Читать книгу Новая погоня - Павел Парфин - Страница 6

Утро. Осень. На задник проецируется диапозитив с видом Большовска – громадного города-миллионника. Урбанистический пейзаж: высотные здания, роскошные витрины магазинов и ресторанов, представительные офисы, яркие неоновые рекламные вывески; лимонная, позолоченная или отливающая свежим марганцем листва редких деревьев, чудом выживших в царстве камня и стекла. Под углом слева направо уходит вдаль широкий проспект, плотно забитый автомобилями, в шесть рядов движущимися в ту и другую сторону. Над проспектом эффектной аркой перекинулся грандиозный Центр торговли; по наружной стене Центра ходит лифт – прозрачная кабина его вознеслась на несколько метров над городом. На уровне кабины к заднику примыкает возвышение, имитирующее саму кабину. Кабина лифта пуста.

Утренний час пик. В заторе, в гуще сотен автомобилей (посреди сцены, являющейся продолжением проспекта), застрял диван-мотовездеход. Он стоит вполоборота задом к авансцене. В мотовездеходе неразлучные Гера и Алек.

Гера (сидит за рулем лицом к заднику, по обыкновению курит). Вот и Большовск. Черт подери, как же долго мы сюда гребли!

Алек. Ага, вместо трех дней на дорогу ушла неделя. Но теперь все позади, да, Гера? (Привстает в кабине, озирается по сторонам, в глазах – восторг, страх и благоговение.) Что за город! Фантастика!..

Гера. Рань какая, а машин уже – море! А мы торчим. Завязли наравне со всеми. И неизвестно, когда эта пробка рассосется.

Алек. …Ух и домища! Никогда таких не видел. Вон тот, как наша водонапорная башня. А этот – видишь? – как три, а то и больше будет…

Гера (с презрительным превосходством). Ты что, никогда в большом городе не был?

Алек. …А людей-то, людей, посмотри, – тьма! Того и гляди, схватят за руку, затянут в свою толпу и растопчут…

Гера. Дурак, кому ты здесь нужен! Запомни, чем больше город, тем свободней ты в нем. Ты здесь на фиг никому не нужен; здесь никто никому на фиг не нужен. Больные, одинокие люди, которые не замечают друг друга в упор. Одна пустая видимость этот человеческий муравейник.

Алек. …А машин! Черт, сколько тачек! Знаешь, я как-то смотрел телек, там какой-то автозавод показывали. Громадный, длиннющий конвейер! С него все сходили и сходили новые тачки. Так здесь, небось, тысячи таких конвейеров включены. Нет, в самом деле – сколько машин! А какие марки – закачаешься! "Крайслеры", "кадиллаки", "порше", "ягуары"…

Гера. Хм, да ты, как я погляжу, спец в этих делах. Рубишь, значит, в тачках.

Алек. Когда-то очень интересовался. Пацаном еще. Мечтал. Бредил даже. Какую-нибудь из этих иномарочек прикупить. Пока… (пауза) тот "опель" меня не снес. Я после этого словно прозрел. Сразу же ополчился, возненавидел эти вылизанные буржуйские корыта… Убийцы. Строят из себя аристократок, а на самом деле лишь чье-то больное тщеславие тешат. В глотку гордыни чьей-то заглядывают, лощеные задницы раскатывают…

Гера. Эко ты зол на них. Не преувеличивай, приятель. Для кого-то тачка и вправду роскошь. Точней, как обязательный элемент в их роскошном хозяйстве. Как двести лет назад у помещика было. Помнишь, читал историю? Обязательно хоромы должны быть офигенные, на зависть другим, куча крепостных крестьян, породистый жеребец, а то и два. Прикинь, конь-"мерс", кобыла-"ауди", жеребенок-"пежо". Ха-ха-ха! (Хохочет.)

Алек. Плевать! Мне наплевать, что там было двести лет назад!..

Гера. Ты прав, я тоже ненавижу большой город. Куча людей, куча бездельников; дома загораживают небо; небо какое-то неживое, так низко над землей, вздыхает тяжело, того и гляди, испустит дух и рухнет мне на голову…

Алек. …Почему какие-то фраера могут кататься на шикарных тачках, а я должен изо дня в день охотиться…

Гера. …Этот сумасшедший город; улицы, словно намазанные медом, – отчего на них столько народу? А машин? Ведь не проехать, не пройти. Когда бы я ни приехал в большой город, всегда одно и то же – заторы, пробки, ДТП…

Алек. …Кто скажет, отчего они поступают так, а я должен делать иначе? Почему они пируют, жируют, а я только и делаю, что охочусь… на Немую?..

