Читать книгу Журналист - Павел Солнышкин - Страница 4

– С высоты своего опыта, Паха, я тебе могу сказать, что устроиться в редакцию довольно просто, – поделился профессиональной премудростью Окунь с младшим товарищем-тезкой. – Схема такая. Ты приходишь в редакцию и говоришь: дайте задание! Тебе в ответ говорят – слова разные, но смысл всегда один и тот же: иди в жопу! Ты берешь блокнот, ручку, диктофон, и п*дуешь в жопу. В жопе ты осматриваешься, все записываешь, пишешь оттуда репортаж и приносишь редактору. Он смотрит и говорит: молодец, Павлик, вот тебе первый гонорар! А дальше уже проще.

Первая попытка Павлика Морошкова устроиться в газету с треском провалилась. Редакция газеты «Новости», расположенная на мысе Чуркин, сама по себе была труднодостижимым объектом, потому что мыс Чуркин был самым криминальным районом во всем Владивостоке. Гарик с Первой Речки, Костэн со Второй Речки, Радэн с Дальхимпрома, Тухтар со Школьной и Грыжа с Луговой – все эти имена были простым сотрясанием воздуха, если ты их произносил где-нибудь на Березовой улице, или на Ольховой, или на Дубовой. А уж на Пихтовой неместному молодому человеку и вовсе следовало развивать исключительно беговые качества, потому что в случае встречи с аборигенами до риторики едва ли дойдет.

К счастью, редакция «Новостей» базировалась на улице Калинина, в непосредственной близости от остановки маршрутки, так что погружаться в Чуркинские глубины начинающему журналисту не требовалось. Павлик вышел из маршрутки, сориентировался по уличным указателям и короткими перебежками добрался до редакционной двери.

– Здрасте, а у кого тут можно задание получить? – робко спросил он, войдя в редакционное помещение. Из-за десятка монитором ПК на него уставились улыбчивые лица сотрудников и сотрудниц.

– Привет! – Сказал ему высокий кореец в малиновом пиджаке. – Я Андрей Ким, редактор новостного отдела. Иди во-он к той красивой девушке, ее зовут Женя, она тебе даст. – И подмигнув девушке, в ответ на показанный ею кулак, добавил – задание.

Евгения Моисеева окончила журфак в том же году, в котором поступил туда Павлик. Ее однокурсником был старый приятель Пашки Окунева Витька Хомяков, легендарный в те времена главный редактор убойного уссурийского издания «Приморский экспресс». В этой газете работало три человека: Витька, дизайнер и рекламщик. А главным источником информации служил Интернет. Ежедневно Витька забивал полосы своей газеты (ту часть, которую рекламщик не успевал забить объявлениями и рекламой секс-услуг) отборной галиматьей из новостных лент популярных сайтов, разбавлял ее гороскопами, кроссвордами, картинками и историями на грани порнухи, а вечером отправлял номер в печать, чтоб с утра тираж появился во всех киосках Уссурийска.

Витька Хомяков любил запивать водку пивом и слушать группу «Воскресение». Когда как-то раз Пашка Окунев и Павлик Морошков завалились к нему в квартиру в пятиэтажке за кинотеатром «Россия», что стоит напротив уссурийской администрации, с трехлитровой банкой продукции уссурийского пивзавода (той самой, что продавали бабульки из желтых бочек на колесах с надписью «пиво», расставленных у каждой колонки, так что покупать такое пиво следовало с раннего утра, иначе по ходу торговли освобождавшееся пространство в бочке заполнялось водой из колонки, и к часу пополудни там было больше воды, чем пива), и Витька сразу спросил: а водка? И когда узнал, что парни водку не купили, тотчас побежал в магазин сам. Наутро у Павлика голова раскалывалась, во рту «насрали тараканы», а песня «О чем поет ночная птица» стала вызывать в организме условный рвотный рефлекс.

Потом они стояли на балконе и смотрели на центральную площадь Уссурийска, где лицом к кинотеатру «Россия» и спиной к городской администрации застыл в вечном шаге вперед красноармеец с винтовкой и красным знаменем. Витька и Окунь курили, Пашка пил растворимый кофе.

– А вы в курсе, пацаны, что на месте этого бойца сначала хотели Ленина поставить? – спросил обоих Пашек Витька Хомяков. – Было это на заре Страны Советов. Но горсовет не мог решить, как вождя следует поставить: лицом к «России» и спиной к Администрации или спиной к «России» и лицом к Администрации. И так, и так выходило с сомнительными смыслами. В итоге решили написать самому Ленину. Отправили телеграмму с вопросом. Ленин им отвечает: «Ставьте спиной к «России» и лицом к Администрации. Россия всегда за мной шла, а за вами, козлами, глаз да глаз нужен!» Чиновники наши подумали-подумали и поставили памятник революционному солдату.

Но мы отвлеклись. Женя Моисеева снисходительно отнеслась к порыву Павлика написать какую-нибудь убойную заметку, и предложила позвонить в прокуратуру, чтобы узнать, что новенького есть у них в сводках. Павлик набрал номер, но, когда прокурор на том конце трубки сказал «Алло?» – не сумел вымолвить ни слова.

– Ладно, не переживай, – похлопала его по плечу Женя. – Записывай другое задание. Завтра с утра сходишь в Чуркинский районный суд, там будет заседание по делу о забастовке грузчиков. Напишешь оттуда репортаж. Только паспорт не забудь.

