Читать книгу Улыбки темного времени. Цикл историй - Оля Новая - Страница 3

– Со мною вот что происходит, ко мне совсем никто не ходит… – напевал таксист: крепкий как орех, с обветренной, задубелой кожей и смешинками вокруг глаз.

Его потертая джинсовка и выцветшая кепка довершали образ простого работяги. Но песня Таривердиева и мечтательное выражение глаз, пойманное мной в зеркале заднего вида, сбивали с толку и заставляли пристальнее присматриваться к нему.

– Девушка, а Вы знаете, что на этом месте в 1960 году был построен первый высотный дом в этом районе? – вкрадчиво спросил он вдруг.

– Знаю! – улыбнулась я. – В него заселились мои бабушка, дедушка и папа. А Вам откуда известно про дом?

– Вас сложно удивить! Я сам из этого дома! Его историю мне родители рассказывали, – удивился таксист.

– А здесь был маленький скверик с кустами сирени! Мы здесь с девчонками целовались в старших классах! Но потом скверик снесли, сирень срубили, и на этом месте поставили небольшой магазин, работающий круглосуточно… – грустно вздохнул он.

– Жалко… – протянула я.

– Зато у нас есть Сиреневый сад! Там мы тоже гуляли, пели песни и целовались! – оптимистично добавил он.

– А если бы сад закрыли, куда бы вы все отправились? – засмеялась я.

– Мы бы в лес пошли! Нам с районом повезло, правда ведь? Лес-то не закроешь! – с гордостью произнёс он.

– И то верно! – согласилась я.

– Знаете, Вы удивительно похожи на мою первую учительницу! И это одна из причин, почему я заговорил с Вами! – хитро прищурившись, поведал он мне.

– Интересно! А ещё какие причины? – спросила я с любопытством.

– Сам не знаю! Располагаете к беседе, наверное! В Вас нет этого нервного тика всех москвичей: глаза бегают, лицо хмурое и озабоченное, сами в телефоне что-то тыкают непрерывно. А Вы улыбаетесь и в окно смотрите. Хочется взять кусочек Вашего солнечного настроения! – добродушно ответил он.

– Настроением я готова делиться сколько угодно, угощайтесь!

Мы дружно рассмеялись и расстались почти друзьями.

Мой обратный путь пришелся на поздний вечер. Стоя у метро в свете желтых фонарей, я судорожно вызывала такси. На улице было зябко: осенняя прохлада пробирала своим влажным и ветреным дыханием всю меня целиком. Дрожь однако была вызвана не только холодом. На улице было пустынно. Редкий прохожий выбегал из метро и тут же растворялся в темноте. Какова же была моя радость, когда ко мне, наконец, подкатило жёлтое такси с шашечками! Из раскрывшейся дверцы показался улыбчивый киргиз.

– Такси вызывали? Измайловски булвар дом давацать, да? – спросил он, продолжая улыбаться.

Я немедленно улыбнулась в ответ, и вышло это естественно, само собой. Ведь искренняя улыбка всегда рождает много улыбок вокруг.

– Да! Это я! – ответила я, быстро запрыгивая в тёплый салон.

– Ай да молодца! – засмеялся он и вырулил на основную дорогу.

– Девочка, а какой сэгодня празник? Я столько заказов иметь! – поделился таксист.

– День Народного единства! – бодро ответила, предвидя дальнейшие расспросы. Трогательное обращение «девочка» меня умилило до слёз: приятно оставаться девочкой хотя бы для кого-то, когда ты давно взрослая тётя.

– А что ето такой? – удивился он.

– Вы знаете, достоверно этого никто не знает!

– Как же так, празновать и не знать что? – засмеялся он лёгким и заразительным смехом.

– Просто в России любят праздники!

– Скажите, девочка, а что, в России всегда так много празник? Что ни месяц, так празновать! А то и много раз месяц! Как так?

– Сколько себя помню! А у Вас разве мало праздников?

– У нас их всего два! Но какие! Ураза-байрам и Курбан-байрам! Все гуляют, празнуют, баранов режут, всем хорошо! Ух! – воодушевленно воскликнул он.

– Вам повезло как! А у нас много праздников, но маленькие! Ну, кроме Пасхи и Нового года! – восхитилась я.

– Так и вам повезло, однако! И большие, и маленькие празники! Как не путать их! У нас два, и знают все. А в России – никто не знает, почему не работать! – отметил он и снова засмеялся.

– И то правда! – засмеялась я в ответ.

Уезжала из дома с улыбкой и вернулась со смехом. Разве не чудо, эти таксисты?

А в другой раз случилось мне ехать с таксистами-рассказчиками: их удивительные истории из жизни лились на меня, как из рога изобилия. Они будто ждали меня, чтобы поведать мне свои непридуманные сюжеты, сюжеты для ярких романов и повестей. Возможно, моих.

Однажды утром на мой вызов приехал прелюбопытный персонаж. Дедушка-водитель был патлат и морщинист, а в машине его пахло старостью, долго не мытым телом и одиночеством. Я торопилась к метро и, тихо вздохнув, всё же села в его такси. Таксист улыбнулся мне, и в глазах его заплясали озорные огоньки. В его взгляде светились ум и юмор, и стоило ему заговорить, как я немедленно позабыла про запах в салоне и неопрятного водителя. Я просто открыла окно, как всегда, по привычке. Свежий утренний ветерок дохнул на меня осенними ароматами терпкой листвы. Вдруг тишину прорезал резкий голос навигатора: он был женским, но уж больно командным. Я не выдержала и поспешила предупредить водителя:

– Не слушайте женщину! Она не успела перестроиться! Тут лучше прямо до конца, иначе петлять будем!

