Читать книгу Королевская гончая - Оливия Штерн - Страница 1

Глава 1
Император, проклятие, безымянная

Оглавление

– Вы все умрете, – глядя в объектив камеры, сказала королева. – Я об этом позаботилась. Империи конец. Скоро.

Пальцы Дарса дрогнули на панели управления, механически отматывая назад. В начало. Конец записи был неприятен, смотреть на умирающих – вообще занятие специфическое, даже если умирает совершенно безумная королева, даже если от введенного в вену препарата. И снова:

«Вы все умрете».

Непоколебимая уверенность и фанатичный блеск светло-серых глаз. Тонкие губы, которые она то и дело сжимает в линию. Запавшие желтоватые щеки.

«Вы все умрете».

Дарс и сам не понимал, зачем раз за разом пересматривает эту запись. Ему казалось, что в последних словах королевы есть скрытое послание и что остался совсем маленький, крошечный шаг до того, как он сможет понять, расшифровать. Но нет.

Ни единой здравой мысли в голове, кроме той, что нужно держать под контролем Службу имперской безопасности. Что до королевы – ее было жаль. Она стала безумна, говорят, с того самого момента, как на выходе из сигма-тоннеля взорвалась шхуна. Тогда на борту помимо членов экипажа находились ее муж и единственная дочь. И тогда же королева обвинила во всем империю, мол, претендует на ее королевство. А потом она начала войну.

Что ж, единственным способом исцеления воинственных безумцев является смерть. По сию пору так ничего не изменилось с тех времен, когда жалкое человечество ютилось на единственной планете.

Но в ушах по-прежнему звучали ее последние слова.

Быть может, он что-то упустил?

Додумать ему не дали.

Настойчиво пискнул оповещатель, и Дарсу не оставалось ничего иного, как откинуться на спинку кресла, прикрыть глаза и провалиться в нейропространство. Интегрированный в черепную кость чип позволял проделывать такие штуки, даже не подключаясь к коммуникационной среде, что было весьма полезным для человека, отвечающего за безопасность короны.

В нейропространстве сегодня преобладали холодные сиреневые оттенки. Во всех измерениях переливались, мерцали агрегации данных, опутанные нитями открытых коммуникационных каналов. Это было похоже на кристаллы, дремлющие в паутине, – и такая же невесомая паутина тянулась от самого Дарса вглубь бесконечного радужного лабиринта, чья размерность, как известно, определяется количетвом участников открытых коммуникационных сеансов.

Дарс нырнул в открытый канал связи, провалился в слепяще-белую вспышку, а в следующий миг перед мысленным взором уже развернулась новая картина: небольшое помещение без окон и дверей, стены голые, серые, тускло блестят металлическим напылением.

Посреди комнаты стоял, заложив руки за спину, мужчина в темно-синем летном костюме. Здесь он выглядел так же, как и в жизни, только намного моложе: коротко постриженные черные волосы, идеально выбритое скуластое лицо. Хищный нос и вечно приподнятая, словно в насмешке, левая бровь. Синие глаза смотрят с хитрым прищуром – пронзительный взгляд, пластающий сознание. Мало кто этот взгляд выдерживает.

– Долгих лет императору. – Дарс поклонился.

– Долгих, долгих. Давай без формальностей. – Император поморщился. – Мы на защищенном канале, вряд ли кто-то еще подключится. Скажи, удалось что-нибудь узнать? Зацепки? С кем она поддерживала связь в свои последние дни? До того, как убежище разгромили?

Дарс пожал плечами.

Император тоже помнил о последних словах королевы.

Более того, они его изрядно беспокоили.

– Пока ничего. Есть мысли посмотреть на «Белые лилии», но не уверен, что у королевы с ними были какие-то дела. Впрочем, она ведь могла все это и просто так сказать. Ну, чтобы тебе кровь попортить. Чтобы запомнили, наконец.

Император тяжело вздохнул. А потом глянул пронзительно-жалко и сказал:

– Так уж получилось, что у нас нет с тобой наследников, братишка. Глядя на твоего сына, я даже пытаться не хочу. Но империя, наша с тобой империя, должна процветать. А для этого желательно, чтобы я или ты оставались живы еще лет десять.

