Читать книгу Постигающий - Павел Матисов - Страница 6

Через декаду Визирус завел знакомство с Мелиндой Тестарх. Девушка с короткой стрижкой и мужскими штанами. Сказал, что она ему понравилась. Спустя еще декаду Мелинда наконец с ним заговорила. Попросила подать упавший учебник. Виз сказал, что это настоящая победа. Я как-то спросил его, почему он упорствует? Кэллам сказал, что так интереснее.

– Чем тяжелее погоня, тем слаще добыча!

Я обдумал его слова. Наверное, тут есть смысл.

Учеба в университете шла своим чередом. Спустя три декады я смог наконец ощутить свой резерв. Как учила нас Дердис. И смог вывести наружу кусочек маны. Из него легко можно было вылепить какую-нибудь фигуру. В воздухе магия держалась недолго. Поэтому формы надо создавать очень быстро.

Мы изучили форму Баоно I ступени. Светящийся шарик. Мне нравилось смотреть на эту форму. Иногда я целыми вечерами разглядывал картинку в учебнике. Поэтому я и смог ее выучить. Правда, сделать сложнее, чем выучить. Мне все время казалось, что я вот-вот что-то пойму. Но понимание не приходило. Я как-то спросил про это Виза. Он удивился:

– А чего тут понимать? Баоно она и в Астрегоне Баоно. Создаешь форму как на картинке, питаешь маной, вот тебе и заклинание готово.

На половине наших участков мы высадили огурцы и помидоры. Вторая половина предназначалась для тренировки магии. У нас с Визом пока не получалось создать правильно даже Баоно. Не говоря уже про Зар I ступени. Эту форму мы начали изучать после Баоно.

Светящийся шар за кварту научились создавать где-то три-четыре студента. Это те, кто что-то умел в магии и до поступления. Обычно у новичка уходило полгода на первую форму и кварты две-три на следующие. Мастер Каннингем сказал, что тут зависит от хорошей зрительной памяти и умении лепить быстро правильные заготовки.

На основах магии Альбс начал нам рассказывать про то, из чего состоят формы. Одиночные. Это было очень сложно, но в то же время интересно. Какая-то часть отвечала за выбор стихии, какая-то за направление, форму, время работы и много другое.

Мы занимались в ЗУГе уже больше двух кварт. Мелинда стала иногда ходить с нами. Виз ее старался как-то развлечь. Больше всего проблем нам всем доставляли занятия по основам магии Каннингема. Каждый раз он рассказывал нечто новое. Приходилось все осмысливать заново. А создание правильной формы нам троим представлялось какой-то сверхзадачей. Я, Визирус и Мелинда еще ни разу не смогли создать форму, которая бы понравилась М'обучающему. Вроде бы и сам потом видишь недочеты. Но вот слепить ее с нуля быстро на самом деле очень сложно.

Я помню тот день. Случилось это во вторник первой декады на серую кварту. Каннингем нам на занятии рассказывал про наполнение формы силой. За это отвечала определенная часть формы. Сравнивал Баоно и Зар. Я весь день думал. И когда домой пришел, думал. Пока мозги не закипели. Я даже рассердился и нагрубил Прислуживающей. Мама говорила, что со всеми следует себя вести вежливо. Даже с низшими Прислуживающими.

– Мария, извини меня.

– Ничего, лер. Я даже удивилась, наверное. Иногда мне кажется, что вы ничего не чувствуете. А тут прям живой человек. Как моей прежний господин. Он, когда не в духе, ударить мог.

– Это же запрещено?

– Ну, я же Прислуживающая. Господин может бить меня.

– Не, я тебя не буду бить, Мария. А если вдруг ударю, можешь сама меня стукнуть.

– Да как же так можно?! Вам, господин, надо бить Прислуживающих. Хотя бы иногда. Так лер Калар делает. Не то совсем обленятся.

– Да? – я задумался. – Наверное, ты права. Если даже папа так делает…

Потом я вернулся в свою комнату. И решил нарисовать формы Баоно и Зар красками. Я взял с собой те краски, что отец привез с юга. Попользоваться ими я еще особо не успел. Так, пара набросков. Времени свободного мало.

