Читать книгу Расследования Берковича 3 (сборник) - Павел Амнуэль, Павел (Песах) Амнуэль - Страница 3

Ночью пролился первый дождь. Первый – за последние полгода. И конечно, с грозой, расколовшей ночную тишину и заставившей половину Израиля проснуться и наблюдать, как небо прорезают стрелы молний.

Утром было прохладно и сыро, и Беркович отправился на службу пешком, чтобы подышать свежим воздухом. Конечно, он не собирался идти через весь Тель-Авив, и на улице Жаботинского сел в автобус, но все-таки прогулка позволила ему так прочистить мозги, что, войдя в кабинет, сержант готов был к расследованию любого, самого запутанного преступления. Инспектора Хутиэли еще не было, и Беркович подумал, что шеф, видимо, тоже решил перед работой проветриться и поехал кружным путем, вдоль набережной.

Когда Беркович вошел в кабинет, инспектор Хутиэли заканчивал разговор по телефону. Положив трубку, он сказал:

– Поехали, сержант. Убийство в северном Тель-Авиве.

– Ну вот, – вздохнул Беркович. – А день так хорошо начинался…

По дороге слушали по громкой связи доклад патрульной группы, вызванной на виллу Оханы Толедано, известного в деловом мире человека, хозяина нескольких фабрик по производству изделий из золота.

– Вчера у Толедано собрались пятеро знакомых, не считая хозяина, – докладывал сержант Михельсон, патрулировавший ранним утром район вилл вблизи побережья. – Все деловые люди. В числе приглашенных был и Арнольд Брукнер, хозяин строительной компании «Авиталь»…

– Позвольте, – прервал сержанта инспектор, – это тот самый Брукнер, чья фирма на прошлой неделе признана банкротом?

– Тот самый, – подтвердил Михельсон. – Долгов у него около трех миллионов. Похоже, что компания и собралась для того, чтобы обсудить, чем можно помочь Брукнеру…

– Могу себе представить, – буркнул Хутиэли. – Каждый наверняка думал о том, как бы не связываться больше с Брукнером до конца жизни…

– Возможно, – сдержанно произнес Михельсон, слышно было, что он переворачивает какие-то бумаги. – Собрались они часов в десять вечера и, по словам Толедано, говорили о делах. Брукнер был мрачен. Около полуночи началась гроза, и Брукнер неожиданно заявил, что намерен подышать воздухом. Ему сказали, что сейчас хлынет ливень, и он промокнет, но Брукнер все равно отправился на улицу, точнее – в сторону моря, до которого от виллы метров пятьдесят, не больше. Через несколько минут действительно полил ливень. Толедано думал, что Брукнер сейчас вернутся…

– Стоп, – прервал инспектор. – Мы подъезжаем, куда нам сворачивать от шоссе?

– Влево и затем – прямо до конца улицы. Я вас вижу.

Через минуту они Хутиэли и Беркович вышли из машины перед воротами двухэтажного особняка – это и была вилла Толедано. Здесь уже стояла машина скорой помощи и два полицейских автомобиля. Сержант Михельсон поспешил им навстречу.

– Где обнаружено тело? – спросил Хутиэли.

– Пойдемте, – предложил Михельсон. – Вот дорожка, ведущая к морю. А там видите – каменные скамейки? Вторая слева…

Беркович уже и сам видел – около второй скамейки стояли эксперт Файн и три медика, приехавшие забрать труп. Брукнер, одетый в легкий летний костюм – светлые брюки и рубаха навыпуск, – полулежал на скамье, руки бессильно свисали, а голова склонилась вправо. На левом виске ясно было видно пулевое отверстие с запекшейся кровью и следом ожога – выстрел был произведен практически в упор. Струйка крови застыла на щеке погибшего и на воротнике рубашки, и левом рукаве. Пистолет «беретта» лежал в небольшой лужице у ног погибшего.

– Похоже на то, что пальцевых отпечатков вы здесь не найдете, – обратился Хутиэли к эксперту.

– Нет, конечно, – покачал головой Файн. – Всю ночь шел дождь, а пистолет, выпав из руки, упал в воду, тут еще и грязь…

– Самоубийство? – сказал инспектор.

