Читать книгу Любовь прапорщика Чичимова. Сборник рассказов и притч - Омар Махсотович Гаряев - Страница 2

Это было в далёком 1959 году. Тогда в СССР началось перевооружение армии согласно концепции, рождённой в Генштабе Вооружённых Сил, суть которой сводилась к следующему: агрессор, напавший на нашу страну, будет использовать бомбардировочную авиацию дальнего действия, а в перспективе – ракеты-носители среднего и дальнего действия с головными частями, несущими ядерные заряды. Советская страна и страны соц. лагеря, объединённые в противовес военному блоку НАТО в страны Варшавского договора должны противопоставить врагу заслон из частей ПВО, вооружённых новейшими ракетами, и должны быть способны нанести ответный ракетный ядерный удар по территории противника. К тому времени были успешно проведены испытания водородной бомбы, и всему миру было показано, что советская страна имеет самое мощное оружие массового уничтожения.

Первым делом необходимо было обучить специалистов из числа курсантов военных училищ, в одном из которых учился мой отец. Это было Казанское высшее артиллерийское училище им. М. Н. Чистякова, которое вначале было авиационной школой, а в 1947 году передано из состава военно-воздушных сил в ракетные войска стратегического назначения (РВСН). Выучившись, молодой лейтенант получил направление в глухой гарнизон Кировской области, но рассказ не о нём, а о прапорщике Чичимове, который отслужив срочную службу, остался на сверхсрочную в той же части.

Мы видим, что молодые люди в те годы стремились уйти из родительского дома, получить образование и начать самостоятельную жизнь. Поколение шестидесятых… Где-то в стране начиналась масштабная стройка – Ленинградский Метрострой и молодые люди ехали туда, работали, знакомились, женились и оставались жить на новом месте. Либо в Казахстане – освоение целины, строительство космодрома, – все эти грандиозные проекты требовали невероятных усилий и концентрации в одном месте научного потенциала и рабочих рук. В семидесятых началась стройка века – строительство ветки транссибирской магистрали – БАМ (* Байкало-Амурская магистраль) и туда поехали лучшие представители молодого поколения. Ну а шестидесятые годы ознаменовались полётами в космос советских пилотируемых кораблей «Восток», затем «Восход» и первых «Союзов» с космонавтами на борту. В то время как Америка, – промышленный капиталистический монстр, пыталась отыграться в проигранной гонке за выход первыми в космос* (*В СССР был запущен первый искусственный спутник в 1957 году, а в апреле 1961года на корабле «Восток» был совершён первый полёт человека в космос – прим. автора), начав программу подготовки полёта на Луну, советская страна запускала раз за разом космические корабли, отрабатывая различные задачи. Параллельно в конструкторских бюро шла неустанная работа по разработке, испытанию и внедрению новых образцов ракет-носителей как ядерного, так и обычного оружия. В войска ПВО поступили первые зенитные ракеты, которые позволяли сбивать высотные американские разведчики*, до этого беспрепятственно летающие над страной и фиксирующие фотокамерами с высоким разрешением секретные военные объекты.

На этом фоне масштабных исторических событий жизнь военного гарнизона казалась незаметной и будничной. Подъём в шесть утра, зарядка, пробежка, завтрак, политзанятия и вступление в караул казались прапорщику Чичимову настолько привычным ритмом жизни, что он не замечал, как протекали мимо дни, сливаясь в однообразную, и кому-то со стороны могло показаться унылую жизнь.

Сюда не посылали генеральских сынков, которые после военного училища получали назначение в Москву, Ленинград, либо другие крупные города, и, прослужив там несколько лет и получив очередное звание, направлялись на учёбу в Академию Генерального штаба. В таких гарнизонах служили обычные парни из простых семей, отцы которых не вернулись с последней войны и их матери не покладая рук работали, чтобы поднять и выучить своих детей. Они годами служили в таких гарнизонах, и многие так и не женились, проведя лучшие свои годы в глухих лесах, дежуря за пультами радиолокационных станций и командных центрах управления, и способные по приказу из Москвы нажать на красную кнопку старта межконтинентальной баллистической ракеты (МБР), нацеленной на врага – его города, промышленные объекты, военные базы, мосты, на всё то, что составляет вместе оборонный и промышленный потенциал страны и вместе с ним уничтожить всё живое, всю жизнь и мечты людей, живущих в той стране.

Советская страна, победив во второй мировой войне и окружённая со всех сторон врагами, неустанно трудилась и создавала ядерный щит, начиная со Златоуста и Озёрска и заканчивая Арзамасом – 16. Это были закрытые города, затерянные среди лесов, где трудились советские инженеры, военные и жили их семьи.