Мне нравилось рисовать красивые картинки. Я всегда успокаивался. Жаль, что другие люди их не понимали. Я не сильно старался, поэтому успел сделать за один вечер. Когда я обводил форму Зар, мое внимание привлекла та часть, которая отвечала за наполнение маной. Так говорил Каннингем, по крайней мере. Тут меня будто что-то в голову ударило. Я взял рисунок формы Баоно и Формы Зар и положил их рядом. Эта часть… Она красива. Но не до конца. Я грубо закрасил нарисованные формы и взял чистый лист…

– Лер, уже ночь. Я пойду спать?

– Что? – я глянул в окно. Темно, хоть глаза выколи. – Да, Мария, идите спать, – я широко зевнул и осмотрелся.

На столе широким ворохом лежали изрисованные листы бумаги. На каждом была нарисована отдельно часть наполнения. Здорово! Мне понравилось. Последний раз я так увлекался, когда рисовал одну из своих любимых картин. Я назвал ее «черный хаос прямоугольников». Мама не разрешила ее вешать в доме и спрятала в амбаре.

Когда я засыпал, мне первый раз пришла мысль. Мурашки пробежали по всему телу. То, что я так долго пытался понять. Из-за чего я сидел вечерами, глядя на картинки форм. Заснул я счастливый.

Заклинания красивы. Магия красива.

На следующий день меня разбудила Мария. Я поплелся в земельный жутко сонный. Но вчерашняя мысль четко звенела в голове. Магия красива. Только очень сложная. Чтобы увидеть красоту, надо много думать. Надо слушать Каннингема и читать книги про магию. Впервые мне не терпелось начать создавать форму. Но я понимал, что для того, чтобы создать красивую форму, мне надо очень сильно постараться.

Мелинда и Визирус уже находились в классе, когда я пришел. Хотя до начала еще есть время. Было заметно, что девушку уже с утра утомил Кэллам.

– Слушайте, мне вчера такая мысль в голову пришла! Магия, она же красивая! – сказал я.

Студенты помолчали.

– И? – спросил Виз.

– Что и?

– Ну, допустим, красивая. А дальше что?

Я не ожидал такого.

– Э-э, ну не знаю, – я не мог подобрать правильных слов.

– И чего в ней может быть красивого? – Мел пожала плечами. – Ты похоже вчера перетрудился, Селин.

– Да, наверное…

Грустно. Я ведь так хотел объяснить им, что магия на самом деле очень красивая. Они не понимали меня. Я же и забыл, что я немного не такой. Надо думать, прежде чем говорить.

– Да ладно тебе. Я вот вчера слепил девушку из маны. Вот это вышло очень красиво. Тебе бы понравилось! Такие формы! В смысле фигура, – начал расхваливать Кэллам.

Мелинда фыркнула и вернулась за свою парту.

– Ну блин, опять ты все испортил.

– Извини, Виз. Тебе не надоело еще?

– Да я готов хоть всю жизнь этим заниматься!

После этого дня все мое внимание приковали формы. Я долго и обстоятельно расспрашивал Каннингема про все части заклинаний. Наверное, я слишком увлекся. Раньше спрашивать можно было во время всего занятия. Но сейчас мастер Альбс выделил четверть телла на вопросы в конце урока. В основном только я и спрашивал. Я все старался записывать.

– Что это нашло на тебя? – удивился Виз в первый раз.

– Нам же можно спрашивать?

– Можно конечно. Только обычно ты молчишь.

– Я хочу узнать, поэтому и спрашиваю.

– Это связано с тем, что магия «красивая»?

– Да, магия красивая. Я хочу научиться красиво рисовать формы.

– Гхм-м. Ясно.

Вот опять. Я что-то не то сказал. Виз странно посмотрел на меня. И Мел тоже странно смотрела. Мария говорила, что если так будет, то надо сменить тему. Я подумал:

– Помидоры уже собирать надо. Созрели ведь.

– Да, это точно.

– Интересно, нам их разрешат забрать?

– Неа, солдафон говорил, что все универу отойдет.

– Жаль.

Несмотря на удивление друзей… Наверное, я могу их так называть. Несмотря на это, я все равно продолжал выспрашивать Альбса на каждом занятии. Тот даже ждал вопросов и присаживался поближе ко мне. Что-то рисовал на доске. Я все записывал.