Гера (с расстановкой, строго). Миссия у тебя такая, приятель. Погоня. От нее ты вряд ли отвертишься. В отличие от них – ведь им лишь бы яйца насиживать в их кондовых авто. Да они тебе в подметки не годятся! У них нет и никогда не будет того, что есть у тебя, – погони!.. (Пауза.) А Немая… Немая женщина – твой крест, понял?.. И мой тоже.

Алек (кричит воображаемым прохожим). Да кто им дал право вертеть моей судьбой, как кому втемяшится в голову?! Кто этот лихой чувак?!

Гера. Заткнись! Все, довольно истерик и нытья. Сыт по горло твоими причитаниями. Пойди, глянь лучше, длинный там хвост? Долго нам еще здесь торчать?

Алек (с опаской). Куда еще идти, зачем?

Гера (пренебрежительно). Да ты что, трусишь? Тебя аж трясет всего, тьфу! Эх, не вовремя твой птахоплан подкачал! Сейчас бы взлетели спокойненько над этими понтовыми улицами – и только б нас и видели! Что ж твои крылья такие хлипкие? Такие падучие!

Алек (огрызаясь). Нечего мои крылья с грязью смешивать! И вообще, это тебе положено крылья иметь, а не мне. Ты ж у нас человек-погоня… А я – человек-уши.

Гера. Всего-то? Ты – человек-ухо? Кто тебе такой бред сказал? Ты – человек-погоня. Мы оба человеки-погони!.. (Усмехается.) С крыльями и без.

Алек (снова отрешенно, потерянно). Здесь столько машин. Громадные, роскошные – "мерседесы", "кадиллаки", "лексусы"… (Начинает заговариваться.) Вот бы мне сейчас крылья, я бы над городом, мне бы крылья, вот бы я полетел… Не в добрый час я ангелом перестал быть.

Гера. Ну вот, снова, что ли, заладил? По новому кругу? Пока ты будешь тут труситься и прогибаться перед чужой удачей и роскошью, Немая уйдет от нас. Оторвется так, что мы ее никогда не догоним.

Алек (вторит рассеянно). Мы ее никогда не догоним.

Гера. Тьфу, не каркай! Быстро ноги в руки – и вперед, в начало колонны! Выполняй приказ! Через десять минут доложить! (Толкает его в плечо.)

Алек. Да пошел ты!.. Ну и пойду, черт с тобой. (Спрыгивает с мотовездехода. Снова озирает город ошалелым, завороженным взглядом.) Этот город просто невыносим… Но как же он потрясающе красив! (Уходит, скрывается за правыми задними кулисами.)

Гера. Сходи, сходи, разомнись. А заодно припугни этих лощеных дятлов. Глядишь, с перепугу начнут быстрей шевелиться; быстрей из этой пробки чертовой выберемся. (Пауза.) А я пока прилягу. (Устраивается поудобней в диване-мотовездеходе, кладет ноги на капот.) На солнышке оттянусь. Надо ж, здесь еще и солнце бывает. Вон какое сегодня солнце – на славу! Будто не осеннее вовсе. На таком солнце хорошо не только батарейки заряжать, а вообще. Пикничок там сообразить, шашлычки пожарить, деток на природу вывезти, мяч с детьми погонять… Да, с детьми. Только где их, детей-то, теперь возьмешь… (Пауза.) Хм, помню, и день примерно такой, как сейчас, стоял. И солнце такое же было клевое – распахнутое настежь, кроткое, готовое поделиться с нами последним теплом. У мамы с утра хорошее настроение было. Солнце потому что стояло супер, поэтому и настроение ништяк… Она собрала какие-то бутылочки, сверточки, одела, укутала меня – я тогда был еще совсем карапуз, – и мы пошли в горы. Тропинка круто лезла в гору, я упрямо – за ней. Помню, мой первый подъем давался мне с трудом; я несколько раз упал, зашиб коленку о камень, но от мамки старался не отставать. Зато когда мы поднялись – нет, не на вершину, до вершины еще нужно было переть и переть; не всякому взрослому мужику удавалось с первого разу взять ту вершину… (Пауза.