Читать книгу Дело серых зомби - Павел Марушкин - Страница 2

За стеклом иллюминатора сгущались сумерки. Внизу, под днищем «Эксцельсиора», проплывали облака – пухлые хлопковые горы, каракулевые степи, каньоны, заполненные курящейся сизой мглой… Ровный гул винтов навевал дремоту. Алиса Грей деликатно зевнула, прикрывая рот ладошкой, с кошачьей грацией потянулась и рассеянно оглядела салон. Ее начинала одолевать скука. Ни Интернета, ни даже завалящего плеера, лэптоп – и тот пришлось оставить дома: закон о научно-техническом эмбарго, ничего сложнее лампового радиоприемника, видите ли… Путешествие, поначалу казавшееся волшебным, потихоньку начинало действовать на нервы. А ведь еще вчера, придя в себя после переноса и поднявшись по скрипучим сходням на борт местного летучего корабля, она по праву могла считать себя счастливейшей из смертных – по крайней мере, из смертных женского пола, четырнадцати лет от роду… Да и может ли быть иначе, если твой отец – посол Метрополии, летние каникулы только начались, и тебе предстоит путешествие по экзотическому миру, полному очарования и древних тайн? Это куда веселее, чем колледж! Вдобавок оказалось, что спутником их будет не кто-нибудь, а сам кронпринц… Ну да, кронпринц, разумеется, кронпринц, кто же еще! Ах, это так романтично! Одно только слово «принц» навевало мысли о ком-то невообразимо прекрасном, в голубом мундире с красной атласной лентой через плечо, витыми эполетами и белокурыми волосами; а приставочка «крон» – это, конечно же, маленькая золотая, с острыми зубчиками корона в пышных, словно морская пена, волосах… По крайней мере так представляла себе кронпринца ее подруга Бетти. Она даже набросала портрет воображаемой персоны в альбоме… Впрочем, мундир удался юной художнице куда лучше, чем лицо.

– Сделай так, чтобы он пригласил тебя на танец! Потом будешь хвастаться, что танцевала с принцем! Тебе все станут завидовать!

– Они же амфибии, Бет! – прыснула Алиса. – Глаза как плошки, пятнистая кожа и все такое!

– Так что же, он…

– Ну да… Он просто большущая жаба!

Мундир кронпринц и впрямь носил, правда, не голубой с красной лентой, а белый – но зато, действительно, с витыми эполетами. Что же касается танцев – их, судя по всему, на борту не предвиделось. Фортепиано мирно пылилось в углу. С него даже не удосужились снять чехол, а кронпринц явно предпочитал игорный стол всем прочим видам времяпрепровождения. Похоже, он вовсе не вылезал оттуда – по крайней мере, спускаясь в салон, Алиса всякий раз заставала его на том же самом месте, за игорной доской, чем-то похожей на маджонг. Мерзкий старикан, и эта вечная ниточка слюны, стекающая с уголка губ…

Внезапно наверху послышался шум, изумленный возглас, резкие окрики – а в следующую секунду ведущая в салон дверь распахнулась, и по ступеням кубарем скатилась чья-то фигура. Алиса узнала в нем одного из спутников кронпринца, неприметного широкоплечего фрога в темном костюме. Двое таких постоянно дежурили у дверей его каюты, еще несколько находились рядом с Его Высочеством – похожие, словно братья, по крайней мере усеянные пятнышками физиономии у них были, на взгляд Алисы, совершенно одинаковые… Упавший неловко заворочался, пытаясь подняться на ноги, – и в этот момент нечто серое, крутящееся, косматое влетело в дверь и, едва не задев потолок, приземлилось в нескольких шагах от Алисы! Она изумленно распахнула глаза. Посреди салона в странной позе замерла фигура, облаченная в некое подобие плаща – если только бывают плащи, сшитые из множества длинных матерчатых лент шириной в ладонь. Голову этого фрога венчала шляпа; с ее полей также свешивались ленты, полностью скрывая лицо. Больше Алиса не успела ничего рассмотреть: серая фигура вновь пришла в движение. Ленты с шуршанием взмыли в воздух: казалось, посреди салона распустился огромный экзотический цветок – из тех, что растут в диких джунглях. Незнакомец словно бы исполнял некий стремительно-гармоничный танец внутри этих развевающихся одеяний. Пластика его движений была сродни безошибочной изящности хищника. Спутники кронпринца, повскакивавшие со своих мест, казались рядом с ним неуклюжими увальнями. В руке одного из них блеснул пистолет, но серая лента неожиданно обвилась вокруг ствола, и оружие отлетело в сторону. Никто не сумел ни ударить, ни схватить незнакомца: он вроде бы лишь слегка касался нападавших – но те валились на пол, словно тряпичные куклы, разом утратив способность двигаться. Вот он очутился прямо перед кронпринцем: неуловимое, словно бросок змеи, движение – и тот медленно, как во сне, опрокидывается назад, игральные фишки дождем сыплются на пол, а серый фрог устремляется к лестнице. В этот миг Алиса успела разглядеть среди развевающихся лент лицо: плоское, бледное, с расплывшейся пигментацией и подернутыми мутной белесой пленкой глазами…