От этих слов, от напоминания о судьбе сына как будто ржавым гвоздем провернули под ребрами. Дарс и рад бы отвернуться, но в нейропространстве куда ни глянь – везде будет собеседник. Бесполезно.

– Ничего не случится, – глухо пробормотал он, – мы отслеживаем все, что только можно.

Где-то на границе сознания пиликнул оповещатель. Зловещим зеленым огоньком. Дарс поймал сжатыми в щепоть пальцами новую невесомую нить канала связи, глянул виновато на императора.

– Прости… если это все, то я…

– Понимаю, – боль в синих глазах, – сын.

– Да, это из академии. – Дарс стиснул челюсти. – Что он там еще натворил? Честное слово, как с цепи сорвался…

– Я тоже хочу знать.

Дарс расщепил канал надвое, одну часть протянул императору, вторую приложил к неощутимому в нейропространстве виску.

– Сэр, это Ретри, – донеслось как будто издалека, – простите, сэр, что отвлекаю. У вашего сына уже третий день в апартаментах черт знает что творится, пьяная оргия. Он не желает никого пускать внутрь, сэр, было бы неплохо, если бы вы глянули. Жалобы начали поступать.

– Ну вот видишь, – Дарс поднял глаза на брата, – ничего хорошего. Да и не могло быть ничего хорошего. Тот день, когда мы с тобой встретили бионика, оказался последним днем нашей нормальной жизни.

Император молча махнул рукой – мол, отправляйся к своему отпрыску.

Вся вина Дарса заключалась в том, что ему очень хотелось детей. Его предупреждали о рисках, но тогда… казалось, что все это неправда. В конце концов, облако изменений, выпущенное подосланным биоником, задело их с братом совсем чуть-чуть разреженным краем. Возможно, по замыслу убийцы, два консула, организовавшие переворот, должны были погибнуть сразу. Но не получилось. Проклятие, осевшее в крови, коснулось только сына.


Дарс Эшлин Квеон, младший брат нынешнего правителя империи Квеон, плеснул в лицо холодной водой, с силой провел по волосам пальцами. После выхода в нейропространство неприятно покалывало в висках, но это все ерунда, пройдет. Куда более важным было то, что Ретри, временно приставленный приглядывать за сыном, не справлялся. Затяжная пьянка в апартаментах академии – из рук вон плохо. Там ведь обучаются дети министров. Не всем понравится, когда у соседей на этаже дебош. Глядишь, и пресса влезет куда не надо, а там и самого императора начнут полоскать во всех медийных изданиях. В общем, надо было отправляться и приводить своего несчастного отпрыска в чувство.

Впрочем, у Клайва Эшлина было оправдание столь неподобающему поведению: когда знаешь, что тебе отмерено совсем мало времени до того, как превратишься в покрытого с головы до ног хитином акда, еще не то начнешь вытворять.

Настроение портилось с катастрофической скоростью.

Выйдя из ванной, Дарс покрутил на запястье контролирующий браслет.

– Магда, принесите мне, пожалуйста, мундир. Нет, не парадный. Вы не знаете, в чем я в ведомство хожу?

Еще примерно через полчаса, облаченный в идеально отглаженную форму Службы имперской безопасности, Дарс вернулся в кабинет, достал из сейфа точку входа в сигма-пространство. Ее изготовили в виде тяжелого перстня обтекаемой формы, покрытого черно-золотыми витыми полосами. Это было удобно. Правда, для загрузки новых карт приходилось подключаться к терминалу.

Он водрузил кольцо на средний палец, привычно щелкнул ногтем по золотой завитушке. Пол под ногами провалился на мгновение, в лицо дохнуло холодом – и тут же сигма-тоннель схлопнулся, выплевывая его прямиком в апартаменты Клайва.

Поморгав и сфокусировав зрение, Дарс огляделся.

Спальня. Скомканная постель. На полу бардак – пустые бутылки, контейнеры с логотипом ресторана «Тарин», что на первом этаже. Пахнет сладковатым дымом айхи, местным легким наркотиком растительного происхождения. В углу, прислонившись к стене, мирно похрапывает незнакомый парнишка. Тишина, прерываемая звуками капающей где-то воды.