Таким образом, мы видим, что судьба простого человека неотъемлемым образом была вплетена в судьбу всей страны и люди, родившиеся в военные и предвоенные годы, хорошо понимали, что от них требовала Родина. Чувство долга и самопожертвование были неотъемлемой частью их поведения и служили компасом для принятия решений. Только человек с чистыми помыслами мог отказаться от вполне обеспеченной и насыщенной развлечениями гражданской жизни, чтобы посвятить себя служению Отечеству. Они были патриотами, и служили в многочисленных, затерянных в разных концах необъятной многонациональной страны гарнизонах, никем не узнанные, среди гор и снегов, лесов и тундры, и никто из них не роптал на свою судьбу, и не заикался о том, чтобы променять эту жизнь на лучшую. Таково было послевоенное поколение, благодаря которому страна, едва оправившаяся после военной разрухи, совершила огромный скачок во всех сферах жизни.

Была запущена жилищная программа – каждой семье по квартире и эпоха коммуналок ушла в прошлое. Строились мосты, гидроэлектростанции в братских республиках и Сибири, развивалось машиностроение, сельское хозяйство, радиотехника и телевидение. Страна стала производить в массовом количестве бытовую технику, служившую десятилетиями нашим родителям. Развивалось искусство, появлялись новые драматурги, поэты и писатели, развивалась киноиндустрия и вместе с ней народ узнавал талантливых режиссёров и киноактёров. Происходил подъём во всех сферах жизни. Жизнь била ключом в больших и малых городах, отстроенных заново – Минск, Киев, Волгоград, Севастополь, Одесса, Ржев, Волоколамск. Да и в Москве, столице большой страны по замыслу главного архитектора шла гигантская стройка.

На этом фоне жить в лесном гарнизоне было актом самопожертвования и прапорщик Чичимов, как многие его сослуживцы безропотно нёс свою службу.

Прошёл один год, затем второй и ничего не менялось в его жизни. Вся та же обстановка день ото дня, когда даже в выходной день сходить было некуда.

Гарнизон представлял собой несколько бревенчатых одноэтажных бараков – общежитий для офицеров и прапорщиков, а также казарму для солдат, проходящих срочную службу. Поблизости находился лазарет, пункт связи, теле-радиолокационная вышка и столовая, служащая местом приёма пищи как для солдат, так и офицеров. Такой роскоши, как офицерский буфет со своим меню не было.

В выходные дни те из офицеров, кому посчастливилось жениться, отправлялись в лес со своими жёнами, бродили там, собирали ягоды, грибы по осени, находили поляну среди полевых цветов и уединялись, ибо в офицерском общежитии этим заниматься было совершенно невозможно, – перегородка из одеяла или в лучшем случае тонкая фанера отделяла супружеское ложе от кроватей холостяков. Конечно, впоследствии были построены новые корпуса, но в первые годы удобства были минимальные.

– Товарищ прапорщик! Разрешите обратиться!

– Слушаю, ефрейтор!

– Этот каптёрщик совсем обнаглел, – зажал чистое бельё! Говорит, что больше нет, а у самого целая стопка, сам видел!

– Ступай, я разберусь.

Или в другой раз вызвал к себе ротный и спрашивает, почему полвзвода чешутся. У Варвары Михайловны, фельдшера (кстати, она жена капитана Рудного, у них один ребёнок и поговаривают, что её мужа ждёт новое назначение.) вышли запасы серной мази*, а солдаты чешутся и чешутся, словно кобели после случки. И приходилось прапорщику решать этот вопрос, почему в гладилке бельё не проглаживается как надо и решать очередной злободневный вопрос. А время шло и шло неумолимо, прошёл ещё год, а случая подходящего, чтобы жениться так и не представлялось.

В гарнизоне было всего три женщины – жена капитана Руднева, затем повариха из городка, находящегося в тридцати пяти километрах от места службы и приезжавшая от случая к случаю на машине, закупавшей продукты, чтобы разнообразить надоевший рацион из гороховой каши и свинины, привозимой из полка, где находился свинарник. Повариха та была тридцати семилетней женщиной, матерью троих детей, муж которой работал шофёром при ПМК*. И третья – моя мама, жена молодого лейтенанта, моего отца, привезенная им из Казани после окончания ею фармацевтического училища. Словом в гарнизоне совершенно не с кем было знакомиться, и после трёх лет службы решил Андрей Петрович Чичимов взять положенный ему тридцатидневный отпуск и поехать на юг отдыхать.