Я стал лучше видеть магию. Мог рассмотреть даже детали. И я заметил, что аура человека очень сложная. Раньше я думал, что она везде одинаковая. Но нет – существовали тысячи связей, частей разных форм и размеров. Как-то Виз сказал, что в голове самая сложная аура. Я не поверил сначала. Потом он подошел ко мне ближе, повернулся затылком.

– Смотри внимательнее. На детали смотри.

– Да не вижу я ничего!

– Ну-у, представь, что ты видишь дерево. Оно стоит очень далеко. Попробуй рассмотреть листик, а не дерево целиком. Мне так знакомый маг говорил.

– Хм-м.

Я не совсем понял, но все же попытался рассмотреть листик. И у меня получилось! Листики были такие маленькие, что голова пошла кругом.

– Но как мы их видим?

– Не знаю, – Виз почесал голову. – Это не ко мне вопрос.

На занятии практической магии мы изучали способы копить ману и хранить ее в предметах. Есть даже таблица веществ по тому, где лучше хранить магию. В обычном металле – золоте, железе, меди или бронзе, мана долго не держалась. Приходилось постоянно добавлять. Хорошо держало серебро. А лучше всего – адабро. Из этого металла Воюющие и М'воюющие делали накопители. Его вставляли в артефакты.

Еще Лаграно нам рассказала про ауру живых существ. Даже у животных есть аура. И мы можем влиять на нее магией. Обучающая сказала, что результат только может выйти непредсказуемый:

– Здоровая аура сильно сопротивляется изменениям. Например растение. Чтобы изменить его цвет, надо воздействовать формой Зарво с определенными настройками. Если работать напрямую с аурой, это отнимет кучу сил и времени. Очень неэффективный способ. А уж к сформировавшемуся растению практически бесполезно действовать напрямую.

– Что уж говорить о человеке? Наш организм сопротивляется изменениям еще больше. М'Лечащие, конечно, могут работать с аурой. Только это очень долгий процесс. Если вы не можете создать форму Аун или Аунко, не пытайтесь действовать напрямую. Вы можете только усугубить ситуацию. Формы для того и придуманы, чтобы не нанести вред неумением.

Еще Дердис показала нам особое зеркало. Обычное зеркало отражало только реальный мир. А это – еще и ауру человека. Так что можно рассмотреть свою собственную ауру головы. Пол класса тогда побежало смотреться в зеркало. Было забавно. Интересно, зачем оно нужно вообще? Еще существовали подзорные трубки, только необычные. Они приближали только магические линии, если смотреть особым зрением.

Я спросил М'обучающую, как мы можем видеть ауру головы. Многие из класса не знали того, что объяснил мне Виз. Дердис все подробно рассказала и показала. Про голову я не понял. Что-то о том, что ауру мы видим не совсем глазами, а с помощью глаз.

Меня почему-то заинтересовало это зеркало. На рынке я купил маленькое, всего в одну десятую шага зеркальце. В нем отражалась аура. Мария ругала меня за покупку. Да я и сам не знал, что с ним делать. Я немного поглядел в него, а потом забросил.

В один из дней середины белой кварты мы с Бевелом как обычно направились домой после занятий. Визирус пошел провожать Мелинду. Она жила в другой стороне. Виз потом еще возвращался домой через полгорода к вечеру. А уж ночью на улочках Геленквейла лучше не появляться. Так говорил Бевел.

Дома Марии не оказалось. Это было странно. Обычно Мария дожидалась нас, разогревала чай. На улице стало холодней.

Два дня мы не могли найти Марию. Бевел обошел пол города, пока я был на занятиях. Рынок, прачечная, побывал у Оберегающих. Нигде Прислуживающую не видели.

На третий день к нам пришли от Оберегающих. Сказали, что нашли женщину по описанию, которое оставил Бевел. Мы тут же пошли с ним. Оберегающий I ступени был человеком высоким и стройным. Не то, что я. Мария готовила очень сытно. Так что я немного поправился.

Мы наняли Перевозящего, так как сам Оберегающий ехал верхом. И покатили по улицам вечернего города.

