Читать книгу Dragon Age. Империя масок - Патрик Уикс - Страница 7

Глава 5

Оглавление

В трущобах Халамширала молва раздувала пламя мятежа.

Жестокие выходки аристократов были не внове. Всякий эльф в городе знал, что при виде человека следует опустить взгляд. Эльфийки с юных лет узнавали, как опасно путешествовать в одиночку, да и просто выглядеть слишком привлекательно. Торговцы-эльфы быстро постигали науку торговаться со знатными клиентами так, чтобы получить хотя бы часть платы, но не довести дело до того, что их дома предадут огню.

Никому это было не по нраву, но все знали об этом и терпели, принимая подобное положение как часть мироустройства.

Однако стерпеть гибель Лемета было невозможно.

Лемет был добрый малый, твердили Трен, его друг, и другие мастера-ремесленники. Он честно трудился, содержал свой дом в чистоте и даже получал заказы от кучеров знати – благодаря низким расценкам и добродушным, обходительным манерам. Он был спокойного нрава и притом смешлив и довольно часто угощал своих друзей выпивкой. Лемет был не какая-нибудь нищая шваль, твердили ремесленники, но люди лорда Мансерая закололи его, а потом расчленили и развесили куски тела по всему городу, как поступают с наихудшими преступниками. Если такое могли сотворить с хорошим эльфом, никогда не причинявшим хлопот людям, что же тогда могут сотворить с любым другим эльфом?

Лемет погиб, защищая мальца на побегушках, шептались воры. Чем бы он там ни зарабатывал на пропитание, сердцем он был истинный эльф, а шемы, которые прирезали его как собаку, хотели показать всем трущобным эльфам, что они, шемы, хозяева этих улиц. Что ж, пора им узнать, что на местных мостовых всегда сыщется камень, пригодный для доброго броска.

Свой последний вечер Лемет провел в таверне, где говорили о старых временах Джинет и прочие поклонники старины. О чем бы ни шла тогда речь, он услышал про времена, когда Халамширал принадлежал эльфам, – до подлого вторжения людей и жестокого разорения города. Лемет слушал эти разговоры, а потом, когда аристократ, чьи предки предали дом эльфов огню, попытался убить невинное дитя, Лемет храбро встал на его защиту. Какой эльф не поступил бы так же?

Пьер, граф Халамширал, который до тех пор прощал выходки лорда Мансерая лишь потому, что они не причиняли вреда людям, приказал направить в городские трущобы побольше стражи. Компанию эльфов, возвращавшихся домой после ночной работы, стражники подвергли унижениям и побоям. Наутро тех стражников нашли на рыночной площади мертвыми, и уши у них были отрезаны – что обычно применялось к разбойникам-эльфам.

Граф Пьер послал в трущобы своих шевалье, чтобы проучить негодяев. Шевалье прикончили с десяток эльфов, которым не хватило ума засесть дома, а на следующее утро, проснувшись, обнаружили, что кто-то перебил их конюхов и перерезал глотки лошадям.

Леди Элспет уведомила лорда Мансерая, что его визиты в поместье ее семьи более нежелательны, поскольку его вызывающее поведение так взбудоражило простолюдинов, что слуги леди Элспет не сумели купить свежих ягод для ее любимых пирогов. Когда лорд, кипя от злости, возвращался домой, камень, брошенный в открытое окно кареты, разбил ему нос.

Дворяне поумнее уехали любоваться красотами осени в свои загородные владения. Дворяне поглупее усилили охрану своих городских домов.

И понемногу, без лишнего шума весть начала распространяться из Халамширала по всему Орлею.


Для Селины дни, которые последовали за двумя подряд провалами Гаспара, проходили приятно и тихо. Она подписывала дипломатические документы, изучала отчеты, принимала изобретателей и художников, ищущих покровительства, а также взялась за подготовку бала в честь Верховной Жрицы, где та могла бы обратиться к знати и внести свой вклад в дело о разрешении конфликта между храмовниками и магами.

Между тем рыжеволосая посланница Верховной Жрицы до сих пор никак не дала о себе знать. Ни отказа, ни подтверждения от нее не поступило, и эта неизвестность терзала Селину все сильнее. Вновь она лежала без сна рядом со свернувшейся в клубок Бриалой и смотрела, как подступает рассвет.

