Читать книгу Контрактник А. Непригодин 3 - Павел Александрович Ежов - Страница 2

С выходом из отпуска стала известна первая неутешительная новость, министерство образования приняло ряд поправок, одна из которых коснулась изменения правил организации и проведения итоговой аттестации, а именно срок итоговой сессии сократился с четырех месяцев до полутора. Таким образом получалось, что по старому Непригодин должен был уйти в учебный отпуск в начале февраля, буквально через 3-4 дня после выхода из основного отпуска, а теперь убытие в учебный отпуск сдвинулось аж до мая. Такой поворот событий Непригодина не устраивал, ездить три месяца с понедельника по пятницу на службу, удовольствие не из дешевых. Но на это ведь и был расчет у командования, истощенный в денежном отношении Непригодин, по замыслу отцов командиров, должен был приползти на коленях и умолять их величество разрешить ему жить «как все», в полном согласии с беззаконием. Но Непригодин предложил своему начальнику, капитану Юбочкину, другой вариант, посменный режим работы, две смены в неделю по 24 часа, либо 4 по 10 часов. Ну, собственно как предложил Юбочкину?! Передал в прослойку информацию, ведь он прекрасно понимал, что капитан это человек, который занимает должность формально, и каких либо серьезных решений самостоятельно не принимает, не вырос. Тот в свою очередь незамедлительно сообщил наверх и получил разумеется отрицательный ответ. И этот ответ, он произнес с неприкрытой ироничной улыбкой, «мол, допрыгался, зажали тебя!». Но, не тут то было! Скорее не зажали, а создали себе еще большего геморроя и подставили под удар недалекого капитана, считавшего до той поры, что отцы-командиры всегда прикроют верного и преданного исполнителя, плебея. «Я же пыль целой системы!». Собственно после этого, Непригодин потеряв чувство жалости и хоть какого-то сострадания к Юбочкину, стал над ним откровенно издеваться. Непригодин стал заваливать его различного рода рапортами, увеличил частоту переписок с прокуратурой, сайтами ФСБ, Президента, и иными органами гос.власти, не давая оправится и одуматься от одной, посылал следующую. Так же раз в десять дней писал рапорт на перевод. А что, число обращений ни кем не ограничено, а чтобы не прекратили с ним переписку по вопросу перевода, место этого самого перевода указывалось каждый раз новое. Но и это не все. Непригодин стал крайне редким гостем на заставе. Чтобы экономить деньги на бензин, служить он стал следующим образом: хронических заболеваний позволяющих периодически уходить на больничный у Непригодина хватало, и в добавок в семье было двое несовершеннолетних детей, а так как супруга была официально трудоустроена, ничто не препятствовало уходить по уходу за болеющими несовершеннолетними детьми на больничный, чем он и стал пользоваться. Появился на сутки, закидал рапортами начальника, прозанимался до вечера непонятными, но в то же время несложными задачами, и уже на следующий день ушел поправлять пошатнувшееся здоровье на 7-10 суток. Вышел еще на два дня и ушел по уходу за ребенком, а что, маленькие дети болеют, а кому с ними сидеть решает не командование, а семья, в которой оба супруга работают. И к тому же, в промежутках выбивал дополнительные дни отдыха, накопившиеся по старому месту службы. Забирал перед увольнением все что мог, и ничего с ним сделать за это не получалось. Оставалось только молча проглатывать и мериться со своей беспомощностью и бездарностью. Система и ее бесполезная пыль!

Особо завистливым «товарищам» это тоже не нравилось, но говорить в лицо у такого контингента не принято. В глаза только «Привет, как дела?», ну даже за редким случаем и комплемент, в духе «красавчик, не фига ты им показал», а за спиной уже все, что вздумается. Но Непригодин на это особого внимания не обращал, бздят там и бздят. За исключением одного случая. Непригодин прибыл с утра на заставу после очередного десятидневного отсутствия, на воротах его встретил старый товарищ, из настоящих, не тех что только на словах.

– Привет!

– Привет!

– На долго к нам?

– Не знаю, посмотрим, как пойдет!

Оба засмеялись. Часовой открыл ворота:

– Ты подожди, не торопись, я сейчас ворота закрою, расскажу тебе одну вещь!

– Ну хорошо, давай.

Часовой закрыл ворота, они оба отошли в сторону, закурили.

– Короче, когда ты уехал, тут среди недовольных, разговор о тебе был, мол, что ты ох…й, ничего не делаешь, тупишь, гасишься, а пользы не какой!

– Ну не новость, я примерно так и думал, более того, в первый день об этом прямо всем сказал.