Хлопнул выстрел. Пуля, громко цвиркнув, срикошетировала от стены, и тут же пронзительно завизжали дамы. Стрелял один из охранников кронпринца, сбитый с ног – из положения лежа, опираясь на локти. К ногам Алисы спланировал обрывок ленты – но, похоже, это был единственный урон, нанесенный незнакомцу. Очутившись на нижних ступенях, он вдруг совершил невозможный, невероятный кульбит, одним махом преодолев всю лестницу, и выскользнул за дверь. Алиса нагнулась и подобрала упавший клочок ткани. Плотная холщовая материя была подогнута с конца, образуя нечто вроде зашитого кармашка; внутри имелось нечто сыпучее – должно быть, специально для утяжеления… Она быстро затолкала странную вещицу в карман. По салону вдруг пронесся порыв свирепого ледяного ветра. Панические вопли зазвучали с новой силой: кто-то открыл люк, ведущий на верхнюю палубу, и плотный воздух теперь рвался из корабля наружу, в разреженную забортную атмосферу. Большую часть масляных ламп тут же задуло. Пассажиры в панике метались по салону, охранники кронпринца стонали и вяло шевелились, понемногу приходя в себя, пытаясь подняться на ноги, – а сам он, мелко подергиваясь, лежал на ковре. В горле Его Высочества клокотало и хрипело, по бокам шеи надувались и опадали пузыри, из приоткрытого рта вывалился длинный язык… И только тут Алиса наконец-то испугалась по-настоящему.

* * *

– Позор! Просто позор! Один-единственный негодяй шутя прорывается сквозь вооруженную охрану – это восемь, черт побери, прекрасно обученных специалистов! А потом кончает жизнь самоубийством, бросившись за борт с двухмильной высоты! Что это, я вас спрашиваю?! Откуда здесь взялся этот… Фанатик?!

– Но, сэр! При чем же здесь я?! – капитан «Эксцельсиора» готов был провалиться сквозь пол.

– Потому что именно вы отвечаете за безопасность на борту! Я уже не говорю, что могла пострадать моя дочь!

– Но, господин посол… В списках пассажиров его не было, это совершенно точно! Должно быть, он загодя проник на корабль и где-то прятался все время… – в голосе капитана послышались нотки неуверенности.

– Я не оставлю этого так, имейте в виду! По прибытии в столицу должно быть проведено самое тщательное расследование… – посол Грей возмущенно тряхнул гривой серебристых волос. – А теперь мне нужен доступ к радиопередатчику, и немедленно!

– Он полностью в вашем распоряжении… – капитан кивнул на отделанный красным деревом футляр радиостанции. – Вы можете просто продиктовать текст или записать…

Посол не обратил на эти слова никакого внимания. Он извлек из-за пазухи кожаный футляр, размером с большой портсигар, и открыл его. Внутри поблескивали ряды круглых латунных клавиш с выгравированными на них буквами. Размотав тонкие провода с крохотными зажимами, Грей ловко закрепил их на контактах ключа и вставил в щель на боку устройства карту из плотного картона – размером с визитку, но усеянную десятками маленьких дырочек. Со знанием дела подведя верньер настройки рации, он принялся набирать текст. Устройство чуть слышно пощелкивало. Спустя мгновение прерывисто зажужжало реле: сигналы пошли в эфир. Отбив короткое сообщение, посол спрятал необычную машинку в карман и молча покинул рубку.