– Вот то место, – показал Оберегающий. Рядом на улице стояла темно-красная повозка Хоронящих. Мы расплатились с извозчиком и пошли в переулок к группе Оберегающих. На земле лежало тело, закрытое тканью.

– Лер, вы сможете опознать тело?

– Да.

Оберегающий приподнял ткань.

– Это Мария. Наша Прислуживающая, – сказал я охрипшим голосом. Голова девушки была в крови, волосы слиплись. Из носа шла засохшая струйка крови.

Бевел выругался. Долго и с чувством.

– Ее обнаружили в помойной яме. Сильная травма головы. Вероятнее всего ограбление. Никаких денег при ней не нашли.

– Мария хотела в тот день на рынок сходить. Закупить продуктов, – тихим голосом сказал Охраняющий.

– Ясно, – Оберегающий что-то записал в книжечку.

– В таких случаях убийцу отыскать очень сложно. Хотите нанять М'ищущего?

– Сколько? – спросил я.

– 70 серебряных.

– У нас нет таких денег.

– Ваше дело. Ответьте еще на несколько вопросов и можете идти.

– А тело?

– Вы желаете похоронить сами?

– Нет, пусть город занимается, – сказал за меня Бевел и потом пояснил мне. – Если убили бандиты или грабители, то платит за похороны Владеющий. Хорошо, задавайте свои вопросы.

Потом мы с Бевелом пошли в кабак. Охраняющий сильно напился. Мне пришлось его тащить до дома.

– Эхх, хорошая девка была, лер! Вот почему так? Только найдешь что-то и тут же теряешь?

– Не знаю, Бевел.

– Вы хороший лер, я знаю. Странный только. Вот, вам не жалко Марию?

– Жалко, Бевел. Мария хорошая.

– Да… Была хорошая. Эх, были бы у меня деньги здесь, я бы заплатил за Ищущего. Мне не жалко. Хорошая девка была. Вам-то незачем серебро тратить. Марию уже не вернуть…

– Ты прав. Марию уже не вернуть.

С тех пор Бевел замкнулся и ходил хмурый. Я тоже много думал о смерти. Чарли умер, а теперь Мария. Вот был человек и не стало. Думать об этом мне не нравилось. Я постарался уйти поглубже в изучение магических форм.

Теперь мы с Бевелом занимались хозяйством. Охраняющий научил меня немного готовить. Получалось ужасно. Но есть-то надо. Мы наняли Стирающую, которая раз в декаду на выходных забирала грязное белье. Без Марии очень тяжело. Свободного времени меньше. Охраняющему не нравилось работать по хозяйству.

Я послал домой второй письмо. Денег отец так и не прислал, зато мама написала ответ, где просила меня все подробно рассказывать.

Мама и папа!

Учеба сложная, но я стараюсь. Мне нравятся формы. Несколько дней назад погибла Мария. Оберигающий сказал, что это ограбление. Мы с Бевелом ходили на похороны. Мама питаюсь я хорошо. И в универсетете у меня все нормально. Я же писал в прошлый раз.

Селин

Во-от! Другое дело. Красиво, ничего лишнего. Ответ будет не скоро.

Время шло, и постепенно я привык к новому распорядку. После учебы мы с Бевелом ходили вместе на рынок, закупали продуктов. Торговался Охраняющий. Потом готовили ужин и еду в университет. Бевел стал разговаривать больше. Почти как до смерти Марии.

Я в свободное время занимался магией. Лепил красивые формы. Целиком у меня пока не получалось. Как-то я показал свой вариант Каннингему. Обучающий сказал, чтобы я делал в точности по учебнику. Такую форму я тоже плел на уроке. У нас с Визом не получалось. А вот у Мелинды получилось. Она умная.

Еще мне нравилось смотреть в зеркальце, которое отражала ауру. Было интересно смотреть на свою голову. Аура в этом месте очень сложная. И даже красивая. Мне такого никогда не создать. Жизни не хватит, чтобы перерисовать все листочки. Я смотрел в зеркало часто. И стал замечать сухие «листочки». Не знаю, как правильно это сказать. Веточки к листочкам были оборваны или очень тонкие, почти невидимые. Еще в центре головы у меня был шарик… Ну, как бы объяснить? Плохой шарик. Будто часть дерева засохла. Вместе со всеми веточками. Нашел я его не сразу. Сначала я думал, что так и надо. Но потом я осмотрел другие участки ауры головы. И понял – это некрасиво. Шарик некрасивый.

