Читать книгу Memento mori. Фантастические рассказы - Павел Борисович Соловьев - Страница 3

Сашка с удовольствием уплетал угощение. Не каждый день удаётся поесть настоящего мяса. Он выдавил из тубы густую пасту на крекер и аккуратно завернул крышку, чтобы мясной продукт не испортился раньше времени. Через всю упаковку шла непонятная надпись «Тушёнка». Что это означало, Сашка не знал, но теперь это слово всегда будет вызывать в нём повышенное слюноотделение: внутри пищевого контейнера было ароматное мясо.

Он сделал ещё один бутерброд, прежде чем бережно убрать презент к скудным запасам, и перечитал письмо, которое прилагалось к доставленной коробке. Старый школьный друг Рем внезапно связался по виброфону и не просто прислал этот вкусный подарок, а пригласил на работу, о которой можно было только мечтать: в Главное Управление. Сашка стал потихоньку собираться: до прибытия автомобиля из ГУ оставалось ещё полчаса.

Задержавшись на минуту перед зеркалом, он тяжело вздохнул. В углу стекла на живом письме-фотографии грустно улыбались предки: бабушка и дедушка. Они переехали в пансионат «Вечный рай» почти десять лет назад. Мощная реклама этой программы, поддерживаемая на государственном уровне, не оставляла сомнений в том, что это место – лучшее для пожилых людей. Скоро туда отправятся Сашкины родители, да и он лет через двадцать переедет в пансионат, когда ему исполнится шестьдесят. Странно, почему законом запрещено связываться со стариками: от них приходили раз в месяц живые письма, и всё. Сашка вдруг вспомнил: когда бабка с дедом были рядом – в соседнем мегаполисе – он тоже навещал их не чаще одного раза в месяц. Он отвёл глаза: собственно, почти ничего не изменилось.

Входная дверь стала прозрачной и предупредительно тренькнула. Сашка заметил двух мордоворотов с другой стороны и поторопился к выходу. Один из них вежливо принял Сашку под локоток и повёл за собой вниз.

Они сели в машину и Сашка утонул в мягком кресле. Причем, это было именно кресло, а не общий диван. В машине вкусно пахло кожей и чем-то неуловимо приятным. И было абсолютно тихо. О том, что они едут, можно было догадаться лишь по легкому покачиванию сидения, к которому его пристегнули, как только он плюхнулся в него, да по бегущему пейзажу за тонированным стеклом. Примерно через полчаса автомобиль мягко затормозил и остановился. Дверь распахнулась и Сашка, щурясь, вышел на воздух.

– Здравствуй, бабушка, – сказал сопровождающий его бугай, ни к кому не обращаясь. Он легко вышел из машины и отряхнулся.

– Дорогие мои, старики, – улыбнулся водитель и тоже вышел.

Сашка недоуменно посмотрел на них, но постеснялся спросить, что это значит.

Они стояли у края огромной площади палевого цвета. От ворот вела дорога из того же материала. Контраст с обычным серо-чёрным покрытием за пределами палевого пространства сразу бросался в глаза. По периметру стояла высотка, этажей в двадцать. Сашке некогда было считать: его жестом пригласили к массивной двери, ведущей в основной подъезд. С внешним миром дом-колодец связывали только ворота, через которые они въехали по «дороге из желтого кирпича».

– А что это за покрытие? – спросил Сашка, и для наглядности топнул ногой.

– Гранит, – коротко ответил сопровождающий и пошел вперед не оглядываясь.

«Странно, – думал Сашка, подходя к лифту, – на гранит совсем не похоже… ладно, у Рема спрошу».

Лифт остановился на пятом этаже, и Сашка двинулся по коридору в сопровождении двух терминаторов. Красная ковровая дорожка, идущая посередине прохода, напомнила давно забытую церемонию награждения актёров: её как-то включили в сон, когда он мысленно путешествовал по прошлому. Сашка старался идти в центре, сопровождавшая его свита двигалась на полшага сзади.

Стены коридора были задрапированы тканью кремового цвета, между окон висели пасторальные картины и рекламные постеры различной тематики. Чаще других встречался большой плакат с изображением панорамы, на которой счастливые пенсионеры, обнявшись, махали в камеру.

Все остальное свободное пространство на стенах занимали средневековое оружие и доспехи: от всевозможных древнеевропейских мечей и алебард до японского цуруги и китайского дао. Сашка оказался словно в каком-то богом забытом музее посередине галактики, отброшенный на десять веков назад.

Один из качков отворил дверь и пропустил Сашку. Сами они остались снаружи, став по краям двери почетным караулом. Сашка вошел вовнутрь, и мысль о том, что это музей, а не государственное учреждение, превратилась в уверенность.

