Читать книгу Расследования Берковича 4 (сборник) - Павел Амнуэль, Павел (Песах) Амнуэль - Страница 4

– Борис, ты веришь в привидения? – спросил инспектор Хутиэли сержанта Берковича.

– Не верю, конечно, – ответил сержант. – Я реалист. А почему вы спрашиваете? В каком преступлении вы собираетесь обвинить потусторонние силы?

– Пока ни в каком. Но если так будет продолжаться, то не исключено, что Азам Бурни впадет в экстаз и покончит с собой.

– Не понял, – поднял брови Беркович. – Кто такой Азам Бурни?

– Строительный рабочий, – объяснил инспектор. – Араб – христианин из деревни Ядан в Галилее.

– Не наш округ, – покачал головой сержант. – Даже если бы он покончил с собой, не нам пришлось бы этим заниматься.

– Что-то ты сегодня не любопытен, – проворчал Хутиэли. – Когда майор Зальцман рассказал мне эту историю, я его засыпал вопросами, а ты даже не хочешь спросить, о каком привидении идет речь.

– Видите ли, инспектор, – рассудительно сказал Беркович. – Как только я начну задавать вопросы, вы взвалите на меня это дело, и мне придется ехать в Галилею.

– Я взвалю это на тебя даже если ты не задашь ни одного вопроса! Тамошние полицейские сами не могут разобраться. Может, им как раз мешает то, что, в отличие от тебя, в привидения они верят.

– О каком привидении идет речь? – спросил наконец Беркович.

– Азам Бурни живет в Ядане со дня рождения, – начал рассказ Хутиэли. – Там вся деревня верит в Христа, вполне лояльные израильские граждане.

– Бывает, – кивнул Беркович.

– Так вот, две недели назад, вернувшись домой после работы, Бурни обнаружил, что на его воротах появилось изображение Иисуса, который качал головой и что-то заунывным голосом говорил. Будучи человеком глубоко верующим, Бурни пал на колени, а потом бросился в дом и вызвал на улицу домочадцев – он хотел, чтобы все увидели чудо. Все увидели. К утру возле ворот Бурни толпилась половина жителей деревни.

– Когда начало светать, Иисус ушел, – продолжал инспектор. – Точнее, изображение исчезло. Народ разошелся по домам, обсуждая чудо. А вечером все повторилось: Христос опять возник на воротах, глядел на толпу, покачиваясь, и что-то бормотал. И вот уже две недели около дома Бруни настоящее паломничество. Едва темнеет, туда приходят жители Ядана, соседних деревень, а вчера приехали даже христиане из Иерусалима. Местная полиция следит за порядком, но разгонять народ не собирается – полицейские в Ядане сами верят в это привидение… то есть, в явление Христа народу.

– И вы хотите, чтобы я отпавился в эту глухомань и лишил людей веры, доказав, что Ядан – аферист? – уточнил Беркович. – Он берет за просмотр деньги?

– Чисто символически – по шекелю с носа.

– Вы думаете, что Бруни поставил напротив дома проекционный аппарат и показывает на своих воротах кино?

– Нет, это исключается, – отрезал Хутиэли. – Местные полицейские проверили такую возможность.

– Хорошо, – вздохнул Беркович, – я поеду. Но возьму с собой Наташу, у нее более трезвый взгляд на вещи. Я-то готов поверить и в привидение, а она точно скажет – афера это или действительно чудо.

– Сомневаюсь, что это афера, – задумчиво сказал инспектор. – По мнению Юсуфа Сархана, начальника тамошнего полицейского участка, Бруни – человек честный и на аферы не способный. Когда на его воротах появился Христос, бедняга был действительно напуган до полусмерти.

– Но деньги брать с народа все-таки догадался, – пробормотал сержант.

Беркович с Наташей приехали в Ядан, когда солнце опускалось за горизонт, перерезанное неровной линией гор. Деревня выглядела пустынной и тихой.