– Что это было, капитан?! – удивленно спросил фрог-телеграфист. – Я думал, закон о научно-техническом эмбарго распространяется на всех без исключения…

– Шифраторы – наше изобретение. В военном флоте такими штуками пользуются по меньшей мере пару лет… – Капитан нервно сглотнул. Ну и рейс, подумать только! Мало ему покушения на убийство, мало того, что корабельный лазарет забит полупарализованными охранниками кронпринца… Так теперь посол Метрополии едва ли не обвиняет его во всей этой донельзя странной и скверной истории! Капитан склонился к раструбу переговорной трубы.

– Доктор Хва, вы слышите? Как там Его Высочество?

– Без изменений… Состояние по-прежнему тяжелое.

– Вы можете сказать, что с ним такое?

– Похоже на апоплексический удар, но…

– Значит, никаких ранений? – на всякий случай переспросил капитан.

– Вообще никаких видимых повреждений, если не считать нескольких странных синяков…

– Синяки?

– Они совсем маленькие, будто вмятины от карандаша – к слову, у остальных пострадавших такие же…

– Возможно, яд?

– Не представляю, что бы это могло быть… Да и кожные покровы не нарушены… Надеюсь, врачи в Амфитрите окажутся более компетентными…

Сотня с лишним винтов, установленных на решетчатых мачтах и реях, рубили холодный воздух высот; яркими искрами пронзали ночь карбункулы габаритных огней. «Эксцельсиор» шел навстречу восходу. По прошествии полутора суток летающий корабль достиг места назначения.

Амфитрита была великолепна. Идущий на посадку воздушный корабль разорвал облака, и взгляду пассажиров предстала панорама столицы. Бесчисленные каналы серебристой паутиной поблескивали среди буйной зелени; по краям взлетного поля трепетали красно-белые государственные флаги. За ограждением теснились повозки рикш и паланкины; возницы и носильщики переминались с ноги на ногу в ожидании клиентов. Чуть поодаль негромко жужжали моторы диномобилей – длинных, приземистых, напоминавших одновременно старинные авто и огромных жужелиц. Над капотами покачивались длинные усы антенн-энергоприемников, украшенные разноцветными вымпелами.

Откинувшись на упругие кожаные подушки, Алиса с любопытством поглядывала в окно. Город утопал в цветах. Они были везде: распускались на деревьях, покачивались в ящиках, подвешенных на перилах мостов и балконах, пышным ковром цвели на бесчисленных, обрамляющих обочины дорог и берега каналов клумбах – пурпурные, лимонно-желтые, фиолетовые, источающие головокружительные ароматы. Местная архитектура, казалось, подстрекает к нескончаемой сиесте: дома-шатры, дома-веранды, дома-беседки с затянутыми вьющимися растениями стенами, дома-оранжереи со стеклянными крышами… Уличных скамеек не было вовсе, их заменяли гамаки, развешанные где только возможно. Двери частенько открывались прямо в канал – либо в воду спускались изящные, закрученные прихотливой спиралью лесенки. Строили фроги в основном из дерева и темного, красно-бурого, обожженного до звона кирпича.

Потрясающее местечко эта Амфитрита, решила девочка и, едва приехав в посольство, шагнула из диномобиля с твердым намерением возместить себе отсутствие благ технологической цивилизации полным набором потрясающих впечатлений.

* * *

– Подведем некий итог, – остановил я словоизлияния посла. – Она ушла около трех часов назад и до сих пор не вернулась, так? В полицию вы пока не обращались… Кстати, почему? Конечно, здешним мастерам сыска далеко до копов Метрополии, но дело свое они знают…

– Я не хочу скандала, поймите! – Грей перестал мерить шагами кабинет и рухнул в кресло. – Возможно, она просто отправилась, э-э, развеяться… Ожидание, прививки, да и само перемещение… Генераторы ван Верде – то еще удовольствие, вы понимаете… Она же подросток, непоседливая и…

– Своенравная, да? – из разговора с послом у меня сложилось именно такое впечатление.

