Читать книгу Бодуненц forever - О'Шадри - Страница 8

10.05

Моахинди всматривался в экран видеорадара, когда-то по случаю купленный у российских гаишников. Из-за мыса показался японский танкер «Арт Сиа».

– Так-с, двухкратное превышение скорости! – вскричал он. – Упс! («Свистать всех наверх» – сомал., прим. автора).

Африканская братва мигом взгромоздилась на скоростной глиссер, замаскированный под дряхлый рыболовецкий баркас. Не всем хватило места на нем, поэтому часть команды загрузилась в резиновую лодку, часть – в легкомоторный катер…

Внезапно в небе прямо над пиратской флотилией появился воздушный шар.

– Это что еще за гаджет? – воздел руки предводитель. – Немедленно уничтожить!

Один из его подчиненных расчехлил переносной зенитный комплекс, прицелился и через минуту выпустил «Стингер» в направлении летящего объекта.

Ракетный снаряд угодил прямо в горелку, подогревавшую воздух в баллоне.

При взрыве из корзины шара выпали какие-то тряпки.

– Подобрать добычу! – скомандовал главарь…

* * *

Через два часа после неудачной операции пираты уныло возвращались на базу. Многих своих они недосчитались: выпавшая из кармана галифе банка с грибами для тещи сделала свое дело – половина банды всплыла кверху брюхом, некоторую часть схавали акулы.

Единственным утешением были нападáвшие, вернее, напáдавшие русские, захваченные живьем. Возможно, их удастся продать на невольничьих африканских рынках или получить выкуп с родственников.

– Через час пленных ко мне! – пропищал главный корсар. – На допрос…

Прикройся! – брезгливо, по-французски, скосил он взгляд на Савелия.

Бодуненц, на котором в результате частичной встречи с флагштоком из одежды остались только пиджак, сорочка, галстук, носки и туфли, не на шутку смутился. Он натянул пиджак на самые колени и передвигался исключительно на корточках. Со временем Савелий догадался, как сделать набедренную повязку из галстука: спустил его ниже пупка, повернул на сто восемьдесят градусов так, чтобы узел плотно прилегал к задним полушариям, широкий конец пропустил между ног и заправил его за поясную петлю. А ничего получилось! Как у Тарзана на корпоративе! Во время манипуляций с галстуком Савелий наконец-то понял, что за фигня висела на флагштоке: «естественные потери в бою», как выразился бы майор Чугаркин. Черт с ней! И без нее можно прожить. Особенно, в плену!

Сообщники главаря набросили Бодуненцу мешок на голову, минут пятнадцать волокли куда-то, а потом бросили в яму, выдолбленную в каменистой почве. Сверху яма была прикрыта решеткой из стальных прутьев. Короче, зиндан. В нем было достаточно прохладно, и даже отсутствовала какая-либо лежанка.

Савелий подумал: «Хорошо, что успел недавно потренироваться».

…В четверг Савелию можно было выспаться вдоволь: в лицей лишь к двенадцати дня.

– У меня по плану стирка, – отрезала Нина, у которой в ее НИИ это мудро называлось «библиотечный день». – Снимай пододеяльник!

– Дай вздремнуть чуток! – взмолился Савелий.

– Потом! – была непреклонна жена.

И не успел Бодуненц опомниться, как она вытащила из-под него простынь. При этом Савелий перевернулся и упал с дивана на пол. Но спать очень хотелось. И Савелий продолжил сон. Очнулся он от гула стиральной машины лежащим на полу без подушки и и одеяла. Тело ныло.

«Стоит, наверное записаться в секцию йогов, – размышлял геометр, – чтобы спокойно спать на неструганных досках».

И вот сейчас, на дне ямы, где его закаленный в семейно-бытовых условиях организм активно сопротивлялся холоду, он вспомнил этот недавний эпизод с особым теплом.

Приподнялась решетка, и сверху забросили три охапки какого-то текстиля. При ближайшем рассмотрении – мужские носки.

«Благородно, – удивился Бодуненц, – но необычно. Куда их столько? Солить что ли?». И пленник опять мысленно возвратился в свою городскую квартиру, где те же носки обнаруживались даже в закатанных банках с компотом.

Происходило это периодически, вследствие неосторожного обращения. Обычно носки висели после стирки в кухне на веревке над газовой плитой и периодически падали на пол, на стол или конфорки. Случайно их находили сваренными в супе или в мясе, потушенном вместе с носками. И даже перестали обращать внимание на такие мелочи. Часто супруга использовала носки вместо прихватки и забывала их на сковороде. Савелий вспомнил также, что гости периодически выуживали его носки из заливного или растягая с рыбой. Дошло до того, что Нина за неимением виноградного листа делала долму в носках мужа. Пахло аппетитно! А в прошлом году сослуживцы супруги выловили их из трехлитровой банки с рыжиками. Поняли лишь, когда съели – замучила изжога.