Хмурясь, Дарс перешагнул через пустую бутылку. Апартаменты были трехкомнатными, значит, Клайв или в гостиной, или в кабинете. Из спальни можно попасть в гостиную. Приторно-сладкий, с едва заметной горчинкой аромат айхи стал густым, и Дарс поймал себя на том, что злится. Очень и очень. Обкуренные придурки! Если только медийщики пронюхают, что единственный племянник императора употребляет эту дрянь… О, даже страшно представить, какой вой поднимется.

Дарс прислушался. Где-то продолжала капать вода. Тяжелые капли звучно плюхались на дно мраморной ванны. Паренек в углу всхрапнул, что-то невнятно пробормотал, сполз окончательно на пол.

В груди стремительно собиралась тревога. Слишком тихо. Почему не слышно Клайва? А если…

Он не дал себе додумать, что именно – а если. Резким движением толкнул дверь, шагнул в гостиную и с некоторым облегчением выдохнул. Клайв, живой и невредимый, сладко посапывал в кресле, подогнув под себя ноги. Отросшие смоляные волосы разметались по светлой обивке, на губах блуждала улыбка. В соседнем кресле точно так же спал приятель и одногруппник Клайва Гай Вири.

Дарс усмехнулся. Трехдневная пьянка, говорите?

Ну, айха, это, конечно, плохо.

Но так… вроде все тихо-мирно. Небось Ретри уже и забыл, каково это – студентом быть.

И он уже шагнул было вперед, чтобы как следует встряхнуть великовозрастное дитятко, но взгляд скользнул по полу.

В груди стало как-то тяжело и хрустко-холодно.

Дарс невольно облизнул вмиг пересохшие губы.

Все сжалось внутри, сначала медленно, а потом быстрее, больнее… и с размаху рухнуло в ледяную пустоту.

На полу, среди контейнеров от пищи, среди оберток от плиток айхи лежала совершенно голая девушка. Ее тонкие руки, покрытые черными синяками, были растянуты в стороны и привязаны к ножкам кресел. Ссадины и кровоподтеки были повсюду – на бедрах, на животе. И следы от чьих-то зубов на молочной коже плеча.

Дарс медленно втянул воздух. Перевел взгляд на мирно посапывающего Клайва.

Нет, это невозможно. Его сын, его мальчик, малыш, которого он носил на руках. Его несчастный сын, получивший проклятие бионика.

Оказывается, возможно. Пропустил, недосмотрел, слишком занят безопасностью империи. Не увидел, когда мальчик превратился в монстра. Полностью его вина.

Сглотнув вязкую слюну, Дарс неслышно шагнул вперед, склоняясь над неподвижно лежащей девушкой. У нее было узкое породистое лицо, левую скулу украшал бордовый синяк. Черные ресницы слиплись стрелками, на щеках высохшие дорожки от слез. Он прижал пальцы к шее, выдохнул с облегчением. Жива. Но, дьявол, когда она очнется, когда выйдет из этой комнаты…

Что тогда?

Отвратительно. До леденящей, расползающейся по венам жути. До зубовного скрежета. И – все еще неприятие. Это не Клайв, он не мог, он не должен был…

Дарс мотнул головой. Что ж, надо было что-то предпринимать.

Еще один взгляд на сына.

Затем – на распятую на полу жертву.

От девицы нужно было избавиться, и как можно скорее. Она ведь не будет молчать, и через несколько дней вся империя – а это все же две звездных системы – будет в курсе, какие дивные родственники у императора.

«О чем ты думал, Клайв? Да и думал ли? Когда из маленького мальчика вырос идиот и насильник?»

Дарс присел на корточки, принялся отвязывать тонкие запястья от ножек кресел, время от времени посматривая на неподвижное лицо девушки… Да где же они ее взяли? Неужели сокурсница? Нет, нет, невозможно…

И поймал себя на том, что разглаживает багровые полосы, оставленные на бледной коже веревкой. Избавиться. Он ведь может. Служба безопасности и не таких перемалывала, а тут всего лишь девчонка. Взгляд помимо воли цепляется за след от укуса. Кто? Неужели Клайв? Так не хочется в это верить. И одновременно понимаешь, что твоему ребенку осталось не так долго до того момента, когда он перестанет быть человеком, и что он в самом деле мог уже измениться.

