Читать книгу В поисках Учителя - Паата Шалвович Амонашвили - Страница 5

Три обета

данных в порыве отчаяния

После разрушительного града прошли годы. Природа ожила. Прилетели птицы, вновь появились всякие жучки-паучки, стрекозы и божьи коровки. Только вот лягушек всё не было.

В один из дождливых дней, самозабвенно молясь, он дал неожиданный обет.

– Господи! Я знаю, что умом тебя не объять, а лишь пылающим сердцем, но я не знаю, как зажечь в себе тот огонь, который осветит мне путь к Тебе? Вот, я собираю хворост, могу чиркнуть спичкой, и разгорится настоящий костер. Но как разжечь огонь в моем сердце? Где взять искру для костра души моей? Что же нужно мне для внутреннего огня? И как не сгореть самому в этом огне? Я вновь молю Тебя, пошли мне Учителя, который научит меня, как разжечь в себе этот огонь. Я дам сейчас обет перед лицом твоим! Вот, слушай! Я буду держать строжайший пост, пока Ты не дашь мне Наставника! Летом буду питаться лесными ягодами и фруктами, буду собирать мед диких пчел. А зимой, когда природа заснет, буду есть то,чем запасся летом, или буду просто голодать, потому что не посмею прикоснуться к козьему молоку. Дай мне силы дождаться Наставника! Молю лишь об этом!

Очнувшись, он понял, что повергает себя в тяжелейшее испытание. Ведь в суровую зиму он выжил лишь благодаря козьему молоку, которое теперь сам же запретил себе.

Но обет был уже дан, и его нельзя было преступить!

С той самой секунды он начал строго следовать своему слову и больше не поднимался на вершину горы к козе за молоком.

Несколько дней спустя коза вновь появилась и, выразив крайнее удивление, подошла к нему, подставила своё вымя и прокричала по-козьи – б-е-е-е-е…

Он не пошевелился.

Потоптавшись и пощипав сенца, коза ушла недовольная.

Она приходила ещё много дней и удивлялась странному поведению отшельника.

Настала лютая зима. Кончились скудные запасы фруктов и овощей.

Но голод не вверг его в отчаяние! Дух его укрепился, и в ночь проснувшейся луны в отчаянном порыве молитвы он призвал в свидетели все звезды и дал Господу ещё один обет:

– Господи! Перед лицом Твоих чудесных творений, перед миллионами мерцающих из вечности звёзд, перед лицом этих скал, которые даже во тьме светятся Твоей благодатью, хочу дать обет молчания. Да будет Животворящий Столп клятвы! Следующие свои слова я произнесу лишь в присутствии Учителя от Тебя и по Его велению! Я заговорю только с Ним! А с Тобой, Боже, я буду беседовать только про себя! Теперь передо мной одно из двух – или я увижу Учителя и буду говорить с ним или останусь немым навеки!

Это были последние слова, сказанные отшельником вслух…

Прилетал удивленный Орёл, пожиратель мыслей его. Он хотел послушать человеческую речь, но несмотря на усилившееся голубоватое свечение над отшельником, в скальной пещере голос больше не звучал.

Завороженный сиянием, Орёл продолжал вырывать назойливые мысли отшельника, уносить их высоко в небо и бросать оттуда в пропасть…

А в начале зимы, находясь в порыве возвышенной молитвы, отшельник дал третий обет.

– Господи! Много лет я уже возношу к Тебе мольбу о Наставнике, но Его всё нет. Что мне делать? Одновременно пребываешь Ты и на Небе, и на Земле; во всем живом и еще неродившемся; в необъятной беспредельности и во всех вещах. Я начинаю понимать суть Твоего присутствия во всём и ни в чем; везде и нигде; в покое и в невообразимо быстром движении. Все это я постигаю умом, но без Учителя я не могу приблизиться к Тебе. И теперь я полон решимости дать ещё один обет перед лицом Твоим. Клянусь не покидать пределы этой пещеры, не выходить из неё и не желать выхода отсюда, пока ко мне не придёт Учитель от Тебя, который укажет дверь Твоей обители. Только туда я шагну! Да будет на то Твоя воля, и да возжелаешь Ты послать мне Наставника…

Наконец он очнулся от самозабвенной молитвы, и, увидев себя посередине маленькой пещеры, понял, что дал самый строгий и опасный обет. Вода просачивалась сквозь каменные стены, и ее можно будет пить. Но в затворничестве пропитания не добыть.

Смерть как никогда казалась близкой и реальной.

Но Бог ему не являлся, Учителя не посылал и знаков не подавал.