Тогда еще никто не догадывался об их чудодейственности. Хотя… что-то с друзьями супруги этакое произошло: исчезли бесследно!..

«А впрочем, понятно, почему подбросили именно носки, – догадался Савелий. – В Восточной Африке, наверное, период засухи, всё выгорело, и клочка простой травы не раздобудешь, а этого снятого с членов экипажей и пассажиров морских судов добра пруд пруди».

Вновь откинулась решетка, и на охапки носков сверху упала Оксана.

– С тобой всё в порядке? – участливо спросил Бодуненц, определяя пульс пленницы.

– Пока да, – ответила девушка. – Но попали, так попали! Что на меня вчера нашло? Чем опоили? Вообще полный провал в памяти!

Их дальнейшем разговору помешал повторный скрежет сверху, свет фонаря и веревка со стальным крюком на конце, которую опустили в яму.

Пираты, показавшиеся в проеме, поманили Бодуненца руками и непонятными словами, тем не менее геометр догадался, что его вызывают на допрос. Одного. Очередь Оксаны, стало быть, дойдет позже.

Савелий встал одной ногой на крюк, а руками зацепился за веревку, и его сразу вытянули наружу. Опять набросили на голову мешок и куда-то повели.

Через несколько минут Бодуненц очутился в комнате, где в центре на коврах и подушках восседал главарь.

Пленника бросили рядом.

– Откуда и зачем? – грозно спросил пират-ага тонким голосом на прованском диалекте.

Джером Монго, главарь пиратов, сначала и не узнал Бодуненца.

Зато Савелий сразу идентифицировал Джерома[4].

– Не ты ли у нас снег убирал с проезжей части? – забрюзжал Бодуненц таким же фальцетом, но на русском языке.

– Ты чего дразнишься? – подскочил на подушках Монго. – Винокура из себя возомнил?! В интермедии «Гарем»?!

– Нет, просто так получается.

– Тише ты! – зашипел главарь и стал опасливо озираться по сторонам, не понял ли кто русскую речь.

Убедившись, что остальные пираты пока никак не реагируют на важную информацию, он больно стукнул Савелия по голове колотушкой из скорлупы кокосового ореха.

– Будет шишка, – решил Савелий, очнувшись через час.

– А это ты, африканский недоучка? – взялся он за свое.

– И не одна, – сделал пленник вывод после повторных ударов и еще двух часов лежки.

«Зверь! Настоящий зверь!» – затряслись от страха остальные пираты.

Пока Савелий находился в отключке, он сравнивал свой прежний голос с настоящим. Сравнение было явно не в пользу последнего. То ли дело у сына семиклассника! У Казимира недавно произошла пубертатная мутация и тонюсенький голосок поменялся на бас-профундо…

Звонок в дверь:

– Квартира Бодунцов? Откройте, избирательная комиссия.

Младший Бодуненц пошутил баском:

– Косой, тут какие-то фраерки нарисовались. Тарань перья, пощекочем им подмышки.

Выборщики с урной бросились врассыпную, оставив ворох недооформленных бюллетеней. Вот почему результаты выборов оказались вне правового поля. А сказали: «Подтасовки!»

В другой раз соседка по лестничной клетке устроила пышный девичник по случаю успешного окончания педколледжа. Девицы, облившись и обпившись шампанским, ухахатывались на ступеньках. До двух часов ночи. Вызывать милицию? Как-то стремно. Казимир, которому было к восьми в школу, выскочил в тамбур и из-за закрытой двери рявкнул:

– Косой, где моя волына, надо помызгать местных шалав!

Девицы подавились шампанским. Тишина стояла… Во всем подъезде. Неделю-две…

Между прочим, во дворе на Средней Ямской все считали, что Джером Монго из Нигерии. А вот и нет: пират учился в Перми в медицинском по поддельным документам. На уролога. При этом помогал с экспериментами одному препу-ботанику с сельхозакадемии доделывать докторскую диссертацию по теме «Выращивание кукурузы на скалах в пустыне – кардинальное решение проблемы голода в Африке». Направление было протоптано еще в шестидесятые годы прошлого тысячелетия во время победоносного шествия злака по стране.

Но после того, как Монго проигрался в рулетку в казино, он устроился дворником в ЖЭУ. Временно. Пока деньги с Африки не дойдут.