– Вы как Соловьёв: «Послушайте женщину и сделайте наоборот!» – усмехнулся он, и что-то загорелось в его молодых глазах.

– Так это не про неправильность женского мышления, а про мужскую ответственность! Разве нет? – удивилась я.

– Кто знает! – миролюбиво ответил он. – Вы напомнили мне о моих путешествиях в студенческое время! Один раз я глянул на свой график работы, на расписание лекций, да и махнул в Среднюю Азию на несколько дней. Я так часто делал и посмотрел почти весь Союз, все красоты облазил, налюбовался всласть! Так вот, там, в Средней Азии к женщинам совсем иное отношение! Если женщина жена и мать, то всюду ей почёт и уважение, все помогут-выслушают. Но при этом к самим детям отношение невероятно потребительское! Я так и не понял этого парадокса! Знаете, что я вынес из той поездки? Жалость к детям! Помнится, еду я в середине ноября в грузовике в кабине рядом с водителем. Улыбчивый узбек всё мне что-то рассказывал, распевал весёлые песни и всем своим видом излучал радость жизни. Внезапно на горизонте показались белые поля. Я аж замер. Неужели снег!? Но почему только там? Оказалось, что это были хлопковые поля. На ноябрь пришелся последний заход по сбору коробочек хлопка. Вдруг приглядевшись заметил я среди рядов детишек. Они шли и маленькими своими ручками собирали белые ватки, складывая их в наволочки, привязанные к шее. Наш грузовик притормозил у края поля, и водитель разговорился с кем-то. Вот тут-то я увидел этих детей, по-настоящему увидел. Они все смотрели на меня, так жалостливо, с такой болью, с какой только обиженные кем-то собаки смотрят на людей. Мне стало не по себе, но мы уже тронулись и поехали дальше.

– Как же так? Дети не в школе? – едва придя в чувство, спросил я.

– Дети с радостью помогают стране! А учеба ещё не началась, всё в порядке! – легко ответил улыбающийся шофер в тюбетейке.

А у меня спустя годы стоят перед глазами эти детские взгляды в Бухаре. Взгляды детишек, у которых украли детство.

Таксист замолчал, и взгляд его улетел куда-то вдаль. Я посмотрела на него и увидела пытливый взгляд молодого студента, которому до всего было дело. Стало мне совестно, что судила о нём лишь по внешнему виду неухоженного старца. В самом деле, что мы знаем о внутреннем огне других людей? Всё больше внешними искрами привлекаемся…

– Интересная история! Но причём тут женщины? – решилась я спросить водителя, видя, что мой путь приближается к концу.

– Женщины? Да не причём! Детишек жалко! Вспомнилось вдруг, – загадочно улыбнулся он и пожелал мне хорошего дня.

На обратном пути я поспорила сама с собой, какой же таксист приедет ко мне теперь? Дожидаясь его, я решила не настраиваться на что-то определенное. Гораздо интереснее мне было довериться Вселенной и посмотреть, кого она мне пришлет на этот раз. Наконец, моё смиренное ожидание было вознаграждено. Ко мне приближалось весёлое желтое такси. Моложавый водитель с выдающимися густыми усами напоминал одновременно Атоса из «Трёх мушкетёров» и одного из Песняров.

– Ну, что, красавица, поехали кататься? – задорно предложил он.

– А какая программа? – подыграла я ему.

– Всё, что захочет женщина! – торжественно объявил он.

– Прекрасно! Сейчас мужу напишу, что меня будут катать и развлекать, чтобы не волновался, и я готова! – улыбнувшись проговорила я.

– Опять муж! Как женщина красива и умна, так непременно замужем! Эх, не везёт! – посетовал таксист.

– Потому и замужем, наверно! А Вам пусть повезет!