– Возможно, я позволял ей слишком многое, – нехотя признал Грей. – Но у меня и в мыслях не было, что она способна на столь легкомысленный поступок! Особенно после всего случившегося… Господин Монтескрипт, я не желаю, чтобы полиция допрашивала мою дочь в связи с этим делом! По крайней мере я должен присутствовать при таком разговоре…

– Значит, покушение на кронпринца…

– Это пока подождет! – решительно заявил Грей. – Первым делом – найдите Алису и обеспечьте ей безопасность; все остальное потом… Но, разумеется, если она вернется сама, тогда, конечно, сразу же приступайте к расследованию…

– Договорились, – я встал. – Для начала мне потребуются две вещи: фото вашей дочери и аванс.

Получив требуемое, я вышел за ворота посольства и в раздумье замедлил шаг. Мне не нравилась вся эта история: слишком уж серьезные персоны оказались в ней задействованы с самого начала. Стоит ненароком перебежать кому-нибудь дорогу… На другой чаше весов, правда, был весьма солидный гонорар – и профессиональная гордость. Проклятый Маскарпоне, по сути, лишил меня возможности отказаться: такой шаг выглядел бы капитуляцией, жалкой попыткой увильнуть. Кое-кто считает удар по голове мягким предупреждением, да? Придется ему доказать, что в случае с Эдуаром Монтескриптом это равнозначно объявлению войны!

Раз уж я всерьез решил бодаться с парнями дона, следовало позаботиться о тылах. Учитель Тыгуа – вот кто мне нужен, и чем скорее, тем лучше. В конце концов, девчонка Грей никуда не денется: я был уверен, что найду ее еще до захода солнца – если только она сама не вернется к тому времени в посольство.

Амфитрита окружена болотами. Это неудивительно: столица амфибийного королевства изначально была свайным городом посреди озера, точнее – системы мелких озер, согреваемых кое-где геотермальными источниками и связанных бесчисленными протоками. Со временем воду загнали в каналы, сушу нарастили, а заболоченные берега, раскинувшиеся на многие километры, сделались чем-то вроде пригородов – будь то разбойные Веселые Топи, куда не следовало соваться без крайней нужды, или благопристойный и респектабельный Орхидейник. Попасть туда можно было лишь на лодке – или же вплавь, если такое позволял ваш статус, темперамент и физические возможности. Я выбрал первый способ – и спустя час шагнул на заболоченный берег.

Город, казалось, остался позади: растительность вокруг была столь буйной, что это место мало чем отличалось от девственных лесов. Лишь разбегающиеся во всех направлениях дощатые настилы свидетельствовали о неком присутствии цивилизации. Углубившись в зеленый лабиринт, я шаг за шагом вспоминал дорогу. Тротуар скоро превратился в узкую тропинку среди стен здешнего исполинского камыша – его стебли вчетверо превышали человеческий рост. Под ногами хлюпало. За очередным поворотом тропинка вовсе прекратила существование – впереди расстилалась огромная лужа, целый пруд, дальний конец которого прятался под нависшими ветвями низкорослых деревьев. Я продолжал идти. Вода сперва доставала до колен, потом сделалась по пояс. В дождливые дни бывало и выше – учитель Тыгуа иногда заставлял нас спарринговать, стоя по горло в пруду, а то и вовсе удерживаясь на плаву. Конечно, ученикам-фрогам все это давалось легче, чем мне, но возражения не принимались. «Если ты умеешь драться – ты умеешь это везде! – ревел Тыгуа. – Под водой, на крыше, в снегу, в кромешной темноте – везде, понял! Вперед, парень! Разбей ему физиономию вдрызг! Где кровь?! Почему я не вижу крови?! – и добавлял, отдуваясь: – Я вас, засранцев, либо выучу, либо прикончу».

Сочные шлепки ударов я услыхал раньше, чем увидел хижину учителя – по обычаю, она пряталась в густой листве вьющихся растений. У входа была сделана деревянная площадка; по ней азартно скакал подросток-фрогги, нанося в прыжке удары по массивному кожаному мешку, подвешенному к стропилам веранды. Учитель Тыгуа сидел под навесом, обихаживая армейское мачете – с литой резиновой рукоятью и прямым, расширяющимся к острию клинком. Возле ног его, на крохотной жаровне, грелся небольшой котелок с расплавленным лаком. Время от времени Тыгуа окунал туда кисть-флейцовку и проводил ею по лезвию. В здешнем климате любое железо ржавеет моментально, и владельцу оружия не обойтись без тщательного ухода за ним; клинки коррозионно-стойкой стали имелись, насколько я знал, лишь у королевских гвардейцев.