(В первый день пребывания в «элитном» подразделении, Непригодин сказал тем кто был на заставе, о том что он здесь гость, приехал сюда не надолго (с этим он конечно ошибся по объективным причинам), ждать рвения к службе и к каким либо коллективным мероприятиям от него не стоит, делать он ничего не будет, но и вмешиваться во внутреннюю жизнь тоже. Служить не собирается. Все по-честному).

– Это не все!

– А что еще?

– Короче «N» (К сожалению не все персонажи запоминаемы, да и не встречался он более в жизни Непригодина), сказал, типа это ему не четверка, тут так не прокатит, научим его, как надо правильно, будет и жить здесь и делать все и отдыхать поменьше!

– Кто, этот хер что ли? Он же молчит всегда! Вот не подумал бы! Ну пусть учит, мне даже интересно как это будет… А остальные что?

– Да кто как, по-разному.

– Ну, понятно. Ладно, спасибо за инфу, придумаю что-нибудь с ней!

– Только без моего участия!

– Без проблем, о тебе не узнают.

В этот же день, когда все (та часть л/с которая находилась на заставе) собрались в курилке, готовится к построению на боевой расчет, Непригодин чистя обувь, громко произнес:

– И когда меня будут учить? (N тоже находился там) Все продолжались заниматься своими делами, как будто ничего не произошло. А вот у N забегали глазки, не смотря на то, что физически это был сильный парень, но как известно, в здоровом теле, здоровый дух, а там как раз был только душок с гнильцой и ничего более.

– Ну так когда учить то будете?

Глаза N бегали по курилке в поисках поддержки, но ее не было. Старый, но эффективный прием. Хочешь что-то сказать, говори в толпе первым, кто первый, тот и прав, человек видя твою смелость и отсутствие поддержки от других, не полезет не в словестную перепалку, не в драку, за очень редким исключением. Чтобы разрядить обстановку вмешался старший прапорщик Филатов:

– А че случилось?

– Да вот, тут говорят я живу не правильно, научат как нужно!

– Не понял, а кто, что говорит? (Все Филатов знал и все понял, он просто сгладил ситуацию и свел ее на шутку. После, они с Непригодиным тет-а-тет обсудили ее).

– Да я не знаю кто именно! (После этой фразы в разговор подключились все и ситуацию замяли, подобных вопросов за спиной Непригодина больше не поднималось, по крайней мере до него этого не доходило). Непригодин потом добавил:

– На меня не надо смотреть и обижаться, я сразу сказал, я служить не хочу и не собираюсь, ваша внутренняя жизнь мне не интересна.

Больше к этой теме не возвращались. Но различного рода обид было все же много. Была и группа военнослужащих, которая узнав, что к ним переводят того самого Непригодина, ждала его с нетерпением, наивно полагая, что с его прибытием у всех резко изменится жизнь, а он как «защитник справедливости» рьяно поднимет и решит все проблемные вопросы. Каково было их разочарование, когда на вопрос:

– Ну, что, когда начнем?

– Начнем что?

– Как что? Как на четверке!

– А что на четверке?

– Ну как что?

– Выходные там…

– Какие выходные? Ребята, если нужен совет, спрашивайте, поделюсь, если рапорт какой, дам, а что касается как на «четверке», так делайте сами что вам надо, как то без меня. Что мне было нужно, я добился и сделал!

Так, с этими словами и умерла надежда на то, что сей «защитник справедливости» мужественно ее восстановит и возьмёт под крыло беззащитных, обделенных и ущемленных в правах воинов-контрактников.

