Читать книгу Мортидо - Павел Манштейн - Страница 9

Стоит зайти под мост, как прохладный весенний воздух продувает до мурашек. Последний в этом сезоне тонкий лёд под напором моих шагов трескается так громко, что выдаёт моё местоположение людям, которым плевать. Колонны с неаккуратными и неприличными граффити, преподающие уроки анатомии тем, кому в школе не рассказали, что именно извергает семя в женское лоно, вычерчивают ровную тропу, в конце которой нужное мне место. Случайное граффити в виде надписи бросается в глаза. Буквы, написанные словно через трафарет, гласят: о любви говорят в конце. Ещё не родившуюся мысль, вдохновлённую цитатой, обрывает резкий хруст – использованный шприц. Игла меня миновала.

Дисплей мобильного телефона показывает, что сейчас сорок пять минут восьмого вечера, а значит, моя пунктуальность меня сильно подвела. Часа так полтора с лишним, но ничего важного от этого не произойдёт.

Слишком много пустых бутылок и использованных шприцов вокруг меня для такого безлюдного места. Может быть, просто не сезон?

Пока я иду, пробираясь сквозь колонны и торчащие из земли обрубки проржавевшей проволоки – чувство одиночества всё крепче охватывает меня. Есть мост, есть колонны, граффити, бутылки, шприцы, и есть я, идущий между всего этого хаоса. Больше нет ничего и никого. Весь мир сузился до масштабов этого моста. Только тропа. Только я и мой пункт назначения.

Ещё несколько шагов и пустых бутылок как узкая траншея для отвода воды выложенная бетонными плитами преграждает мне путь. Я сажусь на её край, достаю из-за пазухи бутылку пива, после чего металлическая пробка улетает в воду, текущую в этой траншее. Маленький вклад в атмосферу этого места. Я уже вижу знак, который мне нужно якобы отгадать, но он на стене, которая под большим углом, поэтому мне придётся как-то перебираться через эту траншею.

Грохот машин на мосту, что прямо над моей головой делает это место чуточку более нелюдимым. Вид пожелтевших шприцов, высохших окурков и заплесневелых бутылок почему-то заставляют почувствовать свою смертность. Возможно, скорую и внезапную смертность. Может быть так всегда, старые следы пребывания человека заставляют понять, что когда-то кто-то здесь был, но он исчез. И вряд ли ещё сюда вернётся.

Чуть левее меня в импровизированной строителями реке, которая и есть, по сути, траншея, лежат камни. При должном желании и удаче по ним можно перебраться на другую сторону, не приняв ванную прямо в этой грязной воде. Я вскидываю бутылку пива и допиваю остатки, а потом бросаю её на это кладбище человеческого досуга. Памятник моего одиночества среди прочего мусора.

Ноги осторожно ступают по неустойчивым камням, которые под моим весом так и норовят немного сдвинуться. Равновесие пытается меня обмануть и увлечь за собой в грязную ледяную воду, но сделав пару быстрых шагов, завершённых прыжком в конце, чтобы ухватиться руками за край траншеи – я спасаюсь от незапланированного купания.

Стена, знак, я, а больше ничего не существует. Всему остальному пока что рано начинать своё существование. Какой смысл в том, что у меня есть дом, если я сейчас здесь и ощущаю только отсутствие всего, кроме этого знака и шума машин над головой?

Знак представляет собой что-то похожее на задвоенную букву «х», в центре которой гнездится буква «н», а на углах по бокам по одной букве «о». «Оно», но какой смысл в этом? Случайная мысль: оно – значит душа, не имеющая пола, стремления и обременения, нечто бессмертное и вечно свободное. Настолько же свободное, как и несуществующее.

Снова сажусь на край траншеи и подкуриваю сигарету. Вкус горького дыма во рту даёт чувство паузы. Маленький тайм-аут, что-то между моим приходом сюда и тем моментом, который пока не настал.

Сзади раздаются звуки, пробивающиеся сквозь непрекращающийся рёв машинных двигателей. Я различаю в этих звуках шаги. Не предполагая, кто бы это мог быть, я просто оборачиваюсь: узкий подбородок, красные волосы примерно до плеч, глаза, опущенные вниз и незамечающие меня, движутся к этому знаку. Синие потёртые джинсы соприкасаются с бетонным полом, а ноги скрещиваются, словно она собирается медитировать. Она просто смотрит на этот знак, а я смотрю на её спину. Может быть, она и увидела меня, но только не обратила внимания. Возможно, ей просто всё равно – есть тут кто или нет. Она пришла туда, куда шла и сделала то, что собиралась сделать – уселась напротив этого знака. А может быть знак тут не при чём. Ещё одно случайное граффити в виде надписи сделанное маркером: а ты веришь?

Девушка встаёт и поворачивается в сторону траншеи, я смотрю на неё немного сбоку. Она по-прежнему не придаёт значения тому, что я на неё смотрю. Из кармана её рука извлекает мобильный телефон, довольно большой и тонкий. Резкое движение и мобильник становится памятником сам себе, захороненный на дне этой траншеи. Через секунду карие глаза переводят взгляд на меня. Абсолютно ничего не выражающий взгляд, холодный, спокойный или просто опустевший? Переводится на меня. Тонкие губы, не накрашенные никакой помадой – шевелятся:

– Ты тоже в игре?

– Да. – Стараюсь не отводить взгляда от её опустевших карих глаз. Во взгляде все детали, всё недосказанное, что мне никогда не удастся прочесть.

– Я только что вышла из неё. Но теперь меня будут ловить, потому что я передумала умирать. – Холодный голос, словно с бегущей строки произносящий слова.

– Разве им не плевать, жива ты или покончила с собой?

– Нет, по правилам игры я должна умереть. Если я этого не сделаю, то мне помогут. Найдут и помогут. Рано или поздно они найдут меня, но тебя не будет уже. Ты умрёшь.

– А если нет?

– Что нет?

– Если не умру?

– То тебя найдут и помогут. Меня зовут Анна, а тебя?

– Макс. А если ты вышла из игры, то зачем ты сюда пришла? – Она отвела глаза, повернулась так, что если бы от её взгляда можно было бы очертить линию, то она прошла бы ровно между колоннами.

– Просто мне нравится это место… Да, знаю, странно, что такое место может нравится. Но здесь я могу быть в большей степени наедине с собой, чем дома. Понимаешь, бывают такие места, где свидание с собой проходят спокойнее, чем, скажем в баре с кружкой пива.

– Но тут пришёл я и всё испортил.

– Нет, не испортил. – Её взгляд снова обратился ко мне и пробежался по моему лицу.

– Ты часто сюда приходишь?

– Почти каждый день в это время, а ты хочешь как-нибудь меня тут поймать? – Я отмолчался почти минуту, чтобы получить моральное право не отвечать на вопрос. Я не знал, что ответить, я понятия не имел, что сам об этом думаю.

– Не боишься, что здесь тебя найдут? Ты ведь вышла из игры.

– Тут меня никто не будет искать. Тут безопаснее, чем дома.

Спустя десять минут незапоминающихся фраз я ушёл. Когда я уходил, она смотрела между колоннами так, словно кого-то ждала. Казалось, что кто-то должен вот-вот появиться среди них и направиться к ней. Но нет. Она просто сидела, прижав колени к груди, и смотрела вперёд. Свидание с собой, перезагрузка сознания. А я шёл домой, чтобы написать Агнессе, что я понял этот знак. Кажется, что понял.