Вызвать Ретри. Пусть… сделает так, чтобы никто и никогда не узнал о том, что в этих апартаментах была девица. Запись подтереть где нужно. Свидетелей убрать. Хм… Не слишком ли много хлопот?

А самое главное – не должен ли Клайв понести наказание?

Может быть, избавиться от девицы? А если это сокурсница? А если у нее папаша магнат? Ее будут искать, да и дело не только в этом.

Справившись с веревками, Дарс осторожно поднял девушку на руки – она оказалась очень легкой. Пальцы скользнули по позвонкам вверх, поддерживая голову, запутались в густых волосах. Перекидывая ее на плечо, Дарс вдохнул слабый запах ее тела. Яблоки и ваниль.

Избавиться, да. Но – хлопотно. И снова неясно, откуда эти придурки ее взяли.

Клайв продолжал мерно посапывать, откинув голову на пухлую спинку кресла. Справа, с груди на шею, медленно, но неотвратимо ползло желтое чешуйчатое пятно. Снизу оно уже доросло до пояса, и его никак не остановить.

Малыш, которого он таскал на руках, который звонко хохотал, скатываясь в бассейн по водяной горке… Дарс стиснул челюсти.

Поддерживая бесчувственную девушку за колени, свободной рукой он активировал сигма-тоннель. А вываливаясь обратно в свой кабинет, уже придумал, как поступить правильно. Ноздри щекотал едва заметный запах свежих яблок.


Клайв примчался к вечеру. Глаза горят, растрепан, рукава белоснежной рубашки подкатаны до локтей. И с порога кабинета:

– Где она? Это ты? Ты ее забрал? Только ты мог влезть ко мне, входная дверь была заперта!

– Садись. – Дарс указал на кресло. Сам остался сидеть за рабочим столом, положил руки на тонкую, словно мыльный пузырь, и прочную, как алмаз, панель визуализатора.

Клайв растерянно огляделся, затем подвинул к столу кресло и развязно в него плюхнулся.

– Где она?!! Ты что, ее отпустил? Вот просто так?

Несомненно, Клайву повезло, что он явился после того, как Дарс активировал медкапсулу и с руганью читал бегущие по визуализатору строки диагноза. Трещины в трех ребрах, многочисленные гематомы, а самое главное – и самое ужасное, что… Впрочем, к вечеру медкапсула выполнила все необходимые манипуляции с вверенной ей пациенткой, сейчас девушка спала в одной из гостевых спален, и Дарс немного успокоился.

– Как думаешь, сын, мне следует набить тебе морду? Или просто сдать тебя в службу безопасности? – негромко спросил он. – С каких пор племянник императора стал насильником?

– Это не я, – кажется, Клайв слегка побледнел, – не я.

– Предположим, верю. – И правда верил, потому что медкапсулу не обманешь, а следов деформированного генома на теле жертвы не обнаружилось. – Но ты там был, сын. И ты должен был остановить все это. Кто эта девушка?

Клайв привычным жестом взъерошил смоляные волосы, уже коротко стриженные. Синие глаза на миг подернулись дымкой – он думал. Затем пожал плечами.

– Не знаю, па. Я… мне сказали, что это рабыня. Мы были в порту, и я… выиграл ее в карты. Но мне кажется, что в данном случае нам просто подсунули проститутку, которая сильно задолжала кому-то.

Дарс откинулся назад, щурясь на сына.

Пожалуй, не врет.

Но вместе с тем все это совершенно не похоже на правду.

Племянник императора. И проститутка. Даже если так, скверная история.

Несет тебя совсем не в ту сторону, сынок. А как остановить?

– Тебе известно, что в империи запрещены любые формы рабства? – вкрадчиво спросил Дарс.

Клайв развел руками.

– Слушай, па. Мы были в порту, играли в ресторане. К нам подошел вполне себе гуманоидный мужик, предложил сыграть с ним. Сказал, что ему есть что поставить. Ну и проиграл мне. А потом приволок к нам в номер на поводке эту… Сказал, что его рабыня, привез из королевства Дирсах, и что теперь она наша. Вернее, моя. Вот и все.