Написав рапорт командованию, стал ждать. Вскоре пришёл положительный ответ за подписью командира части. И как было не одобрить, если молодой человек безвылазно провёл в приуральской тайге три года!

Собрал прапорщик в чемодан свои вещи и, попрощавшись с сослуживцами, не снимая формы, поехал в отпуск.

Путь его лежал через Киров по железной дороге до Москвы, а там решил он купить себе гражданский костюм, туфли, рубашку и в этом наряде отправиться на юг до Адлера.

Сам он вырос в деревне, где остались жить его брат и сестра с матерью, однако ехать домой он не захотел, так как с детства мечтал побывать на Чёрном море.

Взяв билет в купе до Москвы он, расположившись на нижней полке, достал томик А.С.Пушкина и принялся читать. Вскоре вагон стал заполняться пассажирами и в купе вошли двое молодых людей, одетые в белые рубашки и брюки навыпуск. Они оживлённо о чём-то разговаривали, поздоровались, положили свои чемоданы в багажный отсек и ушли на перрон. Кто-то кого-то провожал, стояло лето, прохладное в этих местах и Андреем Петровичем овладело радостное чувство, которое охватывает всякого, кто покидает насиженное место в поисках новых впечатлений. Тепловоз свистнул, состав дёрнулся, и перрон вокзала стал сначала медленно, затем всё быстрее перемещаться вместе с провожающими, махавшими руками отъезжавшим родным и близким. Молодые люди вернулись в купе и, посмотрев на молчаливого военного, тихо достали учебники и углубились в чтение. «Выпускники», – подумал Андрей Петрович и ему вспомнился выпускной вечер в сельской школе, – девчонки в белых платьях, сшитых дома и та атмосфера, которая сопровождала их выпуск в день прощания со школой. Вспомнив одноклассников, он открыл томик стихов и продолжил чтение.

На вторые сутки рано утром его разбудил голос проводника: «Гражданин, вставайте, скоро Москва». Поезд пересёк границу Московской области и, снизив скорость, мерно стучал на стыках рельсов – тук-тук-тук, тук-тук-тук. Он оделся и взяв полотенце прошёл в туалет, который почему-то оказался закрытым.

– Товарищ проводник! Почему туалет закрыт?

– Санитарная зона. Не положено.

– Как не положено? А куда ж мне…

– Не положено, товарищ, сдавайте бельё, – коренастая, в синей служебной юбке и голубой рубашке тётка считала в это время постельное бельё, не желая разговаривать.

– Безобразие, – скорее себе, чем ей бросил прапорщик Чичимов и повернулся назад, потом вспомнил, – Кипяток то у вас есть?

– Кипяток есть, но нужно купить чай и сахар.

– Чего ж не купить, давайте.

Молодой прапорщик был парень не промах. Зайдя в купе проводника, он купил чаю и сунул проводнице два рубля*.

– Сдачи не надо. – Затем приблизившись и сделав страдальческое лицо, попросил, – Ну очень хочется, открой, прям невмоготу!

– Женщина вздохнула, посмотрела на прапорщика и также тихо ответила:

– Ладно, только быстро.

– Я по малому.

– Давай, давай.

– Справив нужду и ополоснувшись, Андрей Петрович, налил в стакан чаю, бросил туда два кубика сахара и вполне довольный собой и жизнью, прошёл в купе. Поезд подъезжал к Москве.

* * *

Москва встретила привокзальной сутолокой и суетой. Перейдя с Ярославского на Казанский вокзал, первым делом направился к кассам. Было семь часов утра и возле окошка кассы поездов дальнего следования собралось человек десять.

– Кто последний? – спросил он женщину, стоявшую в хвосте очереди.

– За мной будете, – ответила та, мельком взглянув на подошедшего военного. Затем подумав, повернулась:

– Товарищ военный, у вас же своя касса есть! – не то с упрёком, не то с иронией сказала она.

– Действительно! Совсем вылетело из головы! – он поблагодарил гражданку и направился в конец зала, где отыскал окошко с табличкой «ВОЕННАЯ КАССА». Около неё стояли трое юношей в форме курсантов Суворовского военного училища, которые заметив подошедшего старшего по званию, тут же отдали честь.

Дождавшись своей очереди, Андрей Петрович протянул кассиру своё отпускное удостоверение вместе с удостоверением личности* и получил заветный билет в купе поезда «Москва – Адлер», отправляющегося в 22 часа 15 минут по московскому времени.