Орлею, думала Селина, нужен еще один Мор. Не то чтобы это впрямь помогло, да она и не желала бы своей империи подобных бедствий. Бороться с Морами тяжко, но, по крайней мере, просто. Собираешь всех, кто способен сражаться, бросаешь их на порождения тьмы и надеешься, что Серые Стражи сумеют уничтожить Архидемона. Политика отходит на второй план, пусть и не сразу, но постепенно история того, как во время последнего Мора Логэйн Мак Тир неразумно предал Серых Стражей и попытался захватить власть, обросла множеством туманных деталей, но даже дикие ферелденские дворяне в конце концов оказались способны объединиться.

Если порождения тьмы хлынут из Предела Бездны и начнется новый Мор, оставит ли великий герцог Гаспар борьбу за трон и употребит ли свой внушительный военный талант на битву с врагом, который того заслуживает? Обратят ли храмовники и маги свою ярость на порождения тьмы?

Селина вздохнула. Как бы просто это ни казалось, в душе она понимала, что новый Мор разорвет Орлей на части куда беспощадней, нежели любые внутренние распри или гражданская война. Более того, каждый Мор ведет к уничтожению культурных ценностей и утрате знаний. Во время войны не строят библиотек. Ее университет, ее дворяне – те, что учатся мыслить критически вместо того, чтобы бездумно следовать по стопам своих предков, простолюдины и даже эльфы, шаг за шагом пробивающиеся к знаниям… все это будет попросту отброшено ради обыкновенной борьбы за выживание.

– Тебе надо спать, – пробормотала Бриала.

– Прости, что разбудила.

– Не извиняйся. – Бриала потянулась, при этом проведя рукой по боку Селины. – Напрасно ты не сделала этого раньше.

– Бремя императрицы, – Селина улыбнулась.

Кожа ее любовницы казалась темней на фоне сливочно-белой атласной сорочки.

Бриала перекатилась на живот и, подняв голову, прямо посмотрела в глаза Селины:

– Позволь мне разделить это бремя с тобой.

– Нет, Бриа, не позволю. – Селина обвила рукой эльфийку, стремясь лаской смягчить резкость своих слов. – Хватит и того, что ты – мои глаза и уши. Я хочу… – Селина привлекла Бриалу к себе. – Хочу, чтобы это бремя было только моим. Ради нас обеих.

Бриала мягко высвободилась из ее объятий и села, все так же не сводя глаз с Селины.

– Вы же знаете, ваше величество, что это невозможно. – Она взяла Селину за руку, легонько сжала сильными теплыми пальцами. – Ты уже дала ответ Ремашу?

Глаза Бриалы были поутру такими большими, темными. Словно смотришь в бездонный омут, умиротворяющий и глубокий.

– Ты же знаешь, что он теперь поддерживает Гаспара. – Селина вздохнула.

Они уже обсудили эту новость – бурно и не стесняясь в выражениях – вечером того дня, когда Гаспар во время охотничьей прогулки сделал Селине брачное предложение, а Бриала спасла сэра Мишеля из западни, расставленной бардом Мельсендре. В обоих случаях Гаспар потерпел поражение, но Селина потеряла Ремаша – и эта потеря придавала ее победе неприятный привкус горечи.

– Но разве его нельзя вернуть? – Бриала крепче стиснула ее ладонь. – Если ты дашь ему согласие, ни словом не поминая о том, что он переметнулся на другую сторону, быть может, он сочтет более заманчивым править вместе с тобой, нежели служить Гаспару. Опасение разгневать тебя формальным отказом от сватовства может принудить его…

– Тогда я потеряю тебя, – сказала Селина, и от этих слов у нее перехватило дыхание. – Бриа, ты – все, что у меня есть. Все, что делает меня собой.

Она притянула эльфийку к себе, ощутила, как обвили ее теплые руки любовницы. Атлас ночной сорочки Бриалы скользнул по ее коже, словно кошка, выгнувшая спину в предвкушении ласки.

– Создатель, как же я иногда завидую тебе!

Селина тут же поняла, что говорить этого не следовало. Бриала застыла, будто окаменев, хотя и не разжала объятий, и голос ее прозвучал беспечно:

– Императрица Орлея завидует эльфийке-горничной?

– Ты знаешь, что я имею в виду. – Не размыкая рук, Селина погладила Бриалу по спине. – Ты можешь покинуть дворец, изменить свою жизнь…

– Но останусь эльфом. – Бриала ослепительно улыбнулась, но Селина знала, что она по-прежнему чувствует себя задетой.