Общая масса, как военнослужащих, так и граждан, сами являются причиной своих бед, и не надо искать виновных и уж тем более мистики в своих неудачах. Все очень просто, и отчетливо прослеживается со школьной скамьи, 20, максимум 30% учеников класса тянут, а остальные на них едут, далее в жизни все происходит по такой же аналогии, а для оправдания своего «неоплаченного проезда» ищут виновных, отговорки, и мистическое происхождение невозможности «оплатить проезд». То программа тяжелая, то сосед по парте мешал, то паста в ручке закончилась и так до бесконечности. Что-то могут, делают и как-либо стараются, 20-30%, остальные, лишь примазываются к якобы «общему» результату, но по большому счету не имеют к нему никакого отношения. Как для примера, бесспорно великий праздник Победы, 9 мая! Зачем говорить «Мы победили!», мы, мой уважаемый читатель, никого не побеждали, это сделали наши деды, а для кого-то уже и прадеды. Именно «МЫ», с кем воевали и какое отношение имеем к результату? Ровно никакого, это делали люди, которых большинство из нас даже никогда на фотокарточке не видели. Нам не принадлежит Победа, Победа принадлежит нашим дедам, а нам, лишь дано право помнить этот день и праздновать этот праздник, не криками в пьяном угаре «Мы дошли до Берлина», а вспоминать и почитать память о наших дедах. Посещать в первую очередь их могилы, содержать их в чистоте и порядке, ухаживать за этими могилами, а не таскать по площадям их портреты с выражением лица «Смотрите какой я патриот! Смотрите все, я, мо-ло-дец!». А то, что эти «молодцы» и знать не знают, где деды покой свой нашли, где лежат, да это уже и не важно, это же «наш» праздник, повод бухнуть и сгонять на шашлычок, ни больше, ни меньше. Начинать нужно всегда с себя, и уметь говорить правду себе, а потом уже окружающим. Устроили из праздника бизнес-бренд и псевдопатриотическое прикрытие. Много кто в день 9 мая ходит в музеи Великой отечественной войны взяв с собой детей? Много кто знает и уж тем более посещает могилы дедов наших славных? А зачем? Концерты же на площадях, повод отличнейший бухнуть и булками на танцполе потрясти, зачем нужна истина? Кому вы это показываете? Нашим дедам простите, уже безразлично, они этого не увидят и не услышат, и думаю к их счастью. Не уверен, что они мечтали в окопах под градом пуль, о том, что какой-то бездарь с его портретом по улице бесцельно шатался, показывая другим таким же бездарям, «какой я патриот!». Это кощунство над памятью людей, подарившим нам жизнь. А достойны ли мы своих дедов, чтобы по праву называть себя приемниками славных воинских традиций, традиций которых половину и командование то не знает?! Традиций половины не помним, не знаем, не чтим, боевые знамена передовых частей с которыми наши деды шли в атаки и жизни отдавали, позабирали, взамен привезя, извините, «тряпки» без истории, но при этом «Победа наша». Знамена это тоже наша славная история, которую у нас планомерно отбирают. Но кому это сегодня интересно, когда все заняты заработком для бездумного потребления. Сегодня, думающие люди это редкость, в кое число уж точно не попадал Затылкин. Лично Непригодину данный субъект лишь поднимал настроение своими нечастыми визитами на заставу, а вот большинство его почему-то боялось. Бывало, что Затылкин приезжал на заставу, чтобы лично довести Непригодину какую-нибудь информацию, вдумайтесь, целый полковник, бросает свои дела и едет побеседовать с прапорщиком, так как капитан (начальник) не в состоянии это сделать. Началось это с того, что на боевом расчете, Юбочкин довел непонятно кем утвержденный и непонятно, что за приказ, о якобы запрете использования сотовых телефонов. Это было еще за долго до внесения поправок в статью 28 Федерального закона «О статусе военнослужащих». До этого момента, порядок использования технических средств связи регулировался приказом Директора ФСБ и Непригодин его хорошо знал. В данном приказе не было безусловного и повсеместного запрета на использование телефонов на объектах ФСБ, а были лишь ограничения. Но согласно доведенного в устном порядке какого-то там приказа Юбочкиным, телефоны вообще нельзя было использовать на всей территории заставы. После доведение сей небылицы, всем была поставлена задача расписаться в ведомости о том, что бойцами информация получена, усвоена и принята к исполнению. Непригодин категорически отказался расписываться за услышанную ахинею, так как не номера, не даты, не кем принят приказ не было доведено, да и сам якобы приказ ни кто так и не показал. Первый разочаровался дежурный по заставе, когда услышал отказ Непригодина. Именно дежурному поставили задачу собрать подписи.

– Что вот ты начинаешь?! Расписался и все, а сейчас мне начальник из-за тебя будет мозг е….!

– А ты зачем на себя одеяло тянешь? Я начальнику обозначил в строю о том, что за эту чушь расписываться не буду. Твое дело маленькое, отдал ему ведомость, сказал, Непригодин не расписался и все. Дальше это мои проблемы.

– Ладно.

Чуть позже, Юбочкин вызвал Непригодина в канцелярию.

– Непригодин, а почему вы не расписались, я информацию довел, вы ее слышали.

– Я слышал интересный рассказ, которых вам могу сам насочинять сколько захотите. Приказ я не видел, номер, дата, кем издан! Доведение заключается не в передаче в устной форме какой-либо информации, а так же и ознакомление с процессуальным документом или его части касающейся личного состава. Документ не представлен, на слово я вам не верю, вы сказать можете все что угодно. Покажите мне приказ, я ознакомлюсь, после этого соответственно распишусь.

– Я вас понял!

– Разрешите идти?

– Да.

