Читать книгу Пытаясь проснуться - Павел Пепперштейн - Страница 3

Вечерело как-то очень быстро. Казалось, еще недавно мы сидели в ресторане, на веранде, залитой закатным солнцем, и разговаривали о вечности, а уже через десять минут нам пришлось встать и уйти в ночь. Потащились в сторону Забвения.

Вечерело. Как-то слишком быстро вечерело.

Днем я немного простудился (блин, как же я не люблю лето, вот ненавижу его, а что с ним не так? Да, согласен, это просто дурацкое оправдание, но лучше так, чем никак), и теперь у меня немного сопливило нос и немного кружилась голова.

В Забвении было тепло. В больших комнатах, где раньше мы занимались любовью, теперь стояла различная легкая мебель, как в номерах у зажиточных буржуа, всюду стояли цветы в больших напольных вазонах, кое-где свечи. Было действительно как в номере у зажиточного буржуа.

Мы сели на ковер. Вечерело. Как-то слишком быстро вечерело. Большие комнаты, оставившие столь нежное воспоминание о любви, теперь казались просто комнатами, в которых нам когда-то было хорошо.

На стенах висели небольшие картинки с видами Греции, Тибета, морские виды, виды гор, какие-то натюрморты. В углу большой комнаты стоял рабочий стол. Там же большое количество различных бутылок, бокалов, рюмок, ваз, стаканов. Чего там только не было. И водка, и вино, и коньяки, и множество различных видов ликеров. Была даже коробка с сигарами. Но мы не курили.

Я вдруг заметил, что в этой комнате присутствуют два существа. Одно сидит за столом, пьет водку и внимательно смотрит в одну точку. А другое – другой? – постоянно ходит туда-сюда, что-то бормочет, посматривает по сторонам, постоянно протягивает руку и трогает нечто рядом с собой. В первый момент я принял его за галлюцинацию, вызванную алкоголем, но потом заметил, что и глаза его горят, как у галлюцинирующего.

Допив водку, он встал, достал из-за стола небольшую черную коробочку, открыл ее, достал оттуда какие-то блестящие ножницы и поднес их к своему горлу. Ножницы блеснули в неярком свете ламп. Он поднес их к своему горлу, и в тот же момент звук ножниц разрезал полную тишину, и в этой тишине я услышал слова:

– Не надо.

На стене, прямо над диваном, висели скрещенные мечи.

– Знаешь, мне иногда становится страшно, – сказал я. – Может быть, мы зря уничтожили все? Может быть, есть еще где-то, кроме нашего мира, другие Миры?

– Есть, – сказал он. – Много.

– И там есть мы?

– Есть.

– И они нас ждут?

– Ждут.

– Мы придем к ним?

– Придем.

– Если мы вообще выживем.

– А мы выживем? Посмотри, сколько здесь всего!

Он взял со стены один из мечей, свирепо размахнулся и обрушил его на стену. Стена взорвалась, в одной из трещин появились дети. Они вылезали из трещины, как щупальца, другие выползали вслед за ними, и вскоре образовалась гора из детей, которые ползли и, сталкиваясь друг с другом, начинали пищать.

– Как они кричали! – вспоминал он. – Как они пищали!

– А теперь они спят, – сказал я.

– Спит один, – сказал он, глядя на меня.

– Спит один, – подтвердил я, глядя на детей. Они постепенно исчезали, но один маленький почему-то не исчезал. Он продолжал ползать по стене, иногда ударяясь о нее, и тогда из трещины вытекала струйка крови.

– Он скоро проснется, – сказал я.

– Мы давно не спим, – ответил он.

Мы помолчали. Наконец он сказал:

– Когда-то я был человеком.

Мы пошли гулять. В Забвении всегда было тепло. Я чувствовал себя отлично. Никогда больше я не чувствовал себя так хорошо. Мы бежали по каким-то лестницам, перепрыгивали через трещины, ныряли в какие-то люки. Похоже было на фильм, где множество детей играют в войну.

Где-то мы давались кому-то в лапы, и нас усыпляли. Но Забвение было прекрасно, и я не хотел возвращаться в обычный мир. Взрослым, в общем-то, здесь было несладко. Иногда они исчезали. Тогда я спрашивал его:

– Куда уходят взрослые?

И он отвечал:

– В пятки.

В какие-то странные, неизвестно кем и когда созданные пятки. Я не понимал, о чем он. Но они действительно куда-то уходили.

И там они постепенно исчезали. Останавливались, приседали, как будто опускали ноги на землю.

Исчезали.

Я хотел найти их и спросить, что они чувствуют, но потом передумал. А потом я и сам исчез. Куда-то исчез. Был и нету.

Теперь, когда я изредка оглядываюсь на свою прошедшую жизнь, я понимаю, что поступил тогда правильно. Ничего не надо бояться, пусть ничто не останавливает тебя. Маленькие тени в больших облаках – так иногда выглядят взрослые.