В обширной комнате с высокими потолками царил полумрак. Красноватый свет, идущий от стен, придавал мебели и предметам мистический оттенок. У Сашки мелькнула мысль, что он попал в Зал Жертвоприношений. Из странного многоугольника, парящего под потолком, свет лился на ковёр с инопланетным орнаментом, лежащий в центре комнаты. Сашке он показался совершенно неуместным. Около одной из стен стоял гигантский письменный стол, явно изготовленный из дерева, что изумило Сашку ещё больше: найти сейчас дерево было практически невозможно.

За столом, на высоком кресле, отделанном чёрной кожей, восседал Рем. Над ним висел большой портрет инопланетного лидера с Альфа-Центавра. Рем приподнялся в кресле и развел руки в стороны. Он улыбался.

– Добро пожаловать, друг! – сказал он. – Как добрался?

Сашка подошёл к Рему, и они крепко обнялись, похлопывая друг друга по плечу.

– Рад видеть тебя, Рем! – восхищённо сказал Сашка. – Доехал отлично, спасибо.

– И я рад, – кивнул Рем. – Располагайся, будь как дома, – он широким жестом пригласил Сашку сесть в кресло, стоящее напротив стола.

Оно было не такое громадное, как у хозяина кабинета, но довольно удобное. Сашка с удовольствием разместился и вопросительно посмотрел на приятеля.

– Ну что, сразу к делу? – уточнил Рем.

– Давай! – ответил Сашка и весь превратился в слух.

– Ты же у нас биолог, так ведь?

– Так, – ответил Сашка. – Ваше ведомство знает всё, – усмехнулся он.

– Да-да… скажи мне, друг: какая польза от костей, скажем, для человечества? – неожиданно спросил Рем и, улыбаясь, посмотрел на Сашку.

– Ну, клей из них варят, желатин добывают, – неуверенно начал Сашка. – В фармацевтике что-то там было… а что?

– Не что-то там, а самое основное, между прочим! – Рем откинулся в кресле. – Люди – это потрошители всего живого во Вселенной. И потребители мертвых, – добавил он. – Вспомни: мы делаем вытяжку из трупов животных, чтобы добыть лактозу, которая используется в качестве дополнительного агента в лекарствах или стабилизатора. А что мы добавляем практически во все капсулы, таблетки и прочие порошки? Стеарат магния, выделенный из жирной кислоты мёртвой коровы. А это ведь – токсин, который почти сразу начинает убивать клетки организма, как только добирается до него.

Рем встал и заходил по кабинету.

– Я уже не говорю про шеллак! Это ты спец по червякам и знаешь об этом лучше меня!

– Шеллак, это природная смола экскретируемая самками насекомых – лаковыми червецами, – не задумываясь, ответил Сашка.

– Ты не мудри, а называй вещи своими именами: это когда маточную кончу червя пихают в таблетки и порошки, которые мы жрём тоннами, – Рем насмешливо посмотрел на друга. – А кармин? Тот самый, красный краситель, используемый не только в медицине, но и производстве напитков? Его же извлекают из шкур раздавленных насекомых! Хочешь, кстати, «Космо-колы» из красных тараканов?

– Нет, спасибо, – Сашка поморщился. – У насекомых нет шкуры. Хитиновый панцирь, в основном.

– Не важно, – отмахнулся Рем. – Важно другое: мы убиваем всё, что нас окружает. А потом еще используем мёртвых, – Рем барабанил пальцами по столу. – Да, и про кости: тот желатин, о котором ты упомянул, идет на изготовление оболочек таблеток и капсул: мы глотаем кости всегда, и когда у нас понос, и когда золотуха.

Рем помолчал. Потом внимательно взглянул на Сашку и подёргал себя за мочку уха.

– Я возглавляю Комитет по Пенсионной Реформе вот уже десять лет. И за это время мы добились впечатляющих успехов. Более того, проблема содержания пенсионеров полностью решена.

– Погоди, – сказал Сашка. – Десять лет назад заработала программа «Вечный рай»: так это что, твоя идея?

Рем театрально поклонился.

– Мы расширяемся и переходим на другие цивилизации. Несём зерно истины в инопланетные массы, так сказать. Мне нужен помощник. Из своих. – Рем внимательно посмотрел на друга. – Ты же мой человек?

– На все сто! – рассмеялся Сашка. – А при чём тут кости?

– Лекарства выпускают миллиардами штук в планетарном масштабе, где же столько костей набрать, как думаешь? – осторожно спросил Рем.