Теперь, когда все тревоги остались позади и билеты куплены, настала очередь позаботиться о желудке, который напоминал о себе громким урчанием. Но сначала нужно было сдать чемодан в камеру хранения. Спустившись вниз по лестнице, он прошёл по коридору, свернул направо и очутился возле окошка, где сдал свой багаж, взамен получив номерок. Расплатившись, он поднялся наверх и, поискав глазами указатель, нашёл надпись: «РЕСТОРАН». Последовав по указателю, он увидел высокие застеклённые деревянные двери, на которых висели белые шторы, и вошёл внутрь.

Большой зал был заставлен столиками, накрытыми белоснежными скатертями. Было прохладно и очень мало посетителей. Сев за столик, он огляделся и стал ждать. Вскоре к нему подошла миловидная официантка в белом переднике и таком же чепце. Взглянув оценивающе на военного, спросила:

– Что желаете?

– А что у вас есть? – взгляд молодого прапорщика, как назло упирался прямо в разрез её форменного выглаженного платья синего цвета с белыми оборочками на коротких рукавах, отчего ему стало неловко.

– Есть водочка, солёные грибы, огурчики на закуску, селёдка… – её напомаженные губы шевелились, произнося заученные слова. Она изучающе смотрела на клиента, пытаясь уловить его желание.

– Мне бы поесть…

– …свежий салат из помидоров, огурцов, запечённая тыква…

– ???

– …винегрет, пельмени…

– Пельмени, пожалуйста, – перебил её монолог Андрей Петрович, – и чаю с сахаром. И хлеба конечно, два куска. Белого. (Ему непременно хотелось попробовать белого столичного хлеба.) Она записала в блокнотик заказ, кивнула головой и ушла.

Примерно через пятнадцать минут на столе появилась фаянсовая тарелка с пельменями, политая сметаной, от которых шёл пар. Два аккуратно нарезанных куска белого хлеба лежали отдельно в маленькой тарелке, и набор завершал гранёный стакан, помещённый в подстаканник из нержавеющей стали с гербом и надписью «СССР».

Официантка выписала счёт, положила его на стол и, повернувшись спиной, демонстративно пошла, вихляя бёдрами. Но прапорщик Чичимов со вчерашнего вечера ничего не ел и потому совершенно не обратил внимания на фигуру молодой женщины, устремив жадный взгляд на вкусно пахнувшую горку пельменей. Сглотнув слюну, он подцепил большой вилкой пельмень, не забыв обмакнуть его в сметану, и отправил в рот. «Что значит Москва, – подумал он, наслаждаясь вкусом свиной начинки, – тут без обмана», – вспоминая походы в столовую в маленьком городке. Распробовав стряпню, приналёг, заедая хлебом. Опустошив тарелку, он с сожалением посмотрел на неё и решил заказать вторую порцию. В гарнизоне пельмени не делали и его душа, соскучившаяся по исконно русской пище, потребовала продолжения.

– Товарищ официант, можно вас! – позвал он официантку, обслуживающую в это время нового посетителя.

– Да, я слушаю вас.

– Мне, пожалуйста, ещё порцию, больно вкусные они у вас!

– Хорошо, подождите, товарищ.

Сделав пометку у себя в блокнотике, она повернулась и пошла неспешной походкой, демонстрируя снова молодому военному новые дефицитные югославские чулки, облегающие стройные ноги, которые на этот раз он не смог не заметить. Проводив восхищённым взглядом официантку, Андрей Петрович подумал: «Да, столица! И женщины здесь другие и одеваются с шиком», – и пока готовилась его порция, стал обдумывать дальнейшие действия.

* * *

Выйдя на привокзальную площадь, он направился к ближайшему киоску «Союзпечать» и купил журнал «Крокодил»* а также спички. Вынув из кармана брюк миниатюрный перочинный ножик, он заточил одну из них и стал ковыряться в зубах. На дороге возле вокзала стояла очередь приехавших с чемоданами, ждавших такси модели «Волга» с шашечками на двери и номером таксопарка. Затем взгляд его скользнул дальше на площадь и прилегающую улицу, по которой сновали автомобили, создавая непрерывный шум. На обочине росли в ряд деревья, которые поливала машина. Стояло солнечное летнее утро, начало рабочего дня. Закончив своё дело, он выбросил спичку в урну и направился искать парикмахерскую. Она оказалась совсем недалеко, на Садовом кольце и, зайдя внутрь, он увидел свободное место в мужском зале.

К нему подошла девушка в белом накрахмаленном халате и шапочке.

– Товарищ военный! проходите!