Джерому было, за что недолюбливать пермяков.

Главарь корсаров с обидой вспоминал, как ему доставалось на орехи и по учебным дисциплинам в вузе и просто от жителей города. Так, Самвел Маисович постоянно называл его Мариной, путая со своей женой.

А гибэдэдэшники?!

Монго ехал летом за рулем в темных очках – тормознули. Выписали штраф – за тонировку лобового стекла, а потом и боковых!..

Очнувшись, Савелий опять попытался разрядить обстановку:

– Мне, команданте Манго, не совсем понятен ваш наезд.

– Я те припомню, окунь краснопузый, как твоя жена заставила меня, потомственного вождя! в тридцатиградусный мороз снег с моими друзьями «носом рыть» (тротуарный лед отдалбливать)! Прыгали от холода выше макушки. А я еще ломом ногу припечатал. Правда, не себе. Директору жилищно-коммунального управления! До сих пор хромаю. На голову. Отметелил он тогда меня знатно, моей же метлой. До сих пор шум в ушах.

– Я тогда посчитал, что вы к КВНу готовились.

– Ага, в такой-то колотун? Думай иногда, что говоришь! Давай, выкладывай, кто навел? – нахмурил губы Монго, ковыряясь зубочисткой в носу – лучший корабль нашей флотилии изничтожил, сомец[5]!

Отпираться смысла не было и Бодуненц, да простит его генерал, рассказал всё как на духу, тем более что его ноги щекотали языки жаркого пламени.

– Не скажу, чтобы поверил тебе, но умеют, умеют ваши спецы складывать легенды…

– Нечего с ним цацкаться! – распалились дружки, подкладывая хворост в огонь под пятками Савелия. – И так всех переломал перекладиной с мачты!

– А как ты дискредитировал наше флагманское судно своими розовыми трусами?! Теперь стыдно смотреть в глаза честным людям! – добавил Моахинди.

– Тащи его к крокам (крокодилам, прим. автора), – небрежно бросил главарь.

– Давно кормили? – обернулся он к телохранителям.

– «Вискасом». Часа два назад.

– Они ж замяукают с такой еды. Дайте им свежатинку. Российское мясо пока еще котируется на мировых рынках. Без излишнего бешенства.

– Я тоже люблю белое мясо! – пискнул один из подельников.

– А я белых женщин! – радостно отозвался другой.

– Манжом всех, – загутарили остальные.

– Съедим обоих с удовольствием, – растянув улыбку, пояснил переводчик Савелию, глотая слюну.

– Джерри, можно один вопрос? Перед поеданием пленников! – поднял вверх руку корсар грузной комплекции.

– Валяй! – великодушно разрешил Монго.

– Я его сорочку и галстук возьму? Детишкам сгодится.

– А я, майку и пиджак? А то кроки, не ровен час, подавятся.

– Берите, – великодушно разрешил Монго своим дружкам.

Освобожденный от остатков одежды Савелий пошевелил слегка поджаренными пальцами ног. Ого, как запеклись за время пыток!

Пираты зашмыгали носами.

– Мбу-мба! – воскликнул один из них. – Че то запах до боли знакомый, Джерлопан, не чувствуешь?

– Кто тут афродизиаками балуется? Ведь сказали: на работе ни-ни!

– А че все сразу на меня? – оскалился здоровый пират, пряча трофеи.

– Не знаю, как ты, Джером, а я, пожалуй, пойду к женам в гарем, давно не навещал, – неожиданно засобирался старый скрюченный сомец.

– А я в соседнюю деревню к невестам, – клацнул зубами юный.

В это время главарю позвонили. Кто-то важный. Потому что Монго охладил возбужденных соратников направленным дулом автомата.

– Понял. Йес! О'кей!

– Братва! Товарищеский ужин отменяется! Таков приказ сверху, а приказы не обсуждаются! – дал очередь поверх голов Джером. – Сегодня пленники перекантуются ночь в зиндане, а завтра отвезем их на базу.

Савелия снова отвели под руки в «каменный мешок».

Голова раскалывалась от боли…

После допроса на Савелии из одежды остались только собственные волосы. А в ночном зиндане остро ощущался холод. Когда Бодуненцу снова бросили охапку носков, он надел их на все, на что можно надеть. Недолго думая, связал два носка узлом и обмотал вокруг себя. Концы также затянул в плотный узел. Получился кушак. В него заправил следующий носок, в который упрятал свое нехитрое имущество. В два носка засунул руки, в два – ноги, в один – голову, проковыряв отверстия для глаз – получилось типа балаклавы, а потом и полностью зарылся в куче носков.

