Читать книгу Этот дом – мой! - Павел Шлапаков - Страница 1

Табачный дым проник в лёгкие. Почему от такой дряни становится так хорошо? – в очередной раз задумался Андрей Тарасенко, сидя на крыльце перед своим домом, и как обычно не стал искать ответ. Та ночь выдалась ясной – как ни как полнолуние. Всё отбрасывало мрачные тени. Сегодня днём отключили электричество и до сих пор не включали, поэтому лампа, освещающая двор, не горела; луна осталась единственным источником света.

Сизый дым столбом поднимался от горящего конца сигареты. Это последняя «раковая палочка» на этот день.

С курением Андрей познакомился ещё в десять лет. Местный тогда хулиган, гроза среди младшеклассников, Серёжа, взял его на слабо, и Андрюша по глупости поддался. От одной затяжки сразу запершило горло, а из лёгких вырвался кашель, и этого хватило для того, чтобы появились мысли выбросить из головы всякие идеи насчёт курения, но дым им уже завладел, и Тарасенко стал очередным сигаретным наркоманом. С каждым годом количество выкуренного увеличивалось. К тридцати годам употреблял в день две полных пачки. Доктор предупредил, что если он не прекратит столько дымить, велик риск заработать рак лёгких. Андрей прислушался к его наставлениям и потихоньку начал отстранялся от этой привычки. Через несколько лет количество спало на полпачки в день. И сейчас, в свои сорок два, употреблял только две сигареты в день: ту, которую выкуривал утром для полного пробуждения, и ту, без которой не мог уснуть. Но и от этого он собирался избавиться – заменить их какими-нибудь карамельки. Покупать там всякие пластыри или пшыкалки, якобы помогающие бросить это пагубное занятие, не собирался – считал бесполезной ерундой.

Холод опустился на землю, стоило только солнцу скрыться за горизонтом, и с каждым часом только крепчал. Андрей плотнее укутался в шерстяную рубаху, дыхнул на ладони. Стоял конец сентября. Скоро придётся приготавливаться ко сну в тепляке или дома перед печью.

Вдруг в дверь, ведущую на улицу, настойчиво и громко застучали, и чей-то голос повторял одно и то же:

– Откройте, откройте, откройте…

Андрей от неожиданности обронил сигарету и горячий конец обжог кожу на ступне. Сработал рефлекс – он выкинул вперёд ногу. Обругивая нежданного гостя, быстро стряхнул пепел и пошёл к двери. Дворняга громко залаял из своей конуры.

– Кого черти носят в такое время? – пробубнил он под нос и открыл дверь.

Перед ним стоял подросток, если судить по росту. Тьма скрывала его лицо, это мог быть кто угодно, но Андрей догадывался, кто стоит перед ним.

– Рома? Что ты здесь делаешь?

Рома Баранов – худощавый паренёк, который в этом учебном году перешёл в седьмой класс, если Тарасенко не изменяла память. Этот парнишка – сын Сергея Баранова, не очень приятного в общении человека (который, кстати говоря, и был тем самым Серёжей, который направил Андрея по табачному пути). Руки мальчика были перепачканы в грязи. Он придерживался бока и тараторил:

– Помогите, пожалуйста, там… там…

– Спокойнее. Что произошло?

Рома сглотнул и хотел что-то сказать. Его голос сильно дрожал, да и он сам трясся, как лист на ветру. Слово уже выходило, мальчик произнёс «Уб…», но остальная часть вышла неразборчивым стоном.

– Заходи в ограду, – предложил тогда Андрей – не стоит вести разговор в дверях. Когда парень прошёл мимо, выглянул. На улице всё также тихо и спокойно, как и до прихода Ромы.

Дворняга разрывался в лае. Он пытался порвать цепь или ошейник и искусать постороннего человека.

– Ну-ка цыц! – рявкнул Тарасенко. Не хватало, чтобы лай встревожил его жену. Пёс послушно замолчал и скрылся в своей будке. Оттуда доносилось его недовольное рычание.