Утром следующего дня Павлик вышел из маршрутки и направился к зданию суда. В руке у него был новенький кассетный диктофон SONY, а в сумке – недавно выданный паспорт гражданина РФ (Павлику только-только стукнуло 16 лет).

Но до суда Павлик не дошел: его обступили шестеро коротко стриженных молодых людей в спортивных костюмах. Ни упоминание Костэна со Второй Речки, ни религиозные вопросы, поднятые Павликом в ответ на традиционное приветствие гопников насчет п**болизма, не помогли. Один из молодых людей вырвал из рук юного корреспондента диктофон, а двое других сбили его с ног, когда он попытался забрать кассетник обратно, вырвали сумку и вытряхнули на землю паспорт, студенческий билет, блокнот и ручку, а также мелочь на обратную маршрутку.

– Я журналист! Я в суд иду на заседание! Мне редактор задание дал! – Закричал Павлик с земли.

– Чо, в натуре журналист? – удивленно спросил старший из развод-бригады. – Ну ладно, журналист, бывай. Не будем тебя бить, так и быть, возьмем твой плеер.

– Это диктофон! Мне он нужен чтобы заседание записывать!

– Карандашик возьмешь, и в тетрадку запишешь! – заржали гопники, собрали мелочь, пропнули по разику лежащего корреспондента и чинно отправились по своим гопничьим делам. А Павлик встал с земли, отряхнулся и грустно поплелся обратно к улице Калинина. На маршрутку денег у него уже не было, но был студенческий, а по нему можно было бесплатно доехать до центра на трамвае. Правда, трамвайная остановка ближайшая была только на Луговой – это такая площадь, что венчает бухту Золотой Рог. От нее в одну сторону идет улица Светлановская, что ведет в Центр, в другую – Спортивная, разделяющаяся на Калинина, что ведет на Чуркин, и на Борисенко, что вдоль Речки Признания ведет в Первомайский район, к Школьной и Патроклу.

Вернувшись в общагу, Павлик решил, что надо работать над собой, развивать свои коммуникативные навыки.

Вторую попытку он предпринял вдвоем с однокурсником Игорем Коневым уже на втором курсе универа. Выйдя после пар из универа, они спустились по склону сопки по Океанскому проспекту до перекрестка с Пологой улицей. Вправо по ней можно спуститься к Алеутской, а затем к Пограничной, где стоит общага №3, а влево надо подняться по лестнице на вершину сопки, а затем продолжить подъем. И тогда слева от тебя окажется Владивостокская Епархия Русской Православной Церкви, а справа – уютный трехэтажный особнячок с вывеской «Приморское агентство рекламы и информации». Туда-то и вошли Павлик и Игорь в надежде покорить вершины журналистики.

ЗАО «ПАРИ» выпускало две еженедельные газеты: по франшизе «Московский Комсомолец во Владивостоке» и собственное издание «Дальневосточные Ведомости».

Хозяином «ПАРИ» был великий человек Артуш Рамаисович Хачатурян, которого журналисты уважительно называли «папа Артуш». Его величина характеризовалась хотя бы тем, что «МК во Владивостоке» и «ДВ Ведомости», если выражаться метафорами Василия Башкина, крутили стволами своих орудий на все возможные 350 градусов. А пресловутая «слепая зона» скрывала в своих 10 градусах только одну единственную организацию – армянскую диаспору Владивостока. Журналисты двух отвязных редакций, сидящие в двух соседних помещениях особнячка на Пологой улице, не имели вообще никаких политических ориентиров. Редакцией «МК» рулил 45-летний Андрей Ивлев, редакцией «ДВВ» – 35-летний Виктор Булавинцев. И обоих папа Артуш ценил чрезвычайно. Ивлев был знаменитым политическим обозревателем, на которого скрипели зубами и Черепков, и Наздратенко, а Булавинцев – мощнейшим журналистом-расследователем Владивостока, знавшим всех бандитов и всех ментов с прокурорами буквально на уровне «вась-вась». Собственно, как потом рассказал сам Витька на редакционной пьянке, его десятью годами ранее, когда он приперся в редакцию пресловутых «Новостей», послали в настоящую жопу – не чета той, которую так и не покорил Павлик Морошков. Молодого Витю Булавинцева редактор послал взять интервью у оставшегося сиротой сына только что застреленного на стрелке криминального авторитета. Витя поспрашивал, кого этот авторитет крышевал, когда был жив, и пошел в одну из фирм, плативших тому дань. Там он рассказал о своем задании, директор вызвал братков, те, предварительно обшмонав Витю, посадили его в тачку, завязали ему глаза и отвезли на шикарную виллу, где за толстыми трехметровыми стенами под током, за двором полным голодных доберманов, за периметром охраны из 25 человек с автоматами в бронежилетах и касках сидел испуганный 9-летний мальчик с заплаканными глазами – единственный наследник обезглавленной криминальной империи. Витя задал мальчику несколько вопросов, записал ответы и его отвезли обратно.

После семи лет работы в «Новостях» Витя решил открыть свою газету. Вдвоем с другом рекламщиком-продажником Сашей Красным они пришли к местному политику, депутату городской думы Владивостока и по совместительству хозяину завода, по производству кириешек по фамилии Локтев и попросили у него денег. Тот давно хотел иметь свое «орудие избирательного обстрела», потому дал парням 50 тысяч долларов в качестве вклада в уставный капитал ТОО «Редакция газеты ДВ Ведомости», получив за это долю 50%. Витька и Сашка получили по 25%, а в уставе редакции прописали, что решения по редакционной политике принимаются только большинством голосов.