Читать книгу Шпион - Павел Астахов - Страница 31

Популярный столичный ресторан «ОБ ЖОРА» получил свое столь же смешное, сколь и успешное название благодаря своему владельцу Жоре Обрубкову. Сложенное из имени и первых букв фамилии, оно отыскало самый живой отклик в сердцах отечественных олигархов, и теперь самый короткий путь к этим сердцам лежал через «ОБ ЖОРУ». Однако сегодня в «ОБ ЖОРЕ» вот уже четверть часа происходило нечто невероятное: симпатичная рыженькая девушка с легким акцентом пыталась подвигнуть жующих бизнесменов делать взносы в пользу пострадавших от различных вооруженных конфликтов детей.

– Вы не понимаете, что речь идет о детях? О детях, которые пострадали от войны! – громко, на весь зал объясняла она, и было видно: кое-кто уже вытаскивает портмоне – лишь бы эта ДЕВИЦА не давила на совесть.

Администратор пытался ее вразумить, но безуспешно – девушка тут же объявила, что она американка и приехала помочь России вернуться к своим исконным традициям: милосердию и благотворительности. Трогать американскую гражданку многоопытный администратор не стал и просто вызвал милицию, ну, а прибывшие патрульные уже не стали с ней церемониться.

– Так. Нарушаем общественный порядок? – белобрысый сержант окинул девушку усталым взглядом.

Он сразу увидел, что никакой опасности от этой рыжей американки не исходит, но «ОБ ЖОРА» иногда выступал спонсором их отделения в некоторых вопросах, и не реагировать на вызов было нельзя.

– Нет. Не нарушаем. Это они нарушают право на свободу слова и право каждого жить счастливо, – ответила она напористо.

– Ух ты! Чем же это они нарушают? – весело оглядел затравленно жующих бизнесменов милиционер.

– А тем, что проедают и пропивают здесь деньги, – она погрозила кулачком сидящим в зале людям.

Некоторые поморщились, многие отвернулись, но основная масса так и продолжала с невозмутимым спокойствием равномерно двигать челюстями.

– Так свои деньги-то! – апеллировал патрульный к привычной логике. – И чего вам не нравится? Сами зарабатывают, сами и проедают. Все логично. Все законно.

Рыжая возмущенно пыхнула.

– Вовсе нет! Может, и законно, но совсем не логично! Когда в мире гибнут дети, кусок в горло не должен лезть! – Она непреклонно надвинулась на милиционера. – Как можно объедаться, когда вся Африка голодает?! Вот вы знаете, сколько детей умирает от голода?

Патрульный под таким напором невольно отодвинулся:

– Нет. А сколько?

– Больше ста тысяч в день! А вы говорите логично и законно! Не логично и не законно, – она вдруг протянула ему руки: – Давайте! Арестовывайте меня. Но замолчать не заставите.

Девушка решительно тряхнула рыжей копной волос, поднесла сжатые кулаки к груди сержанта и добавила:

– И не забудьте мне зачитать мои права!

Тот поморщился и легко отодвинул ее руки:

– Ну, к чему эти страсти? Фильмов, что ли, американских насмотрелись?

– Да. Я и есть американка. И не стесняюсь сказать об этом. Потому что я не поддерживаю наше правительство. Не одобряю войну в Югославии и Афганистане. И вашу войну не одобряю.

– Понятно, – вздохнул патрульный. – Ну, тогда пройдем в отделение и разберемся, что вы за птица заокеанская-американская. Вперед, – слегка придал он девушке ускорение по направлению к выходу из «ОБ ЖОРЫ».

И едва они двинулись к выходу, в дверях возник высокий мужчина.

– Постойте, сержант! Не торопитесь. Эта девушка со мной.

Милиционер остановился; для человека постороннего этот голос прозвучал слишком уверенно.