У фрогов нет ребер. Внутренние органы покоятся в своеобразном мускульном мешке – а тот имеет тенденцию с возрастом растягиваться, увеличиваясь в размерах. Поэтому лет до тридцати мои соотечественники-амфибии выглядят стройными и голенастыми; зато после сорока все без исключения приобретают внушительных размеров брюшко. Незнакомому с этой физиологической особенностью они могут показаться разжиревшими и неуклюжими, на самом же деле фроги не теряют ни капли ловкости и быстроты. Пузо учителя Тыгуа напоминало тугой аэростат – но я не позавидовал бы тому, кто сочтет его легкой добычей. Одежду наставника составляли старый кожаный жилет, набедренная повязка и сандалии – насколько помню, я ни разу не видел его в чем-то другом, разве что зимой эти предметы дополнял теплый плащ. Он, конечно, услыхал мои шаги (слух у фрогов отменный), но виду не подал, лишь зыркнул единственным глазом – другой, пораженный бельмом, скрывала черная пиратская повязка.

– Хлесткость! Удар должен быть хлестким! – рявкнул он ученику. – Резкость и быстрота, понял?! А ты входишь быстро, но бьешь слабо либо начинаешь двигаться как деревянный! А вот попадется тебе противник вроде него, – тут Тыгуа кивнул в мою сторону. – Слабым ударом такого не вырубишь, а от медленного он уйдет или заблокирует! Так, ладно, на сегодня хватит… Упор лежа принять! Отжался! Встал на кулак! Спина прямая, прямая спина! В струнку!

Я сочувственно покосился на ученика. «Стойка на кулаке» была фирменным упражнением школы Тыгуа. Вроде ничего особенного, статическая нагрузка – но попробуйте простоять так хотя бы пять минут!

С неба рухнул ливень. Дожди здесь льют часто, бывает, и по нескольку раз в день. Обычно они кратковременные, но дьявольски сильные. Я надвинул шляпу на лоб и поежился. Все вокруг скрылось за стеклянистой завесой, деревянная площадка перед домом уподобилась кипящей кастрюле. Тугие струи хлестали неподвижно замершего фрога, шипя и дробясь на мелкие капли, гулко барабанили по крыше.

– Достаточно! – заявил, наконец, Тыгуа, и обессиленный ученик распластался на мокрых досках. – Следующая тренировка как обычно… Ну здравствуй, Эд. С чем пожаловал?

– Мне нужна ваша консультация, учитель, – я зашел под навес и присел на корточки. – Чем можно вырубить человека метров с десяти так, чтобы он сразу потерял сознание?

Тыгуа придирчиво осмотрел клинок, отложил его в сторону и мрачно уставился на меня единственным глазом.

– Давай-ка подробнее, – велел он; и я принялся пересказывать события сегодняшнего утра.

– Значит, по затылку… – задумчиво протянул Тыгуа и вдруг, безо всякого предупреждения, взорвался: – Я что, учил тебя поворачиваться к противнику спиной?!

– Но я разговаривал…

– Да плевать, с кем ты там разговаривал! Ты оставил сзади угрозу, даже краем глаза не следил, – и еще удивляешься, что тебя вырубили?! Почему ты не встал вполоборота, чтобы контролировать тех двоих? Что тут сложного?!

Я стиснул зубы. Он, конечно, был прав: от парней Маскарпоне по определению следовало ожидать какой-нибудь пакости.

– Я слишком расслабился, признаю. Ошибка…

– Твоя ошибка не в этом, – жестко перебил Тыгуа. – С самого начала ты позволил тем двоим диктовать правила игры – вот где ошибка! Я же тысячу раз говорил вам, олухам: весь мир делится на хищников и жертв! Люди, фроги – неважно… У тебя была возможность выбрать линию поведения хищника: оскалиться, зарычать, врезать по физиономии, короче, продемонстрировать силу. Не сделал этого? Все, ты сам перевел себя в разряд жертв! Удар по башке – всего лишь следствие.