– Что произошло? – повторно обратился к Роме.

Тот расширил глаза, схватил его за грудки, приблизил лицо к лицу и закричал:

– Он убил маму! Он убил их! Он убил их всех! Он убил!..

Андрей быстро закрыл его рот ладонью. Из его груди ещё вышли пару таких же криков, но потом он в голос зарыдал и обмяк, повиснув на руках Тарасенко.

– Успокойся. – Прижал его к себе. Парень сильно дрожал. – Спокойнее. Зайди в тепляк, – сглотнув, предложил он, – я приду через секунду.

Когда Рома прошёл туда, продолжая плакать, он забежал по ступеням на веранду, прошёл в дом. Ирина натянула поверх халатика бабушкин платок и надевала тапочки.

– Я слышала крики. Что произошло? – испуганно спросила она.

– Пришёл Рома Баранов. Он плачет и говорит что-то непонятное. Я сейчас с ним поговорю, а ты ложись, отдыхай, и главное – не волнуйся.

Жена проницательно смотрела в глаза мужа – лучшее оружие против лжи, – И видимо, не найдя чего-то подозрительного, сказала:

– Хорошо.

Андрей закрыл дверь и направился к парню.

Рома сидел на стуле рядом со столом, обвил себя руками и покачивался взад-вперёд. Тарасенко зачерпнул в кружку воды из ведра и подал ему. Тот робко принял и в три глотка опустошил.

– Спасибо.

– Так, Рома, теперь скажи нормально, что случилось?

– Он убил их, всех убил, маму, Данилку и!..

– Тише!

Тут Андрей понял, немного отойдя от темноты и привыкнув к свету, что руки Ромы измазаны не в грязи, а в крови. На стакане остались красные следы его пальцев.

Проглотив комок, подступивший к горлу, медленно проговорил:

– Кто это сделал?

– Никодим! Никодим!

– Это кто?

– Коротышка, карлик… я не знаю.

– Так, – протянул Андрей и опустился на стул рядом с парнем. – Когда это произошло?

– Сегодня. Вечером.

– Как всё произошло?

– Я не помню, мы просто… мы… – и тут он снова зарыдал. Вытирая слёзы, размазывал кровь вокруг глаз.

Андрей снова набрал воды и плеснул парню в лицо. Тот испуганно посмотрел на него. Андрей подал полотенце. Рома взял его и вытер лицо.

– Послушай, Рома, если ты не успокоишься и не расскажешь мне всё по порядку, я не смогу помочь. Поэтому успокойся. Здесь ты в безопасности. Начни с самого начала, а там ты и вспомнишь то, что случилось.

Рома несколько секунд смотрел на него, потом всхлипнул и кивнул:

– Хорошо. – Глубоко вдохнул. – А с чего начать?

– С самого начала. Кто такой Никодим, почему он всех… убил.

– Но всё это началось давно, несколько месяцев назад.

– Но торопиться нам ведь теперь некуда. – Андрей понимал, что эти слова звучат жестоко, тем более для парня, но это ведь правда.

Рома вновь вздохнул и начал:

– Ладно. Всё началось около полугода назад. Тогда папу уволили – он работал на каком-то складе сторожем. Говорили, что он уснул на посту, и в хранилище проникли. Он поехал пьяным, перед этим купил ещё самогона у наших соседей. В таком состоянии ездил через раз. На следующий вечер вернулся и начал орать: в начальстве сидят одни идиоты и сволочи, правительство страны и района постоянно смотрят не туда, куда вообще нужно, и папа вообще здесь не причём, он не был виноват, что уснул. Потом перешёл на нас: мама похотливая сука – простите, мне кажется, что уже не имеет смысл сдерживаться, – и проститутка, потому что Данилка якобы не от него; что мы с Данилкой всё время сидим у мамы «под юбкой» и сосём пальцы, при этом скрывая от родного отца, кто мамин хахаль. В общем, все аргументы высосаны из пальца. Потом ударил маму, да так, что синяк не сходил целый месяц, и ей приходилось носить тёмные очки. Данилка очень громко плакал, просил папу остановиться, но того ничто не останавливало – ударил и его ладонью по лицу. Данилка ещё сильнее разревелся. Я пытался что-то возразить, но папа ударил и меня, очень сильно, и кричал, что мы должны молчать в тряпочку, пока он не разрешит говорить…