– Спасибо на добром слове, красавица! Тогда с меня история! У меня, знаете ли, постоянно что-то случается, а уж ежели с Проспектом Мира, так непременно! Вот давеча рано утром вызвали меня парень с девушкой в Измайлово. Расцеловались они, парень девушку посадил, и повёз я её на Проспект Мира. Не прошло и двух минут, а она храпела так, что у меня в ушах закладывало. Прошло 40 минут невероятного храпа, и мы приехали по адресу. Пассажирка спит мертвецким сном. Я ей: «Девушка, приехали!» Никакой реакции. Я уж и так, и сяк, и музыку громкую включил, и окна все открыл! В ответ всё тот же храп. Кое-как припарковался, выхожу и открываю все двери. Я ещё терпелив, но уже маленько подбешиваюсь: остальные-то мои заказы повисли, не могу ж я её на тротуар сгрузить, в самом деле! Распахиваю её дверь, а оттуда спиртным разит как с винзавода! Я аж отпрыгнул! Юное ангельское личико, а пьяна в стельку! Сложил я руки рупором и кричу ей на ухо: «ПРИ-Е-ХА-ЛИ!» Наконец, после долгих моих стараний она еле-еле, с усилием открывает глаза и, глядя в потолок, сипит голосом охрипшей вороны: «Где мы?» В потолке-то не видно, где и что. Я говорю ей, мол, мы на Проспекте Мира, привёз Вас по адресу, всё, конечная, пора вылезать! Она мне: «Зачем Вы меня привезли сюда!? Я хочу в Измайлово, к парню!» Я возмутился: «Ваш парень Вас и посадил и адрес этот ввел в программу! Моё дело везти по адресу!» Она: «Да то не мой парень! Мне ж в Измайлово надо, сегодня ж день Рождения у подруги! Десятое октября, да?» Я чуть дара речи не лишился: «Сегодня двенадцатое октября, барышня. И я Вас привез, заказ закрыт – меня другие ждут! Так что, будьте добры, покиньте моё такси!» Она злобно фыркнула, но всё-таки вылезла наружу. Пошатываясь, она встала и принялась озираться по сторонам, будто впервые. Мне нужно было ехать, парковаться в том месте было нельзя, и я долго наблюдал её одинокую фигуру на тротуаре, пока не уехал совсем далеко. Отсюда вывод: и из юной красотки выпивка может сотворить что-то совершенно невнятное, аж обидно!

Но погодите, на этом перипетии с Проспектом Мира не закончились! Вызвали меня в Люберцы поработать таксистом-курьером: требовалось забрать оттуда какие-то вещи и отвезти их на Проспект Мира. Еду я по этому вызову, и поступает мне звонок от заказчика. Взволнованный женский голос: «Здравствуйте! У меня к Вам важный вопрос: Вы хорошо говорите по-русски?» Я аж опешил, но всё же нашёлся: «До сих пор получалось!» Женщину, по-видимому, удовлетворил этот ответ, но она продолжила строгим голосом: «Тогда слушайте! В Люберцах Вам по адресу передадут декоративную плитку. Ради Бога, довезите её бережно и в целости до Проспекта Мира!» Я ей отвечаю «Хорошо, не волнуйтесь!», а сам думаю, что это за плитка такая, особая. Наверно, не кафельная, а какая-то фарфоровая, не иначе. Забираю я эту плитку нежно, как младенца. Через пакет вижу – круглая, с орнаментами, какая-то необычная. Напугался я, да и завернул её в свою куртку-пуховик на переднем сидении, пристегнул ремнем тихонько. Еду осторожно, едва дыша. Так мы и ехали с ней вдвоём до самого Проспекта Мира, я и плитка. Вдруг снова звонок по телефону, всё тот же взволнованный женский голос: «У Вас всё хорошо?» Я ей отвечаю шутливо: «Конечно, мы прекрасно едем!» Убедившись в моей адекватности, женщина продолжила: «Значит так, Вы довезёте плитку до места, там Вас встретит женщина в шапке и черепаховых очках! Ей отдадите плитку!» Ну, тут я не выдержал: «А можно вопрос?» Женщина растерялась: «Да, конечно…» Я и спрашиваю: «А она хорошо говорит по-русски?» Женщина рассмеялась: «Как Вы, не меньше! Два один в Вашу пользу!» Довожу я плитку, отдаю её в руки, а встречающая женщина не уходит, суёт мне сто рублей и говорит: «Мне велено Вам передать за сообразительность!»

– Вот такой у меня Проспект Мира: что ни поездка, то приключение! Вам не нужно на Проспект Мира? – подытожил он свой рассказ.

– Браво! Вам рассказы писать пора! Я подумаю! – ответила я, и впрямь задумавшись: может, мне тоже нужно на Проспект Мира, для разнообразия?

Но однажды я страшно торопилась, и мне было совсем не до таксистов, настроенных на неспешную беседу или красочные рассказы о жизни. Нервно сжимая сумочку и папку с нотами, я переминалась с ноги на ногу перед подъездом и ощущала свою полную беспомощность. Добежать до метро я никак не успевала, вызвать другое такси уже не могла, а то, которое я сейчас ждала, ползло со скоростью улитки и никак не могло доехать до меня сквозь лабиринт соседних дворов. Когда я почти совсем уж было отчаялась, оно плавно заехало в мой двор. Сверкающий белый форд и улыбающаяся длинноволосая женщина за рулём. На мгновение мне показалось, что это актриса Маргарита Терехова в молодости – миледи из фильма про Д'Артаньяна и трёх мушкетеров. Но таксистка засмеялась серебристым смехом и проговорила:

– Девушка, здравствуйте! Это Вы к метро сильно торопитесь?

– Да, это я! – поспешно ответила и запрыгнула в машину.

– Тогда погнали! – улыбнулась водитель.

И мы начали наше маленькое путешествие. Первой и главной сложностью оказалось выехать из хитрой сети дворов. Двинувшись прямо, по самому простому пути, мы оказались заблокированы двумя мусоровозами. Вывоз мусора в вечернее время – что это: происки судьбы или чья-то нелепая шутка!? Пришлось нам сдать назад, и прилично. Затем мы попробовали поехать налево. Лихо выкручивая руль, моя таксистка рассказывала мне что-то по личностному саморазвитию. Выглядело это крайне экзотично:

– Знаете, я недавно прослушала интересную лекцию про связь нашей речи и программированием нас на определенные события в жизни! – произнесла она, быстро уворачиваясь от велосипедиста. – Например, невинной фразой «Ничего себе!» мы программируем себя на бедность и вечную недостачу чего-то в своей жизни! Или всем известное «Не дай Бог!» наш мозг воспринимает исключительно без частицы «не», ибо он её просто не считывает, и на нас наваливается именно то, чего мы так боялись! Вы только вдумайтесь, как это всё работает! Я сама была в шоке, когда осознала простоту и мощь этого знания! И внутреннее состояние, оно ведь тоже транслирует всё вовне! Вот Вам и подтверждение!

