Читать книгу Краснокожие - Павел Буланже - Страница 2

Над озером стоял еще сильный густой туман. Медленными клубами подымался он из лесу навстречу солнцу, как бы борясь с ним, не пуская заглянуть его в лесную чащу. И солнце, как бы недовольное этой борьбой, как бы негодуя на помеху тумана, мрачно выглядывало на восточном краю неба огненным шаром.

Все в лесу и на озере давно уже проснулось. Проснулись утки, беспокойно копошившиеся в камышах, проснулась рыжая белка, пытливо и любопытно заглядывавшаяся вниз и перепрыгивавшая, как будто летая, с ветки на ветку. Огромные капли росы кончали свой недолгий век, отливая яркими цветами радуги и готовясь снова подняться ввысь, к жаркому июньскому солнцу.

На западном берегу озера, недалеко от извилистых бухточек, там, где кончался густой лес и начинались перелески, переходившие дальше в безграничную степь, – расположилось целое селение индейцев. Их вигвамы[1] стояли в беспорядке, далеко один от другого, и все как бы старались укрыться в лесу.

Около вигвама, стоявшего недалеко от озера, давно уже возилась краснокожая женщина – Голубое Перо. Она разводила огонь, раздувая чуть-чуть тлевшие головешки, оставшиеся от прошлого дня. Спичек не было: их надо покупать далеко у белых за деньги, а деньги так трудно достать… И потому каждый вечер хозяйка тщательно закладывала золой горячие угольки, чтобы жар сохранился до следующего утра. Утром же, набрав сухих листьев и веточек, она осторожно раздувала эти тлевшиеся угольки. А погаснут угольки – приходилось собирать гнилушки, тереть палочки, пока не получалась искра и снова вспыхивал огонь.

Из двери вигвама выглянула растрепанная голова мальчика лет 13 – Заячьего Следа. Он выглядывал из вигвама и немного щурил свои еще сонные глаза.

– Сбегай-ка поскорее, Заячий След, да собери сучьев и веток, надо готовить поесть, а то, пожалуй, и отец скоро вернется.

Отец, Вор-ра-пи, давно ушел на охоту. Дома оставалось очень немного кукурузы; зимние запасы подошли к концу; охота была плохая. Родители не раз уже затягивали поясами туго-натуго свои животы, чтобы не так сильно чувствовать голод, чтобы поменьше самим есть, а побольше оставлять детям. Когда голодно, когда негде достать пищи, индейцы прибегают к этому средству.

Заячий След толкнул своего еще спавшего восьмилетнего братишку, Летящего Лиса, тот быстро вскочил на ноги, и оба скрылись в росистых кустах. Мальчики были голодны и, собирая сучья, с жадностью подхватывали сочные красные ягоды земляники и брусники.

– Отнеси матери сучья, – сказал брату Заячий След, – да принеси мне лук и стрелы, может быть, я зайца или кролика найду.

Пока Летящий Лис бегал к вигваму с сучьями, Заячий След напал на лужайку с ягодами и с жадностью уписывал их. Он понимал, что в семье голодно, что охота отца неудачна. Вот уже несколько дней, как он сам старался убить и принести что-нибудь домой, но безуспешно. А ждать, пока поспеет мондамин[2] и пшеница, которые они посеяли недалеко от вигвама, надо было еще недели четыре-пять.

Когда Летящий Лис вернулся с луком и стрелами, оба мальчика, спеша утолить голод, стали собирать ягоды и так увлеклись этим, что забыли про охоту, пока не услыхали голоса матери, звавшего их к вигваму.

Во время их отсутствия сестра их, пятнадцатилетняя девушка – Белое Облако, принесла в глиняном кувшине воды и принялась помогать матери готовить завтрак. Она отправилась в кладовую достать кукурузы.

Кладовая семьи была устроена на большом соседнем дереве. Сучья его были переплетены ивовыми ветвями, и там стояли корзины с кукурузой и пшеницей. В хорошее время, когда охота бывала удачна, тут же вешались медвежьи окорока и сушеное оленье мясо. Теперь в кладовой почти ничего не оставалось. Каждый раз, когда брали из нее скудные запасы; дети тщательно заделывали вход в кладовую, чтобы белки не пользовались тем, что там было.