Читать книгу Глазами богов - Оуэн Риддл Баркер - Страница 2

Неожиданно Он отпустил Её губы, спросил, пристально вглядываясь в Её блаженные глаза:

– Ты мне веришь?

– Верю.

– Пойдём, – сказал Он, и потянул за собой, крепко сжимая Её ладонь. – Пойдём, не бойся…

– Но куда? Там темно… – Она покорно спешила за Ним, не успевая испугаться, полностью доверяя Его самоуверенности, физической силе и отваге; и магическому блеску в глазах; и бархатному баритону, голосу, способным возбудить самое недоверчивое сердце и обласкать слух, разбуживая изнутри давно похороненные желания даже самой строптивой женской натуры в мире. Она торопилась вслед за Ним, полностью вверяя себя Ему…

– Я покажу тебе…

Они приближались к утёсу.

– Но что?

В наступающих сумерках границы края обрыва не было видно. Только приглушённый шум волн, разбивающихся в кромешной тьме где-то далеко внизу о скалы и камни у подножия утёса, говорили о том, что впереди конец земли – бездна, наполненная океаном.

– Я покажу тебе! – восклицал Он, вступая в борьбу с нахлынувшим встречным штормовым ветром, наполненным каплями солёного тумана. Его белокурые длинные волнистые волосы развивались из стороны в сторону; белоснежная рубаха раздувалась парусом, наполняемая порывами ураганного ветра. – Я покажу тебе…

– Что? – Она не могла понять, что Он хочет Ей показать в этом чёрном от ночи и жутком от непогоды опасном месте, на краю высокого обрыва, нависающего над океаном. Что нового Он хочет показать Ей?! Она и днём-то побаивалась подходить близко к этой бездне, гуляя вдоль утёса! А сейчас – ночь! Шторм. Ничего не видно: вокруг – мгла. И ветер с дождём.

– Сейчас… – свист ветра проглатывал Его слова. – … ты всё… ты сможешь… верь, я… Увидишь это…

Он чуть замедлил шаг, крепче сжал Её кисть: они приблизились к краю. Он каким-то образом чувствовал эту границу: между землёй и пропастью – Он видел её. Он сосредоточенно вглядывался в пустоту, будто что-то искал в ней. Она смотрела Ему в спину – единственное светлое пятно в этом тёмном мире. Она верила Ему – верила, хотя влюбилась в Него всего лишь несколько мгновений назад.

– Я покажу тебе мир!!! – ликуя, как ребёнок, кричал Он, и наконец-то становился. Судя по не далёким звукам бушующей воды, они находились примерно в ярде от края обрыва. – Я покажу тебе мир, которого ты не видела! – Он повернулся и небольно сжал Её плечи. Она различила блеск в Его глазах, азарт, торжество и любовь. – Ты увидишь всё – весь мир! – Он оглянулся и посмотрел в пустоту.

– Да, – слепо соглашалась Она, – я увижу…

Он повернулся к океану, сделал полшага к невидимому краю, осторожно потянул Её за руку и поставил рядом с собой так, чтобы теперь они вместе одинаково близко стояли на одной линии в футе от пропасти. Яростные порывы ветра с огромной силой бились о Её хрупкое тело, заставляя покачиваться и балансировать между жизнью и смертью. Но Его сильная рука придавала Ей уверенности, Его любовь подавляла страх, оставляя лишь лёгкое волнение, схожее по ощущениям с тем, какое испытываешь при первом прыжке с высокого трамплина… Или во время первого поцелуя.

Она боялась, да, но хотела! Хотела увидеть то, что Он собирается Ей показать.

– Ты увидишь то, чего никогда не видела! И никто не видел…

– Я хочу-у!!! – смеялась Она в темноту, захлёбываясь влажным ветром.

– Ты увидишь это…

– Но что-о?! – кричала Она с закрытыми глазами, пребывая в некоем трансе, предвкушая то ли волшебство, то ли смертельный сладкий ритуал, который вот-вот начнётся. Она уже ничего не боялась – теперь Она жаждала его начала. И готова была в эту минуту умереть: умереть вместе с Ним, умереть ради Него, умереть даже от Его руки; Она уже любила Его больше себя самой.

– Что-о-о ты мне хочешь показа-ать?

– Мир!

– Да-а, я хочу-у-у…

– Ты увидишь мир, все земли, всю вселенную!

– Где-е? – недоумевала Она, но верила, что Он сможет это сделать, сумеет показать Ей то, что сокрыто от других глаз мраком пасмурной ночи в пустоте бездны над океаном.