– Знаете, что такое мафия? Если бы я сделал, как вы советуете – вполне возможно, повстречал бы вскоре пять-шесть амбалов; тут дело вряд ли ограничилось бы шишкой на затылке…

Этого, пожалуй, говорить не следовало. У Тыгуа четкая жизненная позиция относительно физического насилия и ситуаций, в которых оно необходимо.

– С такими рассуждениями ты скоро от собственной тени будешь шарахаться! – напустился он на меня. – Ах, как бы чего не вышло! Злые дяди придут и сделают бо-бо! Может, да, а может, и нет! Какого черта ты вообще у меня учился?! Я что, тратил свое время на труса?! Ты самый сильный и страшный, Эд! Ты, а не они! Вот что всегда надо помнить! Такие вещи решаются на уровне инстинктов – и сразу, в первые секунды, а не потом! Отныне ты законная добыча для этой компании!

– Ну уж дудки! – возмутился я. – Теперь я буду готов к встрече!

– Тогда тебе придется проломить пару-тройку голов!!! – взревел Тыгуа.

– Да нет проблем! – я тоже начал заводиться, хотя прекрасно понимал – учитель делает это нарочно. Такой у него метод…

– Ну и хорошо, зачем орать-то? – нормальным голосом вопросил Тыгуа. – Дай-ка мне вон ту корзину…

Порывшись в ее содержимом, он извлек странный предмет. Присмотревшись, я понял, что это туго набитая чем-то перчатка; вдобавок некто сметал пальцы грубой сапожной дратвой – таким образом, что она напоминала сжатый кулак. К раструбу была прикручена длинная эластичная лента.

– Такая штуковина называется «воздушный кулак», – пояснил Тыгуа. – Ничего сложного: пригоршня свинцовой дроби, зашитая в толстую кожу – и гуттаперчевый ремень. Возьми-ка.

Я взвесил вещицу в руке. Ого! Увесистая штучка; такая вполне может отправить в царство сновидений – если хорошенько приложиться, конечно.

– Хотите сказать, он метнул ее? – с сомнением спросил я.

– Вот стоило тебе забросить тренировки – и ты сразу позабыл о разнице между человеком и фрогом, – наставительно заметил Тыгуа. – Ваша раса в целом сильнее; мы же немного быстрее и, как бы это сказать…

– Хлесткие!

– Точно! – ухмыльнулся он. – Да ты вспомни собственные спарринги. Средний человек заломает среднего фрога в борьбе; а вот в боксе, весьма вероятно, получит нокаут – просто потому, что наши конечности более приспособлены для резких, взрывных движений.

– Хулиганская штучка…

– Так и есть. Вот, смотри… – рука Тыгуа вдруг с неуловимой быстротой распрямилась. Потревоженный воздух коротко свистнул возле моего уха, а в следующий миг сквозь рокот ливня донесся звонкий шлепок – перчатка врезалась в мешок с песком, на котором отрабатывались удары. Сам учитель даже не шевельнулся: он продолжал сидеть, скрестив ноги, напротив меня. Гуттаперчевая лента, сократившись, бросила «кулак» обратно. Тыгуа, не глядя, поймал его на лету.

– Вот так оно и бывает…

– Что ж, буду знать! – я погладил затылок. – Учитель, у меня к вам еще один вопрос. Есть ли способ парализовать фрога? Или, скажем, вызвать инсульт, нанося удары по определенным точкам?

– Сказки! – отмахнулся Тыгуа. – Вот хороший прямой в голову иногда может вызвать инсульт, и не только у фрога, кстати. Но башку противника вряд ли назовешь «точкой», хе-хе…

– А как насчет такого… – и я пересказал ему историю посла, разумеется, без упоминания имен и места действия.

– Сказки! – упрямо повторил учитель. – Все эти россказни о великих мастерах, древних воинских искусствах и тайных школах – полная лажа… Годятся для того, чтобы выманивать деньги у простаков.

– То есть тайных школ не существует?

– Да их полно! – широкий рот Тыгуа расплылся в ухмылке. – Я же говорю, для легковерных подростков – самое то! Управляешь жизненной силой, изучаешь смертельные удары по энергетическим точкам… Спустя некоторое время начинаешь чувствовать себя великим бойцом – ну, до первой настоящей драки, конечно.

