Читать книгу Битва братств. Сообщество авторов - Осипова Олеся - Страница 4

Усталое светило катилось к краю земли, когда в колышущемся знойном мареве возник обоз. Колояр с родичами, возвращаясь с капища, увидали на дороге поднятое телегами облако рыжей пыли.

«Неужто таков ответ Велеса на жертву?» – Колояр бросил быстрый взгляд на жену. Вирилада без слов побежала к лесу. За ней устремились остальные женщины.

Мужчины, затаившись за чахлыми кустами жимолости, ждали появления незваных гостей. С обозом шли дюжины три крепких мужей в заморских одёжах. Их обветренные лица были темны, а бороды и бровы выбелены солнцем.

Колояр коснулся рукояти меча и пожалел, что в руках не привычный ему кузнечный молот.

Селяне преградили дорогу:

– Куда, люди добрые, путь держите?

– Друже, с миром идём. Кривичи мы, купеческая дружина кагана Улича.

– Далече вас занесло. А чего пешие?

– Из Константинополя возвращаемся. Год, почитай, дома не были. На ладьях шли, да реки обмелели, со Славутича выйти не смогли. Пришлось суда бросить, да товар вывозить. Негоже у хазар воды ждать. Нонче у них мир с тобой, а завтра – как знать…

И правда, с середины яры небо ни дождинки не уронило. Земля растрескалась, посевы горели, скот отощал и падал.

– Дозволите остановиться на ночлег у реки?

– Коли с добром пришли, так ночуйте. Но сперва досмотрим. Сами ведаете, времена неспокойные.

Посреди обоза четверо коричневых молодцов, одетых в шаровары, держали на плечах крытые носилки. Колояр отродясь таких людей не видывал.

– Кто ж такие? – полюбопытствовал кузнец.

– Невольники. Несут подарок турецкого паши кагану Уличу, – один из купцов откинул полог носилок.

В глубине, точно чёрные звёзды в лучах-ресницах, блеснули глаза. Колояр всмотрелся: на подушках лежала девица. Кожа цвета дикого мёда, тёмные волосы завязаны в тяжёлый узел на шее, а уста… Ох… На груди, в ушах, на плечах и запястьях, даже в маленькой ноздре сверкали украшения. У кузнеца аж дух перехватило.

– Что за диковина?

– Нидхи, дочь раджи, индеянского кагана.

В остальных телегах дружина везла ткани, ковры, мечи без рукоятей да мешки с зерном. Налегке вели с полдюжины тонконогих лошадей.

Селяне свистом дали женщинам знак, что опасности нет, и повели гостей к реке.

– Не поделитесь ли снедью?

Колояр с родичами тяжёло переглянулись. С такой сушью на урожай рассчитывать не приходилось. Самим бы зиму пережить. Дружинники понимающе закивали и достали мешочки с орехами и восточные сладости, завёрнутые в прозрачный от жира пергамент. Добрый обмен: орехи за зиму от голода не передохнут, в отличие от скота. Гостям привели две худых овцы.

Сумерки не принесли прохлады. Даже у воды воздух был спёрт. Воняло тиной. Дружина развела костры. Вскоре над котлами заклубился пар от варева. Для индеянки раскинули шатёр.

Кузнец остался с купцами на трапезу, чтобы расспросить тех о заморских странах. Вирилада разливала брагу. Путники не сводили с неё глаз: статная, синеокая, волос – что пшеница под солнцем.

– Ступай домой, – сердито буркнул Колояр жене.

Старший из дружины молвил:

– По осени собрали полюдье пушниной, да двинули в путь, пока реки не встали. Везли ещё полсотни пленённых полонянок, дюже охотно их в гаремы турки берут…

Вдруг из темноты донесся звук, будто легонько встряхивали бубен. Кузнец оглянулся. Нидхи в окружении рабынь и невольников шла к реке. При каждом шаге браслеты на её щиколотках и запястьях издавали переливчатый звон. У кромки воды невольники натянули полотно, точно занавесь. Дочь раджи укрылась за ней и приступила к омовению. Одна из рабынь держала факел, который отбрасывал на ткань тень девушки.