Он сделал ещё полшага вперёд – Она следом. Носки Её туфель уже ни на что не опирались, всё – под ними пустота и острые камни. Следующий шаг будет шагом в бездну. Сомнений не оставалось – ей придётся сделать этот безрассудный шаг, придётся прыгнуть, чтобы увидеть нечто таинственное и великое, что Он хочет ей показать. Прыгнуть вместе с Ним. И Она согласна. С Ним – с Его любовью, с Её любовью – Она согласна на всё!

То ли от переполнявших Её чувств любви, то ли от внушения, но Она находилась в экстазе точно таком же, как при первом в Её жизни поцелуе с Ним: долгом, глубоком и необычайно нежном. Этот поцелуй погрузил Её в до селе не изведанный мир, из которого Она вынырнула уже с новыми ощущениями жизненной красоты. И смысл и предназначение своего существования на этой земле вдруг открылись Ей новыми глазами, закрывать которые с той минуты ей не хотелось больше никогда. Впервые, при том поцелуе, Она осязала человека, помимо матери, который раскрыл в Ней то, что было спрятано природой даже от Неё самой; и этот человек, ещё недавно посторонний, увидел Её изнутри; и стал единственный, первый, кто раскрыл сокровищницу Её неповторимости и красоты; и Он познал Её, как Она сама себя до этого не знала; и стал тем, кто отныне знал, чего Ей надо и что Она хочет. Не принадлежать Ему, своему Богу, Она уже не могла и не хотела. Он – часть Её; Он – Её любовь. Флюиды, невидимые магнитные поля их аур соединились, переплелись между собой; и Они стали питаться любовью и энергией друг друга. И это новое мироощущение – любовь к человеку – стало для Неё жизненно важной необходимостью существования, ежесекундной потребностью. Любовь между ними стала некой соединяющей невидимой нитью: как пуповина, единящая мать и дитя в утробе.

– Когда я увижу? – смеялась она.

– Сейчас, прямо сейчас!..

– Где я увижу?

– Здесь… Прямо здесь! Весь мир сразу! Прямо здесь и сейчас ты поймёшь Жизнь!.. Ты увидишь… Ты сможешь это увидеть…

Рокот пенящихся и разбивающихся о камни и рифы волн, где-то там, внизу, уже не пугали Её совсем. Подсознательно Она верила, что Он знает эти места и знает, где можно безопасно спрыгнуть, чтобы не разбиться о камни, а упасть между ними в воду. Он же неземной человек! Он знает, что надо делать. Он знает, чего она хочет!

– Как? Ка-ак?!! Весь мир… Сразу… Я хочу так… Как я смогу?..

– Ты сможешь.

– Ка-ак? Сразу… весь мир. Ка-ак я смогу увидеть?..

– Глазами богов! – И Он подался вперёд, увлекая Её за собой. – Ты увидишь мир ГЛАЗАМИ БОГОВ!..

– Глазами… – прошептала Она, но захлебнулась потоками встречного воздуха, падая в бездну. Дыхание спёрло.

«Богов…» – повторила Она, но уже про себя, теряя сознание…

«Люблю», – Его голос разбудил Её, и онемевшая ладонь, сжимаемая Его пальцами, напомнила Ей о Нём. Он не потерял Её.

«Люблю», – ответила Она, продолжая падать с зажмуренными глазами.

Они летели. Или падали. Куда, где, когда, сколько по времени?

Падали… Его желание. Её доверие. Их любовь. Падали.

Летели…

Куда?

Где весь мир сразу!

Как?

Глазами Богов.

* * *

То, что Она видела, не было похоже ни на что земное. Всё пространство вокруг походило на разлитые и перемешанные в воздухе гуашевые краски. И не было земли в этом мире, не было неба; всё было одинаково красивым и разноцветным. Воздух был не прозрачный, а густой, и казалось, что плаваешь в нём, как в желе. «Мир, глазами богов, – вспомнила Она. – Но где же Он сам? И где они находятся? Где утёс, прибрежные камни, её дом?»

Он и правда неземной! Он необычный! Он сумел сделать невозможное, невообразимое.

Не многим дано досконально узнать и понять близкого человека, а тем более заглянуть в его сердце и увидеть мир – его внутренний мир – его же глазами. Чаще, прожив всю жизнь с близким человеком, даже при кажущейся открытости и откровенности, и уверенности на все сто процентов, что мы знаем его, как себя, и знаем всё, о чём он думает, чем дышит и о чём мечтает, мы, увы, до конца так и не сможем узнать его полностью. Хорошо ли, плохо ли это, но матушка Природа наложила табу на многие человеческие прихоти и желания. Возможно, так оно и лучше: не знать правды, дабы не разочаровываться. Но людская натура такова, что ей дай хоть минимальную возможность, и человек безоговорочно воспользуется шансом познать чужие мысли; любопытство затмит разумность и скромность, а алчность заставить вкусить сладкий нектар запретного плода. Никто не откажется от подарка судьбы: хоть на миг заглянуть в своё будущее, прочитать чьи-то помыслы или познать суть Мироздания.