– Значит, ничего настоящего? Ну, а слухи, легенды…

– О, слухи периодически возникают, на то они и слухи… – Тыгуа неопределенно помахал длиннопалой ладонью. – Сам знаешь, как это бывает: кто-то когда-то слышал о ком-то, кто-то собственными глазами видел… Отшельники, закрытые религиозные секты, горные кланы, передающие воинское мастерство по наследству… Мой тебе совет – не увлекайся экзотикой. Я учу простым и эффективным вещам, и знаешь – работает!

Ливень иссяк – так же внезапно, как начался. Из-за облаков выглянуло солнце, и в насыщенном влагой воздухе тут же расцвели бледные радуги.

– Почему ты не носишь пистолет? – вдруг спросил учитель.

– До недавнего времени не было нужды, – пожал я плечами. – И потом, я вообще не люблю порохового оружия. Стоит разок попасть под дождь – и все, затравка намокла, пистолет превратился в бесполезный кусок металла…

– А что, иметь при себе герметичную пороховницу религия не дозволяет? – ехидно поинтересовался он. – Да и кусок, как ты говоришь, металла я бы не назвал таким уж бесполезным: неужели забыл, сколько всего интересного можно сделать короткой дубинкой?

Я не стал объяснять ему, что мой пистолет свободно умещается в ладони: сам Тыгуа предпочитал старую армейскую модель почти в локоть длиной да еще с медным «яблоком» на конце рукояти для утяжеления. Правда, владел он этим монстром с поистине чудовищной эффективностью…

– Пожалуй, вы правы. Сегодня же достану его и почищу.

– Вот-вот, почисти, – кивнул Тыгуа. – Кстати, как дела у тебя с деньгами?

– Я получил аванс…

– Загляни-ка в монастырь к Скрывающим Облик, поговори с настоятелем. Пусть выделит тебе послушника для охраны, скажешь, я попросил. Да смотри не торгуйся: сколько он там скажет, столько и заплатишь, у них на эту тему спорить не принято.

Я молча поклонился, в который раз дивясь на своего наставника: связи Тыгуа были выше моего разумения. У него с равной легкостью мог оказаться в старинных приятелях высокопоставленный чин королевской разведки – или же, как сейчас, полуопальный религиозный лидер.

– Не знаю, стоит ли… Если за мной будет таскаться парень в маске, о скрытности можно забыть…

– Тебе что, собственная голова не дорога?! – рявкнул Тыгуа.

В этом весь учитель. Он искренне проповедовал отчаянную смелость – что, в общем, означало нарываться на неприятности, но при этом терпеть не мог, когда с его учениками случалось что-нибудь скверное… Хм, а ведь телохранитель и впрямь будет нелишним – не для меня, а для девчонки Грей! Одним из пунктов нашего договора с господином послом было обеспечить ей защиту; вот и прекрасно! Головной болью меньше, вдобавок мне не придется расплачиваться из собственного кармана: деньги телохранителю – законные деловые расходы. Следовало признать, Тыгуа дал отличный совет: Скрывающие Облик были великолепными бодигардами, фанатично защищавшими своих клиентов – так велела их странная религия…

– Благодарю, учитель! – я вновь отвесил поклон.

– Другое дело… – проворчал Тыгуа. – Ладно, иди; я уж вижу, ты весь извелся от нетерпения… Нужны тебе мои поучения, как фрогу зонтик!

– О нет, что вы! – запротестовал я. – Я благодарен за каждое слово!

– Да брось, в самом деле… – Тыгуа явно охватил приступ скромности, и теперь у нас началось своеобразное соревнование. – Кому охота слушать старого сумасшедшего драчуна? У тебя, небось, дел полно – что я, не знаю, как ты вертишься, великий сыщик…

– Да не так уж и верчусь… Пока. Ну, разве что предстоит найти одного не в меру резвого подростка… Человеческого подростка. Но это же пара пустяков!

– Хм… Подростка, говоришь? В таком случае я на твоем месте поспешил бы управиться до вечера, – заявил Тыгуа. – Ты забыл, какой сегодня день?

Я непонимающе взглянул на него, быстро прикинул – праздник Красных Шарфов был девять дней назад, значит, сегодня тринадцатый день сезона Черной Орхидеи… Сердце вдруг екнуло.

– Ага, дошло? – ехидно ухмыльнулся Тыгуа.

– Праздник Мертвых!