Мы затормозили перед грузовиком с краном, с которого рабочий обпиливал деревья, и огромные куски веток падали прямо на дорогу. Второй вариант нашего выезда из этих бесконечных дворов не увенчался успехом.

– Видите, Вы нервничаете и страшно хотите поскорее выехать из дворов, торопитесь. До тряски в руках! И вуаля: там мусоровозы вечером, тут пилят деревья. Понимаете, да?

Я молча кивнула.

– Как успокоитесь, сразу выезд найдётся! Вот давайте проверим это прямо сейчас! – бодро предложила она.

– Как!? – изумленно спросила я. – Вот так просто взять и успокоиться, когда я ТАК тороплюсь?

– Конечно! Всё важное – просто! Прикройте глазки, дышите и представьте, что Вы уже там, куда так стремитесь, и всё хорошо! Нервное ожидание и нетерпение ещё никому не помогали! Попробуйте! – с энтузиазмом предложила она.

Действительно, что я теряю? Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Перед внутренним взором замелькали радужные картины: я видела, как всё хорошо и складно устраивалось. Когда я открыла глаза, мы уже ехали по дороге, совсем недалеко от метро.

– Вот! Вам удалось! Убедились сами? А знаете почему? Потому что все мы творцы своей реальности! – гордо провозгласила она, изящно подрулив к высадке у метро.

Я поблагодарила её и неспешно покинула необычное такси. Удивительно, но в этот раз героиней рассказа стала я сама. И тут есть, о чём подумать!

Конечно, можно добавить, что в итоге я всюду успела и всё сложилось наилучшим образом. Но я уже и не переживала, когда ехала в метро: в конце концов, ускорить поезд я никак не могу. Поэтому дальнейшее было приятным сюрпризом и вызвало во мне поток благодарностей. С улыбкой победительницы я ехала домой. Был поздний час, и мне подумалось, что лучше вызвать такси до самого дома. В очередной раз гадая, кто же приедет ко мне теперь, я решила закрепить новую технику работы над собой, подаренную мне удивительной женщиной-таксистом. Прикрыв глаза, я представляла себе надежную машину, чистый салон, добросовестного и аккуратного водителя. Да, и, пожалуй, улыбчивого. Так приятно после непростого дня ехать с кем-то и ловить его улыбки, как отблески заходящего солнца!

Вскоре подъехало моё такси. Оно было большим и красивым, и это поначалу смутило меня. Хотя с моим знанием марок и моделей машин, за мной мог приехать и внедорожник, и кабриолет – я бы почти не отличила их. Просто у второго откидывается крыша, вот и все отличия, как мне тогда казалось. Заметив моё смущение, из передней приоткрытой дверцы высунулся таксист с большими чёрными усами и громко спросил меня:

– Дэвушка, добрый вечер! Вы едете на Измайловский бульвар, да?

– Я… – нерешительно ответила.

– Тогда садитесь, чего смущаетесь! – гостеприимно предложил он и улыбнулся улыбкой ярче тысячи солнц. Его золотые зубы сверкали в свете фонарей подлинными драгоценностями.

– Такая машина большая… для меня одной! – выдавила я из себя, но всё же села в такси.

– Какой человек, такое и такси! – гордо произнёс водитель и поправил свои выдающиеся усы. – А ещё Вы, видно, ездите часто, вот Вас фирма и решила порадовать! Так что не бойтесь, я не похититель дэвушек, я обычный таксист! – тепло засмеялся он.

Я улыбнулась.

– Может, Вы ещё и истории для пассажиров знаете?

– Канешно! А как же! Вам грустные или весёлые? – обрадовался таксист.

– Только с хорошим концом, пожалуйста! – попросила я его.