– А вы, собственно говоря, кто та…

В этот момент мужчина окончательно приблизился, и патрульный опознал в нем известного адвоката Артема Павлова. Это означало одно: сержант сегодня останется без добычи и будет вынужден выставлять неустоечку хозяину заведения. За беспокойство. Патрульный расплылся в улыбке:

– А-а-а-а. Господин Павлов. Приятно видеть и слышать. Как вы неожиданно появились…

Павлов тоже улыбнулся – широко и демонстративно:

– Я там, где меня не ждут, – с пафосом произнес он и совсем уж высокопарно добавил: – Я там, где я нужен. Мое второе имя – внезапность.

Милиционер открыл рот да так и замер: такого откровенного выпендрежа он не видел давно, а Павлов понял, что все удалось, и расхохотался:

– Шучу, сержант. Просто у меня свидание с этой прекрасной девушкой, и оно только что… – он выразительно посмотрел на красивые массивные часы, – нет, уже две минуты назад началось.

Сержант хлопнул глазами, а Павлов повернулся к американке.

– Соня, что вы натворили? Почему этот милый человек в форме предъявляет к вам претензии?

– А он против благотворительности и милосердия, – выпалила Соня.

– Нет-нет! – запротестовал сержант. – Вовсе я не против милосердия. Мне-то что? Просто вы тут скандалите, беспокоите клиентов, и администратор вызвал наряд. Вот сейчас установим вашу личность и составим протокол. Кстати, ваш адвокат поможет вам, – он кивнул на Павлова.

Соня фыркнула и скривила ротик:

– Мой адвокат? Фи!

Павлов, явно сообразивший, что нужно срочно действовать, а то можно остаться без девушки, и без обеда, перехватил инициативу:

– Сержант, прошу вас! Не надо ничего устанавливать. Никаких протоколов тоже не надо. Я беру эту общественницу на поруки и ручаюсь за нее. Она будет вести себя тихо.

Соня попыталась что-то возразить, но Артем многозначительно поднял палец:

– По крайней мере, в общественных местах. В ресторане, например. Мы ведь пришли поесть и пообщаться, а вовсе не развлекать ваше отделение рассказами про Америку и прочая. Так, Софья Павловна? Дайте слово представителю правопорядка, что впредь не будете шуметь в ресторанах. Пожалуйста.

Он заглянул Соне в глаза, та поджала губы и фыркнула:

– Хм! Не буду! Больше не буду агитировать ваших твердолобых толстосумов помогать детям. Если совести нет – пусть трескают свою фуа-гра.

– Ну вот, только дали слово и сразу ругаетесь! – милиционера возмутило незнакомое слово. – Симпатичная девушка, а так ругаетесь!

Соня тяжело вздохнула, и Павлов снова ей подмигнул:

– Ай-яй-яй, Софья Павловна Ковалевская! Слышал бы вас сейчас ваш папа, академик, профессор математики, лауреат государственной премии. Ай-яй-яй!

Судя по реакции сержанта, который чутко прислушивался к титулам отца задержанной девушки, впечатление-таки было достигнуто. Милиционер на мгновение задумался, и тут же хлопнул себя по лбу:

– Точно! Вспомнил. В школе портрет висел.

– Точно! И Софья Павловна ее внучка! – весело подхватил Павлов. – Вот видите, кого вы хотели в обезьянник отправить!? Позор! Был бы скандал на весь мир.

– Да-а-а-а, – смущенно протянул сержант. – Недоразумение вышло. Господин Павлов, скажите, а можно у вас автограф взять для жены? А?

Милиционер протянул книжицу, на которой виднелись потертая надпись: «Блокнот дежурного милиционера».

– Да это всегда пожалуйста! – Павлов лихо расписался, а милиционер замялся и спросил тихо:

– А у госпожи Ковалевской можно? Тоже.

– Можно. Можно. – Соня взялась за книжку, аккуратно вывела «Ковалевская С.П.» и вернула блокнот. Патрульный сержант удовлетворенно шмыгнул носом:

– Во. Покажу своему оболтусу. А то математику, вишь, не хочет он учить! Будет как милый! Ну, не смею мешать. Приятного аппетита. – Он козырнул и двинулся к выходу из ресторана. Незаметно погрозил здоровенным конопатым кулаком застывшему в углу при выходе администратору, прошипев, передразнивая его:

«Хулиганы, бандиты»! Я тебе покажу! Ответит Жора за твой «косяк»!