Читать книгу Продюсер - Павел Астахов - Страница 19

Допрос

Оглавление

– А-а! Фадеев? – окликнули застывшего Митю из глубины кабинета.

Фадеев открыл глаза и, не глядя на свирепо вращающего глазищами Бессараба, не отвечая открывшей рот секретарше, пролетел в кабинет. И только здесь он остановился и, глядя на Агушина как на Спасителя, отрапортовал:

– Я! Прибыл, тов… гражданин следователь.

– Ух ты! Гражданин? Ну, садись, то есть присаживайся, Фадеев.

– Есть. Спасибо. – Митя плюхнулся на стул одновременно со стуком спасительной двери, оставившей снаружи и бандюгу Ивана, и разочарованную секретаршу.

– Откуда такой опыт? – поинтересовался Агушин, пристально разглядывая попавшего в длинный список подозреваемых – и из-за денежных вопросов, и в связи с наличием пресловутой буквы «ф» в фамилии – директора.

– Какой опыт? – не понял вопроса Митя, обрадованный встречей с Агушиным гораздо больше, чем с Бессарабом. Для него этот сухопарый, с оспинами на ввалившихся щеках следователь сейчас был роднее всех на свете. Ведь он, возможно, спас ему жизнь. Ну, уж здоровье, по меньшей мере, точно!

В ответ на глупую Митину улыбку улыбнулся и Агушин:

– Да обращаетесь вы, Дмитрий Николаевич, ко мне: «гражданин». Просто-таки тертый зэк, а не свидетель. Чалился? Сколько ходок?

– Что? – Митя перестал улыбаться. Он не понимал, чего от него добивается человек, только что вырвавший его из лап кровожадного людоеда Ваньки Бессараба.

– Все понятно. Диагноз налицо. Имеет место случай перекоса сознания. Короче, расслабьтесь, «гражданин»! – передразнил его Агушин и заклацал что-то на компьютере.

Митя пожал плечами и послушно расслабился. Он никогда не был у следователя на допросах, но ему это сейчас и не казалось чем-то ужасным.

Агушин оторвал взгляд от клавиатуры.

– Давайте по порядку. Я сейчас задам всякие дежурные вопросы. Ну, кто, что, где родился, учился, женился и тэ пэ. А потом уже по существу вы мне все расскажете про бизнес погибшего Иосифа Шлица. Идет?

Агушин наклонился через стол и пристально посмотрел под надвинутый козырек Митиной бейсболки. Козырек утвердительно качнулся вверх-вниз:

– Ага! Идет. Мне, в общем-то, скрывать нечего. Я же в него не стрелял. Я не убийца…

– А кто вам сказал, что в Шлица стреляли? – глаза следователя уставились еще пристальнее на пространство под козырьком Фадеева. Тот дрогнул. Он не понимал, к чему клонит этот худой мужик с немигающим взглядом.

– Я не знаю… А разве его не того… Я вообще ничего не знаю…

Митя вдруг понял, что, возможно, встреча с Бессарабом была и не такой уж опасной. В конце концов, даже в самом худшем случае он отделывался синяками, но оставался на свободе. А этот удав, пожалуй, может проглотить и не подавиться. Может арестовать чуть ли не на неделю, а может и вовсе закатать по полной программе. У них, кажется, принято, как это называется, «навешивать статьи».

«Вот же влип! Идиот! Надо было не брать телефонную трубку!»

У Мити отчаянно заныл живот, и захотелось в туалет. Он посмотрел на по-прежнему гипнотизирующего его следователя и понял, что скорее придется обделаться прямо в штаны, чем этот василиск отпустит его по нужде на толчок. Пришлось сдаваться:

– Если вы считаете, что это я его… ну… застрелил, то есть убил, то давайте – арестовывайте…

Тут Митя и заплакал. Нервы не выдержали. Гибель Шлица, разговор с Медянской, бегство и неожиданная встреча с Бессарабом, разговор с Фростом и предательство памяти шефа, измена Клима Чука – все это было тяжким испытанием для психики Мити Фадеева. Да, в шоу-бизнесе Митя мог развести и обвести кого угодно, особенно когда за спиной стоял могущественный Шлиц. Теперь же Митя был как букашка на Московской кольцевой трассе: куда ни дернись – раздавят. А взлететь – крылья не выросли.

– Факты и свидетели говорят против вас… – следователь пригвоздил взглядом окончательно раздавленного Митю.

– Ккк-то? Кк-какк-кие свидетели? – неожиданно для себя самого стал заикаться Фадеев.

– А вот хотя бы этот, что вышел перед вами. Иван Иванович Бессарабский.

– Бессс-сараб???

– Так вот он прямо говорит, что… – Агушин достал какую-то бумагу и зачитал: – Так, ага, вот… «финансовыми делами занимался Фадеев Дмитрий, доверенное лицо убитого продюсера Иосифа Шлица…» Правильно?

– Ддд-да. Ппрр-равильно.

– Далее… «Считаю, что именно Фадеев мог быть прямо заинтересован в том, чтобы Шлиц погиб…» И еще… «Я допускаю, что Дмитрий Фадеев не отдавал всех денег своему начальнику, а утаивал их. И, боясь разоблачения, мог пойти на крайние меры…»

Фадеев обмер, но Агушин еще не закончил.

– Здесь я уточнил, спросив его: «На какие именно крайние меры?» Он ответил: «Вплоть до физического устранения».

Фадеев впал в ступор, и Агушин продолжил методично на него давить. Естественно, он опасался, что Фадеев сообразит: Бессараб, не имеющий даже среднего образования, просто не в силах произнести словосочетание «вплоть до физического устранения». В лучшем случае он мог сказать «грохнуть». Но Митя подвоха не усек и продолжил опускаться – все ниже и ниже, а потом вдруг неожиданно сморщился, встряхнул головой так, что даже бейсболка слетела, и вытаращил глаза:

– Ффу! Я все скажу. Только… можно… – Он замялся.

Агушин собрался в комок.

– Что? Что надо? Говори!

Сейчас он готов был пойти на любую сделку – с Уголовным кодексом, Конституцией, законом и просто совестью. Ему нужен был убийца! Кровь из носа и всех щелей! Президент не может ждать, пока его верные вассалы проводят следствие. Нужен результат – любой ценой!

– Ну же, – поторопил он Митю, – говори, что нужно!

– Мне бы… воды стаканчик… Можно?

Продюсер

Подняться наверх