– О, я как раз знаю одну! – воодушевился он. – Рассказал мне эту историю мой брат, Резо, он в области одно время жил и там работал таксистом. В общем, так. В одном небольшом провинциальном городке жил отец Мирон, батюшка в православном храме. И позвали его однажды в деревню в полуразрушенный местный храм освящать воду для крещения. Маршрут был непростой, а ещё зима снежная, всё замело, и ехать километров сорок, вот и вызвал тот батюшка такси до того храма. Таксист, брат мой, долго жил среди местных, но в той деревне всего пару раз бывал. Однако согласился отвезти батюшку: работа есть работа. Да и как священника-то не отвезти? Батюшка после утренней воскресной службы был немного усталым, но дал Резо подробные инструкции, как проехать к церкви, ведь помнил он, как изгибается дорога и переплетается с рекой, но мостик отчего-то всего один. Вот как бывает! Машина ехала ровно, укачивая отца Мирона точно в люльке, и он, утомленный заботами, задремал. Проснулся батюшка, а вокруг заснеженное поле и край той самой деревни виднеется. Через реку на почтительном расстоянии стоит искомый храм. Таксист в ужасе озирается, не понимая, где же он проскочил нужный поворот. Отец Мирон очнулся и просит моего брата отвезти его к церкви, ведь до моста несколько километров, а его давно ждут, мёрзнут в продуваемом всеми ветрами храме! Резо и рад бы, но в бензобаке бензина осталось в обрез, только до заправки доехать. Батюшка повздыхал и полез за телефоном кого-то из прихожан на помощь звать. А связи нет, никакой, мёртвая зона! И у брата моего телефон точно умер! Нет сети в той деревне, хоть ты тресни! Стали они вместе думу думать, что же делать-то!? И решили выехать на деревенскую дорогу: может, проедет кто мимо, подвезет батюшку. Вечернюю службу ж ещё служить в своём храме, успеть надо позарез! Однако воскресенье, зима, уж скоро сумерки, и машин нет. Редкий водитель остановился, но и у него нет бензина, сам до заправки дотягивает! Да что ж ты будешь делать! Тогда батюшка вылез из машины, встал лицом к реке, в сторону храма и начал молиться. Молился он, молился под порывами холодного ветра, и вскоре, после всех этих мытарств и метаний, молитвы его были услышаны. На поднятую руку Резо остановился старенький грузовичок «Газель». Румяный парень, водитель того грузовичка, оказался соседом моего брата. Так вот, он быстро и аккуратно довёз отца Мирона до храма. Замерзшие прихожане, лишь завидев его, возрадовались и шумно приветствовали долгожданного батюшку. А он только выдохнул в ответ: «Бог слышит нас, братья и сестры! И Он вывел меня к вам!» – закончил, наконец, мой таксист.

– Как Вам история? Конец хороший? – бесхитростно поинтересовался он.

– История волшебная, спасибо Вам! И конец её выше всяких похвал! – благодарно откликнулась я. – Давно ли она случилась? – мне представлялись восьмидесятые годы прошлого века, никак не позже.

– Да года два назад, совсем недавно! – небрежно ответил водитель.

– Удивительно! Тогда она возвращает мою веру в человечество! – бодро воскликнула я.

– Очень рад, что она Вам понравилась! Значит, для Вас её и хранил! Держите конфетку – всем хорошим слушателям выдаю! – улыбнулся таксист и протянул мне шоколадную «Белочку».

Как мило! Настроилась на приятного водителя, а он оказался ещё лучше!

И всё же самыми незабываемыми поездками были путешествия на такси с детьми. Именно путешествия, потому что короткая поездка всенепременно превращалась в какой-то балаган, насыщенный хохотом, шутками и шалостями или в увлекательную викторину для водителя, застигнутого врасплох, или в целую сагу, в которой таксисту была отведена роль печального рыцаря без страха и упрёка. Конечно, печального, ибо изменить что-либо он был не в силах, и даже руки его были заняты.

Итак, поездка номер один. На улице глубокая осень, на небо и дома спустился лиловый вечер. За окном льёт безжалостный ливень, пуская крупные пузыри на лужах, а у нас с двумя маленькими дочками стоит задача: добраться до их занятий без опозданий. Судорожно вызывая такси, я надеюсь, что оно не слишком задержится, что происходит обычно из-за двух детских кресел, которые отчего-то в немыслимом дефиците. Параллельно с вызовом такси я нервно поторапливаю девочек. Они испытывают моё терпение снова и снова. Сначала разбойницы делят одежду, потом принимаются играть в кукол прямо на полу прихожей, а затем и вовсе застревают в туалете. Тем временем, такси внезапно приезжает в рекордные сроки. Совершив волевой акт, я кое-как одеваю их и выскакиваю из дома с папками и сменкой на перевес. Но младшая берёт реванш за столь стремительный выход и требует немедленно выдать ей сумку с занятиями и сменку. Ведь это ЕЁ сумка. Прямо здесь, на лестнице, вырывая из моих рук. Спутанные сумки падают на грязные ступени. Я рычу, подхватывая их все, и тащу девочек к выходу из подъезда. Младшая, потерпев неудачу, вся обращается в страшный рёв и плач. Я красная и взъерошенная понимаю, что ещё немного и я взорвусь, как тот шарик у Винни-Пуха. Ситуацию слегка смягчает встреченная в подъезде бабушка-соседка. Она ласково сюсюкает с моими девочками и говорит им, какие они красавицы и умницы, не обращая внимания на страшный рёв. Младшая замолкает и принимает изящную позу, громко шмыгнув носом. Всё-таки красота спасёт мир!