– Рабыня, значит, – пробормотал Дарс, – что ж ты плохо следишь за своим имуществом? Дал другим попользоваться, а?

– Ну па, я ж не мог… отказать… он мой друг. Один из немногих, что остались.

– Ты идиот, – резюмировал Дарс, – и проклятие тут ни при чем. Мне жаль, что я вырастил сына-идиота. Племяннику императора недопустимо пятнать себя чем-то подобным, хоть это ты понимаешь? Да мало ли что придет в голову Вири?

Клайв вздохнул и сник.

– Более того, тебе известно, что в империи нет рабства, – холодно произнес Дарс, – но вы, кучка придурков, получили в руки неизвестно откуда взявшуюся девчонку и решили развлечься, так? И что, сладко быть хозяином?

– Я ее не бил, – упрямо пробормотал Клайв, – она и без того вся была в синяках, еще от прежнего хозяина досталось. А когда мы решили немного поиграть с ней, покусала Гая. Злющая. Ну он и объявил, что надо ее наказать.

Дарс поморщился. Наказали от души. Надо будет поговорить с этим… как его… Гаем Вири, а еще лучше – сразу с его почтенными родителями.

– Папа, – протянул Клайв, – так что теперь делать? Я как бы понимаю, что это была просто девка для развлечений. Но тот мужик уверял, что рабыня. Нельзя, наверное, ее просто так отпускать? Разболтает ведь.

– Ты уже сделал все, что мог. Далее тебя этот вопрос не касается.

– Она… здесь, да? В доме?

– Допустим.

Клайв подскочил, заметался по кабинету – а Дарс смотрел и тонул в печали. Мальчик очень похож на него. Жестами, повадками. Только вот к двадцати годам так и не поумнел. Видимо, мозги достались от мамочки.

– Я хочу ее увидеть, – наконец объявил Клайв, – мне кажется, я имею право.

– Ты не имеешь никакого права. И ты не имеешь права врываться в спальню к незнакомой тебе женщине. Ты ведь даже не удосужился узнать, кто она и откуда, так?

– А тебе она зачем? – И Клайв поднял левую бровь точно так же, как это делал сам Дарс. Под сердцем больно кольнула тоска.

– Как только она придет в чувство, я отправлю ее домой. Перед этим поговорю. Ты как-то все время забываешь, к какой семье принадлежишь и что будет, если обо всех твоих похождениях узнает пресса.

– Па, а если тот мужик не врал? Если она на самом деле рабыня и взял он ее где-то в королевстве Дирсах? Что тогда?

Дарс пожал плечами. Сохранять спокойствие удавалось все сложнее.

– Значит, она отправится в Дирсах. Теперь, когда королева мертва, это часть нашей империи.

– Черт…

Клайв почесал затылок. Посмотрел жалко.

– Похоже, я снова сглупил, да?

И тут же взгляд плеснул яростью – огненной, пылающей.

– Ну, конечно! Если сравнивать с тобой, великим и продуманным, я всегда буду идиотом! Зачем только…

Дарс знал, что последует дальше.

Этим всегда заканчивались их ссоры. Клайв начинал проклинать собственную жизнь, а заодно и тех, кто ему эту жизнь дал.

– Имей силы прожить так, как человек. Так, как подобает племяннику императора, – сухо сказал Дарс.

– Да что ты понимаешь! – взорвался отпрыск. – Ты думаешь, мне легко? Легко? Каждый день я просыпаюсь, а эта дрянь расползается все дальше и дальше! В кого я превращаюсь? Это ты виноват, ты! Со своим эгоизмом! Тебе так хотелось ребенка, хотя ты знал, что нельзя, а теперь я должен все это терпеть.

И внезапно всхлипнул.

Дарс продолжал сидеть неподвижно, хотя более всего хотелось вскочить, обнять, прижать к себе худощавое тело единственного сына. Про́клятого сына. И плакать вместе с ним.

Но он не мог.

Начнешь его жалеть, будет только хуже. Всем хуже.

– Я разберусь с девушкой, – спокойно сказал Дарс, – а ты сделай так, чтобы о ней забыли твои друзья. На этом все. Есть определенные границы, выходить за которые нельзя, Клайв. Не забывай, кто ты, и не забывай, кто я.

Королевская гончая

Подняться наверх