– Да, – кивнул эксперт. – Он пришел сюда, когда началась гроза. Гремел гром, и выстрела никто не слышал. Брукнер держал пистолет в левой руке, вот смотрите – пальцы сжаты таким образом, что понятно: перед смертью Брукнер держал в руке какой-то предмет. Положение пистолета – смотрите сюда – показывает, что выпал он из левой руки Брукнера.

– Он что, был левша? – поинтересовался Хутиэли.

– Да, представьте себе, – сказал эксперт. – Об этом я уже спрашивал у хозяина виллы… Если вы не против, инспектор, я разрешу унести тело.

Хутиэли внимательно осмотрел труп, Беркович следил за взглядом шефа, а сам думал о том, что даже потеряв последнюю надежду, он никогда не пустит себе пулю в висок. Беркович не понимал самоубийц и всегда считал, что в психике этих людей есть наверняка какие-то отклонения от нормы, проявляющиеся в критических обстоятельствах. Сержант вглядывался в лицо Брукнера, желая разглядеть нечто, подтверждающее его гипотезу, но ничего не нашел – обычное лицо израильтянина средних лет, жесткий изгиб губ.

– Он умер в промежутке от полуночи до часа ночи, – сказал эксперт, когда медики положили тело на носилки и понесли к машине. – То есть вскоре после того, как ушел от Толедано. Все совпадает: сказал, что идет проветриться, а сам направился к морю и застрелился.

– Похоже на то, – согласился инспектор и, кивнув Берковичу, направился к дому.

В холле первого этажа сидели в креслах четверо: Охана Толедано и его вчерашние гости, поднятые с постелей и привезенные на виллу для снятия показаний. После обмена любезностями и знакомства инспектор сказал:

– Я одного не могу понять, господа. Брукнер сказал, что пойдет прогуляться, и не вернулся. А вы через час-другой разъехались по домам, даже не поинтересовавшись, куда делся один из гостей?

– Ничего странного, – ответил за всех Толедано. – Эта причуда Альберта всем известна. Он почти каждый раз уходит, не прощаясь, а вчера Альберт находился в таком состоянии, что понятно было: он хочет побыть один.

– Но когда вы уезжали, – обратился Хутиэли к гостям Толедано, – то должны были увидеть на стоянке машину Брукнера и понять, что никуда он не уехал…

– Я поставил машину на соседней улице, – сказал Ниссим Бартана, директор небольшого завода по ремонту лифтов. – Я не мог видеть машину Альберта. К тому же, шел дождь, я быстро добежал до машины и не смотрел по сторонам.

– Верно, – кивнул Хаим Мендель, начальник отделения банка «Апоалим». – Моя машина стояла перед домом, но я не смотрел по сторонам, дождь лил, как из ведра.

– Я уезжал последним, – степенно добавил Сильван Динкин, строительный подрядчик из Модиина. – Не хотел ехать в дождь и дождался, когда лить стало меньше. О том, что Альберт не вернулся, я к тому времени и думать забыл.

– Ливень кончился около четырех, – напомнил Хутиэли.

– Да, – согласился Динкин. – Мы с Оханой сидели вот здесь и разговаривали.

Толедано подтверждающе кивнул.

– Вы говорите, что Брукнер был мрачен, – сказал инспектор. – Вы знали, чем это было вызвано. Вы пытались отвлечь его от мыслей о банкротстве? Вы видели в его поведении что-нибудь, что навело бы вас на мысль…

– О том, что Альберт собирается покончить с собой? – спросил Толедано. – Нет, честно говоря, лично мне такой поворот событий и в голову не приходил. Конечно, положение у Альберта было ужасным, новых кредитов банки ему не дали бы…

– Точно, – подтвердил Мендель. – Я лично не дал бы, хотя и знаю… знал Альберта не первый год.

– Прошу прощения, – подал голос сержант Беркович, который до этой минуты молча вглядывался в лица присутствоваших и размышлял над той единственной зацепкой, которая, как ему казалось, могла изменить ход расследования. – Прошу прощения, а в промежутке от полуночи до часа кто-нибудь выходил на улицу? Я имею в виду, – пояснил Беркович свою мысль, – он мог бы слышать выстрел или вообще увидеть что-то странное… фигуру Брукнера с пистолетом в руке, например.