И вот, спасительное крыльцо и жёлтое такси, ожидающее нас под потоками воды, льющейся с неба. Осталась пара шагов до заветной дверцы и… я осознаю, что мы забыли взять с собой зонтики. Младшая ненавидит капюшоны и мокрую голову одинаково сильно – налицо неразрешимое противоречие. Средняя недобро поджимает губы и складывает руки на груди в непримиримом жесте. А у меня нет ни капюшона, ни протеста. Молниеносно что-то сообразив, я хватаю сумку и, держа её над головой младшей, бегом доношу её до такси. Водитель, наблюдая мой манёвр, выскакивает навстречу и закидывает младшую внутрь, попутно пристёгивая её ремни. Изнутри машины доносятся жуткие вопли «Меня пристегнёт ТОЛЬКО МАМА!» Но я бегу за средней и повторяю свой маленький подвиг. Оказавшись в машине, она первым делом спрашивает меня ледяным голосом: «А чьей сумкой с занятиями ты прикрывала нас от дождя?» Я усаживаюсь поудобнее и медленно открываю промокшую сумку. Конечно, это сумка средней дочки. Она плачет и отказывается иметь со мной дело, угрожая уплыть от нас всех на необитаемый остров. Я чувствую, что я тоже готова уплыть на самый-пресамый необитаемый остров: по лицу и за шиворот стекают холодные, мокрые струи, волосы спутались, ноги хлюпают, а в ушах стоит непрекращаемый гул и стенания. Сама не зная зачем, я умоляюще смотрю на водителя. Очевидно, мой жалкий вид подействовал на него как ушат холодной воды. Шумно прочистив горло, он вдруг восклицает зычным басом:

– Таак! Машина отправляется! Кто кричит, покидает её и остаётся под дождём! Это говорю я, Гоги, хозяин этого такси! Бойтесь ослушаться меня!

В машине повисает непривычная, режущая мне слух тишина. Девочки замолкают и смотрят благоговейно на голосистого таксиста. Ровно минуту мы едем тихо и спокойно, как в приторных семейных фильмах, где все послушные и улыбаются. Первой не выдерживает младшая:

– Значит, ты Гоги – хозяин такси? – задаёт она риторический вопрос и, дождавшись его кивка, продолжает. – Давно это у тебя? А жена есть? А кто тебе сушит ботинки? Где твои дети? Они любят мороженое?

Под непрерывным артобстрелом прямых личных вопросов Гоги теряется и бормочет что-то вроде:

– Такая маленькая и такие вопросы задает! Чудеса какие-то!

– А сколько тебе лет, малышка? – громко говорит он.

– Ты не ответил на мои вопросы, дядя! А сколько мне лет, это секрет, и вообще я девочка, неприлично такое у меня спрашивать! Отвечай, сколько тебе лет сначала! – строго выговаривает таксисту младшая.

Огорошенный Гоги пытается что-то ответить, но тут в разговор вступает средняя, и он совсем съеживается перед своим рулём, не зная, куда и деваться.

– Ей три с половиной, а мне шесть с половиной, считайте, почти семь. Поэтому говорите со мной сначала, я совсем взрослая! Знаете загадки? – уверенно вопрошает средняя.

– Большая ты, да… Вроде, знаю… – неуверенно бормочет таксист.

– Сейчас проверим, как Вы знаете! – голосом строгой учительницы заявляет средняя. – Слушайте! – воскликнула она и процитировала загадку из эпической повести «Хоббит» Р.Толкина:

Гоги чуть не выпустил руль. Глаза его лихорадочно забегали. Теперь уже он смотрел на меня умоляюще. Я пыталась ему дать подсказку незаметно от своей шестилетней умницы и тут же услышала её суровый окрик:

– Мамочка, не подсказывай! Он должен справиться сам!

Я вздрогнула, но выразительно постучала по циферблату указательным пальцем, косясь на них глазами. Гоги отчаянно выкрикнул:

– Часы!

– Дядя, Вы что! Кого это часы уничтожают! Это же классика! – чопорно выговорила она ему и демонстративно отвернулась к окну.

Тем временем, обиженно всхлипывающая всё это время младшая, подала свой жалобный, но звонкий голосок:

– Вот почему она меня перебивает всегда! Я хочу говорить! Теперь, дядя, слушай мои загадки! Страшное, но не воет, в земле живет, молчит, и мама на рынке покупает! – выдала она.

Гоги испуганно выкатил глаза и робко посмотрел на меня. Я тихонько почавкала ртом ему в помощь, но он только испугался ещё больше. Младшая, видя его затруднения, сжалилась-таки:

– Что ж ты, дядя Гоги! Это ж редиска! Разве ты не ешь редиску!?

Гоги отрицательно потряс головой, а потом закивал. И мы приехали. Такого вздоха облегчения я не слышала никогда в жизни. Он даже выскочил на дождь с зонтом, чтобы проводить нас до крыльца и убедиться, что мы не залезем обратно в его машину. Однако мои суждения оказались ошибочными.

– Вы удивительная мама! Терпения Вам! И сил побольше! – воскликнул он и помахал нам рукой.

Ощутив на голове венец своей удивительности, я, растроганная и промокшая, вошла внутрь здания. Теперь я и забыла, что переживала о нашем опоздании и нервничала, отражая капризы своих дочек. Спасибо чуткому таксисту, он помог мне снова ощутить, какие у меня чудесные детки и какая я мама! А что ещё важно?

