Читать книгу Крабат, или Легенды старой мельницы - Отфрид Пройслер - Страница 10

Время от времени Мастер посылал подмастерьев по двое, по трое в окрестные деревни, чтобы там они испробовали своё колдовское умение.

Как-то утром Тонда подошёл к Крабату.

– Сегодня мы с Андрушем идём в Витихенау на рынок. Если хочешь, пойдём с нами. Мастер согласен.

– Что ж! Это получше, чем работа на мельнице!

Шли лесом. Был солнечный июльский день. Где-то в вышине трещали сойки, трудился дятел. Пчёлы и шмели с деловитым жужжанием обрабатывали малиновые кусты.

Лица у всех праздничные, светлые. Андруш, тот всегда весел, как птица, но чтоб Тонда радостно насвистывал – это редкость! И, конечно, не только погода тому причиной.

Тонда всё время весело пощёлкивал кнутом.

– У тебя такой вид, будто ты уже ведёшь его домой! – рассмеялся Крабат.

– Кого?

– Да быка! Мы ведь в Витихенау быка купим?

– Наоборот!

– Му-му-у, – раздалось вдруг за спиной Крабата.

Обернувшись, он увидел вместо Андруша тучного, гладкого рыжего быка. Бык глядел на него вполне дружелюбно. Крабат протёр глаза. Тонда вдруг тоже исчез, на его месте стоял старый крестьянин-сорб в лаптях, в холщовых портах и рубахе. Он был подпоясан верёвкой, а в руках держал засаленную шапку, отороченную облезлым мехом.

Вдруг кто-то похлопал Крабата по плечу. Крабат обернулся.

Андруш!

– Где ты был, Андруш? А где же бык?

– Му-му-у, – ответил Андруш.

– А Тонда?

Тут Тонда принял обычный вид – мужичок исчез.

– Ах, вон оно что!

– То-то и оно! – сказал Тонда. – Уж мы с Андрушем устроим на рынке потеху!

– Ты хочешь его продать?

– Этого хочет Мастер.

– А если его зарежут?

– Не бойся. Продадим Андруша, а верёвку, на которой его привели, оставим себе. Тогда он сможет опять обернуться человеком или кем захочет.

– А если отдадим с верёвкой?

– Только посмейте! – испугался Андруш. – Тогда мне придётся остаток дней своих быть быком, жевать солому и сено. Б-р-р! Не забудьте про это!

Много шуму наделал рыжий бык на рынке в Витихенау. Торговцы скотом тут же окружили его. Крестьяне, уже успевшие продать своих свиней и овец, протискивались сквозь толпу. Не каждый день встретишь такого отменного быка! Не упустить бы, а то уведут из-под носа!

– Сколько за вашего красавца?

Торговцы напирали со всех сторон, кричали, надрывались. Мясник Густав Краузе из Хойерсверды давал за Андруша пятнадцать гульденов. Кривой Лойшнер из Кенигсброка – шестнадцать.

Тонда лишь головой качал:

– Маловато!

– Маловато? С ума, что ль, спятил? За дураков принимаешь?

– Дураки ли, нет ли – господам виднее!

– Ладно, – буркнул Краузе. – Даю восемнадцать!

– Да нет уж, лучше себе ос-тавлю.

Не отдал и за девятнадцать, и за двадцать.

– Ну и оставайся при своём быке! – заорал Густав Краузе, а Лойшнер постучал кулаком себе по лбу.

– Я ещё не спятил! Разорить меня вздумал? Даю двадцать два – это моё последнее слово!

Казалось, торг зашёл в тупик. Но тут сквозь толпу пробрался, отдуваясь, как морж, какой-то толстяк. Лицо его с выпученными глазами блестело от пота. Одет он был в зелёную куртку с серебряными пуговицами. На бархатном красном жилете – массивная золотая цепочка, на поясе – туго набитый кошель. Самый богатый в округе торговец скотом, по прозвищу Бычий Бляшке, собственной персоной!

Он отпихнул Лойшнера и Густава и рявкнул:

– Чёрт подери! И как у такого тощего мужика вырос такой роскошный бык! Беру за двадцать пять!

Тонда почесал за ухом.

– Маловато, господин.

– Маловато? Ну, знаешь ли!

Бляшке вытащил серебряную табакерку, щелчком открыл крышку, протянул старому сорбу, то есть Тонде. Дав понюхать ему, понюхал сам.

– Апчхи! Значит, правда!

– Будьте здоровы!

Бычий Бляшке оглушительно высморкался в огромный клетчатый платок.

– Двадцать семь, чёрт бы тебя подрал, и дело с концом!

– Маловато, господин!

Бляшке побагровел.

– За кого ты меня принимаешь? Двадцать семь за твою скотину, и не полушкой больше! Не будь я Бычий Бляшке из Каменца!

– Тридцать, господин. Тридцать – и он ваш.

– Грабёж средь бела дня! Ты меня по миру пустишь! – Бляшке вращал глазами, размахивал руками. – Сердца у тебя нет! Что тебе до несчастного торговца! Одумайся, старик! Отдай за двадцать восемь!

Тонда был неумолим.

– Тридцать – и баста! Бык – просто чудо! Не отдам за бесценок. Знали бы вы, как мне тяжело с ним расставаться. Будто собственного сына продаю!

Бычий Бляшке понял, что старик не уступит. Только зря время потеряешь. Да и уж больно хорош бык!

– Так и быть, согласен! Я сегодня добрый! Позволяю обвес-ти себя вокруг пальца! Не могу не потрафить бедному человеку! По рукам!

– По рукам!

Тонда снял шапку.

– Клади сюда, господин!

Бляшке отсчитал тридцать гульденов.

– Следил?

– Следил!

– Ну так давай сюда своего дорогого сынка!

Бляшке взялся за верёвку и хотел было увести Андруша. Тонда тронул его за рукав.

– Ну что ещё? – проворчал толстяк.

– Да так, пустяк! – Крестьянин казался смущённым. – Будьте так добры, господин, оставьте мне верёвку. Такая бы мне радость…

– Верёвку?

– На память. Знали б вы, господин Бляшке, каково мне с ним расставаться! Пусть хоть верёвка от него останется… А я вам другую дам.

Тонда развязал подпояску. Бляшке, усмехаясь, наблюдал, как старик меняет верёвки, потом увёл Андруша.

Зайдя за угол, Бляшке довольно ухмыльнулся. Он явно выгадал!

Цена по здешним понятиям умеренная. А вот в Дрездене нетрудно будет продать красавца быка втридорога!

На опушке Тонда с Крабатом легли на траву, поджидая Андруша. Теперь можно и подкрепиться. Хорошо, не забыли запастись хлебом и добрым куском сала.

– Ну и молодец ты, Тонда! Поглядел бы со стороны, как ты у толстяка монетку за монеткой вытягивал! «Маловато, господин, маловато…» Вот счастье-то, что вовремя про верёвку вспомнил! Я так начисто позабыл…

– Привычка! – улыбнулся Тонда.

Отрезали хлеба и сала для Андруша. Завернули в куртку Крабата. Усталые после долгой дороги, не заметили, как уснули. Спали крепко, пока их не разбудило протяжное «Му-у-у!». Перед ними жив, здоров и невредим стоял Андруш в человеческом облике.