Читать книгу Андрей Рублев - Павел Северный - Страница 11

Филарет, монах Чудова монастыря, узнав о хворости боярина, беспокоясь о судьбе сестры, спешно прибыл на Клязьму и, застав родственника в полном здравии, догадался, что позван совсем по иному делу, и, конечно, по важному.

Скорое появление Филарета застало боярина врасплох. Он не успел придумать, как объяснить то, каким образом до него дошли вести о задуманном злодеянии, и сделать так, чтобы у Филарета не появились от недоверия свои домыслы на этот счет.

Зная характер Филарета, Демьян, предваряя важный разговор, старался гостя улестить словами об его уме и сметливой прозорливости. Этот разговор состоялся после обеденной трапезы, за которой хозяин и гость, вкушая с удовольствием обильную снедь, мало уделяли внимания хмельному питью.

Откушав, Филарет высказал благодарность сестре за угощение и предложил боярину отправиться после чревоугодия на прогулку.

Дородный и даже грузный Филарет на облик был благообразен. Его взгляд карих с лукавинкой глаз был пытлив, в нем угадывалось умение этого человека владеть собой.

Боярин и монах вначале шли тропинкой молча, лишь оказавшись на берегу Клязьмы, Филарет, оглядев боярина, спросил:

– Подошла пора, Демьян, поведать, по какой надобности затребовал меня.

Кромкин стер рукой со лба выступивший пот и, смотря себе под ноги, сообщил, что недавно от прохожего странника, Божьего человека из Рязани, прослышал о том, что в Орде замыслили злодеяние против житья митрополита Алексия. Окончив рассказ, Демьян, довольный, что говорил гладко и убедительно, взглянул на собеседника и смутился, увидев на его лице усмешку, явно свидетельствующую о том, что монах сомневается в правдивости рассказанного.

– По правде поведай, от кого узнал лихую весть? – спросил Филарет. – Сказывай, кто из Рязани посетил тебя, ибо оттуда крамольные вести у нас заводятся.

– Про что спрашиваешь, непонятно?

– Про то самое, кое нюхом чую. Конечно, мое дело сторона, потому на твоей совести от кривды затвердеет короста.

– Пошто же эдакое недоверие?

– Поведанное тобой понять заставило, что надобно тебе от меня совет заполучить, что надобно изладить для извещения владыки о задуманном. Совет ждешь не какой-нибудь, впопыхах с языка скинутый, а чтоб был со смыслом мудрости.

– Сделай милость, Филаретушко. Ведь какая страсть замыслена. Сделай милость, просьбу мою не оставь без внимания.

– Про какую милость лопочешь? Тебе, чать,[6] понятно, что даром о таком думать не стану. Тебе ведомо, что по воле Всевышнего задаром только птахи наш слух услаждают. Но аз многогрешный разумею, что даровой совет завсегда безо всякой пользы оборачивается.

– Так разве даром прошу? Не малолеток, понимаю.

– Тогда другой сказ. Уважу твое пожелание за угодья возле деревеньки Костылихи. Лес там больно духовитый. Тебе он вроде лишний, а мне – с руки. Как решишь?

Боярин, не ожидавший такой спрос за совет, даже остановился, хотел было начать торг, но сплюнул и, кивнув, ответил:

– Согласен. Сказывай, чего ладить. Не томи!

– Больно скорый. Просишь не блоху на ногте раздавить.

– Дак!

– Помолчи малость.

Филарет, шевеля губами, долго шагал молча, временами приподнимая голову и глядя на небо, потом, остановившись, твердо сказал:

– Подкидную грамотку владыке сотворим…