Читать книгу Гарди. Предсказатель Северных Рун - Павел Алексеевич Пашков - Страница 4

Вакула Сиверович, сотник княжеский, цену себе знал.

И, ой, как высоко себя ставил! Ну, это так – злые языки говаривали.

Мужик крепкий, дородный. Бородища – соль с перцем, с сединой. Кулачищи пудовые. Нравом суров. Чуть что не так – сразу в морду!

А в морду каждому не понравившемуся сегодня бить нельзя, вот досада! Стоял сегодня сотник со своими воинами в охранении княжьего двора. Тут каждому в морду не дашь – можно за такое и самому получить. Да так, что и до смерти. Вот и сдерживался Вакула как мог, крепился.

Сотня его двор охраняла. И красные ворота, и калиточки сзади, за двором. Пир большой сегодня у князя. Вот ближней дружины и не хватает. Ближники все в тереме. Казалось бы, честь самого князя охранять. Ан, нет! Ни тебе мзды с корабельщиков на пристани, ни тебе поборов с путников на тракте. Стой, как собака. Да ещё и гавкать не моги! Много народа такого к князю идёт, что и палкой поперек спины отоварить могут, стоит только голос на них повысить! Вот и маялся сотник. Не по нему такая служба.

И тут на тебе, подарочек! Прётся прямо посреди ворот, на охрану и внимания не обращая, наглец какой-то! Вакула аж вперёд воинов своих к нему кинулся!

– А ну, стоять! Куда лезешь, недоумок!

Остановился. Чисто оглобля: не столько тощий, сколько рост в нём большой. Борода растет лишь бы как, светлая. Как ковыль полевой ветерком колышется. Одет, не сказать бедно, но не в золоте. Так, по-воински. Только не опоясан, без меча.

Признал его сотник. Это же Гардик. Или Хардик, хрен его знает. Ублюдок, короче. Сотнику про него и раньше сказывали. А тут десятник Большак ещё случай один пересказывал.

Ура! Никто этот Гардик, да и один идет. Уж этому-то точно можно в морду дать! А он еще и нагличает! Остановился. Оглядел сотника с ног до головы.

– Воин, я к князю зван, – говорит, – Не тебе меня задерживать.

Спокойно так говорит. Тихо. Только ухмылочка ехидная на роже наглой. Вакулу аж в жар бросило: вот же борзый! Морда у сотника краской налилась, но сам же себя и сдержал: а, как и правда зван к князю, гадёныш?! Кто знает-то? Бить не стал, но дорогу загородил.

– Коли князь тебя призовёт, так пройдешь. А пока за воротами стой!

– А как князь узнает, что я здесь стою? – продолжает ехидничать ублюдок, – Ты тогда своих воинов пошли спросить за меня!

– Вот ещё! Мои все при деле, некого мне посылать из-за…, – замялся сотник, слово подбирая.

– Из-за кого? – собеседник вообще в улыбке расплылся, – Из-за ублюдка? Из-за выродка? Из-за черни какой-то? Что мнёшься, сказать не решаешься? Раз сказал «Аз», говори и дальше! Так и войну скажи: Пусть князю докладывает, что пришел к нему выродок какой-то, говорит, что князь его САМ, ЛИЧНО пригласил.

Вакула уж и не рад, что языками сцепились с Гардиком этим треклятым.

А тот смотрит прямо. И дальше мысль продолжает. Тихо. Чуть не шепотом.

– А князь-то и рад будет, как ему доложат… Что он чернь да ублюдков в гости к себе звал таких, что и стражнику их впустить зазорно… Ох, и рад князь будет… Лично, небось, выйдет встретить… Хочешь ли того, Вакула Сиверович? А ведь встретит меня князь… Точно тебе говорю, и лично встретить на крыльцо сойдёт…

И не знает Вакула, как и выкрутиться теперь. Забить бы гадёныша, как собаку! Перед воинами позорит – вот они, рядом стоят! А, раз уверенно так говорит, может и правда его, звал его князь? И сбежал сотник.

– Стой тут, схожу, спрошу, – буркнул и сбежал. Типа, сам к князю на доклад.

К крыльцу уже подошел. А всё не знает, что и сказать. Да и пустят ли его к князю-то вообще!

На счастье воевода как-раз на крыльцо вышел. К нему и подступил.

– Ох, дело у меня к тебе, воевода! Помоги! Там не то Хардик, не то Гардик пришел. Говорит, князь его звал на пир! Мне его пропустить или нет?

– Если звал князь, так пусти. Если врёт – гони в шею, – обронил воевода мимоходом да дальше идёт.

– Так, а я откуда узнаю, звал или нет?!

– Так и я этого не знаю, – сказал и скрылся за углом.

Помог, называется!

К князю и не подступишься. Пир, гости. Занят князь. Ближники дальше сеней не пустили. Хорошо, стольник, дядька Зорян, выслушал.

– Так спрашивал его князь уже! – говорит, – Только не «Хардик», а Гарди, мастер рун. Ты давай, зови! И сам и проводи, раз ждать человека заставил! Вежливо проводи да извинись за досаду!

Вот так!

Погнали как псину дворовую!

Зубами скрежетал сотник княжеский Вакула Сиверович, пока к воротам возвращался.

Проводил, конечно, гостя. Извиняться – это не с руки! А проводить проводил.

Как к крыльцу подошли, там сам князь, Святослав Игоревич. Под хмельком не малым. Орёт медведем, руки тянет.

– Что же ты, Гарди, едрит тебя в печёнки, опаздываешь, когда сам обещал прийти?! А ну, иди сюда, суслик, я тебе кости посчитаю за такое!

Возрадовался Вакула – вот сейчас гадёнышу достанется! Да рано возрадовался. Не испугался Хардик нисколько:

– Да нет, не пойду к тебе, светлый князь! Мне кости мои целыми пригодятся! – а сам хохочет, – Да и не виноват я! Меня десятник твой, вот этот, – и в Вакулу пальцем тычет, – Битый час при воротах держал, не пропускал!

Тут уж Вакула не выдержал, аж взвыл благим матом.

– Да какой я тебе десятник! Я сотник! И в своём праве был!

– Ну, сотник, так сотник, мне всё равно, – Гарди обернулся и пожал плечами, – Извини, дорогой, ошибся.

Тут князь влез со словом.

– Э, нет, – ржет конём, – Мастера рун не ошибаются! Эй, воевода! Определи службу ДЕСЯТНИКУ Вакуле. А на сотню поставь, кого посообразительней.

А сам руку на плечо положил поднявшемуся к нему Гарди-гадёнышу.

– Пойдём, друг дорогой, в шахматы лучше поиграем сразу! Ну его, этот пир! Надоело мне пьянствовать сегодня! Да и поговорить бы надо.

А Гарди ещё в дверях обернулся, подмигнул Вакуле Сиверовичу. Типа, удачи тебе в службе, ДЕСЯТНИК.