– А что, рогатого поголовья уже недостаточно? Есть ещё единоподы с Кассиопеи…

– А как насчет человеческих костей?

– Их же хоронят, – испугался Сашка. – Не кости, конечно, а покойников, – он на мгновение задумался. – Некоторых сжигают, но таких немного – эти традиции давно уже канули в прошлое.

– А ты уверен, что в крематориях трупы сжигают? – не унимался Рем. Потом помолчал и жёстко добавил: – мы не можем себе это позволить.

– А что же с ними делают, по-твоему? – искренне удивился Сашка. – У нас же цивилизованная планета. Всем звёздным системам пример… или я чего-то не знаю?

– Тут ты заблуждаешься, – Рем покачал головой. – Даже фиолетовые киксы с Альдебарана дадут нам фору по части цивилизованности.

– Ну ты сказал! – Сашка засмеялся. – Альдебаран – нищая и слаборазвитая планета. Какая уж тут цивилизация, когда там каннибализм – это государственная религия? Они же едят друг друга!

– И правильно делают, – заметил Рем.

Он закурил сигару, и выпустил ароматную струю дыма. Сашка восхитился: не каждый себе может позволить курить древний артефакт.

– Ты неверно выбрал критерии, брат, – Рем был серьёзен. – Цивилизованность планеты или расы определяется не уровнем благосостояния народа. Точнее, не только этим.

– А чем?

– Отношением к пожилым, – Рем смотрел на тлеющий огонёк. – Мы все – старики в будущем, значит, надо беспокоиться, прежде всего, о нас самих. Здесь и сейчас. Во всех цивилизациях эта проблема решена. Кроме нашей.

– Куда тебя понесло, – Сашка продолжал улыбаться, не принимая слова Рема всерьёз. – А все началось с человеческих костей…

– нам теперь ничто не мешает использовать их, – сказал Рем. – Пенсионная реформа. Мы успешно занимаемся этим уже десять лет.

– Это как же? – Сашка перестал улыбаться.

– Пойдем, я тебе кое-что покажу, – сказал Рем.

Они покинули кабинет и на лифте спустились на первый этаж.

– Теперь куда? – спросил Сашка.

– Выходи на воздух, – сказал Рем.

Сашка толкнул тяжелую дверь и вышел на внутреннюю площадь.

– Ну? – нетерпеливо спросил он.

Рем раскинул руки в стороны. Он молчал. Он улыбался. Сашка окинул взглядом окружающее пространство двора: то же здание-колодец, несколько автомобилей, та же площадь цвета слоновой кости…

– Боже, нет! – Сашка попятился и побледнел.

– Мы мостим ими площади и дороги, – спокойно сказал Рем и скрестил руки на груди. – Перерабатываем человеческие останки в костную муку, смешиваем с отвердителем, который получаем вытяжкой из этих же костей, и покрываем этим составом значимые места. Закрытые военные базы, правительственные дороги, эту площадь.

– Ты шутишь! – Сашка цеплялся за последнюю соломинку. – Твои бугаи мне сказали, что это гранит!

Он вспомнил, что так и не спросил у Рема, о чём говорил тогда один из охранников.

– Ну да, гранит. Только с двумя «н» – граннит, – Рем улыбнулся. – Название этому составу придумал альдебаранский химик, который разработал рецептуру смеси по нашей просьбе. Его, правда, потом расстреляли из чувства благодарности, но название, как ни странно, прижилось. Это от Granny – бабушка-старушка на межгалактическом языке. В основном мы закатываем в асфальт пенсионеров, поступивших в «Вечный рай» сразу по прибытию… ну, чаще всего, – добавил Рем и прищурился. – Материал, кстати, получается крепче камня. На века!

Сашка, осторожно переступая, поднялся с пространства белого ужаса на ступени подъезда. Они были из привычного мрамора. Он очень на это надеялся. Сашка посмотрел вокруг и вздрогнул. Ему казалось, что он никогда не сможет теперь наступить туда. Так и сдохнет у подъезда!

– Здравствуй, бабушка, – вспомнив, прошептал он.

– Да! Здравствуй, бабушка, – кивнул Рем. – Уровень цивилизованности государства определяется по его отношению к пенсионерам, – Рем назидательно поднял палец вверх. – Будь всегда вежлив, когда встречаешься с пожилыми людьми, даже если это не твои родственники.

– А всё остальное, – Сашку пронзила ужасная догадка, но он боялся произнести её вслух. – То, что остаётся после костей…

– Ты же получил презент, – пожал плечами Рем. – Мы назвали это старинным словом «Тушёнка». Тебе разве не понравилось?