– Хорошо, что ты меня сюда вытащил, – сказала Наташа. – Здесь такой воздух… И тишина.

Оставив машину на единственной широкой улице деревни, Борис и Наташа обошли несколько огороженных каменными заборами участков и обнаружили толпу – около трех сотен людей, тихо переговариваясь, запрудили узкую улочку. Увидев новых посетителей, наперерез Борису бросился босоногий мальчишка и потребовал два шекеля.

Борис бросил пятишекелевую монету, сказал «Сдачи не надо!» и принялся раздвигать локтями толпу. Наташа следовала за мужем, как торговый корабль за ледоколом. Наконец они пробились в первый ряд и оказались перед большими металлическими воротами, которые в полумраке казались черными. Ворота были закрыты, на них действительно кланялось и махало рукой изображение человека с бородкой. Иисус? Для верующего – наверняка. Для реалиста вроде Берковича – чушь, конечно, но что же тогда это было?

Сержант внимательно огляделся по сторонам. Улица была неширокой, на противоположной ее стороне находилось заброшенное двухэтажное строение с пустыми глазницами окон. В окнах было темно, ни единой искорки. Безусловно, изображение Христа не могло быть проекцией, в этом местная полиция оказалась права.

Беркович подошел ближе, в толпе послышались возмущенные возгласы, и Наташа схватила мужа за руку.

– Не подходи, – сказала она. – Хочешь, чтобы тебя побили камнями?

– Я должен посмотреть на материал, – тихо сказал Беркович. – Может, Христос просто нарисован на воротах?

– Он двигается, ты сам видишь! Вот – наклонился вперед…

– Вижу. Но мы стоим довольно далеко, а вблизи может быть иначе.

К Берковичу приблизился грузный мужчина лет пятидесяти и сказал неожиданно высоким голосом:

– Вижу, вы не местные. Из Иерусалима?

– Из Тель-Авива, – сказал Беркович. – Я сержант полиции Борис Беркович, это моя жена Натали. Вы – Азам Бруни?

– Я Азам Бруни, – кивнул хозяин. – Пойдемте в дом, я отвечу на ваши вопросы. Все так удивительно…

В дом они прошли через черный ход, обогнув участок кругом. Увидеть Христа вблизи Берковичу так и не удалось.

– Здесь нет проекторов, – сказал Бруни, когда гости угостились чаем с пирожными. – И ничего на воротах не нарисовано. Знаю я ваши мысли. Это истинное Явление, вот что я вам скажу.

– Почему вы не хотите, чтобы я осмотрел ворота вблизи? – спросил Беркович. – Вам же нечего скрывать.

– Завтра днем, когда люди разойдутся – сколько угодно, – твердо сказал Бруни. – Сейчас – нет. Я беспокоюсь о вашей безопасности, поверьте. Я уж не говорю о том, что вы задеваете и мои чувства…

– Я вовсе не хотел вас обидеть, – кротко сказал Беркович. – Хорошо, мы придем завтра утром.

Ночь Борис и Наташа провели в деревенской гостинице, которая чем-то была похожа на среднеазиатский караван-сарай, но – с холодной и горячей водой, душем и всеми прочими благами цивилизации. Позавтракав фалафелем в ближайшем кафе, они отправились к дому Бруни, где в дневные часы почти никого не было – лишь на углу стояли странные личности, то ли паломники, то ли блаженные.

При дневном свете ворота оказались совершенно обычными, стандартными, точно такие Беркович видел в Герцлии, Раанане и других городах, где богатые израильтяне строят виллы, обнося их забором и запираясь от посторонних. Бруни, судя по всему, не был бедняком. Ворота были покрашены масляной краской светлосерого цвета. Беркович провел пальцем по металлической поверхности. Обыкновенное покрытие, никаких нанесенных поверх рисунков, в некоторых местах краска успела облупиться, обнажив другой слой – такой же серый и неотличимый от наружного.