Рома остановился. Пару раз сглотнул, сдерживая подступающие слёзы, потом продолжил:

– Мама кричала не трогать нас, пыталась встать, но папа толкнул её, и она снова упала. Потом отец направился к двери, остановился и громко-громко крикнул, чтобы мы все сдохли, и вышел, так хлопнув дверью, что она практически слетела с петель. Через пару секунд стекло разбилось, и в комнату влетел камень.

Андрей покачивал головой и внимательно слушал. Вся деревня знала, что Сергей часто выпивал и иногда мог принять с излишком. Никто не сомневался, что скоро всё дойдёт до избиения жены, но чтобы ударить своих детей…

– Он ушёл, – продолжал Рома. – Вестей от него не было три дня. Потом вернулся и буквально на коленях извинялся перед нами. Клялся всем на свете, что больше не будет выпивать. Не простить мы не могли – я мог выполнять хозяйственные обязанности, но в основном хозяйство держалось на нём. Потом бегал между нами: маме предлагал кремы да мази, чтобы синяк поскорее сошёл, мне и Дане покупал сладости, игрушки, компьютерные игры, диски с фильмами. Брат сразу его простил – не умел он злиться. А мы с мамой подозревали, что всё это недолго будет продолжаться. Так и получилось. Через неделю он стал покупать целые упаковки пива, смотрел передачи по телевизору и иногда просматривал газету в поисках работы. Стал огрызаться на всех по непонятным причинам, все вокруг него были виноваты, и только он всегда был прав. Утром возился со скотом, а как я приходил со школы, снова усаживался на диван. На просьбы помочь сделать что-то, отвечал, что он меня родил не для того, чтобы я сидел у него на шее, и в этом роде. Поэтому основная работа легла на меня… Можно ещё воды?

Андрей молча встал, зачерпнул воды и подал Роме. Тот выпил половину, отставил стакан в сторону и продолжил:

– В общем, я хочу сказать, что всё началось после того ужасного вечера. Да, ещё до него папа выпивал и ругался с мамой, но именно тот скандал стал началом наших бед. Стали происходить странные вещи. Ещё в дни отсутствия папы в подполье что-то начало скрести. Наша кошка тогда совсем спятила: то целыми днями сидела перед спуском и смотрела на дверцу – сколько я её ни звал, она даже головы в мою сторону не поворачивала, – то начинала носиться по дому как ошалевшая и шипеть на всех. Думал, что внизу мыши или крысы завелись. Один раз я спустился, чтобы набрать картошки и заметил, что одна из морковин надкусана; были видны чёткие следы маленьких человеческих зубов. Я тогда очень удивился и немного испугался. Конечно, это мог быть Данилка, но в это мало верилось. Не стал рассказывать об этом маме. Потом, после того, как папа начал ежедневно выпивать, кошка вовсе сбежала. Данилка плакал по ней, хорошая она была, пока папа не заставил его заткнуться. В одну ночь, когда я чем-то отравился и каждый час бегал в туалет, возвращался в дом, а по кухне раздаётся топот маленьких ножек. Я бегом туда, а там никого, только вся кошачья еда в миске съедена. Честно, в те секунды я чуть не наложил в штаны, пришлось возвращаться в туалет. Так тогда и не уснул. За ней ушла собака. Она начала разрываться, постоянно лаяла на дом. Папу это очень бесило. В одну ночь попыталась убежать. Под воротами есть небольшой проём, куда она пролезла и попыталась убежать, но цепь зацепилась за гвоздь, и она задохнулась. Я вообще не понимал, почему так получилось, если она каждый день сидела в таком положении. Что могло заставить её с таким рвением пытаться сбежать, что умудрилась удушить саму себя?