Она показала рукой на кресло, быстро накрыла его белой простынёй, заправив её за ворот форменной рубашки, посмотрела придирчиво через зеркало на его причёску, улыбнулась и спросила:

– Как будем стричь?

Её пальцы отработанным движением прошлись по волосам молодого человека, не знавшим женской руки (в части его стриг сержант Рублёв) и от этого прикосновения ему захотелось остаться здесь и никуда не уходить.

– Э-э, м-мм, покороче, пожалуйста, так же, как было.

На этом его лексикон закончился и девушка, вставив насадку в электрическую машинку, начала обрабатывать его затылок.

Когда закончила стричь, то спросила:

– Голову моем?

Он утвердительно кивнул.

После мытья горячей водой головы, обильно политой шампунем «Молодость», он совсем размяк и его естество пробудилось.

– Волосы укладываем?

Он кивнул головой, скользя взглядом по её стройной фигуре, угадывавшейся внутри халата. Пока она расчёсывала волосы и укладывала их в пробор, он лихорадочно соображал. Девушка ему очень понравилась, особенно её руки. Недавние нечаянные прикосновения её тела и рук пробудили в нём желание, и Андрей Петрович вспомнил, для чего поехал в отпуск!

Когда она закончила и сняла простыню, он предстал пред собой в лучшем виде и, улыбнувшись, похвалили мастера. Их глаза встретились, и молодой прапорщик решил взять инициативу в руки. Но только он собрался с мыслями, как девушка спросила его:

– Освежиться?

– Да, да, конечно.

Она взяла флакон со столика с резиновой грушей, на котором было написано «Шипр»* и стала брызгать на его голову и лицо, словно он был экзотическим цветком, нуждающемся в увлажнении.

Обильно надушив клиента, девушка поставила флакон на место и заученно произнесла:

– С вас два пятьдесят.

Прапорщик Чичимов встал, шевеля ноздрями от резкого запаха, вытащил бумажник, протянул деньги и снова посмотрел девушке в глаза. Они были василькового цвета, большие и чистые.

– М-мм, простите, вы так хорошо стрижёте, можно я зайду ещё раз?

– Да, конечно, приходите, – приветливо улыбнулась мастер.

– Только я не здешний…

Он потупил взгляд, растерялся и не знал, что сказать.

– Не москвич, вы это имеете в виду?

– Да. Я проездом. Из части. Ракетной.

– Ой, как интересно, а по вам не скажешь! – восхищённо посмотрела на молодого человека девушка.

– Знаки отличия остались прежние. Войска РВСН – ракетные войска стратегического назначения. Еду в отпуск.

– Куда, если не секрет?

– На юг, в Адлер.

– В Адлер? – в её глазах мелькнуло удивление, смешанное с тайным желанием. – Одни?

– Да. К сожалению там, где я работаю, совсем нет девушек, тем более таких, как вы. И он снова посмотрел в глаза молодого мастера.

Девушка смутилась, и лёгкий румянец окрасил её щёки. На мгновенье она опустила голову. Решение пришло неожиданно.

– Вас как зовут?

– Валя.

– А меня Андрей.

– Поедем Валя со мной на море. Прямо сейчас.

– Сейчас? – она ошеломлённо взглянула на военного и растерянно окинула взглядом своё рабочее место.

– Но я не могу. Я на работе!

– Ну и что. Напишите заявление.

– Какое?

– Что в связи с … – тут он запнулся от пришедшей в голову сумасбродной мысли, затем собрался, выдохнул и продолжил, – …что в связи с бракосочетанием прошу предоставить мне внеочередной отпуск (на слове «внеочередной» он сделал акцент).

– Бракосочетанием? – девушка изумлённо посмотрела на этого решительного молодого военного (в знаках отличия она плохо разбиралась) и как бы впала в ступор.

– Да, бракосочетания.

Прапорщик Чичимов словно вошёл в роль и спокойно продолжил, – с завтрашнего дня. Я пойду сейчас сдам билет и забронирую два билета на завтра. Поезд Москва – Адлер. Ну же, решайтесь. Вы сегодня отработаете смену и скажете всем коллегам и в том числе директору, что специально хотели сделать сюрприз и ничего не говорили до поры!

– Ничего себе, вы шутите! – ошалело произнесла Валя, не в силах прийти в себя от такого предложения.

– Вечером я вас встречаю, провожаю до дома, а утром идём на вокзал, оформляем билеты и потом идёт в ГУМ, и покупаем себе одежду. А вечером уезжаем в свадебное путешествие. Валя, вы готовы выйти за меня замуж?