Его примеру последовала и Оксана.

Взошла Луна. Савелий приподнял голову. При ее тусклом свете, он обратил внимание на маленький клочок бумажки, который белел на полу. Видимо, выпал из кармана пиджака. Узник подполз к нему. Что-то написано. Бодуненц разглядел на выцветшем клочке номер телефона и адрес: Москва… Дальше неразборчиво… Федот… «Федотов! Да, вот кто мог бы спасти меня из плена, если бы знал, где я!! А где он? Теперь? – тоскливо подумал Савелий. – Но нет мобилы, да и номер на бумажке затерся».

В памяти тут же всплыла поездка в столицу десятилетней давности…

В середине девяностых в лицей поступили наконец-то скудные бюджетные средства на развитие учебного процесса.

– Съезди в Москву, прикупи наглядных пособий, транспортиров, мелков! – в форме, не терпящей возражений, потребовал Кольцов.

Куда деться? Поехал. Припомнил, нехорошка, что в первый раз в конце перестройки Савелий уже ездил в столицу. Тогда с мелом совсем было туго. И задача казалась невыполнимой. Помыкавшись по магазином учебных пособий, Савелий был полон отчаянья. На полках – шаром покати. Аналогичная картина в «Культтоварах».

С горя пристроился в длиннющую очередь в универмаге «Москва». Не ехать же домой с пустыми руками: так хоть презент какой-нибудь привести.

В толпе никто не знал за чем стоят. Но раз есть очередь, будет и товар. Через три часа выяснилось: привезли женскую косметику. «Подарю Кольцову, скажу, для его жены, Зеландии Львовны», – подумал Савелий.

Пока стоял, познакомился с девушкой, москвичкой. Тоже математик. Общие интересы в области нелинейных уравнений. Обменялись алгоритмами решений.

Еще через три часа косметика закончилась, но выбросили женское белье. По три комплекта на брата.

«С таким презентом к Кольцову? Меня еще не так поймут!» – зачесал затылок Савелий.

Но всё оказалось гораздо хэппиэндистей. На выходе на Бодуненца набросилась толпа.

– Меняем! Меняем!! Проси, что хочешь!

– Мелки школьные достанете?

– Сколько угодно. Стой! Никуда не уходи! Ща будут! Заодно в нагрузку всучили комплект высокопрочных победитовых токарных резцов. С оборонного предприятия. Перепрофилировавшегося недавно в результате кампании конверсии на выпуск ночных горшков.

Вышел из универмага с полной сумкой мела и упаковкой резцов.

Один комплект белья всё же привез жене. Нине. Та была на седьмом небе от счастья. В условиях тотального дефицита этот подарок просто срывал крышу.

Теперь другое дело. Иностранное всех расцветок. Любого бренда. В каждой подворотне. Правда, отечественного не найдешь днем с огнем, также как в прошлые времена импортного…

В эту поездку, одномоментно затоварившись по полной, Бодуненц выкроил несколько свободных минут, чтобы прогуляться в историческом центре Первопрестольной. Заглянул и на Красную площадь.

Мимо рассекал кортеж мотоциклистов и нескольких черных лимузинов.

Все участники кавалькады подозрительно посмотрели на мужика с огромным рюкзаком и двумя пузатыми чемоданами.

Мотоциклисты стали нарезать круги: «Террорист. Однозначно! Решил снести Спасскую башню».

Перед Бодуненцем резко затормозил тонированный «Джип». Слегка приспустилось боковое стекло, и чей-то испуганный голос произнес:

– Руст?

– Да, русский.

– ?.. Матиас?

– Нет, матери нет, один.

Пассажир авто облегченно вздохнул. Из задних дверей «джипа» тут же появились здоровенные охранники, и один из них, в кевларовом бронежилете, опасливо приблизился, а потом, с трудом переведя дыхание, приказал:

– Открывай чемоданы!.. Это что за бумеранги с разметкой?! Для большей точности попадания?

– Транспортиры.

– Товарищ генерал-майор, докладываю: «Найдены "транспортёры". Для дистанционного уничтожения вероятного противника!.. А в рюкзаке?..»

– Мел.

Лизнув мелки языком и поскрипев для достоверности челюстями, качок сообщил по рации: «Говорит, что мел».

– Мел? Мел Гибсон? По частям? – раздалось из рации.

– Нет кальций цэо три, – вмешался в разговор Савелий, приблизившись к микрофону.

– Цэ О – китаец? Китайцы? Три? Трое? – снова заверещал голос из рации.