Однажды вечером я лежал на кровати уставший. Долго лепил «правильную» форму Баоно. «Красивую» мне лепить больше нравилось, чем «правильную» из учебника. Уже половина студентов могли сделать Баоно, а некоторые и форму Зар. Поэтому надо было лепить «правильную».

Я взял зеркальце и отыскал в голове засохший листик. Наверное, мне следовало больше подумать в тот момент. Или хотя бы чуть-чуть подумать. Я зачерпнул силы из резерва и прикоснулся к листику. Я хотел сделать так, чтобы веточка к листику стала нормальной. Я почувствовал резкую боль. Потом меня поглотила тьма.

Очнулся я в своей постели. Открыл глаза. Голова болела.

– Лер, как вы?

– Во-ы, – просипел я.

Незнакомая женщина поднесла стакан к губам. Я жадно выпил.

– Сейчас я разбужу вашего Охраняющего.

Я глянул в окно. На дворе стояла ночь.

Зашел Бевел в домашней одежде.

– Лер, вы очнулись? Слава единому! Ваш отец бы с меня шкуру спустил.

– Да. Голова болит. Сколько времени прошло?

– Двое суток. Я сказал в университете, что вы заболели.

– Двое суток?!

– Да, я вызвал М'лечащего, когда не смог вас растолкать. Уж извините, пришлось ему заплатить пять серебряных.

– Что со мной случилось?

– М'лечащий ничего не нашел, – растерянно сказал Бевел. – Мы думали, вы нам скажите.

– …Ухаживающая, выйдите.

Женщина поднялась и молча вышла из комнаты.

Я был ужасно грязный. Хотя меня, судя по всему, обмывали.

– Ну я магией на себя воздействовал. Э-э-э. Там такие листики маленькие. Я хотел сделать, чтобы листики… излечились.

Бевел вздохнул.

– Лер, делайте что угодно. Только себя не угробьте.

– А что с тобой будет тогда?

– Ну, от меня тут все равно ничего не зависело. Но лер Велиостро вполне может изгнать меня с нолчьим билетом. Потом никто не возьмет меня Охраняющим.

– Ясно. Уж я постараюсь себя не угробить.

– То есть вы и дальше… эти свои листики?

– Да, я хочу, чтобы аура моя стала… красивой.

Бевел снова вздохнул.

– Ладно. Мы сейчас бульон разогреем. Похлебайте. Вам надо больше пить.

– Хорошо, Бевел.

– Да, и… Подумайте, что сказать друзьям.

С этими словами Охраняющий покинул комнату.

На следующий день я чувствовал себя сносно. Небольшая слабость. Много ел и пил. Бевел сказал, что я осунулся. Ухаживающей мы заплатили и отпустили. Голова болела не так сильно. Утром я снова поглядел в зеркало, но тот листик не нашел. Да и как найти, если их там сотни, тысячи, миллионы… Интересно, как там дальше?

Я взял с полки одну сложную книгу, которую мне дал Винстром. Очень трудная книга. Я там треть слов не понимал. Смысл и подавно. Я открыл том на случайной странице и чуть почитал. Потом закрыл. Нет, умнее я не стал. Жаль. Но все равно хочется сделать свою ауру красивой. Интересно, я так каждый раз буду валяться? Надо будет предупредить Бевела, чтобы не вызывал Лечащего. А то денег и так не густо.

Во второй половине дня меня навестили Виз и Мел. Я им рассказал, что у меня была лихорадка. Девушка расспрашивала с сочувствием. Визирус рассказывал всякие курьезы и слухи за эти два дня.

На следующий день я вернулся к учебе. Надо тренировать «правильную» форму Баоно. Прошло четыре кварты, а я так и не научился. Если бы я не занимался с «красивой» Баоно… Папа будет недоволен.