На этом история не закончилась, «прослойка» тут же доложила Затылкину о страшнейшем происшествии, контрактник, скотина такая, отказался в ведомости закорючку поставить. Затылкин примчался в течении часа, лично вразумить отбившуюся от стада овцу. Собственно это было первое, личное знакомство Непригодин с Затылкиным. Непригодина вызвали в канцелярию, там сидел начальник заставы, его зам и местный недалекий царек, Затылкин. Он зашел, представился, Затылкин брезгливо осмотрел Непригодина с ног до головы, повернулся к начальнику, и с ехидной улыбкой произнес:

– Вот это и есть тот самый Непригодин?

– Так точно товарищ полковник!

– Я то думал…

– Товарищ полковник, разрешите узнать, что значит «Тот самый и вот это»? Я по вашему предмет? Вы своим поведением пытаетесь выразить оскорбление в мой адрес?

– Нет, я не в коем случае тебя не оскорбляю

– А разве устав вам позволяет разговаривать со мной на «Ты», или у вас свой устав?

– Вас!

– Вам наверно понятия этики и эстетики не знакомы товарищ полковник, ваша манера оскорбительна, объясните пожалуйста, что значила фраза «вот это»? Я не вот это, а военнослужащий!

– Вы меня не правильно поняли

– Это многое объясняет!

– Вам был доведен приказ о запрете использования сотовых телефонов?

– Никак нет!

– А вот начальник говорит, что довел при свидетелях.

– Начальник в силу низкого уровня правосознания заблуждается. Он довел ни чем не подтвержденную информацию, но не приказ, а это существенная разница.

– Он всегда у тебя такой? (Затылкин повернулся к Юбочкину)

– Да, товарищ полковник (Начальник с иронией улыбнулся и перевел взгляд в пол)

– Теперь я понимаю. Ну что ж, тогда я вам доведу приказ!

– Хорошо

– Затылкин прочитал тоже самое с листка, что ранее зачитывал Юбочкин перед строем.

– Теперь вам доведен приказ, вот ведомость, расписывайтесь!

– Никак нет товарищ полковник! Вы мне пересказали неизвестно откуда взятую информацию, которая противоречит приказу директора ФСБ об ограничении использования технических средств связи. Приказа на который вы ссылаетесь, я так и не увидел!

– Я вам приказываю расписаться!

– Есть!

Непригодин взял ведомость, Затылкин расцвел и заулыбался, повернулся к начальнику:

– Понял как надо!

Непригодин поставил роспись, дату и написал «Информация не подтвержденная достоверным источником в устном порядке доведена полковником Затылкиным, с приказом не ознакомлен», и отдал ведомость Затылкину.

Улыбка быстро исчезла, теперь заулыбались зам и начальник!

– Ты что натворил?

– Что ты мне приказал, то я и выполнил! Роспись есть, пояснения тоже!

– Вы что себе позволяете, не «Ты», а «Вы», наверное?

– Наверное, я же с вас беру пример, как в уставе написано, командир (начальник) должен личным примером…

– Так, переделайте ведомость (Обратился к начальнику). Что вам надо? Чего вы добиваетесь? Там хорошим людям карьеры поиспортили, теперь тут хотите, я вам этого не позволю, тут не правый фланг!

– Я заметил, но и вас прошу обратить внимание, не один порядочный и дисциплинированный офицер не пострадал. И я, никому, ничего не портил, как вы любите говорить, «это система», значит было за что!

– Он что, издевается? (обратился к Юбочкину. Тот промолчал)

– Да кто ты такой, что бы тебе приказ показывали?

– Что??? Я военнослужащий пограничных органов ФСБ России, должностное лицо при исполнении обязанностей военной службы, от исполнение которых меня сейчас отвлекают по непонятным основаниям в нарушении распорядка дня установленного командиром части, прапорщик Непригодин Андрей Александрович! А ты вот кто такой, что позволяешь себе вести беседы в таком тоне, царь и бог что ли? А приказы, если ты неуч не знаешь, в которых написано «довести до военнослужащих в части касающихся», подлежат представлению военнослужащему для ознакомления. И если у вас такой приказ отсутствует, то не вижу смысла продолжать беседу, разрешите идти, товарищ, полковник?

– Юбочкин, покажи ему приказ по организации…

Тот быстро полез в сейф, достал приказ, который они втроем читали- читали, да ничего подобного так и не вычитали, очередная лапша на уши.

– Приказ будет, ознакомите! Разрешите идти?

– Идите (С явным недовольством произнес Затылкин)

Бесед с Затылкиным было еще много, но полковник больше не позволял себе подобного тона. Быдло, оно в любом звании, быдло, но как показывает практика, оно обучаемо. Ну а Непригодин продолжил жизнь в своем ритме.