Но Он позволил Ей это сделать. Он любит Её, и знает, КАК Она Его любит тоже. Да, уж это Он знает как никто! Он выбрал Её из миллиарда женщин: единственную! И мало того, – Он пускает Её в себя, показывает свой мир. Не каждой влюблённой паре выпадает такое счастье – до конца понять друг друга, заглянуть в мысли и душу избранника или избранницы, найти общее в мироощущении и во взглядах на жизнь; мало кому суждено прочувствовать мир мыслями и сердцем любимого человека, и к тому же увидеть действительность глазами близкого человека.

Он помог Ей забыть прошлую неразделённую любовь. Он появился на полпути к океану, куда Она направлялась, чтобы покончить с собой. Он возник ниоткуда, – и мгновенно влюбил в себя. Она влюбилась в Него, забыв про старые обиды, и пошла за Ним. И ценой жизни Она была готова на всё, даже на саморазрушение! Он лишил Её страха, сделал смелой… И увёл за собой. На утёс.

И теперь Она здесь. Озирается по сторонам. «Где я?»

Из глубины разноцветной жизни стали появляться размытые овальные фигуры: живые субстанции, похожие на клетки организмов, когда наблюдаешь за ними через микроскоп. Выделялись они в этой яркой палитре тем, что были темного кроваво-красного цвета – впечатление, будто находишься под водой и видишь, как из глубины постепенно приближается тёмное пятно, которое по мере приближения приобретает знакомые контуры огромной рыбы. Странные амёбовидные организмы так же медленно проявлялись издалека (или глубины) пространства, в котором Она находилась. Их становилось всё больше и больше: сотни, тысячи, десятки тысяч вокруг. Кто они? Зачем они? – забеспокоилась Она.

/ты мне веришь? – верю. – пойдём, я тебе покажу…/

Мирриады жидких субстанций – кровяных телец – копошились, переливались, сливались между собой, потом делились; они размножались, проживали мгновение, а потом поглощали друг друга… Эта сюрреалистичная картина вызывала у неё головокружение и тошноту. Ей уже не хотелось смотреть на это, не хотелось оставаться одной. Она окликнула Его, но голоса своего не услышала. Зато Он услышал Её и отозвался. Он – Её Бог, любимый человек, которому Она верила и полностью доверяла, – Он отозвался, но не появился перед ней, а заговорил в голове, в мыслях: «Я здесь! Ты со мной! Сейчас я тебе покажу… Сейчас. Подойди ближе, не бойся…». «Но куда?» – спросила (подумала) Она, пытаясь увернуться от столкновения с желеобразными субстанциями, проплывающими сквозь Неё.

И тут, вдруг, разом погрузилось всё в темноту. Потом снова вспыхнуло светом, и снова исчезло во мраке, и опять озарилось, меняя резкость и картину окружающего: словно когда ты спросонья ничего не можешь разглядеть и протираешь глаза, чтобы вернуть чёткость. И вот мир вокруг изменился, стал реальнее: теперь пространство было не желеобразным, и субстанции исчезли – впереди появился огромный яркий полукруг. И хотя Она всё ещё оставалась в полутьме, перед собой она видела зияющую огромную и слепящую солнечным светом дыру, как портал, как спасительный выход из пещеры наружу – туда, где есть жизнь.

Она обрадовалась Его голосу и направилась (точнее переместилась) к этому круглому окну-порталу, наполненному светом. А когда приблизилась к его краю и прильнула всем телом к невидимой преграде, как к стеклу, Ей открылся захватывающий вид, какой можно увидеть через иллюминатор самолёта или даже со спутника на орбите Земли. Она посмотрела на планету с головокружительной высоты, как с горы, пик которой воздымается над облаками – так альпинист видит мир, достигнув вершины! И Ею овладело чувство значимости и превосходства над природой при созерцании такого огромного пространства, простирающегося у Её ног. Потом Она осознала, что не всё, на что она смотрит, смотрит одна. Такое ощущение, что Она смотрит вместе с кем-то, или кто-то смотрит Её глазами. Потому что, когда менялся ракурс или происходила аккомодация зрения, помимо Её воли кто-то показывал (смотрел) на то, куда Она ещё не глядела и даже не намеревалась. И этот кто-то как бы направлял её взор на то, куда (Он!) смотрел сам. Кто-то рассматривал облака – и Она тоже; потом кто-то (Он!) переводил взгляд на торчащие из облаков, как из ваты, верхушки гор и кратеров вулканов, – и Она вслед за его (Его) взглядом наблюдала эти же вершины.