– Да, знаю, но я… Я была рождена для того, чтобы взойти на трон. Ничто другое мне не доступно. После того как мои родители и леди Мантильон… – Селина запнулась, не договорив.

На сей раз Бриала решительно отстранилась:

– Ты могла бы стать прекрасным ученым. – Она поднялась и надела халат. – По крайней мере, могла быть таковым, пока император Гаспар не принял бы какого-нибудь спорного в твоих глазах решения. Полагаю, ничего хорошего из этого бы не вышло, – прибавила она, с улыбкой оглянувшись на Селину.

– Ты, наверно, права, любовь моя. – Селина тоже встала, набросила на плечи халат – как будто ничего особенного и не произошло. – И… я подумаю насчет Ремаша.

Бриала кивнула, надела маску и скрылась в потайном проходе за зеркалом. Селина вздохнула и потянулась за своим зачарованным чайничком.

Похоже, сегодня утром ей придется самой готовить себе чай.


Бриала обходила рынок, опрашивая своих осведомителей, когда вдруг заметила Фелассана.

– Не ожидала увидеть тебя так скоро, – сказала она, глядя, как эльф, обогнув кучку торговцев, спорящих из-за груза товаров, направляется к ней. – Какой приятный сюрприз.

Плащ наставника выглядел, как всегда, опрятно – ни следа пыли и грязи, неизбежных спутников странствий, – однако лицо Фелассана в тени капюшона было осунувшимся и усталым.

– Как бы я ни скучал по виду твоего, да’лен, очаровательного личика в маске, вернулся я по более прозаическим причинам. Что тебе известно о событиях в Халамширале?

Бриала последовала за Фелассаном в парк, где они разговаривали всего лишь несколько дней тому назад.

– Ничего, – ответила она.

Неподалеку компания богатых купеческих отпрысков беспечно топтала траву, с хохотом перебрасывая друг другу бурдюк с вином. Они неприязненно косились на Бриалу, но она сделала вид, что ничего не заметила, и так же вполголоса продолжала:

– Мои птицы запаздывают – осенью такое случается. Я не получила ни одной весточки с кораблей, пересекших Недремлющее море.

– Стало быть, я не напрасно утруждал свои древние косточки. – Фелассан устало улыбнулся. – Некий тупоумный шемленский лорд без всякой причины убил и расчленил торговца-эльфа. Самые непримиримые голоса в эльфинаже призывают к миен’харел.

Потрясение было так велико, что Бриала помимо воли рассмеялась:

– Из-за одного эльфа? Скольких наших сородичей каждый день убивают без малейшей жалости?

– Нам не дано знать, где в сухом лесу ударит молния, – ответил Фелассан, садясь на траву, – но я уже чую дым.

И он поведал Бриале все подробности, включая имена лорда и убитого эльфа, хоть это и не имело особого значения.

– Так эльфы готовят бунт? Его подавят. Это же… – Бриала осеклась и стала гневно расхаживать из стороны в сторону. – Неужели они полагают, что этим помогут императрице? Только бунта ей сейчас и не хватало!

– Друзья расчлененного торговца будут вне себя от горя. Об интересах императрицы они, безусловно, заботятся пуще всего.

– Отчего бы и нет? – Бриала круто развернулась к нему. – Она склоняет на свою сторону Верховную Жрицу, она борется с Гаспаром… и если этот бунт сведет на нет ее усилия, думаешь, под рукой Гаспара эльфам станет лучше?

– Если я чему-то и научился в жизни, так это тому, что серьезные политические перемены никогда – почти никогда – не основаны на том, что думаю я. – Он легкомысленно махнул рукой. – С другой стороны, то, что думаешь ты, может повлиять на то, как поступит императрица Орлея, услыхав эти новости. Могу тебя уверить, что в Вал Руайо эти новости еще никому не известны – разумеется, кроме тебя.

Один из купеческих отпрысков подбросил бурдюк слишком высоко, и тот пролетел над головой его приятеля. Не медля ни секунды, Фелассан сделал два шага, перехватил бурдюк, развернул и бросил обратно, не пролив при этом ни капли. Юнцам явно пришлось не по вкусу, что какой-то эльф принял участие в их забаве, однако бросок был настолько хорош, что у них хватило любезности рассмеяться и покивать.

Dragon Age. Империя масок

Подняться наверх