Читать книгу Он же капрал Вудсток - Овидий Горчаков - Страница 8

В эфире в тот час, пожалуй, ни один голос не звучал так взволнованно, почти истерично, как голос генерала, командующего авиабазой люфтваффе в Пенемюнде:

– Викинг Первый, Викинг Первый! Я Гроссмейстер, я Гроссмейстер! Видите ли вы самолет Штейнера? Где же он, черт вас возьми! На экране локатора вы почти рядом… Викинг Первый! Я обещаю вам «дубовые листья» к вашему Рыцарскому кресту, если вы заставите сесть этот «мессер» Штейнера или собьете его! Видите ли вы его, наконец?! Ваши точки почти сливаются. Сбавьте скорость!..

– Пока не вижу, но видимость улучшается…

– До фронта остается совсем немного. Если вы дадите ему уйти, я сорву ваши погоны, отправлю вас на фронт в штрафную роту. Слышите вы? Видите вы его?.. Видите?.. Викинг Первый, Викинг Первый!..

Стрелка компаса показывала строго на юго-восток. Позади остались города Штеттин, Штаргард, Шнайдемюль. Не слишком ли он забрался к западу, чтобы обмануть преследователей? Наверное, там за облаками справа по борту раскинулась Познань. На немецкой карте – Позен. Не пора ли ложиться на восточный курс, чтобы перелететь через Вислу, через фронт, южнее Варшавы?

В эту минуту и появился слева реактивный «мессер». Новиков узнал его по фюзеляжу с вытянутым носом и по пламени, вырывавшемуся из сопла реактивного двигателя. «Ме-262» вынырнул из-за жидкого облака и, словно идя на таран, ракетой пронесся мимо раз, другой, сверху, снизу. Затем пилот реактивного «мессера» поравнялся с Новиковым и стал делать в фонаре какие-то энергичные знаки большим пальцем вниз. Видно, приказывал идти на посадку. Потом он погрозил Новикову кулаком, и Новиков понял: «Аллее капут!» Сделал бочку, полубочку, пошел в пике, стараясь укрыться в облаке. Он падал так быстро, что от головы отхлынула кровь, но он не мог уйти от реактивного «мессера». Этот «Ме-262» почти вдвое превосходил в скорости его «Me-109», развивая до тысячи километров в час!..

Немец сделал крутой разворот, чтобы атаковать Новикова на встречном курсе. Перед глазами мелькнуло желтое клепаное брюхо «мессера». В плексигласовом фонаре «мессера» в одно мгновение появился ряд лучистых дырок. Из другого пулемета немец прострочил ему консоль. Сразу же громче, слышнее ворвался в кабину рев мотора. Со всех сторон самолет окутало облаком. Бешено крутилась стрелка альтиметра. Самолет быстро терял высоту, падая словно камень. Новиков резко отвел на себя ручку управления – самолет продолжал падать. Только тут ощутил Новиков тупую тяжесть в груди и левом плече. Левый глаз заплыл теплой кровью. Ноги напряглись в ожидании удара о землю. Но нет, до земли еще далеко… Считаные секунды оставались в его распоряжении. Ведь земля мчалась навстречу со скоростью почти полутысячи километров в час!

Спокойно, Владлен, спокойно! А то гробанешься, как рояль с крыши небоскреба!..

К запаху гидравлического масла прибавился удушливый запах дыма. Что-то горело. Наверно, ударил зажигательными, гад!..

Внизу он увидел землю – косо вздыбившийся темно-зеленый массив большого хвойного леса, крест-накрест изрезанный прямыми как стрелы просеками. Теперь главное – убрать скорость, выбрать место для вынужденной посадки.

Он не видел, как приземлился самолет, кое-как посаженный им на широкую просеку. «Мессер» срубил, точно топором, несколько сосенок, лишился крыльев и, сломав шасси, ударился о землю, заскользил, запрыгал по земле и наконец остановился, высоко задрав хвост. Не видел, как его противник дважды прокружил над ним и с торжествующим воем улетел на северо-запад, обратно в Пенемюнде.

Это видели две группы польских партизан. Одна из них, направлявшаяся на восток, проследив за ходом воздушного боя, возобновила путь. Командир ее группы поручник Казубский в недоумении проговорил:

– Первый раз вижу, чтобы фриц фрица сбивал! Просто загадка! Ну что ж, одним гитлеровским асом меньше, собаке собачья смерть!

Его заместитель, Богумил Исаевич, одетый в форму подпоручника, с польским орлом без короны на полевой конфедератке, повернулся к командиру:

– Может, пойдем посмотрим? Это недалеко отсюда…

– Напрасные хлопоты! От этого «мессера» одни обломки остались. Другое дело, кабы русский был… Пошли!..

На конфедератках и пилотках партизан этой группы был нашит зеленый треугольник с белыми буквами «АЛ» – «Армия Людова». Вооружены они были советскими и трофейными немецкими автоматами.

Другая польская группа, направлявшаяся на запад, – она в предрассветный час пересекла лесную дорогу, где стоял столб с надписью «Рейхсгренце» – «Граница рейха», вскоре вышла к просеке, на которой дымил упавший самолет с черным крестом на фюзеляже и свастикой на задранном кверху хвосте. Командир группы, майор Армии Крайовой, приказал своему заместителю, капитану, посмотреть, жив ли пилот. Когда капитан вытащил Новикова из самолета, раненый летчик застонал, открыл глаза, увидел над собой человека в четырехугольной конфедератке с четырьмя звездочками.

– Поляки? – спросил он слабым голосом по-русски. – Партизаны? Значит, не зря! Не зря!.. Возьмите… у меня… важные документы… Переправьте нашим за фронт. Это очень важно… Пенемюнде… «Фау-2»…

Капитан достал документы из кармана простреленного комбинезона. Залитые кровью записи на русском, немецком языках, чертежи ракет… Быстро взглянул на бортжурнал в планшете.

К капитану подошел майор с английским «стеном» на груди.

– Что-нибудь интересное, Серый? – спросил он по-польски.