Сержант отошел подальше, всмотрелся, кивнул в ответ на свои мысли и обратился к стоявшему у ворот мальчику лет двенадцати, сыну Азама Бруни:

– Ответь-ка на пару вопросов. Ворота давно красили?

– Недели три назад, – подумав, сказал мальчик.

– Я могу посмотреть на краску? Не эту, а старую, которая была раньше?

Мальчик смутился и даже отошел от Берковича на шаг.

– Ну… – протянул он. – Отец выбросил банку, потому что…

– Почему? – настаивал сержант.

– Краска была липкая. Не высыхала. Пришлось красить заново. А что?

– А ничего, – пожал плечами Беркович. – Старую краску отец принес со стройки, верно? Он не покупал ее в магазине?

– Спросите у него сами, когда он вернется с работы, – рассердился мальчик. – Какая разница – покупал, не покупал?

– Никакой, – кивнул сержант. – Наташа, давай дойдем до полицейского участка, а потом поедем домой.

– Ты что, уже во всем разобрался? – поинтересовалась Наташа.

– Да, – кивнул Беркович. – Объясню по дороге.

В полицейском участке коллегу из Тель-Авива встретили как родного. Чай, соки, сладости – как же иначе?

– Покрасьте ворота заново, – посоветовал Беркович, – и Христос уйдет.

– Нет, – покачал головой майор Сархан, – это частная собственность Бруни. Не имеем права. Если он сам захочет… А он не захочет. Хотите знать мое мнение, сержант? Это ничего не изменит. Ворота недавно красили, всего три недели назад.

– Вот именно, – согласился Беркович. – Тогда и Христос явился. Впрочем, это ваши проблемы. Криминала здесь нет, а с суевериями полиции делать нечего.

– А я не вижу здесь и суеверий, – отрезал майор Сархан. – Я вижу чудо.

Вежливо попрощавшись, Беркович покинул кабинет. Наташа ждала мужа в машине.

– Замечательная была поездка, – сказала она, когда они выехали на магистральное шоссе. – Я хорошо отдохнула. А что скажешь ты? Ведь на воротах действительно ничего не нарисовано!

– Да, – кивнул Беркович, глядя на дорогу. – Но три недели назад Бруни стащил со стройки банку краски – пожалел денег, не хотел покупать в магазине. Покрасил ворота, но краска прилипала, и через пару дней он вынужден был покрасить ворота заново, на этот раз подобрав в магазине краску такого же цвета. Так вот, Наташа, внутренний слой – фосфоресцирующий, этот тип покрытия используют в строительных работах для грунтовки. Краска действительно липнет и для использования в быту непригодна. Бруни об этом не подумал. А потом, когда нанес новый слой, краска начала облезать… Понимаешь? Обнажились пятна фосфоресцирующего слоя. Дальше – игра случая. В полумраке при слабом освещении эти пятна производят, если смотреть метров с трех-четырех, впечатление кланяющегося мужчины с бородкой…

– Но почему он кланялся? – удивилась Наташа. – Пятна не могли двигаться!

– Они и не движутся. На улице перед забором стоят несколько деревьев, ветви колышутся, вот тебе и впечатление…

– Но я сама видела! – воскликнула Наташа. – И ты тоже!

– И я тоже, – согласился Беркович. – Когда на экзамене в школе полиции мне показали кляксу Роршаха, ну, знаешь, есть такой тест на воображение… Я увидел в кляксе Будду и этим привел в смущение инструктора, который был ортодоксальным евреем. Воображение – огромная сила, особенно если стоишь в толпе и тебе дышат в затылок. Так, кстати, и рождаются религиозные фанатики. Этот Бруни теперь по гроб жизни будет уверен в том, что в его дом являлся Христос.

– Жаль, – вздохнула Наташа. – Так хотелось верить в то, что это чудо, а не случайно облупившаяся краска…

– Чудо, чудо, – пробормотал Борис. – Вот если мы успеем домой, пока не начались пробки, это будет чудом.