– Кальций цэ о три?.. – озадаченно потер висок детина.

– Товарищ генерал-майор, в рюкзаке обнаружено двадцать килограммов гексогена, под видом мела, – вмешался в разговор сметливый коллега первого детины.

– А в другом чемодане?

– Учебники по геометрии.

– В другом чемодане обнаружены залежи экстремистской литературы, – бойко отрапортовал первый.

– Из Аль-Каиды? – грозно спросил высший чин.

– И вовсе не из Куеды! Или вы об алкоголе и еде спрашиваете? – не расслышал вопрос Савелий. – Вот смотрите!

– Учебники, говоришь? – телохранитель напряг лоб. – Возьму, пожалуй, парочку. Своему оболтусу.

– Взял образцы спецлитературы в качестве неопровержимых улик, – отчеканил секьюрити. – Клиента можно брать?

– Берите!

Сотрудники охраны президента приготовились к захвату террориста.

Савелий встал лицом к передней иномарке.

– Бодуненц! – окрикнули из мегафона.

Савелий повернулся. Из остановившегося «Мерседеса» С-класса с распростертыми объятиями навстречу Бодуненцу направлялся таинственный генерал-майор.

– Ты?! Федотов?! Одноклассник? В таком звании? Какими судьбами?!

– Да так, сопровождаем президента. Действительно, генерал-майор. Надеюсь еще стать министром обороны. Какие мои годы!..

История головокружительной карьеры старлея Федотова началась тоже во время случайно нарисовавшейся командировки в Москву. Цель ее – согласование оборонзаказана телогрейки для стройбата.

Жена офицера, узнав о скором отъезде мужа в стольный град, была категорична:

– Знаю я тебя, красавчика! Только отпусти одного! Сразу «юбку» подхватишь. А мне вместо нее сапоги зимние надо! Я с то-б-о-о-о-й!!!

Пришлось кантоваться в белокаменной вместе. Жили в общежитии академии Фрунзе – на лето все курсанты разъехались по домам. Таких, как Федотов, там пруд пруди. Заплати таксу и обретайся хоть месяц. Пермякам досталось место в подсобке дворника, где разместилось еще пятеро. В основном, гражданские. Из Средней Азии. Привезли бахчевые культуры. На продажу.

Старший лейтенант за пару дней справил все дела и решил прошвырнуться по магазинам. Надежда на покупку зимних сапог улетучивалась по мере продвижения к центру города: полки сияли девственной пустотой.

Военный решил для себя: «Нужно смотреть, где очередь собралась, авось, что-нибудь да отломится».

Шел он так, шел лениво по проспекту в такой же группе зевак, смотрит: справа толпа куда-то стремительно бежит. За дефицитом! Не иначе! Поди, те же сапоги импортные выкинули?

Ноги сами понесли к большому универмагу (это он так думал! на самом деле, к «Белому дому»!).

Какой-то нервный мужчина у входа схватил Федотова за рукав:

– Господа, смотрите – кадровый военный! В форме!

– Отлично!

– Вовремя!

Дали автомат. Всю ночь простоял в карауле. К утру вернулся домой.

Жена, как обычно, хотела отходить грязной тряпкой по физии… Но не успела она сделать и пятого хлесткого удара, как ее тут же скрутили два дюжих молодца в штатском и макнули головой в ведро вместе с полотенцем, намотанным на свежевымытую с финским шампунем голову: «Поостынь немного».

– Это же мой муж, мне можно, что вы себе позволяете?!

– Нет, теперь он муж Государев в звании генерала. Лично охранял покои и покой будущего Президента страны. Так-то!..

Федотов распорядился поместить вещи Бодуненца в багажник. Что-то шепнул в приоткрывшееся окно заднего лимузина. Показалось до боли знакомое одутловатое лицо.

Одноклассник добавил:

– Ты извини, дружище! Тут не так давно прошляпили самолет одного немца-туриста, правда, до моего назначения – приземлился прямо на Большом Москворецком мосту. Потому сейчас с этим строго!

Обнимаясь на прощание, Федотов смахнул слезу:

– Будешь на вручении правительственных наград в Кремле, забегай в гости! Хотя мы, в основном, по заграницам мотаемся. Саммиты, будь они не ладны, «Большие восьмерки», «Ж-двадцать», чики-«БРИКи» или «АТЭС» (не путать с АТС), Давосины…

«Да, вот кто мог бы спасти меня из плена, если бы знал, где я! А где он теперь? – тоскливо подумал Савелий. – Но нет сотика, да и номер на бумажке затерся».