Читать книгу Политология - Орест Муштук - Страница 12

Проблема взаимоотношения политики и экономики имеет по сути дела тот же самый возраст, что и писанная человеческая история: ее нижняя граница совпадает с возникновением классово-дифференцированного общества и государства, верхняя же все еще открыта. По сути, это один из «вечных вопросов», над решением которого бьется человеческая мысль. И если и находит на него сколько-нибудь «вразумительные» ответы, то лишь на время – для той полосы развития в жизни отдельных стран и народов, которая характеризуется как мирная и «спокойная» эволюция. Что же касается так называемых крутых поворотов истории – периодов коренной ломки устоявшихся общественных отношений, социальных структур, представлений, ценностей и т. д. – то этот вопрос вновь выдвигается в центр проблем, волнующих социум. Становится предметом не только жарких академических споров и дискуссий, но одновременно и острейшей политической борьбы.

Именно такой «крутой» поворотный этап переживает сегодня российское общество. Его движение к рынку и демократии, совершаемое по не известной еще мировой истории схеме – от «социализма» назад к «капитализму», ставит будущее страны в прямую зависимость от того, как будет решаться проблема взаимоотношения политики и экономики (в том числе и особенно проблема взаимоотношения государства и бизнеса).

Поиски адекватного вызовам времени решения этой проблемы порождают самый широкий спектр мнений, среди которых в качестве противоборствующих и полярных выступают, с одной стороны, те, сторонники которых ратуют за возврат страны к полностью (или частично) огосударствленной (командно-административной) экономике. С другой – те, сторонники которых настаивают на необходимости максимального ограничения вмешательства государства в хозяйственную жизнь вплоть до его полного изгнания из этой сферы, исходя из «презумпции», что любое вмешательство государства в экономику – это зло. И вся организация и функционирование экономики должны быть отданы только и исключительно на откуп «невидимой руке» рынка. Государство же должно ограничиваться ролью «ночного сторожа».

Такого рода крайности не имеют ничего общего с реалиями рынка, где политика и экономика настолько тесно переплетены, что различить их может порой только взгляд (абстракция, фантазия) теоретика. Все (или почти все) в общественной жизнедеятельности носит на себе «печать» как экономических отношений, так и политических. Все (или почти все) так или иначе обусловливается ими.

Если взять, к примеру, рыночный акт купли-продажи рабочей силы, то он является не только экономическим актом, но одновременно и политическим. Учитывая, что этот акт поддержан системой права, регулирующей силой закона, в которых реализуется воля публичной власти. А стало быть, он подвержен влиянию не только государства, но и политических партий, профессиональных союзов, предпринимательских ассоциаций и объединений и т. д. Всех институциональных сил и структур, в той или иной мере причастных к организации и динамике наемно-трудовых отношений.

И если рыночный механизм в целом неплохо выполняет свою роль регулятора экономики, то только потому, что встроен в определенные политические и правовые рамки, устанавливающие правила и пределы конкуренции, общественно приемлемые (и одобряемые) формы и технологии экономической (предпринимательской) активности, способы и «методики» получения прибыли и пр.

Во-вторых, сам рынок отрезвляюще воздействует на политические институты, а также формализованные структуры гражданского общества, ограничивая амбициозные программы и требования, подчиняя поведение членов общества и самого государства экономической целесообразности, необходимости «считать деньги», «жить по средствам» и т. д.

В этом свете очевидно, что проблема соотношения между политикой и экономикой – это не проблема выбора между противоположностями: монополизмом (стихией) государства или монополизмом (стихией) рынка. Речь идет о поиске оптимальных форм взаимодействия того и другого, нахождении разумных пропорций (необходимого баланса) между государственным регулированием экономики и свободой частного предпринимательства.

Причем эти пропорции относятся к разряду категорий, которых нельзя «сфотографировать», т. е. очень подвижных и постоянно изменяющихся, и по этой причине они не могут быть установлены раз и навсегда. Если экономика процветает, то государство может позволить себе максимально «уйти» из этой сферы. В условиях же кризиса – его вмешательство в хозяйственную жизнь не может не возрастать. Более того, как доказал еще Дж. Кейнс, без вмешательства (помощи) государства рыночная экономика выйти из кризиса самостоятельно не в состоянии.

В качестве классического примера можно привести действия администрации президента США Ф. Рузвельта в 1930-е годы, который для того, чтобы «вылечить» страну от «Великой депрессии», решительно взял курс на резкое усиление государственного вмешательства в экономику. Хотя этот «новый курс» не соответствовал представлениям о выходе из кризиса большей части представителей экономически господствующего класса. И являл собой, по сути, использование инструментов «мягкого социализма» в экономической политике властей.

Нечто схожее имеет место и сегодня в связи с рукотворным спекулятивным капиталом и спекулятивной анархией, мировым финансовым и экономическим кризисом, разразившимся осенью 2008 г. Практически повсеместно (в том числе в России) государство превращается в основного «врачевателя» и «реаниматолога» рынка, и на него все смотрят как на спасителя, «последнюю надежду». Кредитуя крупнейшие банки и компании с тем, чтобы не допустить их банкротства, оно становится их фактическим совладельцем (а, стало быть, и первенствующим на рынке труда работодателем). Что представляет собой, по сути, «бархатную социализацию» системообразующих сегментов рыночного хозяйства.

Одновременно на международных форумах и встречах глав правительств ширятся призывы вместе строить «регулируемый капитализм», в котором с идеологией laissez faire (т. е. либеральной моделью рынка, основанной на саморегулировании и полной свободе действий экономических субъектов) будет покончено. И выработан общий свод правил, которые будут сочетать в себе свободу, ответственность и солидарность, поощрять упорный труд и инициативу, а не чистую спекуляцию.

Имея в виду эту повсеместную массированную «интервенционистскую» реакцию властей на кризис, политолог С. Белковский не без основания прогнозирует: «Мы стоим на пороге значительных перемен во всем мире. Эпоха торжества либерализма в экономике, которая началась на рубеже 1970–1980 годов, с приходом к власти Рональда Рейгана в США и Маргарет Тэтчер в Великобритании, заканчивается. Начинается новый исторический период, когда усилится роль национальных правительств в борьбе с транснациональными корпорациями и международными финансовыми институтами, когда усилится административное регулирование во всех сферах, когда вновь вырастет спрос на относительную экономическую изоляцию»[4].