Читать книгу Тайна Бреши - Патрик Ли - Страница 7

Они вернулись в жилой комплекс на Б16 и устроились в гостиной. Трэвис сел в кресло рядом с диваном. Пэйдж расхаживала по комнате. Жидкокристаллический телевизор был включен на канале Си-эн-эн. Шло повторение репортажа, который они видели, когда находились наверху, в конференц-зале; появился лишь огромный белый брезентовый купол, скрывавший разрушения в Овальном кабинете и натянутый над поспешно возведенными строительными лесами. Теперь все выглядело аккуратно и достойно – как флаг, тщательно уложенный на крышке гроба.

В последние несколько минут комментарии сосредоточились на наследии Гарнера, в том числе мерах, которые он поддерживал, а впоследствии сделал законами. Распространение налогового кредита на электромобили. Реформа налога на образование. Дополнительное финансирование исследовательских программ в Гарварде и МТИ[9], направленных на борьбу со старением – и даже на попытку обернуть этот процесс вспять, – с целью добиться серьезных результатов к середине столетия. Трэвису его идеи никогда не казались безумными – во всяком случае, по сравнению с полетом человека на Луну или соединением всех компьютеров мира в единую систему.

Однако о послании, оставленном убийцей, не упоминалось.

– Высшее руководство ФБР использует лучшие ресурсы, которые имеются в их распоряжении, – сказал Трэвис. – В том числе они обратились к новому президенту, но не сумели продвинуться ни на шаг. Мы можем с уверенностью полагать, что никто из власть имущих не знает о «Скаляре». Во всяком случае, из тех, кто хочет помочь.

– Из чего следует, что Неллис, скорее всего, прав: послание предназначено для нас, и они уверены, что мы понимаем, что оно означает.

Трэвис задумался над странным положением, в котором они оказались.

– Мы не только не знаем, против кого ведем игру, но и не представляем, в чем она состоит. И будет много лучше, если мы начнем это делать на собственных условиях, еще до того, как поймем, чем руководствуются наши противники.

Пэйдж опустилась на диван.

– Я не понимаю, почему отец никогда не рассказывал мне о «Скаляре».

Трэвис понимал, что ответить на ее вопрос будет совсем не просто. Отец Пэйдж умер, как и почти все члены «Тангенса», которые его знали. Сама Пэйдж, хотя ей было всего тридцать два года, являлась одним из старейших членов организации, несмотря на то что состояла в ней немногим больше десяти лет. И на то имелись свои причины. Три года назад Трэвиса привела в Пограничный город последовательность событий, которая завершилась гибелью большей части его обитателей. Чудовищные проявления насилия до сих пор снились Чейзу по ночам. Как и Пэйдж. Несколько раз в месяц ему приходилось ее будить.

Со временем в организацию стали принимать новых членов – разумеется, с соблюдением самых строгих мер предосторожности. Через пару лет численность «Тангенса» удалось восстановить. А потом, когда Пэйдж и бо́льшая часть руководящего персонала находилась в Вашингтоне, на них напали вооруженные до зубов убийцы – так начался новый виток конфликта. Уцелеть удалось лишь Пэйдж. С этого момента она осталась единственным человеком, способным руководить «Тангенсом». Лишь она могла связать прошлое и настоящее.

– Я работала рядом с отцом в течение почти десяти лет, – продолжала Пэйдж. – С ним и с сотней других людей. Большинство из них являлись членами организации с момента ее создания, из чего следует, что история со «Скаляром» происходила у них на глазах. Почему же ни один из них никогда о нем не упоминал?

– И причина вовсе не в отсутствии доверия к тебе, – заметил Трэвис.

– Вне всяких сомнений. Мы целиком и полностью доверяли друг другу. Вплоть до наших жизней.

– Но какими могут быть другие причины? – спросил Трэвис. – Им было стыдно?

Пэйдж посмотрела на него – эта мысль вызвала у нее смущение. Она покачала головой, но Трэвис подумал, что скорее от неуверенности, чем отрицая его предположение.

Тридцать секунд оба молчали. Звучавшие из телевизора едва слышные голоса заполнили тишину. Затем глаза Пэйдж широко раскрылись.

– Синий, – сказала она.

Казалось, произнесенное слово удивило ее саму. Она поднялась с дивана и вышла в короткий коридор, ведущий в спальню. Трэвис последовал за ней.

Когда он вошел в комнату, Пэйдж уже успела включить компьютер, заработал монитор.

– Синий статус, – сказала Пэйдж, открыла менеджер файлов и быстро просмотрела несколько папок. Трэвис не успевал за ней следить. – Это система мер безопасности, которую мы используем для тех, кто покидает «Тангенс» и уходит на покой.

– Я не знаю ни одного человека, который покинул бы «Тангенс», – заметил Трэвис. – За исключением меня самого, когда я отсутствовал несколько лет.

– Да, такое случалось очень редко, – ответила Пэйдж, не отводя взгляда с монитора. – Всего три раза за тридцать три года. Не считая тебя.

Она добралась до конца директории, и Трэвис увидел иконку, которая ничем не отличалась от других – только была синей. Пэйдж щелкнула по ней, и ей пришлось ввести два кодовых слова, причем второе потребовало у нее некоторых размышлений.

На экране открылась папка с личными делами персонала. Формат был хорошо знаком Трэвису. Он просматривал собственное досье, а также нескольких других сотрудников.

Но три новых имени, появившихся на мониторе, он видел впервые.

Рика Сегупта.

Кэрри Холден.

Бартоло Конти.

