Читать книгу Фрустотитул. Сборник рассказов - Павел Никоненко - Страница 3

Обложка ещё в работе.

Неплохо меня треплет в последние дни. Вены чешутся после чая. Бок болит, рана никак не затянется. Хорошо с больнички уйти получилось. Сейчас надо на дно залечь. Утихнуть малясь, поспокойнеть. В голове одна…

Холодно нынче утром. Мороз щеки рвёт. Ещё и не выспался. На пеноблоках неудобно, благо идти не далеко. Работа рядом. Высокий дом, металлом весь покрыт. А внутри производство колбасных изделий. Я на таком не работал, но меня сразу на разделку поставили, в мясной цех. Работа тяжелая, но и платить обещают будь здоров. Мужики говорят, что по деньгам всё красиво выходит. Премии, надбавки за переработки. Стой да мясо топором кромсай, вот и вся работа.

Проездной толком нет. Хоть, по факту, там охранник спит, по документам же круглосуточно пропуска досматривает. Но он тут и не нужен. Воруют немного, незаметно относительно объемов производства. Да и кому тухляк дома нужен? Зарплата позволяет человеческой еды купить. Странно конечно, противоречиво. Денег платят много, а сами непонятно чего в продукт суют. Ну они по чёрной работают. Видимо, хватает. Да и бродячих животных в городе я не видел, как и бомжей. Но, говорят, их вывозят куда-то на поля, за еду пахать. Надо бы разузнать, чего там делать можно круглый год. Может, кто чаёк синтезирует мой, явно же не на травах настоянный. На травах состояния другие.

Но вот этот шум. На всё производство, из всех углов моторы ревут. Конвейеры, пилы, экструдеры и прочие неизвестные. Уши привыкли за неделю, но к ночи уже глаза от ярости чернеют. Хочется кому-то вырубить свет и в мясорубку кинуть. А тут кандидатов половина завода, я в мясной цех весь на колбасные изделия пущу при надобности. Но я эту идею стопорю. Нужно человеком становиться. Нельзя так часто людей убивать. Для психики вредно говорят.

Буквы "МЦ" на рукояти ножа. И этим ещё мозгов хватает воровать. Но я им выбью. Найду только.

– Дима, ты по-моему ножик мой прихватил случайно, – спокойно так, с улыбочкой, а мысленно уже только рукоять торчащую из тела вижу. Эх, Димка, отдай по-хорошему. Я только головой начал думать. Не подводи ко греху-то.

– Егор. Мой кто-то своровал. Срочно надо, брат, я тебе отдам завтра, – сказал черноволосый. Все они или Дима или Андрей. Не называют имена свои.

– Нет брат, мне сейчас надо,– просто взяв нож из руки, ответил я и пошёл обратно. Промолчи, Димка, прошу. Не доводи.

– Спасибо, брат.

Даже без иронии ответил. Я так думал. Понять интонацию не могу пока у них.

Егором теперь зовусь. Так спокойней. Новый этап в жизни. Без дрязг, без воспоминаний. Живу себе, мясо режу. Только вот чай о себе знать даёт. Сильно в голову влез. Но пока держусь. Сигарету закурю и полегче как-то. Иногда трясти начинает, сердце вырывается, по рёбрам долбит. Так, что думаешь: всё. И терпишь. Хорошо курить выходить можно в любое время. Иначе давно бы вопросами задолбили, вроде: «Чего это новичок в конвульсиях землю вытирает?». Но пока не спалили. Надеюсь, скоро кончится.

Смена сегодня короткая, проблемы с поставками. Не будем до ночи. Меньше денег конечно, но высплюсь хоть. Во сне легче терпеть. Сейчас сменю одежду только, в магаз по дороге и домой. Пока все переоденутся, покурю. Любить сигареты стал как никогда. Ибо запах их слаще в разы, нежели эти вонючие духи с морской свежестью и морозным ветром. Как вообще можно таким тело грязное заливать? Есть же душ на третьем этаже. Сходи ты, помойся. Зачем вонючими духами обливаться? Одну грязь только второй заливают. Свиньи. Не все конечно, но эти конкретно точно.

Вот уже переоделся, выходить собрался, как вдруг мне дорогу один закрывает. Думал, сейчас лицо будут бить. Так нет, хуже. На чай позвал. На чай. И сразу. Понимаешь? Сразу в голове весь остров, эти трое, почтальон, моряк и прочие что давно не в памяти. Вот зачем? Вот почему сейчас-то? Ничего мне не оставалось, понятно же. И даже оправдываться перед собой не буду, почему по городу иду ночью.

Холодно, мерзко. Дождь крупный, давно кофту залил. Капюшон хоть выжимай. По тротуарам потоки хлещут грязные. Стоки забиты давно. Никому не нужно этим заниматься. Вот что в деревне жил, что в городе. Везде свои не очень хорошие люди есть. Уроды, как бы сказал Жора. Но я теперь Егор. И стараюсь не употреблять грубые слова. Мягче хочется думать. Чтобы спокойнее быть. Ибо каждая поломанная ручка на двери выводит из себя до набухания вен на висках. Этот чай виноват во всём. Не я. Я держусь, себя держу и никак не могу с этой мерзкой уродской вещи слезть. Убил бы любого сейчас за грамм. Любого. Хоть ребенка, хоть деда. Плевать кто. Лишь бы глоток ещё сделать. Уроды.

И походу нашёл. Мужичок меня сам встретил. Остановил спокойно. Говорит мне:

– Молодой человек. Вам, может, подлечиться нужно? Почитать чего не хотите? Есть весь спектр, – махнув головой в переулок, пробормотал барыга в капюшоне.

– Чай.

– Хоть кофе, дружище. Пойдём. Недорого, качество высшее, насыплю с горкой, – сказал и потопал, потянув меня за плечо. У самого глаза болят. Либо вскроет меня, либо реально чайку даст. Деньги благо есть. Аванс вчера дали.

– Ну пойдём, друг, – ответил я, сам всё больше о смерти думая. Ой не нравятся мне его глазки. Сверкают ярко. Заходим в переулок, а там, как и думал, тоже блеснуло в свете уличного. Но пассажир-то работать не умеет с ножичком, а я с детства мясо разделываю. Выбил резким движением. По колену с берца зарядил и смотрю на него. Лежит, орёт как свинья.

– Чего орёшь, дурачок? Не вышло денежку поднять? Не того ты, брат, выбрал. Говори быстро, чего при себе есть. Иначе кончишься ты скоро, – сказал я. И улыбаюсь. Ой дурак смешной.