В самом деле, что ещё важно? И в связи с этим мне вспомнилась наша с девочками поездка номер два. Мы возвращались домой вечером после детского праздника в их развивающем центре. На улице метёт то ли снег, то ли дождь. Ветер завывает так, словно вообразил, что он волк. Я торопливо заказываю такси, мысленно задаваясь вопросом: отчего нам так везёт с погодой, когда мы хотим попасть домой или наоборот, на занятия? Может, это знак? Мол, сидите дома, тут темно, холодно и страшно! А вам опять неймётся!? Ещё как неймётся, доложу я вам! Глядя на то, как за пять минут гелевая ручка превращается в тоннель для бумажного червячка, наконечник стрелы, копьё робота и мерзкую, липкую субстанцию, именуемую теперь краской для обоев, я честно признаюсь себе: мир огромен, а ресурсы нашей квартиры весьма ограничены! Стало быть, отсидеться не удастся! Хотя иной раз помогает совместная выпечка хлеба, пирогов и печений или создание безумного коллажа из журнальных вырезок или проведение раскопок в детской, именуемых страшным словом УБОРКА. Помогает, но надолго ли? Сладкие минуты общения с любимыми куколками плавно перетекают в глобальные перестановки и зачистку всего дома. Получается, благодаря этим чудесным созданиям у нас дома всегда чисто, почти всегда, то есть. И порядок, плавающий такой, но он есть. Однако не в силах сдерживать их творческие порывы, я сдаюсь. И тогда помимо рутинных занятий вроде рисования или танцев мы идём на очередной мастер-класс и праздник в наш развивающий центр. Всё это заканчивается всегда одинаково: чаепитие, беготня и дикие вопли после, тысяча и один способ побеситься на ближайшей детской площадке и закономерно позднее возвращение домой. Что ж, я смирилась. Ведь есть же такси! Необязательно тащить на себе ошалевших от радости и веселья чад, можно вызвать таксиста и понадеяться, хотя бы чуточку, на его доброе взаимодействие с нами. В общем, жребий брошен. Он уже едет, а я пытаюсь вытащить двух маленьких девочек на улицу, и понимаю, что, наверно, это эволюция: ведь каждое следующее поколение, по идее, сильнее и лучше предыдущего. И раз в них так много энергии и сил, может, они лучше, здоровее, сильнее меня? Это ли не плюс? Хотя, возможно, я просто сегодня пятьсот раз мыла пол, гладила и весь день готовила разную еду, непрерывно, если быть точной, из-за непогоды за окном. А в непогоду, как известно, дети могут бесконечно делать две вещи: есть и разрушать. И причём весьма талантливо! Поэтому я, наконец, признаюсь, что я просто устала и мне так удобно – иметь возможность вызвать такси и сделать это. Отчего так сложно просто взять и признаться самой себе, что чего-то не можешь, неясно, но это после. А пока я ловлю хохочущую младшую, решившую танцевать под дождём прямо в колготках и платьишке. На её румяной, разгоряченной мордашке светятся радость и какое-то безграничное, бескрайнее веселье. Она хочет найти им выход, но зимняя буря тёмным вечером этому совершенно не способствуют. Я уговариваю, объясняю, я злюсь, угрожаю, что такси уедет. Никакой реакции. Внутри поднимается панический страх: если я не могу справиться с собственными детьми, всего-то тремя, то с чем я могу справиться? Тогда я просто встаю, одеваюсь и спокойно говорю своим шалуньям: «Девочки, я устала и уезжаю на такси. А вы ведь доберетесь, правда?» И начинаю плавно двигаться к выходу. На лицах администраторов и педагогов в костюмах зайчиков и клоунов написан неподдельный ужас. Они словно безмолвно кричат «А мы!? А как же мы!? Не оставляйте нас!!!» Потому что мы в центре последние и самые бодрые из всех присутствующих и всех ушедших. Мы бодры и веселы, прямо ух! Однако мой неожиданный и спокойный маневр замечен. Младшая перестает смеяться и скакать босиком и, едва не плача, умоляет не оставлять её. Средняя перестаёт без умолку болтать со своей учительницей в костюме снежинки и начинает, всё-таки да, одеваться. Я невозмутимо собираю сменку и маленькие рюкзачки и прошу зайчика и снежинку проводить двух детишек до дома. Те и рады бы подыграть, но отчего-то ужасно напуганы. Неужто и впрямь поверили в мою отчаянную и бесхитростную игру? В таком случае, я расту в собственных глазах! И девочки мои, кажется, это тоже понимают, потому что не проходит и трёх минут, как они уже толкутся у входной двери, поторапливая меня, ведь дядя-таксист может уехать. Ещё как может! А может дождаться, но увидит, услышит нас, и точно удерёт. Так что надо торопиться, погода и обстоятельства не на нашей стороне! Бежим навстречу непогоде, попутно махая руками зайцам, снежинкам и клоунам! Они выдыхают с облегчением, мне их жаль.

Последний рывок, и мы добегаем до такси. Вдруг из водительской двери неуклюже выползает что-то большое и мохнатое. Я пугаюсь и интуитивно прикрываю собой детей, они вцепляются в меня и замирают. Так мы и стоим под мокрым снегом, подставленные всем ветрам, и с нескрываемым ужасом, почти как в голливудских фильмах, наблюдаем за появлением водителя. Когда он выпрямляется в полный рост, я начинаю различать у него за спиной длинные, серые уши, понуро свисающие вниз. Медленно повернувшись к нам, это мохнатое существо с ушами раздраженно вопрошает:

– Вы на Измайловский бульвар? Так залезайте, закончим этот бесконечный день уже!

Очнувшись от столбняка и немоты, я понимаю, что ко мне обращается огромный, грустный заяц, он же водитель такси. Не придумав ничего лучше, я робко ляпаю первое попавшееся:

– Простите, а у Вас права есть?

