела такого. В лепешку расшибусь, а сломаю эту порочную тенденцию!

Вытерла одинокую горькую слезинку. Я так любила свою девочку, хотя ненавидела ее отца. Несмотря ни на что любила, но все чаще чувствовала себя плохой матерью. Не я с ней, когда засыпала, болела или рисовала очередную забавную абстракцию. Я плохая мать, которая очень хочет стать хорошей. Я забирала у дочери свое время, чтобы дать все необходимое и даже больше. Чтобы ни в чем не нуждалась, не чувствовала себя хуже других. Чтобы не думала, будь у нее папа, мы жили бы лучше. У моего ребенка все будет! Все, чего не было у меня!

Еще неделю я прожила спокойно: на работе все стабильно, впереди лето, и я очень рассчитывала на отпуск у моря. Того мужчину, которого про себя называла просто ОН, больше не видела. И слава богу. Под его взглядом слишком противоречивые эмоции одолевали.

– Катюша, на горшок и купаться! – крикнула дочери. У меня сегодня были свободные два часа перед сменой в клубе. Можно было провести время дома. – Мам, я деньги тебе на карту скинула: завтра поедете в торговый центр, посмотрите новые босоножки на лето, шорты, майки.

Я уложила дочь и собралась на работу. Доехала на такси. Все было как обычно. Гости отдыхали. В основном влиятельные и обеспеченные мужчины, редко, когда заходили залетные прокутить зарплату. Меньше всего ожидала, что в этом месте может произойти что-то подобное:

– Здравствуйте, – ко мне подошел мужчина. Совершенно не примечательный, – у нас есть к вам пара вопросов, – и предъявил удостоверение.

– Ко мне? – сглотнула нервно. Силовикам я доверяла примерно так же, как бандитам. Там сущность одна.

– И к Ярославу Игоревичу Разину, естественно. Знаете такого?

Ответить не успела, вздрогнула от неожиданности и ошеломленно распахнула глаза: ворвались мужчины в камуфляже, с автоматами и грозными взглядами. Крики, вопли, звон разбитого стекла. Я не шелохнулась, с деланным спокойствием наблюдая, как укладывали на пол гостей и персонал. В зал вошли еще люди, перед ними омоновцы расступились. Я шумно выдохнула: синий мундир, звезды на погонах, жесткий взгляд на породистом лице. Это был ОН.

– Генеральная прокуратура, – показал корочку и кивнул рядом стоящему мужчине. – В отделение ее.

Все, кажется, мое время жить по-прежнему вышло…