У Колояра зашумело в ушах и сдавило виски. Говор кривичей превратился в гул, уже и слов не разобрать. Не стоило пить брагу в духоте.

Глухо забряцали мокрые браслеты, возвещая, что Нидхи возвращается в шатёр. На миг свет факела выхватил из темноты тело идеянки, обтянутое влажной тканью. Кузнец успел заметить холмики грудей с крупными, точно вишни, сосками.

Дневной зной и ночью не покинул избу. Колояр долго метался, не в силах уснуть. Разбуженная Вирилада обняла мужа. Но перед глазами кузнеца стояли груди Нидхи. Грубо оттолкнув жену, он выбежал вон из избы. Тело горело. Вылил на себя ушат воды, но легче не стало. Бросившись на землю, сгрёб перстами ломкие стебли травы и зарычал:

– Увезут навсегда. Не видать её боле!..

«А если выкрасть? Куда ж с ней потом? А хоть куда… В лес, в землянку… Иль на север податься. Но лишь моя она будет. С дружиной только не сдюжить одному…» – засела в горячечном сознании отчаянная мысль.

Солнце ещё не взошло, а чёрный замысел уж был готов. Далее на пути купцов лежало селение, у люда которого с кузнецом имелся общий пращур. Оседлав коня, к полудню Колояр был на месте. Но, до встречи с родичами, нанёс себе неглубокие раны и разбил голову камнем.

– Друже, беда! Вороги, прикинувшись купцами, попросились к нам на ночлег. А ночью убили мужей и пленили женщин, – кричал кузнец, въехав в село.

– Уж мы-то их приветим, – был ответ родичей.

Устроив засаду в лесу, ждали появления гостей.

Колояра трясло в ознобе. Солёный пот выедал глаза. Стуча зубами, бормотал:

– Моя, моя лишь будет…

– Ты хворый совсем. Укройся, мы сами разберёмся, – шептал в ухо родич.

– Не-е, то моё дело более, чем ваше.

Обоз показался на закате. Едва он поравнялся с укрытием, как селяне напали на дружину. Багровым блеском сверкнула сталь.

Колояр бросился к носилкам, проткнув на бегу одного невольника и сбив ударом кулака второго. Откинув полог, вытащил кричащую Нидхи и, закинув на плечо добычу, устремился в лес.

Вскоре стихли звуки битвы. Сейчас родичи поймут, что к чему, и снарядят погоню. Но опускающаяся темень укроет лиходея. Сзади раздался треск рвущейся ткани. Колояр обернулся. Но то край одёжи девицы зацепился за ветку. Не медля дальше, глубже в чащу.

Пора бы и рассвету быть, но тьма всё гуще. Ни луны, ни звёзд на небе. Безумец остановился перевести дух. Глядь – перед ним лоскут на ветке.

«Неужто Леший водит кругом?» – ознобом прошибла догадка. Рядом ухнул филин:

– Ух-убил, ух-убил…

И вдруг словно спала пелена.

– Что ж сотворил я? Сколько ж люда на смерть обрёк? – простонал Колояр, выпуская Нидхи. Та бросилась бежать, звеня браслетами.

Нагнав её на поляне, повалил на землю.

– Ты!.. Ты, гадина, заморочила…

Лиходей срывал одежды с пленницы. Больно ударил в лицо град рассыпавшихся бусин. В этот момент молния озарила лес и древнее капище, посреди которого они лежали. Крик Колояра слился с громом:

– Я понял: вы хотите жертву.

Он занёс уже нож над дочерью раджи, как услышал, что та произносит мольбу на чужом языке и смотрит в сторону Мокоши.

– Она тебя не спасёт, – хрипло захохотал душегуб.

Холодные кольца стиснули руку с оружием: вокруг запястья обвился змеиный хвост. Глаза девицы полыхнули жёлтым огнём, из уст метнулся раздвоенный язык. Колояр отпрянул от жертвы. Стремительный бросок змеи – и горло обожгла нестерпимая боль.

Хватая в агонии воздух и раздирая в удушье грудь, кузнец не почувствовал, как на лицо упали первые капли дождя.