– Что!? Вам прямо тут показать? Или сядете всё-таки в машину уже!? – заяц рычит, не скрывая своего раздражения и досады.

– А вдруг Вы маньяк? – я делаю очередную неудачную попытку оттянуть время или получить возможность ретироваться.

– И мои права на вождение автомобилем Вам прояснят этот вопрос!? Я не сдавал экзамен на маньяка, сразу говорю, таких вопросов там не было, – мрачно шутит он и раскрывает нам двери, проверяя попутно, хорошо ли пристегнуты детские сиденья.

Вздохнув я понимаю, что ретироваться уже не удастся. К тому же, мы все мокрые. Да и вообще, это ещё вопрос, кто из нас маньяк! Пусть сначала выдержит моих девочек и не сбежит из собственной машины на середине пути! Кое-как усевшись, мы начинаем свой путь домой. Я сижу рядом с водителем-зайцем и с опаской разглядываю его. Он свиреп и молчалив. Кажется, скажи я слово, и он рявкнет по-собачьи. Однако я не успеваю ничего сказать, ведь сзади сидят девочки, и, очевидно, тишина необыкновенно тяготит их.

– Дядя заяц, держи конфету! Ты, наверно, устал, а вот съешь её и улыбнёшься, и точно не будешь маньяком! – внезапно младшенькая расчувствовавшись отдает таксисту свою конфету.

Он неловко принимает её, бурча слова благодарности. А потом начинает шмыгать носом. Когда шмыганий становится слишком много, горе-таксист начинает вытирать глаза своими длинными серыми ушами. Я неловко ёрзаю на своём сидении и не знаю, что лучше: вежливо игнорировать или участливо совать платочки. Средняя дочка не мучается выбором и ласково спрашивает зайца, то есть водителя:

– Дядя, тебя выгнали, да? И одежду отняли? Остался только костюм зайца, да?

Я перестаю дышать, наблюдая за реакцией дяди Зайца. Он немного сильнее шмыгает, пытаясь собраться с чувствами, но всё же преодолевает себя и отвечает почти небрежно:

– Я сам ушел! Никогда нельзя оставаться там, где тебя не ждут! Особенно если все волки, а ты почему-то заяц! А костюм, он тёплый, ничего, перебьюсь, и детишкам нравится!

– Нравится, когда заяц не злой и не рыдает, – неслышно пробурчала я, но ошиблась.

– Конечно, всем весёлый заяц нравится! Но заяц он тоже человек! Простите, что я не в форме сегодня! – с вызовом ответил он на моё бурчание, и я густо покраснела.

– Ничего, дядя Заяц, всё наладится! Вот съешь конфету и увидишь, как всё хорошо! Мне помогает! – искренне советует ему младшая.

Заяц благодарно кивает, и уши качаются за его спиной.

– А чтобы уши держались прямо, а не висели, кушай побольше морковки! Конфеты ж заедать надо, а то зубки выпадут! – важно резюмирует младшая.

– Человека из дома выгнали, а ты ему с конфетами своими! И вообще, от конфет диабет бывает. А кому нужен заяц с диабетом, пусть и со стоячими ушами!? – парирует средняя.

Заяц снова шмыгает и вытирает глаза ушами.

– А у меня муж полгода в командировке! И конфеты не помогают! Я бы тоже, может, походила в костюме зайца с несчастным видом, а мне нельзя! – не ожидая от самой себя, выпаливаю я вдруг.

– Если б я мог выбирать! – с надрывом отвечает мне заяц.

– Дядя, выбирай костюм медведя в следующий раз! Их все боятся! – серьёзным голосом посоветовала ему младшая на прощание.

А я благодарно выдохнула. Всё-таки, не самая плохая поездка! И девочки вели себя на удивление примерно: отвлеклись на кого-то сильно интереснее их мамы.

Заяц с достоинством вышел из машины и помог детям вылезти наружу. Мы дружно помахали ему вслед.

– Держи выше нос, заяц! – пожелала ему средняя напоследок.

А на крыльце нас уже ждал старший сын, отдыхавший от нас дома.

– Где вы были!? Знаете, сколько времени? И что за страшный заяц вас привёз? – возмутился он.

– Он не страшный, его из дома выгнали! Наверно, он любил сидеть дома один! – мрачно сообщила брату средняя и гордо зашла в подъезд.

– Да! И ему совсем не давали конфет, потому он сник! – заявила младшая в запачканном грязью платье и со сладким кремом на щеках.

– Мам, что ещё за вечеринки с грустными зайцами и тортами? Почему всё интересное без меня!? – разозлился сын.

– Потому что всё интересное там, где мы вместе, – устало проговорила я и зашла в подъезд.

Где-то там, в этой непроглядной тьме и непогоде непрерывно снуют по дорогам желтые, белые и самые разные такси. В них такие непохожие и такие нужные таксисты, которые всегда приезжают к тем, кто их ждёт, быстро довозят, когда спешишь, помогают принести тяжелое, шутят и развлекают своих пассажиров, рассказывают истории или просто гордо молчат. Главное, они есть! И пока мы согреваемся в своём уютном, тёплом доме, они ездят по слякотной Москве, подстраиваясь под прихоти любых пассажиров. Спасибо, дорогие мои таксисты!