– Ну что вы, – всплеснул руками Толедано. – Если бы кто-нибудь из нас что-то увидел, мы бы давно об этом сказали, верно?

Гости согласно кивнули.

– А выходили все, – продолжал Толедано. – Ведь хлынул ливень, первый за многие месяцы, и мы один за другим выходили на веранду подышать. На веранду ведь ни капли не попадает.

– Понятно, – протянул Беркович. – Значит, если бы и Брукнер дышал воздухом на веранде, вы его непременно увидели бы?

– Безусловно, – твердо сказал Толедано. – Когда я выходил, на веранде никого не было.

– А вы… – Беркович обвел взглядом гостей.

– Никого, – подтвердил Мендель. – Я выходил последним, гроза уже стихала. Я и не думал, что застану на веранде Арнольда, ведь, если бы он там был, мне бы об этом сказали Сильван или Ниссим…

– Он наверняка сразу пошел к морю, – буркнул Бартана. – А гремело так, будто стреляли из орудий…

– Я вышел почти сразу после Арнольда, – сказал Динкин. – Его уже не было на веранде. Он действительно сразу пошел к морю.

– Вы могли его видеть? Ведь с веранды виден берег…

– Нет, – покачал головой Динкин. – Там было темно. Конечно, сверкали молнии, но я, в общем, не вглядывался…

– Понятно, – сказал Беркович. – Скажите, господин Динкин, вы были здесь в этих туфлях?

– Что? – удивился Динкин. – Не понимаю, при чем здесь… Нет, не в этих.

– А почему вы надели другие туфли, когда вас попросили вернуться на виллу?

– Ну… Не знаю, честно говоря. Возможно, та пара была испачкана… Ну, конечно, так и было, у меня не было времени чистить обувь.

– А зачем ее чистить? – удивился Беркович. – По вашим словам, вы уехали, когда дождь уже закончился. Где вы могли выпачкать туфли?

– Да не помню я, – раздраженно сказал Динкин. – Наверное, наступил куда-то…

– Так я вам напомню – куда именно, – любезно сказал Беркович. – Вы должны были отнести тело Брукнера к морю и посадить на скамью. А там нет асфальта. Туфли вы действительно не успели почистить, и это очень хорошо – эксперт без труда установит идентичность грязи на туфлях с землей около той скамьи, где нашли Брукнера. И это будет абсолютно надежной уликой.

– Что вы хотите сказать? – побледнел Динкин.

– Я хочу сказать, – продолжал Беркович, – что вы вышли на веранду сразу после Брукнера, гремела гроза, и вы решили этим воспользоваться. Брукнер, видимо, стоял у перил и был мрачен. Вы сказали ему, что беспокоитесь, как бы он от отчаяния не наложил на себя руки и попросили пистолет – мол, так будет спокойнее. Брукнер передал вам оружие, и вы выстрелили в тот момент, когда грохнул гром.

– Что вы несете, сержант? – воскликнул Динкин.

– Тело вы положили за оградой, туда тоже не попадал дождь, и вы вернулись в салон совершенно сухим. А потом дождались, когда все уехали, а дождь закончился, попрощались с хозяином и в темноте потащили тело к морю. Посадили на скамью, а пистолет бросили в лужу. У вас ведь наверняка были какие-то дела с Брукнером, вы, можно сказать, коллеги.

– Послушайте, инспектор, – возмущенно сказал Динкин, обращаясь к Хутиэли. – Почему я должен выслушивать эту чепуху?

– Не должны, – согласился инспектор. – И сержант принесет вам свои извинения, если грязь на вашей обуви не совпадет с образцами почвы около скамейки на пляже.

Динкин вскочил.

– Послушайте! – начал он.

– Сядьте, – жестко сказал инспектор. – Чего вы, собственно, волнуетесь?

Час спустя, когда Хутиэли с Берковичем вернулись в Управление, инспектор спросил:

– А почему тебе, собственно, пришло в голову, что Брукнера застрелили?

– Понимаете, инспектор, такая мелочь… На щеке у него была струйка крови. Если он просидел под проливным дождем всю ночь, вода смысла бы кровь, верно? Значит, тело пролежало где-то, где не очень капало, и лишь потом его перенесли…

– Понятно, – кивнул Хутиэли.