Зима здесь почти не ощущалась. У нас в это время иногда шел снег. А здесь – накинул курточку и все. Виз сказал, что к следующей, голубой кварте будет холодней, и может снег пойти. Мы с Бевелом прикупили себе зимнюю одежду. Охраняющий иногда уходил навестить могилу Марии.

Занятия в ЗУГе шли как обычно. А на выходных каждую декаду я отправлялся «поспать». Во второй раз я провалялся два дня. На следующей декаде полтора. А на четвертый раз всего несколько теллов. Я понял, почему терял сознание. Слишком много маны добавлял сначала. Бевел привык к моим закидонам и терпеливо ожидал пробуждений.

Наконец мне удалось на занятии сделать Баоно. Каннингем сказал, что я могу наполнить форму. Баоно уже начала рассыпаться, поэтому я тут же ливанул силы.

– Стой! – крикнул Альбс, но не успел.

Заклинание распалось и пыхнуло вокруг жаром. Опалило немного одежду.

– Если бы это было Тио, то тебя бы сейчас сшивали по кусочкам, – начал отряхиваться М'обучающий.

В тот день я больше не смог создать правильную форму. Но все равно ходил очень радостный. У Мел уже начала получаться Зар, а вот Виз все не мог справиться с Баоно. Ему очень не нравилось, что он последний из нас. Хотя я несколько дней не мог повторить свой успех.

Я думал, теперь я смогу сходу плести Баоно I ступени. Фиг там. Все приходилось делать с нуля и так же тяжело. Вскоре и Визирус сделал рывок и создал светящийся шарик – Баоно. Мы даже в кабак местный потом ходили праздновать. Кэллам проставлялся.

По другим предметам у меня было не очень. Я не мог выучить все эти названия и свойства растений и минералов. Ну, диплом мне вряд ли выдадут. Поэтому и напрягаться сильно не стоит. Лучше на формах сосредоточиться.

Спустя десяток сеансов «лечения» я перестал терять сознание. Хотя лучше бы терял. Очень больно было. Я наконец увидел, что происходило с листиками, на которые я влиял маной. Они потихоньку становились красивыми. Такими же, как остальные листики.

Приноровившись, я стал по вечерам лечить листики. Их у меня в голове очень много. Конца и края не видно. Шарик я трогать не стал. Страшно.

На уроке Дердис я как-то спросил, можем ли мы менять свою ауру.

– Нет, для новичков это невозможно. Здоровую ауру нельзя поменять. Даже если вы порушите какие-то структуры, аура будет восстанавливаться. И скоро приобретет тот же вид, что и раньше.

– А если аура больная?

– А ты сможешь определить, где больная и где здоровая аура? – со снисходительной улыбкой спросила лер Лаграно.

– Не знаю.

– Я скажу вам. Никто из вас не сможет это сделать. Здесь требуется большой опыт и знания. Закончим на этом ваш вопрос.

Очень скоро я разобрался со всеми листиками. За день я мог несколько сотен изменить. Только морщился от головной боли постоянно. Теперь все одиночные листики стали красивыми. Мне очень понравилось.

Потом я перешел на целые некрасивые веточки с несколькими листиками. С ними все сложнее. Я не мог изменить ветвь целиком. Я направлял силу в начало ветки и делал ее красивой. Но дальше нельзя. Надо ждать, пока эта часть сама станет красивой. Несколько дней уходило на это.

Веточек у меня в голове еще больше, чем отдельных листиков. Я не запоминал и не проверял как они становятся красивыми. Я направлял ману в начало одной ветки, морщился от боли и переходил к следующей. Я почти привык к тому, что голова постоянно болит и пульсирует. Иногда мне казалось, что она сейчас взорвется.

Я похудел. Бевелу это не понравилось. Для него это была такая болезнь. Друзья тоже спрашивали про мое самочувствие каждый день. Я все же решил делать паузы. А то какой смысл от красивой ауры, если я помру? Интересно, какая аура у мертвых? Я тогда не обратил внимание на ауру Марии.

Из-за моего состояния у меня перестала получаться правильная форма Баоно. Все время допускал где-то ошибку. Да и фиг с ней. Я уже не мог остановиться. Я очень хотел, чтобы у меня стала Красивая аура. Это будет моя лучшая картина, мое лучшее творение.