Читать книгу Наука любви (сборник) - Овидий - Страница 11

Время теперь приступить к тому, что гораздо важнее, —

Как уловить для себя ту, что искал и нашел?

Все и повсюду мужи, обратите умы со вниманьем

И доброхотной толпой слушайте слово мое!

Будь уверен в одном: нет женщин, тебе недоступных!

Ты только сеть распахни – каждая будет твоей!

Смолкнут скорее весной соловьи, а летом цикады,

А меналийские псы зайцев пугаться начнут,

Нежели женщина станет противиться ласке мужчины, —

Как ни твердит «не хочу», скоро захочет, как все.

Тайная радость Венеры мила и юнцу, и девице,

Только скромнее – она, и откровеннее – он.

Если бы нам сговориться о том, чтобы женщин не трогать, —

Женщины сами, клянусь, трогать бы начали нас.

Телка быка на лугу сама выкликает мычаньем,

Ржаньем кобыла своим кличет к себе жеребца.

В нас, мужчинах, куда осторожней и сдержанней страсти:

Похоть, кипящая в нас, помнит узду и закон.

Ну, а что же сказать о Библиде, которая, брата

Грешной любовью любя, грех свой казнила петлей?

Мирра любила отца не так, как дочери любят,

И оттого-то теперь скрыта под толщей коры,

А из-под этой коры благовонно текущие слезы

Нам в аромате своем плачущей имя хранят.

Было и так: в тенистых лесах под Идою[36] пасся

Бык в чистейшей шерсти, стада и честь, и краса.

Меченный темным пятном на лбу меж большими рогами,

Телом своим остальным был он белей молока.

В кносских стадах и в кидонских[37] стадах томились коровы

В жажде принять на крестец тяжкую тушу его.

Бычьей подругою стать царица рвалась Пасифая —

Ревности гневной полна, телок гнала она прочь.

Не о безвестном твержу: будь Крит четырежды лживым[38],

Остров ста городов не отречется, солгав.

Свежую рвет Пасифая[39] листву, непривычной рукою

Сочную косит траву и преподносит быку.

Ходит за стадом она по пятам, позабыв о супруге,

Ибо теперь для нее бык драгоценней царя.

Ах, Пасифая, зачем надеваешь богатые платья?

Право, любовник такой этих не ценит богатств.

Надо ли в диких горах при скотине о зеркале думать,

Надо ли этак и так к пряди укладывать прядь?

Зеркало скажет одно: тебе далеко до телицы!

Были рога для тебя трижды желанной красой!

Если Минос тебе мил, зачем тебе нужен любовник?

Если Минос надоел – мужа от мужа ищи.

Нет – как вакханка под чарой кадмейского бога, царица

Мчится в чащи лесов, брачный покинув покой.

Сколько раз ревниво она смотрела на телку

И говорила: «Зачем милому нравишься ты?

Как перед ним на лугу ты резвишься на травке зеленой!

Будто уж так хороши эти прыжки и скачки?»

Так говорила она, и тотчас несчастную телку

Прочь велела прогнать, впрячь приказала в ярмо

Или велела вести к алтарю для недобрых закланий,

Чтобы ревнивой рукой радостно сжать потроха.

Сколько соперниц она зарезала небу в угоду!

«Пусть, – говорила она, – вас он полюбит таких!»

Как ей хотелось Европою стать или сделаться Ио —

Той, что любима быком, той, что под пару быку.

И дождалась, и чреватою стала в кленовой корове,

И понесенный приплод выдал отца своего!

Если б другая критянка[40] не вспыхнула страстью к Фиесту —

(Ах, как трудно любить всю свою жизнь одного!) —

Феб в колеснице своей с середины небесного свода

Вспять к рассветной заре не повернул бы коней.

Дочь, багряную прядь похитив у спящего Ниса[41],

Чресла свои обвила поясом песьих голов.

Вождь, избежавший Нептуна в волнах и Марса на суше,

Пал великий Атрид жертвой жестокой жены.

Кто не заплачет, взглянув на огонь, пожравший Креусу,

И на запятнанный меч матерью в детской крови?

Плакал Аминторов сын, лишившийся зрения Феникс[42];

От разъяренных коней чистый погиб Ипполит;

Старый Финей[43], не выкалывай глаз у детей неповинных —

Не на твою ли главу та же обрушится казнь?