А потом начался затяжной головокружительный прыжок-полёт вниз, сквозь облака, как на симуляторе полётов на истребителе. У Неё аж дух перехватило! Но было совсем не страшно, так как Она понимала, что находится в абсолютной безопасности на краю панорамного окна-полусферы – Его зрачка, откуда открывался мир Его глазами… Глазами Бога! Её Бога, Её любимого Бога… «Господи, а не Бог ли Он?» – промелькнула догадка. Она парила в Его взгляде, проплывая сквозь облака, кружась над горами, лесами, пустынями, наблюдая красоту планеты, на которой жила.

«Как красиво» – говорила (думала) Она. А голос отвечал: «Такой он только снаружи… твой мир». Он сделал паузу и с некоторым сожалением, как Ей показалось, добавил: «И мой тоже». «Он красивый», – повторила Она. «Он не весь такой красивый, как кажется». «Но мне нравится мир твоими глазами, нравится, даже если внизу есть плохое. Он всё равно прекрасен… И прекрасен ты». «Ты хочешь его увидеть по-настоящему?» – спросил любимый. «Да, да, я хочу его увидеть таким, каким видишь его ты. Твоими глазами!» – «Твой мир моими глазами – он может испугать тебя», – предупредил бархатный голос. «Я хочу видеть твоими глазами всё! Если ТЫ можешь на это смотреть, то смогу и я». – «Но тебе надо быть готовой увидеть не просто что-то одно, а всё сразу – все жизни одновременно тысячью миллионов глаз, и миллиардами душ человеческих испытать и гнев и радость, и страх и надежду, и ужас и счастье, и отвращение и красоту. И всё это воспринять разом, испытать и прожить одним мигом миллионы миллиардов жизней и разных судеб, чтобы понять мир таким, какой он есть на самом деле», – предупредил Он. «Мир твоими глазами…» – вторила Она, не обращая внимания на Его предостережения. Они проплывали над синевой бесконечного океана, словно на воздушном шаре. «Да». – «Глазами Богов. Я согласна». – Она улыбнулась дельфину, вынырнувшему из океана, который протрещал что-то на своём таинственном языке. «Да», – ответил Он и направил её взгляд на материк, приближающийся из-за горизонта. – «Тогда – смотри!»

И вот Они мчатся над сушей, опускаясь ниже и ниже, ближе и ближе к земле: люди, лица, звери, деревья, города, сёла, поля, улицы, аулы, заводы, дома, ночь, день, огонь, вода… Всё закружилось перед глазами, и Она кружилась вместе с картинкой реальности в воздушном танце, не различая ничего вокруг, потому что мир слился в одну круглую линию…

И вдруг внезапно всё остановилось… Замерло. Перед Ней открылся экран в полнеба: начинался первый сюжет…

…Где-то за кадром мяукал котёнок. Перед собой, как на экране монитора, Она видела мраморный пол, на который женские руки положили котят, чёрненького и рыжеватого. Потом появились женские ноги, обутые в ярко-красные туфли на высоком каблуке с заострённой металлической шпилькой. Туфли, пританцовывая, как на подиуме, прошлись вокруг озирающихся и испуганных котят; потом носок одной туфли потрогал спинку одного из котят и перевернул его на бок – малыш задёргал лапками, пытаясь найти в воздухе опору, чтобы вернуть обратно привычное для себя положение тела. Затем рука (видимо, хозяйки туфель) поправила животное в удобное для съёмки положение перед камерой: кажется, начиналось какое-то представление. Женская нога приподнялась и зависла над телом котёнка. Остриё шпильки слегка кольнуло спинку, и котёнок, озираясь на обувь, жалобно мяукнул. И тут неожиданно шпилька наполовину погрузилась в туловище животного, и его душераздирающий крик наполнил и Её сознании и комнату, в которой происходило издевательство. Второй, рыжий котёнок, непонимающе наблюдал за собратом, прижав к голове ушки и, съёжившись, дрожал. Насладившись болью котёнка, подёргивающегося в предсмертных судорогах, нога нелюди приподнялась – шпилька, окрашенная кровью, вышла из тела… И снова вонзилась, но уже с большей силой и яростью. Острый каблук полностью вошёл в плоть бедного животного, пригвоздив его к полу. Затем нога приподняла трупик, покрутила над полом, демонстрируя извивающееся в судорогах животное, нанизанное на шпильку, как кусок мяса на шампур, и стряхнула на пол, как осенний лист с ботинка. С другим котёнком, но уже другая пара ног в туфлях голубого цвета проделала то же самое. Дальше – хлеще: стройные женские ноги подобным образом поочерёдно расправились с другими маленькими животными: черепашками, хомячками, щенками, лягушками, птенцами; кого пронзали каблуками, кого пинали, а некоторых просто медленно давили подошвой,.