– Все трое работали в «Тангенсе» с первого дня, – сказала Пэйдж. – Вероятно, их завербовал мой отец.

Пэйдж тут же раскрыла три досье в трех разных окнах.

Все трое присоединились к «Тангенсу» летом 1978 года – когда была создана организация – и в конце 1979-го. Основной состав исполнителей, если можно так выразиться. Трэвис посмотрел на даты их ухода. Сегупта, Холден и Конти уволились соответственно в 1989-м, 1994-м и 1997-м. Все трое работали в «Тангенсе» в период «Скаляра».

– Сегупта и Конти ушли по состоянию здоровья, – сказала Пэйдж. – Оба находились в преклонном возрасте и хотели провести остаток жизни со своими близкими. Оба не дожили до нового тысячелетия.

– А Кэрри Холден?

– Я знаю о ней совсем немного. Когда создали «Тангенс», ей было немногим больше тридцати. Таким образом, если она уволилась в девяносто четвертом году, ей было под пятьдесят. Сейчас за шестьдесят.

– Почему она ушла?

– Я не знаю. Помню, отец иногда о ней говорил. В свое время она играла здесь очень важную роль. Но она так и не сказала, почему покидает «Тангенс».

Пэйдж нажала кнопку мыши, и досье Холден заняло весь экран. Появилась небольшая фотография, снятая в конце семидесятых: молодая женщина со светлыми волосами и зелеными или карими глазами. В досье главным образом шла речь о ее деятельности до вступления в «Тангенс» – она имела степени магистра по химии и физическим технологиям Калифорнийского технологического института. Причины ухода не назывались, как и новое имя, которое она взяла после того, как покинула «Тангенс».

– Она должна знать о «Скаляре», – сказала Пэйдж. – И намного больше, чем любой другой из тех, кого мы сможем найти.

– А мы сможем ее найти? Если она спряталась так же надежно, как я, то упоминаний о ней нет в компьютерах. Ее имя известно только тому, кто придумал ее новую личность – тому, кто работал в «Тангенсе» в 1994 году, – а он почти наверняка мертв.

Пэйдж кивнула.

– Этим человеком был мой отец.

– Не думаю, что он мог допустить утечку информации.

– Нет. Во всяком случае, в непосредственном виде.

Пэйдж развернула кресло и поводила ногой по ковру в разных направлениях.

– Я думаю, у них была связь, – сказала она. – У Кэрри и моего отца. В тот период, когда они здесь жили. Он никогда мне не рассказывал, но у меня сложилось такое впечатление. То, как он произносил ее имя. Вещи, которые говорили другие, и как они умолкали на полуслове.

Ее нога застыла. Она посмотрела на компьютер, но не сделала движения к нему.

– Я помню один странный эпизод. Из тех, на которые обращаешь внимание, но перестаешь о них думать, потому что испытываешь смущение. Наверное, это случилось лет пять назад. Я вошла в кабинет отца в Главной лаборатории и на мониторе его компьютера увидела фотографию Кэрри Холден и спутниковую карту «Гугла». Когда отец услышал, что я в комнате, он вздрогнул и закрыл оба окна, сначала карту, потом фотографию. Вообще-то подобное поведение было для него характерным – он постоянно что-то прятал, нервничал… Но через секунду, когда отец повернулся ко мне, он сделал вид, словно ничего не произошло. Я поступила так же. А что еще я могла? Позднее, когда у меня появилась возможность поразмышлять, я догадалась, в какой момент вошла в кабинет отца. Думаю, на карте было выведено место, где живет Кэрри, и мой отец… о ней думал. Без всякой на то причины. Ты понимаешь, о чем я?

Трэвис кивнул. Он вспомнил два года, проведенных на складе в Атланте, перед возвращением в «Тангенс». Иногда ему приходилось наклеивать ярлык на ящик с тормозными колодками, который отправляли в Каспер, штат Вайоминг, находившийся всего в восьмидесяти милях от Пограничного города. Чейз стоял около ящика несколько секунд и размышлял о том, что через пару дней тормозные колодки окажутся намного ближе к Пэйдж Кэмпбелл, чем он когда-либо в будущем. Иррациональные мысли, но они посещали его регулярно. И он мог легко представить себе Питера Кэмпбелла, который смотрел на то место на карте, где жила Кэрри Холден.

– Но ты не сумела разглядеть карту, чтобы понять, где именно она живет, – сказал Трэвис.

Пэйдж покачала головой.

– Времени было недостаточно – даже если бы я и захотела. Я находилась в противоположном конце кабинета, а когда сделала несколько шагов вперед, карта исчезла.

Она снова замолчала. Теперь тишину нарушало лишь ровное гудение вентилятора компьютера. Трэвис перехватил ее взгляд. Пэйдж знала, что он хочет сказать, и произнесла эти слова сама:

– В последние десять минут мы оба думаем об одном и том же: существует способ выяснить, что именно мой отец знал о «Скаляре», а если не получится, я почти наверняка смогу узнать, на какое именно место на карте он смотрел. Одинаковый подход для решения обеих задач.

Трэвис кивнул:

– Я пытался найти альтернативный вариант.

– И я тоже. Но его не существует. Можно напрягать мозг целый день, но ничего не выйдет. – Она посмотрела на него. – Ты ненавидишь то, что это должна сделать я. Я бы также все возненавидела, если бы речь шла о тебе. Однако я бы не пыталась тебя остановить. Ты согласен?

Трэвис выдохнул, подумал еще пять секунд. Потом снова кивнул:

– Пошли.